Из долины пепла

От давно почившей прабабушки, лесной ведьме Тристе достался волшебный гримуар. Хотя гримуаром, потрепанную тетрадь в потертом кожаном переплете, можно было назвать с большой натяжкой. Скорее это был сборник рецептов, несложных сглазов и приворотов, но было у него и одно удивительное свойство. Последнюю страницу гримуара можно было открыть единожды в месяц во время полнолуния, и каждый раз там было написано новое заклятие или рецепт зелья, которое затем пропадало. Нужный день и час настал. Триста с замиранием сердца открыла последнюю страницу гримуара. Глаза скользнули по строкам, написанным на давно мертвом языке. Изображение пиктограммы дрожало под отсветом свечей. Прижав ладонь ко рту, Триста с трудом удержала рвущийся из груди крик. Это было оно, то чего она так долго и отчаянно жаждала!

***

Время в Долине пепла не имело ни начала, ни конца. Люций не знал, прошла ли уже в Подлунном мире тысяча лет, или только один день. Ему казалось, что он провел вечность, бродя по мертвенной пустыне. Иногда на него нападали твари, вылезавшие из-под песка, или падавшие с серого, лишенного звезд неба. Сражения с ними не могли его убить, ведь он уже был мертв, но нанесенные ими раны болели и гноились. Кроме боли его не оставляли чувства голода, жажды и пробирающегося в самое нутро холода. Порой он встречал других проклятых, обреченных вечно бродить по Долине пепла, как и он. Такие встречи также редко бывали приятными. Люций не роптал, потому что знал, что заслужил эти муки. За то, что он сделал при жизни, он готов был страдать во сто крат больше, и то едва ли он и на малую толику смог бы искупить содеянное. Внезапно, в спину и плечи вонзились острые крюки и дернув, потащили его наверх. Не успел Люций удивиться новому мучению, как так же резко, как подняло, его опустило вниз, с силой приложив об дощатый пол. Голова кружилось, все плыло. Тяжело дыша, Люций оперся на руки, отбросив на спину длинные черные волосы. Когда тошнота отпустила, он медленно выпрямился. Вместо пепельной пустыни он оказался в комнате, заставленной книжными полками. На отодвинутом к стене дубовом столе стояли медные котлы. На тянущихся под потолком веревках висли сухие травы и вывешенные на просушку панталоны и полосатые чулки. Он стоял посередине криво начерченной пиктограммы, в окружении оплывших восковых свечей. Напротив, прижав колени к груди, и судорожно вцепившись в потрепанную тетрадь, сидела рыжеволосая девушка. Судя по вплетенным в ее волосы амулетам, она была ведьмой. Люций тяжело вздохнул. Что же, такое с ним уже случалось, раз или два. Он выполнит то, что от него хочет призвавшая его ведьма и отправится назад, отбывать вечное наказание в Долине пепла. — Что ты хочешь от меня, ведьма? — спросил Люций, ожидая услышать в ответ просьбу защитить деревню от наступающих врагов, или отомстить похотливому княжескому сыну. Девушка смотрела на него мгновение, словно забыв, как надо произносить слова, а затем тихо, но отчетливо проговорила: — Я… я хочу поработить мир!