«Люди искренне заблуждаются, думая, что любят, а на самом деле они попадают в зависимость от желания обладать другим человеком» ©Сильвия Салинас
flashback Emily Newberry 6 years: Маленькая белокурая девочка лет шести сидела на мягком белом ковре, держа в руках две миниатюрных куклы. Девочка была одарена румяным личиком, пухленькими детскими щёчками, большими голубыми глазками, наполненными чистым и жизнерадостным светом, которые подчёркивали чёрные длинные ресницы малышки. Непослушные и длинные волосы девочки были аккуратно заправлены за маленькие ушки, но пряди в некоторых местах не послушно показывались, придавая свойственный вид. Маленький, вздёрнутый носик, пухленькие вишнёвые губы — всё сбалансировано сочеталось в этом маленьком, невинном ангелочке, которого так и хотелось отгородить от этого чёрного, грешного и гнилого мира. Хотя мир тут не виновен. Виновны существа, что его населяют. Она играла в куклы, заботливо заплетая своими неумелыми, хрупкими ручками небрежные косички, разговаривая с ними, будто с живыми, воплощая и демонстрируя странный сценарий из своего воображения пластмассовым человечкам. Девочка временами хмурила свои светлые брови и жмурила глазки, показывая свой наигранный и недовольный чем-то тон в разговоре с куклами. После так называемой беседы, посадила куклы по обе стороны от игрушечного белого столика, ставя перед ними искусственный сервиз, и гостеприимно наливая в розовые чашки вымышленный чай, при этом своеобразно имитируя голоса кукол своим детским голоском. Вдруг её беседу нарушил звук открывающейся двери. Девочка направила свои небесные глазки на белую дверь, откуда показалась белая макушка её матери. — Милая, кое-кто пришёл тебя навестить, — осторожно произнесла её мать, странно хихикая и распахивая дверь. Перед девочкой предстал черноволосый мальчик её возраста. Его голубые и жутко ледяные глаза смотрели прямо на неё. Маленький прямой нос, белоснежная кожа придавала ему солидный вид; под ледяными очами были заметны тёмно-синие круги, придававшие этому симпатичному мальчику больший акцент на глаза. — Эдди! — радостно воскликнула белокурая девочка и с радостным визгом ринулась к пришедшему мальчику, вовсе позабыв о куклах. Она схватила того руками за талию и невинно прижалась к мальчику. Тот сначала немного растерялся, но после, смутившись, обнял подругу в ответ. Это девочка — невинное существо, видела во всём и во всех что-то светлое и доброе, и этот мальчик не был исключением. — Здравствуй, — робко ответил черноволосый. Мать, наблюдавшая за детьми со стороны, умилялась им, невольно вспоминая свое детство. Такие маленькие, невинные детишки, жизнь которых только впереди. — Что ж, вот и славно. — хлопнула женщина, стоящая неподалеку. — Может, сходите на прогулку, пока на улице хорошая погода? Глядите: солнце, небо — день чудесный! — воскликнула мать, восхищённо показывая руками на ясный вид за белым окошком. Ребята синхронно кивнули и, взявшись за руки, вприпрыжку направились на ближайшую площадку, которая находилась совсем недалеко от особняка белокурой девочки. Девочку звали Эмили, имя крайне подходило её нежной и ранимой натуре. Юная особа растёт в обычной и ничем непримечательном семействе Ньюберри единственным ребёнком. Отец — Гарольд — работает начальником авторемонтной мастерской, мать — Роксана — хостес (распорядительница), является уважаемым лицом компании, задачей которой является встреча гостей в элитном ресторане «Рaradisaic delight», с английского языка название переводится как: «Райское наслаждение». Женщина часто бывает на больших выставках и конференциях. Эта белокурая энергичная, шустрая и одновременно спокойная женщина всегда привлекательно и аккуратно выглядит, всегда учтива, ответственна и внимательна, а также владеет несколькими иностранными языками: английским, французским, русским, испанским, итальянским и китайским. Работает с десятилетним стажем, и часто погружена в неё, но даже несмотря на это старается уделять своей единственной и горячо любимой дочери всё своё свободное время, так что родительским вниманием девочка уделена в полной мере. За время своей немаловажно карьеры, повстречалась с многими влиятельными и уважаемыми людьми, но отлично подружилась именно с известной и состоятельной семьёй Уильямс, члены которой являлись самыми нашумевшими людьми в Вашингтоне. Мистер Стэнфорд Уильямс был собственником многих сетей торговых центров и собственной строй-компаний. Во время посещения всяких мероприятий, мужчину сопровождала его очаровательная жена Мелинда. Единственным наследником на его состояние и всё наследство был его единственный отпрыск — Эдвард. Тот самый по-детски очаровательный мальчик с холодно-голубыми глазами, что крайне редки для детей его возраста; с волосами цвета смолы, фарфоровой кожей. Казалось, что всё в нём идеально, словно этот мальчик был слеплен самым искусным в мире скульптором. Несмотря на свою холодную внешность, мальчик был крайне вспыльчивым, вульгарным, капризным, упрямым, но и одновременно добрым и заботливым. До определенного времени. Эмили видела в нём прекрасного принца-рыцаря, прямо как из сказок, рассказанных ей ее матерью перед сном. Но она воспринимала его только как друга, ничего другого, кроме детской дружбы, она к нему не ощущала, в отличии от самого Эдварда. Маленький мальчик наивно был влюблен в эту белокурую, жизнерадостную девочку, с которой познакомился, когда им было лет по четыре. Обнимал, а бывало даже невинно целовал девочку в её румяные щёчки, смущенно краснея, в то время, когда она, как ни в чем не бывало, улыбалась, не замечая детской влюбленности мальчика. Ребята уже дошли до площадки, где находились такие же дети их возраста. Детская площадка была вполне большой по площади и в ней находилось немало детей и взрослых, которые наблюдали за своими детишками. Мальчик и его подруга решили остановиться возле песочницы, в которой они часто играли. Эмили с радостной улыбкой начала лепить кулички из ведёрка, что мирно стояло возле песка. Эдвард лишь на минуту отвлёкся на искусство подруги, как к ним из неоткуда подошёл мальчик лет семи, с дружелюбной милой улыбкой, солнечными глазами и кудрявыми коричневыми волосами, на лице которого были рассыпаны милые веснушки. — Можно поиграться с вами? — дружелюбным тоном спросил мальчик, ярко улыбаясь ребятам. Эмили подняла на него свои кукольные глазки и взглянула на подошедшего мальчика. Смутившись, улыбнулась ему в ответ. Этот жест не упустил мимо глаз Эдвард, чувствуя, как внутри него всё начинает закипать от детской ревности. Девочка было уже собиралась согласиться, как черноволосый холодно взглянул на кудрявого. — Уйди отсюда. — агрессивно процедил Эдвард. Вмиг его глаза потемнели, и быстро подойдя к нему, он рукой сделал толчок в зону его дыхательной системы, тем самым толкнув растерявшегося мальчика на жёсткую землю. Тот заметно больно ударился головой об мелкие камешки, что покоились на поверхности земли. Получилось так, что он поцарапал локти, которыми опёрся прямо в острые камешки. Место раны начало больно шипеть. С его глаз брызнули заметные слезинки, а подбородок задрожал. Рукой прикрыв уже мокрые глаза, мальчик, зарыдав, убежал от ребят подальше. Эмили на всё это глядела с удивлением, не понимая причину таких действий со стороны её друга. Тот мальчик даже ничего не успел сделать, как Уильямс на него накинулся. — Эдди, что с тобой? Он ведь просто хотел поиграться с нами… — осторожно начала девочка, смотря на своего друга, что сидел рядом с ней и ковырялся в песочнице, как-будто минуту назад ничего и не было. — Нам и двоим интересно. — твёрдо отрезал мальчик, в голосе которого ощущались нотки раздражения. — Хорошо… the end flashback 6 years.***
flashback Emily Newberry 12 years: — Кто из них до тебя дотронулся? — раздражённо спрашивает Эдвард, что стал более старше и так не утерял своё детское очарование, показывая пальцем на четырёх парней, каждого из которых держали по двое мальчишек. Эмили стояла перед ним, опустив свою светлую голову вниз на школьные плиты, и закусив внутреннюю сторону щеки. Руками нервно сжимала подол своей клетчатой юбки. Один из этих мальчишек помог ей подняться, когда она упала на физкультуре. Эдвард не потерпел даже мысли, что до неё кто-то прикоснулся, кроме него. От одной такой мысли, нутро этого голубоглазого мальчишки переплелось уже не детской ревностью. — Никто… — во второй раз тихо ответила белокурая девчонка, прикусив внутреннюю губу чуть ли не до крови. — Я тебя спрашиваю в последний раз: кто? — угрожающе протянул он. Эмили боязливо промолчала. Юный Эдвард, вздохнув, решил применить другой способ. — Смотри сюда. Как только девочка подняла взгляд своих лазурных глаз, черноволосый ударил своим кулаком первого мальчишку, которого держали двое других. От резкого и не слабого удара, тот скрючился, болезненно что-то простонав. — Он? Взгляд девочки был обеспокоен, но она держалась. — Он? — ударил второго. Девочка зажмурилась, но ничего не сказала. — А может он? — ехидно спросил мальчишка. И тут, увидев знакомое обеспокоенное лицо того самого мальчика, её глаза растерянно забегали, хоть и старались не отвести от него взгляд, показать, что это не тот, ибо знала, что узнав Эдвард правду, тому мальчику не поздоровится. Но от голубоглазого и этот жест не скрылся, вмиг вызывав на его красивом лице несусветную, подобную дьяволу, улыбку. — А вот и тот, кого мы ищем, — пролепетал он, занося кулаком тому в челюсть. Мальчик упал и схватился за раненное место. Другие мальчишки, что держали предыдущих, присоединились к товарищу, начиная пинать скрючившегося мальчика по животу. Эмили зажмурила глаза, не давая слезам вырваться наружу. Ньюберри не понимала, как её хороший, заботливый друг стал таким… Таким безжалостным и зависимым придурком. the end flashback 12 years.***
flashback Emily Newberry 15 years: Эмили сидела в классе, тихо читая книгу в одиночестве. Эдвард настолько всех припугнул, что одноклассники настораживаются даже смотреть в ее сторону, лишь бы не связываться с самим Эдвардом Уильямсом. Он стал главным выскочкой, которого знает вся элитная школа, в том числе и преподаватели, но, на удивление каждого, он учился довольно-таки отлично, схватывая всё практически налету. Сама девушка не говорила о нем своим родителям, дальше давая им считать, что они такие же былые друзья, думая, что мания величия в ее друге детства исчезнет. Но прошло уже несколько лет и никаких изменений. С каждый разом только хуже и хуже. Тут в кабинет вальяжно входить собственной персоной единственный и неповторимый Эдвард Уильямс. Следом за ним вошли его верные «пёсики» — двое парней, которых звали Джош и Брэд, хихикая, словно гиены. Так как у парней во время подросткового возраста ломался голос, сейчас у этого темноволосого парня голос превратился в более надменный, грубый и наглый. Ледяными глазами заметив знакомую миниатюрную фигурку, его губы расплылись в дьявольской ухмылке, что стала для него уже характерной. Направился в сторону Эмили, что старалась его не замечать, подрагивая от волнения предстоящего. Он подошёл к юной особе, остановившись позади, и положил свой острый, аккуратный подбородок на её светлую макушку, вдыхая родной аромат карамели. — Чем занята? — Читаю книгу. — бегло и напугано произнесла белокурая, не открывая взгляда от книги, быстро пробегаясь глазами по строчкам, делая вид, что увлечена чтением. Парень хмыкнул. — Есть намного интересные вещи, чем эти бесполезные куски бумаги, — азартно произнёс Эдвард, накручивая прядь ее светлых волос на свой аристократический палец. Внутри Эмили всё боязливо сжалось, заставляя её нервно трясти ногой, создавая тем самым характерный звук соприкосновения лёгких подошв её балеток с деревянным прочным полом школьного кабинета. Парень ощущал её страх, но это лишь сильнее заводило его нутро. Только одна мысль своего заметного превосходства над ней приносила ему безумное удовольствие. Это его взбудораживало не только морально, но и физически. Чтобы заглушить возбуждение ему приходилось справляться самоудовлетворением; не достиг возраста согласия на половой контакт, да и впрочем, ему это не мешало, просто он понимал, что эта маленькая и невинная девушка к такому ещё вовсе не готова. Отойдя от лишних мыслей, парень оставил в покое её прядь. Выровнявшись, потянул девушку за руку, заставляя её встать со стула и отвести беглый взгляд от книги в его холодные, голубые глаза. Тот резко схватил её за бедра и, приподнимая, усадил Эмили на парту. Та испуганно взвизгнула, схватившись пальцами за его крепкие плечи, сжимая ткань чёрной рубашки. Не обращая внимания на окружающих их одноклассников, он разглядывал её тонкие и аккуратные черты лица. Такая наивная, такая чистая и вся его. Ньюберри закрыла глаза, лишь бы не видеть то, как жадно голубые глаза, в прямом смысле, скандируют, будто бы вот-вот съедят. От его взора внутри всё холодеет, заставляя тело онеметь и подвергнуться в жуткую дрожь. Мужские пальцы обхватили её острый подбородок, приподнимая, а после девушка ощутила на своих пухлых вишнёвых губах горячее дыхание. Близко. Слишком близко. В следующую секунду губы Ньюберри накрыли чужие. Сухие и холодные. Белокурая застыла, окаменела в один момент. Не зная, что делать и о чем думать, она лишь сложила свои худенькие руки на его груди, стараясь даже в такой ситуации держать дистанцию. Первый поцелуй. «Не с тем, не сейчас…» — пронеслось в её мыслях, заставляя жмуриться лишь сильнее. the end flashback 15 years.***
flashback Emily Newberry 19 years: — Ты выходишь замуж за Эдварда. Самые страшные слова, что могла услышать Эмили. Мир на миг замер. Глаза моментально застрелили слезы. Она прозрачным взглядом смотрела на свою собственную родную мать, что плохого ей никогда бы не пожелала. — Но… — было начала Эмили, мысленно молясь, что слова сказанные матерью ранее ей лишь померещились. Жаль, что это не всего лишь страшный сон. Белокурая, деловая женщина взглянула на свою дочь. В её глазах читалась твёрдая серьезность. — Это не обсуждается. — нагло перебила мать. — Уже давно пора вырасти. Вы ведь идеальная пара. Долгое время друг друга знаете, так что ничего категорического тут нет. Ты видела какой он сейчас статный, возмужавший и приличный молодой человек, к тому же завидный жених города. Кандидата лучше на место жениха не найти, а ты ему на место невесты идеально подходишь. — произнесла женщина, подписывая какие-то документы. Девушка молча смотрела на неё, но внутри неё росла паника, что заметно начала отражаться в её в миг потухших лазурных глазах. Её сознание не могло и не хотело принимать такую информацию. Всё-таки не выдержав, Эмили, не контролируя саму себя, подошла к рабочему столу матери и рукой резко скинула все принадлежности, что мирно стояли на столе, в сторону. Женщина подняла шокированный взгляд на свою дочь, увидев в её глазах бескрайнюю боль, обиду, разочарование. — Почему никто не хочет слышать того, что говорю я?! — закричала девушка, не отрывая будто бы озверевшего взгляда от своей матери. — Я пустое место, неодушевленный предмет, которым можно крутить так, как хочешь?! — надрываясь, кричала Эмили, уже больше не в силах терпеть такого равнодушного обращения с ней. Слёзы градом скатились с её очаровательных и разбитых глаз. Лицо покраснело от собственных криков; покрасневшие губы, как и все конечности, нервно подрагивали. Ей казалось, что ещё немного и она окончательно сорвётся. Сломает всё в этом чёртовом особняке и будет кричать до тех пор пока не надорвёт свои голосовые связки. На крики тут же прибежал отец, даже без объяснений, понимая, по поводу чего твой шум. Суровым взглядом посмотрел на дочь, что в свою очередь не прерывала зрительного контакта с матерью. — Эмили Ньюберри, марш в свою комнату! — повышенным тоном строго произнес отец, заставив девушку вздрогнуть. Эмили посмотрела отца, а после в последний раз взглянула на мать. Такое серьезное и ответственное решение они приняли без её согласия, без её личного мнения. Как же это… Вульгарно. Так рано, так ещё и не за того. Она не хотела связывать свою душу с этим бесчувственным человеком, который стал причиной её кошмаров, что стал причиной её горьких слёз среди глубокой, тёмной ночи. Она до последнего надеялась, что это всё закончится. До последнего надеялась, что сможет забыть и избежать этот ледяной, пустой и безэмоциональный взгляд. Напрасно. Это решение стало последней каплей. Надежды больше нет. Она обречена на него. Всё же отвернувшись, Эмили взглянула в последний раз на родителей и убежала в свою комнату, глотая собственные слёзы, чувствуя как внутри неё что-то начинает медленно ломаться. — Не пойму, что она так бурно реагирует на это решение. Они вместе проводят дни чуть ли не каждый день, и такая необузданная реакция неприемлема. — устало проговорила Роксана, массируя двумя пальцами руки свои виски. — Это стресс. Ты же знаешь женщин. Чуть что — и сразу истерика, — отвечает Гарольд, чуть усмехаясь, и даже не понимая, насколько тягостно его дочери от этого решения.***
Эмили стоит в большом зале роскошного особняка родителей своего будущего мужа. Горько усмехается, когда эти три последних слова промелькивают в её подсознании, и никак не может этого принять, смириться. Девушка несколько раз старалась сбежать из большого особняка, который она больше не могла назвать своим домом, но родители установили по всему периметру дома охранников, а в её комнату приставили горничных, чтобы они как-нибудь успокоили девушку перед свадьбой, объяснив о счастливой супружеской жизни, и чтобы девушка не наложила на себя руки, так как родители посчитали, что такой эмоциональный взрыв, который дочь принесла им вчера вечером, не может оставаться проигнорированным и решили предотвратить последствия. Что ж, у них и вправду получилось помешать всем её планам. Эмили проливала слёзы отчаяния и безысходности до самого утра, уткнувшись в подушку мокрым носиком. А до той поры, отказывалась с кем-либо разговаривать, кушать и даже вставать с постели. Родители предпочли оставить девушку в одиночестве, чтобы та всё обдумала и смирилась, что своё решение родители не изменят. Знали бы они, что отдают свою дочь в руки самого дьявола в человеческом обличии. Она так и не рассказала родителям о том, какие отношения между ней и Эдвардом. Они так и считали, что двое молодых людей — друзья детства, так как велись на его ангельскую улыбку, воспитанную манеру речи и дружеские жесты к девушке при их присутствии. Актёрское мастерство и ничего лишнего. Многое изменилось с тех пор, когда они были совсем детьми. Но, а сказав обо всем этом сейчас, родители сочтут это за отговорку. Маленькая Эмили и думать не могла, во что в будущем превратится Эдвард Уильямс — её друг детства. Как такой вспыльчивый, милый и заботливый мальчик, мог превратиться в такого безжалостного, бессердечного и зависимого монстра, из-за которого она многими холодными ночами не может закрыть глаза и уснуть так, чтобы на утро не проснуться на подушке, впитавшей горькую влагу солёных девичьих слёз. А сейчас… Сейчас уже край. До этого момента, у неё были надежды, что она сможет уйти, отдалиться, исчезнуть от него, но вчерашнее решение собственных родителей подвергли её мечты в отчаяние. Окончательно заперли в лабиринте, выход из которого запечатали стальным замком, оставляя наедине с диким, необузданным и безжалостным зверем. Эмили стояла в большом помещении, а недалеко от неё были расположены два дивана на против друг друга, на одной стороне которой сидели родители жениха, а на противоположном диване — родители невесты, дружно беседующие о планируемой церемонии новобрачных. Девушка безэмоционально смотрела в одну точку. На пол. Её не посещала ни одна мысль, будто разум временно отключился, любуясь золотистыми узорами мраморного пола, в котором она видела лёгкий отблеск своего силуэта. Ей казалось, что, если она задумается и проанализирует всю ситуацию, она вновь не выдержит и расплачется. Неожиданно, её ухо опалило жаркое дыхание, а холодные мужские руки сковали её хрупкую талию, прижимая к крупному и в меру подкаченному телу спиной, насколько, что она почувствовала, как её макушку опалил тот самый жаркий и равномерный воздух. Его прикосновения заставляли её нутро сжаться и мысленно обречённо проскулить от дискомфорта и отвращения. — Здравствуй, милая, — насмешливо произнёс холодный и спокойный голос над головой, чмокнув белокурую макушку. Эмили вздрогнула и опустила голову ниже, отчего её личико прикрыли светлые локоны. Женские аккуратные брови нахмурились. Она не собиралась отвечать приветствием тому, кто, в буквальном смысле слова, испортил ей жизнь. Окончательно забрал её свободу в свои руки. — Ты разве не рада, такой радостной вести? — спросил Эдвард с притворным удивлением, аккуратно заправляя прядь девушки за ушко. Эмили нервно дёрнулась. — Лучше бы умерла, чем слышать её. — сразу же прошипела белокурая сквозь зубы, отвращено поморщившись от мерзких прикосновения парня. Черноволосый надменно усмехнулся. — Мечтать не вредно, милая. Я бы достал тебя даже из недр самой Преисподней. — вдыхая аромат её волос, властно прошептал парень, питаясь её беспомощностью. Эмили сжала губы, стараясь сдержать слёзы. Ничего не может сделать в такой ситуации. Не в её силах. Жалкая. Чувствует себя жалкой. У него есть деньги, власть, влиятельные родители, роскошный особняк и уйма связей. А у неё было только одно единственное сокровище — родители, но теперь и их тоже нет. После такого ужасного решения, она больше не считает их своими родителями. Теперь она связана с ними лишь генами и ничем большим. — А вот и жених! — восторженно воскликнул отец девушки, заставив парочку обратить на них внимание. — Как же вы красиво смотритесь вместе! — мечтательно воскликнула мать парня. Эмили лишь хмуро на них взглянула, всем видом показывая, что не хочет этой свадьбы. А Эдвард в свою очередь ангельски улыбнулся, хоть его глаза всё также излучали холод и некое удовольствие сказанным. — Представьте, какие красивые дети будут бегать по этому дому, — добавила Роксана, радостно улыбнувшись дочери. После услышанных слов собственной матери, девушка остолбенела, лишь сильнее сжавшись в натисках рук парня, что подобно чеширскому коту провел одной рукой по её плоскому животу, вызвав мурашки у юного девичьего тела от ощущения длинных и холодных аристократических пальцев на себе. Ей придётся делить с ним ложу и родить ребёнка. Она настолько вымоталась с тем, что будет жить в одном доме с кошмаров своих снов и будет полностью в его власти, даже забыв о супружеском долге. — Жду не дождусь нашей брачной ночи, — прошептал Эдвард ей на ушко, нежно поцеловав в лоб. От этого объявления ноги девушки начали трястись и, казалось, будто только крепкие руки парня заставляют её не упасть коленями на мраморный пол. На удивление, Эдвард её не принуждал к половой связи с ним, пускай ему так и хотелось ею завладеть. Будто бы знал, что вскоре сможет её получить по праву. Эмили не может себе представить, как они будут находиться в одной кровати, если она, даже стоя рядом с ним, трясётся словно осиновый лист на холодном ветру. Она почти уверена, что не сможет вытерпеть первую ночь с ним и наложит на себя руки прямо в брачную ночь. А он ведь её даже не пожалеет, не даст времени ей привыкнуть к нему, не станет слушать разговоры о том, что она не готова. Просто безжалостно присвоит её себе, даже без согласия самой девушки. А она не сможет сопротивляться ему, зная, что попытки будут безуспешными. От этой мысли девушке становится только чертовски хуже. Голова начинает покалывать, а конечности так и продолжают трястись. — Люблю тебя, — страстно шепчет Эдвард, заметив, что родители вновь отвлеклись на беседу, и прижимает хрупкое тело к себе. — Ты не можешь любить. У тебя нет души. Парень хрипло усмехается, сильнее прижимая к себе маленькую белокурую девушку, полностью отбирая свободу её движениям. — Моя душа — это ты, малышка Эмили. the end flashback 19 years.***
Нынешнее время: Девушка бежит в гущу тёмного леса. Тонкие ветви деревьев больно царапают её нежную фарфоровую кожу, оставляя за собой кровавые полосы. Белокурые волосы, ранее заправленные в аккуратную причёску, сейчас безобразно спадают вниз, а некоторые светлые пряди прилипают к её мокрому от дождя и слёз лицу. Дождь, льющий словно из ведра, вмиг увлажнил землю под её ногами, замедляя её движения и вынуждая снять дорогие туфли, бегло отбрасывая их в кусты. Позади раздаётся крик охранника, которого приставили к ней на очередном крупном мероприятии, усердно старающегося догнать девушку. Её дорогой муженек за все эти два года хорошо изучил свою жену, и сколько бы он не старался, никак не мог усмирить её бунтарский пыл, поэтому и предпринимал средства воздержания её около себя. Эмили в первые дни пыталась сбежать, отчаянно рвалась к свободе, но после препятствий в виде охранников и камер, расположенных по всему параметру особняка, она смирилась. Ненадолго. Сильнее всего на свете она мечтала выйти замуж по любви: просыпаться утром в тёплой и уютной постели вместе с любимым человеком, приятно проводить с ним время, быть свободной и защищённой. Но в итоге: её заставили выйти замуж за тирана, который все эти годы травил её жизнь и продолжает это делать по сей день. За монстра, которого никак не заботит её мнение, желание и удобство, который получает от нее то, что хочет, без её согласия. Он разбил её невинные мечты вдребезги. Растоптал. Сокрушил. Она больше не может терпеть ущемление и подавление своей свободы. Больше не может терпеть чувство одиночества, от которого просыпается в поту и слезах безысходности. Не может терпеть присутствия самого ненавистного ей человека, который предельно ограничил ей круг общения. Больше не может терпеть прикосновения нелюбимого человека. Социопата. Монстра. Дьявола во плоти. И сейчас, когда возникла возможность, когда вновь началось очередное глупое мероприятие с влиятельными представителями разных компаний, которые планировали заключать свои грязные, порочные и безнравственные сделки, когда охранники расслабили свою бдительность, думая, что этот день от предыдущих ничем не будет отличаться, и Эмили будет весь вечер спокойно находиться у веранды, бесстрастно и тоскливо наблюдая за процветающими гортензиями, розами, нарциссами, когда ее муж отвлекается на подписания важных для компании документов, Эмили решила действовать — приложить все свои силы к тому, чтобы обрести свободу и начать жизнь с чистого листа. Без него. Ньюберри сбежала из веранды, когда охранники решили покурить возле передних ворот, подбежав к задним высоким стальным воротам огромного особняка. Собрав в руку подол вечернего шёлкового платья и цепляясь руками за решётки тёмных ворот, девушке удалось перелезть через железную ограду, за пределы которой она долгое время не выбиралась одна, и, немедля, рвануть в сторону густого леса. И вот сейчас Эмили, задыхаясь влажным воздухом и своей отчаянной рискованностью и одновременным страхом, просто бежит вперёд, не оглядываясь. Изо всех сил старается сбежать от своего персонального кошмарного сна наяву. Всё тело хрупкой особы начинает гореть адским пламенем усталости, а конечности готовы отказать хозяйке. Но разум и сила воли требуют потерпеть ещё немного. Ещё немного ради цели и скорого облегчения. Совсем чуть-чуть. Ускоряет бег, почти не чувствуя ног, что чуть ли не тонут в лесной влажной грязи. В лицо буквально бьёт дождь, от чего Эмили на секунду кажется, что на её лице остались его отметины, сквозь которые сочится кровь. Девушка больше не слышит криков охранника, осознавая, что наконец-то смогла от него оторваться и сбить со следа. И тут неожиданно кончается, казалось бы, бесконечный лес, и сразу же показывается вид на одинокую трассу. Достигнув длинной полосы, вымотанные ноги девушки окончательно отказывают разуму, после чего маленькое и исхудавшее тельце обессиленно падает на мокрый асфальт, больно ударяясь светлой макушкой об твёрдую поверхность. Но Эмили уже не чувствует физической боли. Так долго терпела моральную боль, что совсем и позабыла о физической. Все мысли, темнота и пустота улицы будто бы давят на её сознание огромным камнем, обещая скоро принести облегчение в гуще сознательной тьмы. Эмили не может повернуть свою голову в другую сторону или даже пошевелить рукой. Она чувствует, как разум постепенно затуманивается, а перед глазами всё темнеет. Из далека видит как появляется яркий свет фар какой-то машины. Сердце девушки начинает трепещать от некой радости, что пробилась в ней неожиданным толчком. Надеется, что водитель этого транспорта будет её спасителем и везёт подальше от этого безумного места, в котором она чувствует себя чертовски дерьмово, будто в каменной тюрьме, сквозь которую никогда не пробирался солнечный лучик. С каждой секундой автомобиль подъезжает всё ближе, вскоре останавливается недалеко от измученной белокурой девушки, заглушая мотор. Спасение. Спасение. Спасение. Мы справились. Теперь всё наладится. Всё будет хорошо. Эмили видит, как из чёрной дорогой машины выходит тёмный силуэт, и её губы неосознанно расплываются в слабой и разбитой улыбке, а из глаз спадает одинокая слеза, смешиваясь с каплями сурового ливня. Сейчас этот незнакомый человек посадит её в машину и повезёт в больницу. В принципе, девушке было без разницы куда, лишь бы подальше. Глаза уже начинают автоматически закрываться, и в какой-то момент Эмили чувствует, как её лёгкое тельце подхватывают сильные мужские руки, неся в уже невидном ей направление. Скорее всего к машине. Её укладывают в салон машины на заднее кожаное сидение. После девушка чувствует резкий запах до жути знакомого мужского парфюма и обманчиво заботливый поцелуй в лоб. Нет. Нет. Нет. Нет. Не может быть. Последнее, что она слышит, прежде чем окончательно упасть в бездну тьмы, — это ледяной и надменный голос её личного палача, которого она так усердно старалась избежать: — Отдохни, моя милая глупышка, ты утомилась. Как там говорят, «надежда умирает последней»? Что ж, она и вправду умерла.