* * *
В последнее время я неважно себя чувствую. Хотя, на самом деле, я уже очень давно не была в порядке. Но пару месяцев назад всё резко ухудшилось. Головокружения, участившиеся и почти невыносимые мигрени, бешеный пульс, боли в области сердца, «мушки» в глазах, шум в ушах, судороги в конечностях, потеря ориентации… Любой нормальный здравомыслящий человек ещё при первых признаках обратился бы к врачу, прошёл диагностики и выявил причины. Однако я… Я не верила врачам. В прошлом мне не везло со специалистами, да и близким также не попадались нормальные доктора. Я боялась, что мне снова поставят не тот диагноз, из-за которого может стать только хуже. Ещё я боялась услышать правильный диагноз, который уже год как подозревала. Однако же, очередная потеря сознания на прошлой неделе и так и не успокаивающееся бешеное сердцебиение не на шутку испугали маму. Несмотря на тяжелое финансовое положение она уговорила меня записаться на прием к бабушкиному врачу. Если уж он ей помогает жить последние семнадцать лет, то, значит, мне тоже должен помочь. Кандидат наук, как-никак. — Послушай, у него только хорошие отзывы. Он с каждым пациентом всё досконально разбирает. И бабушка говорит, что он её буквально спас. — Он терапевт-кардиолог. А у меня явно проблемы с головой. — И с сердцем тоже. — Слишком дорого обойдётся, — вздыхаю. — Давай хотя бы до лета подождём? У меня там уже с зарплатой будет порядок. — А если сердце до лета не?.. Боже, даже не могу об этом думать! — мама хватается за голову. — Неужели думаешь, что мы не найдём, в случае чего, денег? Взгляд падает на экран смартфона, где открыт чат с подругами. Сообщения прилетают одно за другим. Стоило написать причину, почему не подавала сигналов все выходные, как девочки начали строчить практически то же самое, что сейчас выговаривала мама. Надо идти к специалисту. И чем скорее, тем лучше. «До лета ещё дожить надо!» — гласила одна из пришедших смс. Я вновь тяжко вздыхаю, ощущая, как в ответ что-то болезненно сжимается в районе груди.* * *
Терапевт смотрит весь приём на меня строго, но при этом по-доброму. Объясняет всё подробно и доступно. Конкретные диагнозы вслух пока не ставит, говорит о безвредных, но обязательных двух лекарствах для поддержания нормального ритма пульса и работы мозга, которые выпишет в будущем направлении. Позже я наверняка ещё погорюю над их стоимостью, а пока сижу и внимательно слушаю доводы врача. Естественно, первый наказ — сбрасывать вес, который даёт очень большую нагрузку для сердца. Однако диет никаких не рекомендует и советует действовать осторожно, прислушиваясь к себе. — Один раз в неделю можешь устраивать себе голодовку. Одна вода. Но на следующий день даже не думай переедать, срываться. Побольше гуляй. Дома можешь через день устраивать себе десятиминутную быструю ходьбу на месте. У нас с тобой цель: за три года избавиться от пятидесяти килограмм. Понимаю, цепляется к лишнему весу не зря, от него многое зависит, однако хочется услышать уже что-то более конкретное или хотя бы получить направления на обследования. Под конец беседы, что длилась больше часа, доктор принимается печатать заключение, комментируя каждый вид назначаемой диагностики. Последней оказывается МРТ головы и сосудов. Он прислушался к моим жалобам на боли и головокружения. — Хочу проверить, что же там у тебя с гипофизом. Вполне возможно, что кровь плохо поступает в мозг. Мама благодарит его. Я — чуть заторможенно вслед за ней, беря в руки заветный и проклятый листок. Осознание, что вскоре вскроются причины плохого самочувствия, накрывает с головой, но внешне я стараюсь держаться и не давать маме лишних поводов для беспокойства. Я ведь обещала себе держаться, даже если всё будет плохо. Не хочу быть как отец. Я не сдамся. Посреди черных печатных букв на белом листе бумаги в разделе «диагнозы» расцветает красным цветом в моих глазах одно словосочетание, всё же заставляющее заскрежетать зубами, когда мама отворачивается. «Дисциркуляторная энцефалопатия». Голова в который раз взрывается сильной болью в затылке.* * *
Девушка-администратор заметно тушуется, видя моё выражение лица, стоит ей сказать результаты пройденного полчаса назад МРТ. Чувствую напряжение мамы за спиной. Она, похоже, готова уже подхватить меня под руку, ведь после двадцатиминутной процедуры я до сих пор не отошла, и меня всё ещё мутит. Ощущение, будто голову действительно резали на все эти чертовы бесконечные плоскости. — Вы не переживайте! Эти кисты пока доброкачественные, но для проверки и предупреждения развития надо проходить МРТ каждый год, — слово «пока» администратор почти успешно проглатывает, но я улавливаю его среди быстрой речи. — Также Вам необходимо записаться к неврологу для более точного диагноза. Вполне возможно, что у Вас рассеянный склероз. Вот Ваш диск со всеми снимками и результат на листе. Под тихое: «Ох, Боже!» я беру предложенное и разворачиваюсь к выходу. Позже при телефонном разговоре с бабушкой, она успокаивает, что эти люди не могут ставить диагнозы, надо дождаться заключения врача, и, вполне возможно, ничего такого нет. Однако все симптомы говорят об обратном. Белые пятна на снимках каждый раз всплывают в сознании, стоит отвлечься от работы или бабушке и маме справиться о моём самочувствии. — Всё как обычно. Ничего ведь пока не изменилось. Мы лишь узнали одну из причин. И всё, — возможно грубые слова раздаются в ответ вместе с усталым вздохом.* * *
Усталость теперь мой вечный спутник. Мне на многое не хватает сил. Однако я всё равно держусь и стараюсь не подавать виду. Не хочу, чтобы жалели. Хотя иногда не достает простой поддержки. Не хочу думать, что всё, к чему стремлюсь, пойдёт прахом. По крайней мере, я постараюсь как можно дольше не сдаваться и делать всё, чтобы не стать обузой близким. Однако, в очередной раз вспомнив заключение МРТ, я зажмуриваюсь, отгоняя страх куда подальше. Три кисты. «Пока» доброкачественные. Плюс, развивающийся глиоз и веллизиев круг. — Плевать. Я справлюсь. Обязательно, — шепчу, откладывая в сторону следующий проверенный документ. — Ты что-то мне сказала? — откликается коллега, получая в ответ вежливое: «Нет, просто смотрю, всё ли сделала». — А, хорошо… Слушай, помоги-ка разобраться. Не совсем понимаю, что делать вот в этой ситуации… Конечно же, я не сдамся. За последний год, несмотря на ухудшающееся здоровье, всё остальное в моей жизни постепенно шло на лад. Я уже третий месяц работала на новом месте, и мне здесь нравилось. Коллеги утверждали, что я очень быстро влилась и практически со всем стала справляться самостоятельно. Даже помогала обучать новенькую, с которой сейчас и вела диалог, поясняя «что, почему и как» делаем при определённой ситуации у человека. И пусть в личной жизни у меня была пустота, но зато были хорошие подруги, готовые вытянуть меня погулять или просто провести время вместе, выслушивая очередные новости или же, наоборот, делясь ими. Просто вдыхали жизнь в мою серую повседневность… Да и вообще, у меня были планы и маленькие, вполне выполнимые мечты на следующие года. Поэтому, что бы не показали результаты оставшихся диагностик, я постараюсь не впадать в уныние и ни за что не сдамся. Люди живут с этим, и я проживу. Мне всего лишь двадцать восемь, ещё столько всего впереди.