Сказ о монашке и Ведьмаке

1. А ей гибель была отмечена датой позднего сентября. В стаи сбились все птицы певчие, кровью алой цвела заря. Травы сгинули тогда наскоро, в пору лета не дав цветов. Правда виделась снами ясными, только скрыта в потоке слов. Ей покой, будто кубок пролитый, ныне видится в прошлых днях: Деве чистой, никем не тронутой, на беду путь пересёк Ведьмак. Ловит ветер он, насмехается, ведь попутный – на сто дорог. Правду шепчет на север, скалится, ложью брешет он на восток. И удачу так заговаривал, будто стаю послушных птиц. Что-то видел, смотря на зарево, и фортуну манил на свист. 2. Ей случилось взгляд на себе поймать его глаз насмешливых голубых: Проще было б кожу с себя содрать, чем его слова навсегда забыть, Проще б было зубы сомкнув, сломать, чем за ним когда-нибудь не пойти, Проще было б рОдное всё предать, чем ему своей не подать руки. Но его не манит ни звон монет, ни девицы юной лихая сласть. Невдомёк ей, как укрощают грех, и какой хомут возымеет власть. А луна уж сбрасывает рога, и лишь больше-больше ворует свет. Деве станет вскоре милее тьма и забудет напрочь любой завет. Своды гор ложатся пред ним тропой, - Ведьмаку под силу то, а ещё Он от звёзд умеет зажечь огонь, и рогатую тень за собой влечёт. У него талант есть, и есть метла. Он вернётся поздно к себе домой, Где встречает ведьма – его жена, а по городу слава идёт молвой, Что их дочь красива, как поздний май, что ей день и ночь - точно холст в руке, Что волос оттенок – точь-в-точь янтарь, что отцу она - словно свет в окне. 3. За стыдом, да страхом что миг, что час. Ну а робкий шаг породит бросок. Страх отпустит, ринется сгоряча: искусителя дева находит в срок. Так забьётся сердце в её груди, будто сто чертей в ней чечётку бьют. Пусть не пьёт он воду с её руки, но познает всё же касанье губ. На носочки встать бы и всё сказать! С поцелуем в лоб пересечь черту, Тень смятений ловит в его глазах, - никогда не пугать так его костру. Не сбивал так спесь с него кнут и крик. Опустились руки и голос смолк. Девы юной робкой невинный лик все слова попрал, и остался вздох… 4. Тень греха на неё упавшая тьмой кромешной укрыла свет. Непорочную деву алчную разбирает задорных смех. Кто же знал, что овца несмелая уцелеет от волчьих ран? А на деле ли овцы белые? Кто волчица здесь, кто баран? Так в терзаниях и неясности протянулся второй уж год. Дева чистая, неотступная поджидает у прежних троп: Вот бы встретить паяца дьявола, вот бы слово ему сказать… Но следы его скрыты травами, а на водах застыла гладь. Научилась пути распутывать, где молитвой, а где чутьём, Ей бы встречи с ним не минутами, - мерить золотом, серебром. В чём сей смысл ещё не ясно мне, в вещем сне разглядеть бы хоть, То ли с злым, то ли с добрым помыслом с Ведьмаком меня свёл Господь.