прибрежные

      Шум моря всегда успокаивал Казуху. Думается лучше и мысли формируются в стройные ряды, когда соленые брызги летят в лицо, а ветер играет с одеждой да волосами. Вот только ночью у воды холодно, особенно на палубе, где сейчас лежал парень. Судно мерно поскрипывало, паруса шелестели, а с кают слышен приглушённый храп матросов. Экипаж "Алькора" держит путь в Сумеру и сейчас последняя ночь перед высадкой. Кому что снится — выпивка, пряности, дорогие ткани, доступные девушки, ночи напролет в кабаках. И только Казуха не смыкает глаз. Он лежит на мокрых досках, трепетно прижимая к груди письмо, где от капель кое-где размылся текст. Редкие слезы, такие же соленые, как и всё вокруг, иногда появлялись на щеках, оставляя за собой едва заметные влажные дорожки. Парень совсем не замечал их. Он наблюдал за звёздами на чистом небе, за парящей Селестией и за Луной. Ему так хотелось верить в то, что автор письма сейчас находится в полном здравии и видит то же самое. И будь у него такая возможность, он бы поверил во всё, что прикажут, лишь бы оказаться рядом с ним.       Несколько дней назад Казуха перебирал вещи, что не глядя забрал из рук почтальона ещё в Инадзуме. Книги, кисти, бумага, новая одежда. Тогда между страниц одного романа оказался небольшой конверт, без адресов и отправителей. Казуха не ожидал чего-то нового и вскрыл ножом печать, после чего достал сложенный пополам лист и начал читать. Почерк оказался до боли знаком. Сердце тотчас забилось чаще, а глаза округлились. Скарамучча.       Тот писал о погоде, о людях, о запахе с моря. Обо всем, только не о себе. Как обычно. Они не списывались больше полугода, а когда в последний раз виделись — трудно вспомнить. Скарамучча писал так, будто не было этого огромного перерыва. Будто всё хорошо и они всё так же встречаются вечерами под сакурой. У Казухи от воспоминаний болело в груди. Он бы так хотел вернуть всё обратно, предотвратить их горькое прощание, когда Скар прямо сказал, что выбирает работу и намерен прекратить их отношения. В письме же сейчас, в самых последних строчках, он оправдывался, просил прощения и говорил, что это на благо Казухи. Верилось в написанное слабо. Хотелось увидеть брюнета лично и посмотреть в глаза, убедиться во всех словах. Ощущение, будто ножом полоснули по груди, оставляя глубокие кровоточащие порезы. Казуха старался не думать о их расставании, но теперь воспоминания пёстрыми картинками всплывали в голове, отчего щипало в носу.       Парень закончил читать и аккуратно положил листок обратно, в конверт. Отчего-то силы будто высосали и он сел на койку, подтянув под себя ноги. Вопросов было слишком много. Почему он написал только сейчас? Где он? Сколько шло письмо? Почему Казуха раньше его не нашел? Не на службе ли Скарамучча? Какие цели преследует? И любит ли он ещё Казуху? Или же все чувства давно остыли, ещё до прощания? А может, их и вовсе не было? И самое главное — как ответить?       Раз за разом перебирая эти мысли Казуха хлюпал носом. Матрос же, что был дежурным, ничего не говорил ночному посетителю, продолжая молча за тем наблюдать.       — Ну как, предвкушаешь?       Солнце ещё не встало, а Бэй Доу уже на ногах. Казуха уж несколько часов помогал другим с подготовкой к высадке. Всё, лишь бы не возвращаться к мыслям о Скарамучче. Тяжёлый труд хорошо отвлекает от душевных терзаний.       — А как же, капитан. Это мой первый визит в Сумеру.       Бэй Доу на ответ только усмехнулась и потрепала парня по голове.       — Мы здесь задержимся до середины следующего месяца. Несколько человек поедут в это время в столицу, можешь присоединиться к ним, если хочешь. — Женщина лучезарно улыбнулась и на душе потеплело. Что ж, развеяться Казухе не помешает.       Пришвартовывались они в Порт-Ормосе уже утром. Гигантское дерево, в котором находилось большинство лавок, внушало и страх, и уважение одновременно. По улицам уже вовсю сновали люди: торговцы завлекали к себе, кое-где ожесточенно спорили, а от пестрых ковров начинало рябить в глазах. В воздухе летал аромат пряностей, а Казухе оставалось только удивлённо вертеть головой, рассматривая всё вокруг. Спустя некоторое время Бэй Доу распустила людей по своим делам. Блондин захватил небольшую связку самых необходимых вещей и они, вместе с ещё парой человек, пересели на лодку, что отвезла их прямиком в столицу. По приезде Казуха нашел себе уютную комнатушку по хорошей цене, где оставил вещи. Сумеру значительно отличался от Порт-Ормоса. На Большом базаре было прохладно и шумно, а в библиотеке Академии — гробовая тишина. По всей округе так же пахло специями и острой едой, что так аппетитно готовили прямо на улице. Зелёные крыши домов так и манили прогуляться по ним ночью. От витаржей Академии скакали разноцветные солнечные зайчики и Казуха перестал о чем-либо переживать, просто отдаваясь улицам целиком.       Закат окрасил Сумеру в красный и постепенно люди редели. Кто спешил домой, а кто — в таверны, за выпивкой. Казуха бесцельно гулял вдоль тротуаров, пока не вышел за черту города, поближе к воде. Возвращаться в снятую комнату не было смысла. Хоть он и бодрствовал уже больше суток, сна не было ни в одном глазу. У воды прохладнее и спокойнее, и непривычно тихо, после проведенного дня в столице. На берегу были раскиданы пустынниками и разбойниками рыболовные сети, снасти и кучи вещей. Лагеря будто кто-то не так давно вырезал. Солнце садилось и на небе уже стали появляться редкие звёзды, как Казуха увидел знакомый силуэт. Парень остановился в недоумении. В памяти снова пролетели все те картинки, что он вспоминал в последние дни и, судорожно взвешивая все за и против, Казуха всё-таки окликнул стоящего далеко впереди человека.       — Скар?       Человек отвлекся от рассматривания чего-то в своей руке, обернулся и застыл. Огромная шляпа и шорты. Нет, ошибки точно быть не может, это он. Но... почему синий? Казуха сделал пару шагов вперёд и спросил уже увереннее:       — Это ты? Скарамучча?       На груди у того висел глаз бога. Анемо. У блондина ёкнуло в груди и он ускорил шаг. У Скара же с каждым мгновением всё увеличивались глаза и в ушах стучала кровь. Он, мотая головой из стороны в сторону, будто отказываясь верить в происходящее, отступал назад. Казуха сорвался на бег, старясь не свалиться. После проведенного времени на корабле, всё ещё покачивало. Фигура Скарамуччи стремительно приближалась и Казуха вот-вот бы схватил того за одежды, как предвестник испарился.       — Что...       Блондин остановился, переводя дыхание. Рука, которой он почти дотронулся до возлюбленного (или же бывшего?), была пуста и только чёрные частички, похожие на пепел, медленно оседали вокруг.       — Телепортировался. — Казуха равно выдохнул и сел ровно туда же, где незадолго до встречи сидел Скар. — Струсил, что-ли? Или привиделось?       Сердце всё ещё бешено колотилось. Парень снял обувь и опустил ноги в прохладную воду. Небо стремительно темнело, а звёзд становилось всё больше. Селестия все так же наблюдала за Тейватом. Казуха провел ладонью по песку и внезапно наткнулся на что-то острое. Это оказалась небольшая заколка в виде кленового листа. Он давным-давно дарил её Скарамучче, ещё в самом начале отношений. Тогда, когда оба с нетерпением ждали каждой встречи. Когда хотелось вместе просто молчать, ведь то, что надо сказать — словами не выразить. Когда ночи напролет не спишь, всецело поглощённый мыслями о нем. Когда еда не лезет в рот и уже кажется, что это нездорово. Когда сточки складываются в рифмы только ради одного человека. Кажется, что это было в прошлой жизни, если не во сне. И то, что Скарамучча сохранил давний подарок и бережно хранил всё это время — подталкивало на определенные мысли.       — Ты же знаешь, в делах амурных я не специалист. — Нахида вертела головой из стороны в сторону, каждый раз взглядом провожая маячевшего Скарамуччу. Тот месте себе не находил и уже обошел всё, что только можно. Весь извелся от нервов.       — И что мне делать? — Чуть ли не хныча от досады, встал напротив архонта.       Нахида же задумчиво рассмотрела свою обувь, после чего ответила:       — Просто приди да поговори с ним. Не думаю, что тут что-то ещё может помочь.       Скарамучча скривился от такой затеи, но взял на заметку. Собственно, через некоторое время он покинул храм Сурастаны и отправился на поиски Казухи. К счастью, долго искать не пришлось — ноги сами несли его к домику, где тот остановился. Скар встал у самой двери, как вкопанный. Отчего-то смелости постучать не хватало, да и рука не поднималась.       — Так. — Сжал ладони в кулаки — Вдох. Выдох. Ты сможешь, ушлепок. Но все равно тело будто налилось свинцом. Ободряющие речи не помогали. Смелости постучать в дверь и начать диалог катастрофически не хватало, что удивительно. Он начал судорожно перебирать вопросы, что хотел задать и какие-то заготовленные фразы. Скарамучча и сам не знал, чего хотел больше: окончательно прекратить их странные отношения или же попробовать начать всё с начала?       Внезапно дверь скрипнула и вместо гладкой древесины перед лицом Скара оказался Казуха. Блондин выглядел встревоженно.       — Ты меня помнишь? — На одном дыхании выпалил Скарамучча и на лице Казухи появилось недоумение.       — А что, не должен? — Сложил руки на груди — Что за вопрос.       — Ну, просто...— Скарамучча почесал шею, не зная, как объяснить всю сложившуюся ситуацию. В итоге он поднял голову и молча смотрел на парня напротив, пытаясь запомнить его до мельчайших деталей. Скар не представлял, как его можно понять и простить. В его представлении Казуха с первых мгновений должен был выгнать с порога дома и приказать никогда больше не появляться. И Скарамучча бы всё сделал. Вот только, блондин так же просто стоял, нервно теребя одежду в руке. В кустах неподалеку стрекотали сверчки и через дорогу шумели в таверне. Скарамучча всё так же внимательно рассматривал изменившегося самурая. Казуха с последней встречи возмужал и под глазами появились едва заметные мешки. Он через некоторое время взял Скара за ледяную руку и провел внутрь дома, закрывая за собой дверь. Блондин прошел вглубь темной комнаты, где единственным источником освещения была догорающая свечка на столе. Парень скоро вернулся и протянул в сжатой руке маленькую заколку, что Скарамучча оставил на пляже вечером. Тот взял её и остался стоять на пороге, глупо улыбаясь. Казуха отошел к столу и задумчиво встал напротив окна.       — Иди — Голос блондина слегка дрогнул. — Ты же за ней сюда пришел?       — А...да... — Скарамучча очнулся. Стало очень неловко и стыдно. Вот дурак. — Я... я пришел извиниться.       — За что? Ты же сам поставил точку в наших отношениях. Я думал, всё тогда решилось, разве нет?       — И да, и нет. — Скарамучча переминается с ноги на ногу и активно жестикулирует руками. — Мне тогда нужен был перерыв. В общем... я больше не предвестник. Много всего произошло, я чуть позже расскажу. Если, конечно, мы еще встретимся. — Вдох. Выдох. — Прости меня. Пожалуйста.       Казуха приземлился на стул и прикрыл лицо руками.       — Ты бы знал, сколько нервов мне потрепал.        У Скарамуччи от досады защипало в носу. Постояв еще немного, он в последний раз бросил взгляд на возлюбленного и схватился за дверную ручку, намереваясь покинуть этот дом навсегда. Но осуществить задуманное не вышло — до ушей долетел охрипший голос, вынуждая остановиться на полпути.       — Скар — Казуха откинулся на стуле, а у Скарамуччи сердце стучало в висках. Его давно никто не называл так. — Оставайся. Нам есть что обсудить.