Потому что Антея

      Билли понимает, что, в целом, ведет себя глупо.       Объединение семьи? Камон, ха-ха, можно подумать, он им нужен. У Мэри на уме проблемы взрослых людей, у Дарлы — маленьких, а Юджин и Педро сами по себе справляются очень неплохо. Возможно, если бы не супер силы, они бы уже давно закрылись по разным комнатам, но... он все еще продолжает их тащить. Цепляться. Называть это "либо все, либо никто".       Наверное, дело в том, что он сам — никто. Пару лет назад он наконец обрел настоящую семью, но хорошее никогда не длится вечно. Они стали дальше. Холоднее. И он снова чувствует себя потерянным.       Маленький слепой щенок. Слабак.       В нем и пыл-то угас. Не осталось ничего от того сорванца-Билли, сбегающего из домов приемных родителей, плюющего на закон и порядок. Размяк.       Тряпка.       В сущности, это легко пережить. Совсем скоро ему восемнадцать — и он может сделать шаг с порога и не оборачиваться. Навстречу свободе. Навстречу неизвестности. Пустоте.       Билли боится этого момента. Потому и цепляется.       Трус.       Наверное, он ждет, чтобы кто-то сказал ему, что все будет хорошо. Что спасенный мир хотя бы раз напишет в газетах что-то по-настоящему доброе. Что Мэри лишний раз похвалит, а Дарла невзначай прикоснется к руке. Что однажды ему хватит духу назвать Розу мамой, а она не выставит его за дверь, как только сможет. Что Фредди... что Фредди просто вернет все, как было.       Потому что Антея... Фред, ты серьезно?!       Пять минут в школьном коридоре, одна маленькая полуулыбка — и ты готов ковылять за ней на край света? Билли не видел, но очевидцы говорили, что ты и в пасть к дракону полез. За ней...       Храбрец недоделанный. Думаешь, что комплексы проходят именно так?       Последнего Билли, конечно, не знает наверняка. У него и своих тараканов — целый шкаф, выйти из которого трудно, крайне трудно. Но он вроде как старше. Больше жил. Может советовать?       Или не может? Он запутался в мыслях, но умеет констатировать факты.       Кровать Фредди все больше остается пустой, на лестнице реже звучит его смех, и он уже почти не врывается в комнату, костеря всех вокруг или предлагая безумные идеи. Потому что Антея.       Телефон, наушники, затуманенный взгляд. Потому что Антея.       Они почти не разговаривают, и Скала Вечности потеряла для Фреда значение. Потому что Антея.       Все это заставляет Билли грустить. Он не уверен, что имеет право на Фредди, они всего лишь лучшие друзья, но он точно имеет право на свои чувства. Становиться взрослым и бесконечно сильным совсем не прикольно без Фредди. Читать комиксы совсем не прикольно без Фредди.       Жить свою почтивосемнадцатилетнюю жизнь совсем не прикольно без Фредди.       Наверное, Билли и вправду трус. И эгоист. Просто ужасный друг, отвратительный приемный сын, но он решается сказать об этом однажды. Терпеть головную боль — ФреддиФреддиФредди — не осталось сил.       Билли понимает, что, в целом, ведет себя глупо. Но он всегда был таким, таким и останется.       — Эй, друг, — говорит он, когда взъерошенный Фредди выходит из ванной и неловко приземляется на постель.       Новый дом большой, но они все еще — кстати, почему — предпочитают жить вместе.       По лицу Фреда бегут капельки воды, он выглядит повзрослевшим и умным. Но больше всего Билли поражают его глаза — в вечернем полумраке они совершенно черные. Красивые. Интересно, они нравятся Антее так же, как ему? Или она любит во Фредди что-то другое?       — Мы можем поговорить? — голос становится глуше и ниже; наверное, ему стоит что-то с этим сделать, но он вряд ли способен.       Фред смотрит в упор из-под полуопущенных ресниц, дрожит уголок губ и растянут ворот футболки. Он только от нее? Из ее волшебного древнего мира? Чем они занимались там, посреди трав и камней? Билли не уверен, что хочет знать, но уже не может раздумать.       И это делает ему больно. Отлично, просто отлично: боль плюс грусть дают ошеломляющий эффект. И, кажется, он даже почти не боится.       Хотя произносить что-либо вслух все еще ощущается тяжелым и неприятным.       — Я... я скучаю по тебе, — шепчет Билли и отводит взгляд. Они не клялись быть лучшими друзьями до конца жизни, но... Всегда есть "но", и, видимо, Билли очень в него поверил. — Мне тебя не хватает. Ты постоянно с Антеей или один. Конечно, мы почти взрослые, и я не вправе указывать тебе, но...       Фредди шуршит простыней, медленно пытаясь подняться. Билли молит всех богов (опустим, что это всего лишь Чудо-Женщина): пожалуйста, только не сейчас. Если он подойдет ближе, закончить будет трудно. Мысли и так уже перемешались в его голове.       — Я не хочу забирать твоего времени... — он сглатывает и заставляет себя ровно дышать; наверное, сказать все в форме Шазама было бы значительно проще. Но нечестно. Очень нечестно. Билли заставляет себя поднять глаза. — Просто скажи мне, что будет дальше. Я не хочу ждать тебя постоянно. Мне не нравится быть прилипалой и наседать на тебя, если ты сам этого не хочешь. Это заставляет меня чувствовать себя плохо, Фредди.       Фредди выглядит растерянным. Таким одиноким посреди их большой новой комнаты и таким маленьким, словно они вернулись на два года назад. От него сложно оторвать взгляд, а еще очень хочется подняться навстречу и обнять. Предложить помощь. Поддержку. Предложить все, что у него, Билли, вообще осталось.       Для Фредди не жалко. Он бы умер за него одного еще раз.       — А еще... — Билли хмыкает, чувствуя, как огнем горят щеки и вспотели ладони, — я, кажется, немного ревную.       Сказать — страшно. В конце концов, Антея умеет вращать пространство, и ей ничего не стоит просто размазать его по стене и впечатать в несколько высотных зданий. Без формы Шазама он не сможет это пережить.       Но и то, что случилось между ним и Фредди, тоже. Так что, наверное, он поступает правильно. Точнее, ему хочется верить, что он поступает правильно.       Фредди наконец делает шаг. Маленький такой шажок, он неудобно переставляет костыль и почти падает рядом. Вокруг шеи вьются наушники, но он сдирает их как пару змей, отбрасывает дальше по подушкам. Дышит загнанно, как будто бежал.       — Билли, — тихо-тихо, осторожно, — мы с Антеей расстались.       Билли старается держать лицо. Не то чтобы большое облегчение. (Огромное, если говорить честно.) Он может, эм, поднять руку и ободряюще похлопать Фредди по плечу? Или лучше держать дистанцию?       — А. О. Почему?       У Фредди красивые вихры, за челкой почти не видно лица, но Билли пытается угадать его эмоции по голосу. И удивляется, когда его голос звучит достаточно спокойно:       — Между нами почти шесть тысяч лет, это не очень маленькая разница, — они фыркают вместе; быстро становится неловко.       Билли сжимает руки и решает уточнить.       — Но она готова была подождать.       — Дело не в ней. Во мне. Видимо, я ошибся, решив, что мне по зубам богиня.       Фредди елозит по кровати, задевает коленом колено и зачем-то оставляет все так, как есть. Билли сложно дышать (и сочувствовать). Кажется, в воздухе скоро начнут летать молнии и без волшебного "шазам".       — Прости, что я полез со своими проблемами, я не знал, — неуверенно произносит он, но Фредди недовольно шикает.       — Ты не дослушал эту ужасную шутку, — и тыкает его в бок; он странный, Билли иначе представлял себе страдания после расставаний.       — Оке-е-е-ей. Тебе не по зубам богиня?       — Но мне по зубам супергерой, — Фредди чуть приподнимает подбородок, и Билли наконец встречает его взгляд: испуганный, такой же, как он сам, взъерошенный, но очень, очень манящий.       Чертовы черные глаза. Как им противостоять? Даже богини говорили, что во Фредди есть что-то особенное.       — Это правда очень плохая шутка, — соглашается Билли, теряясь между смехом и удивлением. Он чувствует себя обессиленным от нахлынувших эмоций и совершенно не в курсе, как с ними справляться. Он должен что-то ощущать? Если да, то что? — Правда, она очень плохая.       — Это разряжающая атмосферу шутка-подкат, — улыбается Фредди — богибогибоги — и убирает ладонью челку, — ее сила в том, что она ужасна.       Билли думает с ним согласиться.       Потом цепляется за слова. А Фредди цепляется за него. Губами.       Билли понимает, что, в целом, ведет себя глупо. Но рядом с Фредди это не страшно. И ему хочется верить, что со всеми сложностями взросления они смогут справиться, как раньше. Вместе.