Договор

В лифте было полно народа: менеджеры, логисты, разработчики. И один единственный начальник службы безопасности, что было самым главным. Ровно двенадцать часов тому назад Серёжа, запинаясь, краснея и с трудом подбирая слова, сообщил, что любит, уважает и ценит его не только как высококвалифицированного специалиста, но и как просто Олега Волкова. Кажется, в этом признании также присутствовал глагол «вожделеет», но это Серёжа уже плохо помнил, ведь следом вместо заявления об увольнении получил ответное признание и череду неловких, но полных энтузиазма поцелуев. В общем, после такого домой он, конечно, не поехал. Вернее, поехал, но не к себе, и всё бы ничего, если бы утром не надо было возвращаться на работу. Потому что где-то между танцами на кухне и романтичной дегустацией сыра косички на балконе они с Олегом решили, что не будут вести себя как озабоченные подростки, а проявят ум и сообразительность. То есть продемонстрируют выдержку и стойкость в вопросе субординации в рабочее время. Обжимания по углам исключались полностью, как и использование горизонтальных поверхностей в ненадлежащих целях, а ещё сопливые прозвища, ванильная переписка и глупые звонки. Тогда, у Олега на коленях, Серёже это казалось плёвым делом. А вот сейчас, в битком набитом лифте, уже не очень. Олег был так близко и пах так вкусно, что хотелось немедленно пересмотреть договорённости. Спасли Разумовского только природная скромность и вовремя открывшиеся двери лифта. Народ начал выбираться наружу, унося с собой начальника службы безопасности. Серёже лишь удалось крикнуть ему в спину: «Хорошего дня, Олег Давидович». И получить не менее официальное: «И вам, Сергей Викторович», – как будто бы пальцы вышеуказанного Олега Давидовича ещё с утра не были в таких местах Сергея Викторовича, о которых приличным людям даже думать не следует. Серёжа вздохнул и понял, что это будет очень трудный день. А ещё очень медленный день. Очень-очень медленный день. Как назло, никаких встреч на сегодня запланировано не было, как и видеоконференций. Не нашлось даже захудалого дедлайна, поэтому Разумовский был предоставлен самому себе. Всего за один виток однообразных мыслей он выяснил, что на воспоминание о первой встрече с Олегом у него уходит ровно двадцать секунд, о первом успехе, когда Олег выследил не в меру настырного сталкера – пятнадцать, а о потрясающих руках Олега, невообразимо прекрасных глазах Олега и невероятно проникновенном голосе того же самого Олега – пятьдесят три минуты и десять секунд. С тоской посмотрев на часы, Серёжа отметил, что от рабочего времени прошло пятьдесят три минуты и сорок пять секунд. Можно было бы зайти на новый круг воспоминаний, присовокупив к ним что-нибудь пикантное, чтобы довести общее время до часа, но отсутствие у противоположной стороны запрещённого интереса начинало как-то напрягать. Серёжа решил заняться делом. Переставил папки на полке по цветам, у него получился красивый градиент от рыжего до сиреневого. Посчитал ручки на рабочем столе, выяснив, что у одной пропал колпачок. Собрал все скрепки в длинную цепочку: так ни одна не потеряется. И снова посмотрел на часы. Время едва-едва перевалило за десять часов утра. Серёжа побился головой об стол и от безысходности открыл таблицу на экране монитора. И вот, что удивительно. Из пятистолбцовой таблички сделать трёхстолбцовую не выходило ну вот совершенно никак. Безуспешно потыкав там и сям мышкой, Разумовский уверился в том, что это были целиком и полностью происки врагов, которые очевидно стремились порушить безопасность «Vmeste». Как ни крути, изощрённый способ, но коварство вражеских агентов всегда было чудовищным. А ещё он только сейчас заметил, что «Венера» на стене висела как-то кривовато. Возможно, в кабинете установили прослушку или вообще камеры. Необходимо было срочно принимать меры. – Марго, вызови ко мне Волкова. – Минуточку, Сергей, – на вкус Серёжи слишком нерасторопно отозвалась помощница. Но в отличие от неё, начальник службы безопасности среагировал более чем оперативно: через три секунды вихрем ворвался в кабинет и едва ли не свалил Разумовского на пол, чему, возможно, тот был бы только рад, но и здесь безупречные рефлексы Волкова сработали потрясающе чётко, и каждый из них остался в исходном положении. – Вот, – сказал Серёжа с ноткой разочарования в голосе и указал на экран, – почему-то не работает. Я решил, что следует поставить вас в известность. Мало ли что. – Вы совершенно правы, – согласился Олег и следующие десять минут изучал строптивую табличку, потеснив Разумовского за столом. А если называть вещи своими именами, то практически лёг на него. Но Серёжа не возражал, потому что, во-первых, ему ли критиковать методы главы службы безопасности, а во-вторых, это была наиболее удобная позиция, чтобы изучать гордый профиль Олега. В творческих целях, естественно. Жаль, что всё закончилось слишком быстро. Волков бросил терзать неподдающиеся столбцы и переключил внимание на мышку. – Наверное, батарейка села, – заключил он, – я позвоню на склад. Вам принесут новые. Я бы и сам принёс, если бы не уговор. – Точно, – кивнул Серёжа. У них был уговор, а ещё у него была «Венера», которая прямо сейчас нарушала все законы перфекционизма. Конечно, заметить это было нелегко, но Олег после небольшой подсказки тоже оценил всю серьёзность положения и лично отправился за стремянкой. А Разумовский уселся на диван, совсем не планируя наслаждаться зрелищем. Но вид, и правда, открылся потрясающий: сначала Олег снял пиджак, потом отцепил запонки от манжет, а затем закатал рукава до локтей. Быть может, кто-то другой засомневался бы в целесообразности таких тщательных приготовлений. Но только не Серёжа. Серёжа гордился своими подчинёнными и гордился бы ещё больше, если бы Олег расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке. Любого из присутствующих в этой комнате. Но, увы, Олег взлетел вверх по лестнице, тщательно исследовал раму картины, по ходу дела вытряхнув на свет божий задремавшего паука, после чего признал опасность несущественной, а потом умчался вместе со стремянкой по своим, несомненно, важным делам. А вот Разумовский опять остался один, гипнотизируя часы, которые упорно не желали показывать хотя бы одиннадцать тридцать утра. И тут ему, наконец, позвонили! Цепляясь за смартфон, как за спасательный круг, Серёжа разблокировал экран. Номер входящего был не определён. – Здравствуйте, – из телефонного динамика послышался хорошо поставленный женский голос, – в рамках федеральной программы всем жителям России от двадцати пяти до шестидесяти лет предоставляется бесплатное медицинское обследование позвоночника... Слушать дальше не имело смысла, и Серёжа рванул прямиком в кабинет Волкова. – Олег Давидович! – позвал он главу службы безопасности, пока тот, едва вернувшись к себе, усаживался за рабочий стол, чтобы заняться какой-то документацией. Не теряя ни секунды, Разумовский ловко оттеснил кресло вместе с Олегом в сторону, перегородив доступ к вороху бумаг. И расположился аккурат по левую руку Волкова, чтобы сподручнее было показать телефон, – мне звонили очень подозрительные люди. Они хотят заманить меня в какое-то сомнительное место, а ещё они явно собрали на меня досье! Поймав пристальный, плавно перетекающий от филейной части к его лицу, взгляд Олега, Серёжа приободрился и продолжил тараторить, – они знают обо мне буквально всё! И то, что я живу в России, и что мне где-то между двадцатью пятью и шестидесятью, и, самое главное, в их речи фигурировал позвоночник! Разумовский сделал страшные глаза, а Олег, осторожно обхватив ладонь Серёжи с зажатым в ней смартфоном, с интересом изучил список входящих звонков. – Действительно, крайне вредоносные субъекты, очень хорошо, что вы так оперативно отреагировали, больше они вас не побеспокоят, – и всё ещё не выпуская руку Серёжи из своей, двумя нажатиями пальца по экрану внёс номер в чёрный список. – Ох, Олег Давидович, – выражая свою искреннюю признательность, Разумовский оттеснил бедром кресло Олега ещё на пару сантиметров, – не передать словами как я вам благодарен. И, возможно, Серёжа ожидал немедленной просьбы о демонстрации этой благодарности. Вероятно, прямо на ближайшем столе, но ничего подобного не случилось. Совсем-совсем ничего. – Обращайтесь, – великодушно отозвался Олег, всё так же блуждая взглядом по распластанному перед ним телу начальства, – вы же знаете, рабочие дела здесь и сейчас должны решаться без промедления. – Ах да, конечно. Как только, так сразу, – покивал Серёжа, с сожалением понимая, что продолжения не будет: его ладонь в итоге выпустили, а кресло самостоятельно отъехало на приличное от бёдер Разумовского расстояние, – сейчас как раз рабочее время, поэтому я пойду работать, потому что время рабочее и надо работать. – Вы совершенно правы, – на вкус Серёжи как-то слишком рьяно согласился Олег, и это было даже обидно. Всё-таки он ожидал больших трудностей с соблюдением договорённостей у второй стороны. А пока получалось, что самым нестабильным элементом в их тандеме был именно Разумовский. Может, конечно, виной всему была железная выдержка Олега, взращённая армейским прошлым. Но самооценку это никак не поднимало. А вот чувство протеста заставляло бурлить, как ментос в кока-коле, и требовать небольшой, ладно-ладно, большой провокации. Поэтому, сам не ожидая от себя, Серёжа вдруг ляпнул: – В таком случае, жду вас у себя в кабинете через час, на совещании. – По какому поводу? – опешил Олег, но Разумовский только загадочно махнул рукой. – Всему своё время. И чтобы не отвечать на новые вопросы исчез за дверью в ореоле мистики и тайны. Плохо было то, что предмет совещания оставался туманным и для него самого тоже. Можно сказать, что терялся в дыму неизвестности, не озарённый пламенем истины… Серёжа остановился как вкопанный прямо посреди коридора и, наконец, понял, что ему нужно делать. Так что ко времени прихода Олега в его кабинет, тот был битком забит сотрудниками «Vmeste». – Я чего-то не знаю? – спросил Олег, явно удивлённый такой концентрацией людей в отдельно взятом помещении. – Ага, – сообщил очень довольный собой Разумовский, – я тут подумал, что нам не мешало бы повторить инструктаж по пожарной безопасности. – Мы же проводили его два месяца назад? – Ничего страшного, – нашёлся Серёжа, – протестировать навыки всегда хорошо. Кто знает, вдруг в городе объявится какой-нибудь пироманьяк с огнемётами. В конце концов, это же Питер. Чего тут только не бывает! А бывало тут, действительно, разное, так что Серёжа собирался быть во всеоружии. И если во время инструктажа он ненавязчиво попросит Олега встать ему за спину и, шепча алгоритм действий, научить пользоваться огнетушителем, так это же для пользы дела. Не будет зла и в инспекции самых потаённых запасных выходов, пусть и в небольшом отдалении от остальных сотрудников, да и вообще… Но сладостные грёзы Разумовского о совместном изготовлении ватно-марлевой повязки разбил прагматичный вопрос Олега. – Тогда, что вы думаете насчёт пятницы? Это звучало как «что вы думаете насчёт вечности?», Серёжа приуныл, похоже, его активность всё же доконала Олега, и тот решил оттянуть их близкое взаимодействие до конца недели. Проводить дальнейшее совещание резко расхотелось, и Разумовский, согласно кивнув, отпустил людей на свои места. И только Олег задержался у двери, продолжая сжимать в руках какие-то распечатки. От этого было ещё обиднее. Серёжа, конечно, всегда знал, что Олег безумно серьёзно относится к своим должностным обязанностям, что, в общем-то, в рамках его профессии было однозначным плюсом, вот только в контексте обстоятельств это навевало вселенскую грусть. Поэтому с очень глубокомысленным видом Разумовский уставился в окно, там как раз пролетал до тошноты жизнерадостный голубь. Видимо, чтобы добить Серёжу метафорой недостижимой свободы. Олег же неловко кашлянул и сделал шаг вперёд. – Сергей Викторович, у вас, случаем, сейчас не обеденный перерыв? Вопрос был странный. Искоса глянув на часы, Серёжа убедился, что время, и правда, перевалило за час дня. – Возможно, – он неопределённо пожал плечами, продолжая драматично смотреть вдаль. – Знаете, – снова вступил Олег, и что-то в его голосе всё-таки заставило Разумовского переключить внимание с облака в форме волка на собеседника, – у меня тоже обеденный перерыв, вот прямо сейчас. Серёжа вопросительно задрал тонкие брови. – Это какой-то шифр или что? – Вовсе нет, – Олег быстро пересёк разделяющее их расстояние и положил перед Серёжей распечатки, – я тут внимательно изучил трудовой кодекс. Вот здесь написано, что обеденное время не входит в рабочее и является личным временем сотрудника. Вы... ты понимаешь, что это значит? Понимал ли Разумовский, что это значит? А только то, что пока он ломал голову и устраивал диверсии, Олег нашёл выход из сложившейся ситуации, не посрамив их договора. Вот так легко и просто! Серёжа почувствовал, что в груди начинает теплеть, а по лицу разливается краска. – Это значит, что в столовую мы опоздаем? Олег лишь улыбнулся и нежно заправил за ухо Серёжи рыжую прядь. – Совершенно верно!