Как в «Плейдроид»

Дроид модели FX-17 был выпущен шестьдесят один стандартный год назад, а его подруга, дроидочка модели LZ-A4, только на прошлой неделе отпраздновала свой пятьдесят седьмой год с момента сборки. Оба они уже были списаны со службы и совместно коротали время, пока ядро не завибрирует в последний раз, не остановит свою работу и процессы не откажут. Был очередной вечер, каждый из которых FX-17 проводил одинаково: за просмотром головидения. LZ-A4 гремела на кухне, наводя порядок. За такое количество времени без техобслуживания у неё закоротило одну из плат, и она стала жуткой перфекционисткой: каждый день она находила новый способ улучшить их скромный быт, переставляя бутылочки с маслом и смазкой и шприцы с термопастой из одного угла в другой. Иногда она забывала, что сделала вчера, а потому возвращала всё на свои места. Но в остальном LZ-A4 была совершенно прекрасна. «Всё-таки протокольных дроидов модели LZ делали на совесть», — с нежностью подумал FX-17, уловив микрофоном монотонный скрип её шарниров. Головидение FX-17 не любил, но всё равно смотрел. Он находил канал «Магазин на гравитационном диване» и либо критиковал новые модели, либо вздыхал, что они с LZ-A4 не могут позволить себе новенькое фоторецепторы. Хотя бы LZ-A4 — у неё они с годами становились всё хуже. — Подзарядка через каждые шесть стандартчасов. Тьфу, — вокабулятор мерно выдавал его недовольное ворчание. — Клал я на такую эргономичность. Вот этот самый БОЛ-Т клал! — Что, Эф? — крикнула с кухни LZ-A4. — Ничего, дорогая! — ответил ей FX-17, отмечая про себя, что надо будет проверить её микрофон. Головидение продолжало вещать, яркими вспышками меняя один товар на другой, и фоторецепторы FX-17 начали уставать от непрерывного мелькания. Он уже послал сигнал своим конечностям выключить это мельтешение, ставя первостепенной задачу подняться, пойти к LZ-A4 и обменяться с ней лёгкими импульсами на ночь, как вдруг оборвал алгоритм. На голоэкране возникла реклама журнала «Плейдроид». На его обложке изогнулась соблазнительная дроидочка, явно последней модели, от вида которой у FX-17 забарахлил процессор. — Порадуйте своих верных синтетических помощников, — проникновенно вещал механический голос. — Наше издание направлено на то, чтобы осчастливить дроида любой модели и разнообразить его сексуальную жизнь. — Эльза! — крикнул FX-17. — Эльза, иди сюда! Тихо скрипя, LZ-A4 подошла к нему. Дроидочка с обложки в этот момент принялась проводить инструктаж. Она легко спрыгнула с обложки на сцену, где её ждал дроид — другой модели, но тоже новенькой. — А теперь вы открываете свой порт и стыкуетесь с разъёмом партнёрши, — говорила дроидочка, пока FX-17 и LZ-A4 с открытыми вокабуляторами наблюдали за её действиями. — Ой-ой, — издала LZ-A4. Она всегда была запрограммирована на деликатность. — Эф, зачем мы это смотрим? — Это журнал. — «Плейдроид»? — уточнила она, настроив фоторецепторы и всмотревшись в мелкие буквы на голоэкране. Дроидочка и дроид закончили осуществлять непристойные действия, и дроидочка, одарив напоследок своего партнёра страстным электрическим разрядом, подмигнула зрителям: — И это была только первая поза. Приобретайте наше издание и смотрите продолжение! Началась реклама. FX-17 осуществлял быстрые процессы. Он пришёл к заключению, что им с LZ-A4 в их размеренной, спокойной синтетической жизни не помешало бы разнообразие. — Эльза, ты запомнила? — спросил он и взял её верхние конечности в свои. — Как насчёт того, чтобы попробовать так же? — Ну я не знаю, Эф, — с сомнением ответила LZ-A4, но FX-17 услышал прозвучавший из её вокабулятора интерес: он знал её достаточно долгое время, чтобы понять, что она согласна. Они расположились так же, как дроиды из головидения. FX-17 отодвинул щиток между нижними конечностями и выдвинул вспомогательный процессор БОЛ-Т1. — Что-то не так, — понял FX-17. — Он висит. А у того дроида — стоял. — Подожди, я посмотрю, — LZ-A4 опустилась перед ним на колени и принялась что-то подкручивать. — Ах ты ж, заело, — посетовала она и в отсутствие виброотвёртки, виброножа или хотя бы виброштопора воспользовалась своим вокабулятором, чтобы поднять его БОЛ-Т1. Это помогло, процессор выдвинулся до конца, и LZ-A4 смогла закрепить его в вертикальном положении. FX-17 попытался пристроить БОЛ-Т1 к её разъёму, но им снова что-то помешало. — Эф, он не влезает, — пожаловалась LZ-A4. — Слишком большой. — В мои годы вспомогательные процессоры на совесть делали, — довольно отметил FX-17, но, проанализировав поведение LZ-A4, понял, что из её фоторецепторов вот-вот потечёт машинное масло. Его LZ-A4 была очень чувствительна и плохо переживала неудачи. Но это натолкнуло его на решение. — Может, смазка поможет? — предложил он. Обрадованная найденным выходом LZ-A4 поскрипела шарнирами на кухню, даже забыв зафиксировать заслонку разъёма. Она вернулась быстро, держа в верхних конечностях маслёнку. Сначала они спрыснули вспомогательный процессор FX-17, затем — смазали разъём LZ-A4, и БОЛ-Т1 наконец-то смог войти в неё. — Знаешь, — задумчиво сказала LZ-A4, анализируя новые ощущения. — Я чувствую такую… наполненность! Мне это нравится. Он до конца вошёл? — До самой материнской платы, — подтвердил FX-17, слегка вибрируя. — Эф, дорогой, у тебя всё хорошо? — обеспокоенно спросила LZ-A4. — Ты какую смазку использовала? — Редукторную. — А, — отметил FX-17. Редукторное масло действовало на его механизмы не очень хорошо. — В следующий раз трансмиссионную возьмём. — А ты не мог бы немного сильнее вибрировать? — неожиданно попросила LZ-A4. — Мне кажется, что… о-ох. Да. Вот так! FX-17 проанализировал, что ему и самому это нравится. Из вокабулятора LZ-A4 то и дело вырывались странные звуки, похожие на мяуканье, да и в его фоторецепторах то и дело темнело — но это не было ошибкой исполнения. В конце концов у них обоих что-то закоротило, и масло, которое они использовали, полилось из LZ-A4 прямо на пол. — Как это называется, дорогой? — спросила LZ-A4, когда они всё убрали, выключили освещение и встали каждый на свою станцию подзарядки, обменявшись нежными импульсами. — Та модель назвала это «секс». — «Секс», — задумчиво протянула LZ-A4. — Неплохо. Может, купим весь журнал? — Конечно, Эльза. Для тебя — всё, что угодно. Ты свет моих фоторецепторов, — и FX-17 не покривил операционной системой. — А ты — радость моего ядра, — сонно пробормотала LZ-A4. И они оба перешли в автономный режим.