0
2 апреля 2023 г. в 04:41
стоял серый сентябрьский вечер, один из тех, когда небо кажется самым живым из всего, что можно встретить на улице. солнце уже зашло за горизонт, поэтому все без исключения вокруг потеряло любой намек на цвет, который днем или на заре при сильном желании заметить все-таки можно. громады провинциальных многоэтажек с рядами маленьких оконец-бойниц на швах выглядели одновременно жалко и устрашающе. марк подумал, что русского человека может напугать только обстановка, в которой он вырос, только те дома, за которыми в детстве по дороге домой из школы во вторую смену чудились огромные палочники, грозящиеся задушить тебя и всю твою семью до третьего колена. эти коробки же вызывали странное чувство полунастольгии. вспомнив, что он видел их в пабликах вконтакте в 13-14 лет, марк хмыкнул. тогдашний мальчик бы посмеялся над ним, ведь те картинки были только для девочек, которые слушали найтивыход на переменах. марк никогда не признается себе, что любил и те паблики, и ангстовую музыку, написанную бесталанным лермонтовым, и эти дома, хоть они и не были такими родными, как пятиэтажки микрорайонов, где он вырос.
иногда марку казалось, что у местных был какой-то особый талант угадывать в тебе чужака, даже если ты приехал из соседнего города. они как злые собаки, такое чувство, постоянно вынюхивают, подходишь ли ты для этого места, провел ли ты всю свою жизнь в этом каменном лабиринте, выстрадал ли ты себе место на тротуаре рядом с великомученниками последователей коминтерна или пришел почивать на их лаврах. угрюмые лица уставших на работе жителей севера внушали бы страх, если бы не были похожи на маски из итальянской комедии. неужели их жизни настолько безрадостные, что они не могут удосужиться не портить настроение всем вокруг своими кислыми рожами. неужели все вокруг виноваты в том, что они выбрали свою идиотскую профессию, при одной только мысли от которой начинает тошнить.
вдалеке послышался грозный шум мотоцикла. сейчас бы марк убил за возможность доехать до дома на чем-то с колесами вместо того, чтобы ковылять пешком через весь район. не сказать, что место назначения было именно домом в нормальном человеческом понимании этого слова. угол в аварийном здании, по крайней мере, вряд ли можно так назвать.
последние наушники умерли в междугороднем автобусе. купить новые нет ни денег, ни возможности, ни сил. последнее время марк все чаще проклинал тот день, когда решил подражать одноклассникам и выбрал подержанный айфон, а не андроид. в поганую семерку нельзя вставить 3мм джек, а переходник испарился где-то в квартире сразу же после покупки. скорее всего, его взял билли для своих огромных колонок, оставшихся от музыкальной установки отца, и увез с собой.. непонятно куда. марк никогда точно не знал, где живет его брат, и был в целом доволен таким ходом вещей.
в любом случае, дорогу от автовокзала пришлось вытерпеть без боуи и т.рекса, что далось очень не просто. вечные пробки на проспекте приводят к тому, что любой автобус из центра в час-пик обязательно забит студентами, стремящимися поскорее добраться до общежития на хользунова, или несчастными женщинами, которых заботливые мужья оставляют добираться домой самостоятельно. как килька в банке забитый в проход между задних рядов, марк чертыхался про себя на каждого, кого нужно было пропускать к выходу. в тесноте и духоте, неизбежными жарким днем бабьего лета, голова моментально начала кружиться от нехватки кислорода. выход на остановку стал настоящим спасением.
теперь осталось только пройти пару километров до сквота, как его назвал знакомый дани, милосердно вызвавшийся приютить у себя марка на пару дней, пока тот не нашел бы нормальную квартиру. оба понимали, само собой, что эти пару дней растянутся на несколько месяцев. прежде чем найти жилье, нужно найти работу, а это та еще задача с незаконченным колледжем сервиса и дизайна. марк, конечно, не горел желанием батрачить на какого-то идиота с красным от пива лицом, поэтому решил, что как-нибудь там что-нибудь себе найдет примерно скоро, и на этом вроде успокоился.
от остановки он двинулся через двор к школе. здесь, кажется, учился какой-то чел, с которым они пили на одном из концертов в подвальном клубе рядом с бывшим маком за пару остановок отсюда. тогда пришлось вести этого дурака до подъезда, чтобы он ненароком себе ничего не сломал. красивый был парень. по крайней мере так показалось марку, успевшему выпить полбутылки водки в очереди на шортпарис. тогда мальчишка блеснул в толпе своими светлыми-светлыми волосами и серебряной сережкой в правом ухе, что сразу привлекло внимание марка. потом правда оказалось, что дурак на спор проколол не ту мочку, и вообще он был низким. по правде сказать, рядом с марком любой будет ниже него, так что ему бы стоило снизить стандарты, если он хотел встречаться хоть с кем-нибудь. наверное, не хотел, поэтому и не делал исключений. тем не менее, парниша все равно оказался неплохим, смог поддержать разговор о джой дивижн и о том, как жалко, что нойз уехал из россии. похвастался, что сходил на его последний концерт в воронеже, от чего марка больно укусила зависть, но он ничего не сказал. тот вечер не очень хорошо сохранился в памяти, поэтому за кадром с допитой бутылкой водки в туалете сразу следовали мерзкие двадцать минут романтичной прогулки с еле стоящим на ногах школьником. “пить бы научился сначала, идиот, а потом расхаживал бы по клубам. кто тебя вообще туда впустил? далеко там твой дом уже? матери твоей стоило бы прописать недоумку сыну, чтобы не колол уши, а в школе бы лучше учился,” - причитал марк всю дорогу, когда про себя, когда вслух.
воспоминание, каким бы глупым не казалось, все-таки отозвалось мерзкой болью в сердце. не из-за того малолетки само собой. был на его памяти еще один беловолосый дурак, за которым вечно требовался досмотр, который вечно ввязывался во всякую ерунду, который.. на этом марк себя остановил и зажег сигарету. дойдя до школы, он открыл 2гис, чтобы понять, куда идти дальше. самый близкий маршрут - через футбольную площадку, потом направо, вдоль дороги, другой школы, через дворы частного сектора.. короче далеко еще идти.
за школой было подозрительно тихо и даже немного жутко. опавшие листья осторожно хрустели под черными берцами, не желая еще больше раздражать парня. его долговязая, болезненно худая фигура с рыжими, коротко стриженными волосами не внушала доверия ни прохожими, ни бродячим собакам, перебегающим от одного подъезда к другому в надежде вытребовать у сердобольных бабушек кусочек колбасы. ну и черт с ними, марк не питал особой любви к псам после того, как ему чуть не откусили полруки в детстве.
вообще эта часть пути сильно отличалась от пейзажа у остановки. вблизи нигде уже не было домов выше двух-трех этажей, местные пятерочки походили на наскоро сколоченные из сайдинга бараки, прямо как в деревне другого его кореша. если бы не минусовой баланс на карте, он бы сейчас как в старые-добрые купил пару бутылок бада или балтики, на худой конец. да, хорошее было время. ничего особо правда в памяти не осталось кроме образов собутыльников, которые тогда величали его своим лучшим другом. сильно они перегнули с этим палку, после 9 класса ни с кем из них он больше ни разу не увиделся.
небо незаметно темнело, асфальт начал остывать, и воздух наконец-то принял более терпимую консистенцию. вдыхать вязкий сироп выхлопных газов, карамелизирующихся в 25градусную жару было не самым приятным занятием.
на перекрестке рядом с местным полумертвым торговым центром марк повернул налево, в узкий проезд между самостройными домами. ходьбу по грунтовой дороге в лучшем случае можно было назвать массажем для стоп. почему никто не додумался здесь сделать нормальное покрытие? местным жителям, видно, нравилось ломать ноги об огромные камни и спотыкаться на рассыпанном тут и там гравии. такое марк мог терпеть только по дороге к карьеру неподалеку от его дома, где они с одноклассники делили их первые бутылки блейзера.
смотреть вперед совсем не хотелось. во-первых, потому что там невозможно было найти что-то хоть приблизительно приятное взгляду. во-вторых, потому что этот несчастный проезд вообще, видимо, не собирался заканчиваться. такое чувство, будто он тянулся на пятьдесят километров вперед, обрекая марка на мучительно долгое путешествие до квартиры.
но как бы парень не жаловался на свою тяжелую судьбу, здесь ему было даже спокойно и знакомо. частный сектор во многих городах выглядит примерно одинаково, поэтому среди этих неказистых домов марк чувствовал себя как дома. по таким же дорогам он ходил на космонавтов в ларек за сигаретами в седьмом классе, к мосту на филипченко, к двору с огромными деревьями на кольце, а оттуда в парк. будь марк немного менее трезвым, ему могло бы показаться, что рядом плетутся борис и антон с футбольным мячом в руках. вспоминать о них было не совсем приятно, но отрицать, что с ними он провел одни из лучших моментов своей подростковой жизни, было трудно. сейчас, сбежав из родного города как раз от всей своей старой бригады, он бы точно не хотел наткнуться ни на одного из них.
надеясь, что дане хватило ума не раскрыть, куда марк делся, парень огляделся по сторонам. о чудо, он наконец выбрался из этого бесконечного проезда. теперь оставалось только пройти около километра направо, и он будет на месте.
обрадованный сменой пейзажа, марк теперь осматривался по сторонам. все дома по обе стороны от однополоски — желто-оранжевые, таких и в его городе было понатыкано много. но здешние отличало совсем уж плачевное состояние. правительство, добавив их в список под снос, видимо, не желало тратить ни копейки на улучшение жилищных условий местной бедноты. в одних окна было заколочены дубовыми решетками, в других красовались пластиковые стеклопакеты. почти все шторы плотные, чтобы такие же любознательные, как марк, не додумались подсмотреть, чем там занимаются жильцы. унылое зрелище на самом деле, но марку всегда нравились эти остатки союза с намеками на архитектурные излишества.
только сейчас, обернувшись налево, марк увидел автобус. даже нет, обычную вазовскую буханку, еле-еле держащуюся на ходу. хоть бы не развалилась на ближайшем повороте. вот только эта колымага катилась не просто по плохо положенному асфальту, а по трамвайным путям. почему-то никто никогда не удосуживался их демонтировать и на авось клал дорогу сверху железных полос. “точно, здесь же больше нет трамваев,” - дошло до марка. почему-то это осознание оказалось даже больнее, чем та вспышка из прошлого с беловолосым школьником. решение избавиться от ветки общественного транспорта в городе представлялось марку преступлением хуже геноцида. это же как вырезать целую семью, целый живой организм из нескольких маршрутов. где-то сейчас гниют горы красно-белого металла, несколько десятилетий подряд совестливо развозившие пассажиров со всего города в своих светлых кабинах. трамваи казались милыми, улыбающимися всем прохожим, никуда не спешащими существами, которые точно не заслуживали такой платы за свой самоотверженный труд.
тут же марка отбросило года на три назад. поздний вечер, они с семеном только что докурили пачку винстона, купленную на двоих, и идут из чащи лесопарка к одинокой остановке. под ногами хрустят сугробы декабрьского снега, тут и там теплым светом горят фонари, единственные внушающие доверие в зимней темноте. уставший за день, мысленно готовящийся к завтрашнему пробнику по географии, который он надеялся списать в туалете, марк не мог не удивляться, как у друга могло оставаться столько энергии. создавалось впечатление, что семён не затылкался вообще никогда, даже когда зажимал очередную младшеклассницу в темном углу на втором этаже. сейчас вот распинался про то, как испортилась бондиана без шона коннери. после стольких лет общения марк уже знал наизусть сценарии всех фильмов про спецагента и мог составить рейтинг от лучшему к худшему при том, что сам не смотрел ни один из них.
– эй, ты вообще слушаешь? – раздраженно спросил семён, резко поворачиваясь в сторону друга.
– да ты это все по десятому кругу буробишь, что-то интересное придумать не получится, – огрызнулся марк. сколько раз бы он об этом не напоминал, лекция про шотландского актера начиналась заново.
– может ты тогда что-нибудь расскажешь, если гении кинематографа тебе не привлекают? – семёна так же сильно достало слушать причитания невежды.
– нечего мне рассказывать, успокойся, ради бога. все, уже дошли почти. скажи лучше, чем заниматься будешь на каникулах. опять в питер к бате укатишь? – сменил тему марк.
– да никуда я не собираюсь. схожу на дискотеку, потом вроде пацаны на хату к боре приглашали. можем вместе завалиться, – более спокойно ответил сёма. постоянные споры с рыжим сильно доставали, и на них тратить силы не хотелось совсем.
– меня они сами уже давно позвали, гений. это у тебя семь пятниц на неделе, в жизни не догадаешься, когда и где тебя искать, – марка жутко раздражало, что его другу вечно казалось, что это он центр вселенной и только его ждут везде, куда бы тот не пошел.
у остановки они сели на лавку, и, жалея, что сигарет больше не осталось, уставились в новый телефон марка, пытаясь предсказать, скоро ли приедет трамвай. яндекс пообещал, что их однёрка прикатится через пару минут, что сильно обнадежило. долго ждать на холоде совсем не хотелось.
достав из кармана пуховика узел проводных наушников, марк протянул один сёме в знак примирения. слушали закачанного зигги стардаста, от которого оба сходили с ума, но не признавались. боуи открыл сёмен пару месяцев назад, и это стало чуть ли не первой его одержимостью, которую с ним разделил марк. в такую музыку невозможно было не влюбится.
трамвай, конечно, немного задержался, но винить его никто не имел наглости. кроме него из парка ребята уже ни на чем не смогли бы уехать. благодарные спасению от холода, оба уселись на предпоследний ряд слушать альбом. не хотелось ни ругаться на то, что сёма постоянно просил сделать громче, ни на его огромную куртку, самостоятельно занимавшую полсидения, от которой постоянно приходилось двигаться ближе к холодному окну. в теплом свете ламп страшно хотелось спать, но приходилось следить, чтобы они не проехали их остановку. сейчас даже промзоны не казались такими безобразными, как днем. все было на своем месте: марк и семён были чуть ли не постоянными жителями этого трамвая, всегда сидели на одних и тех же местах и чувствовали себя здесь иногда даже более комфортно, чем дома или на их любимой крыше в гаражах. завтра после пробника они сядут в тот же вагон и пойдут на то же место в лесу курить тот же винстон, они уже договорились.
– эй, сём, моя остановка, – толкнул успевшего заснуть друга еле опомнившийся марк. – давай, поднимайся, сейчас свою проедешь.
– да блин, мог бы и прокатится кружок, – опять начал жаловаться семён.
– ну-ну, посмотрим, что тебе мать на это скажет. давай, покеда, – марк протянул руку, чтобы попрощаться. – завтра в пять у пролетарского?
– завтра в пять у пролетарского, – семён устало пожал руку и вернул наушник. – давай, удачи скатать географию.
на этом марк выскочил из трамвая и побежал домой через двор, желая только поскорее заснуть и не писать никакую бесполезную ерунду в школе. каникулы скоро, кого черт понес ставить пробник 24 декабря?
на следующий день в пять он, как и договорились, стоял у пролетарского. ужасно хотелось курить и ругаться на каждого прохожего за то, что алиса так и не передала ему ответы на тест. но больше всего на семёна, которого где-то носили черти в эту холодрыгу.
– марк, ты чего тут мерзнешь? – вежливо спросила маша, девочка на год младше, идущая куда-то в сторону библиотеки.
– тебе какое дело, иди куда шла, – на нее у марка терпения точно не хватало. – семёна твоего жду.
– а он тебе не сказал? – пугливо поинтересовалась восьмиклассница. – они ведь сегодня в москву с мамой и сестрой уехал.
– как в москву? в какую москву их понесло?
– в такую, марк. с концами переехал, – маше эта новость тоже не нравилась. – мне он только вчера в школе сказал, мы даже попрощаться нормально не успели.
– идиот, – вырвалось у марка. – давай, маш, я погнал.
со злости парень дошел от той злосчастной буханки до ночёвки удивительно быстро. к этому времени уже стало совсем темно, но фонари не горели. в этом районе экономили на всем и в первую очередь на электричестве. марк остановился на пару минут и взглянул на невысокое дерево с очень густой кроной. сквозь нее выглядывала до противного полная луна. чего лыбишься, тебе весело что ли? а там, в москве, ты такая же круглая? так скажи этому идиоту, что с друзьями, блять, нормально прощаться надо, если уезжаешь за пятьсот километров в огромный город, где тебя не найти, как ни старайся.
выспросить хотя бы примерное место жительства семёна ни у кого не удалось. но марк, конечно, не дурак и быстро нашел новую страницу семёна. или все-таки дурак, потому что разругался с ним и приехал встретиться нормально только прошлым летом. стоило оно того или нет, парень так и не решил, но теперь больше жизни ненавидел московское метро и ростокино.
выкинув пустую пачку сигарет, марк зашел в подъезд двухэтажки и пообещал себе, что квартиру найдет в районе, где не будет ни намека на когда-то ездившие там трамваи.