КАК СОНУ ВСТРЕТИЛ КЕВИНА

      Сону натягивает на голову капюшон светло-серой толстовки. Толкает дверь по-утреннему тихого Старбакса. Получает несколько оплеух от ледяного ветра. И, наконец, зевает. Телефон мигает равнодушными 8.15 и не обещает легкого дня. Сону сердито потирает глаза и прижимает к губам пластиковый стаканчик. Тот обжигает горло и стекает по позвоночнику холодным потоком, ухая беспощадной крепостью в пустой желудок. Сону ругается и с тоской думает, что нужно было взять куртку. Но он же кореец — что ему метель и почему он должен отказываться от американо со льдом? И, вообще, зима отлично будит! Да. Он зевает еще раза два и делает новый глоток. Которым и давится. Потому что на другой стороне неширокой дороги видит знакомую фигуру. Сердце летит в пятки и оттуда принимается панически биться, уговаривая прямо сейчас перебежать дорогу. Ведь там, на пороге какого-то магазина, улыбается его мальчик-мечта. Кевин Мун. Сону жадно скользит вдоль узких джинсов и падает глазами к худым щиколоткам. Третий глоток встает поперек горла. Губы Сону все еще слишком хорошо помнят выемки на выступающих косточках этих ног. Как помнят румянец на острых скулах и смущение в глазах, которые многие считают высокомерными.       — Дураки, — кусая краешек стакана, шепчет Сону, зависая на изгибах чужой фигуры, которые ни один приличный парень позволить себе не может. А вот Кевин Мун запросто.       На Кевине парка и его шапочка, которая почему-то стала его интернет кличкой и которую было так упоительно шептать вчера в постели прямо Кевину на ухо, превращая ее во что-то интимное и очень личное.       — Бинни… — Сону окончательно сдается, позабыв зачем он оказался в такой холод и такую рань на промерзшей улице.       Кевин с кем-то болтает, видимо, прощается. И смотрится трогательно и бесконечно восхитительно. Сону никому не позволит думать иначе. А потом смело согласится, что предвзят, но добавит, что ему на это плевать. Потому что нужно быть импотентом, чтобы не влюбиться в этого парня через дорогу. Кстати… Сону, наконец, разрешает себе отвлечься на весь мир вокруг.       — Что ты тут делаешь, а, Бинни?       Это отличный предлог, чтобы подойти. Даже если на самом деле нет. По чести, Сону так-то и предлогов с Кевином особо не ищет. Хотя они и провели вместе меньше недели, и он всего лишь раз предложил Кевину стать его парнем, во что тот не поверил. Сону бы и сам не поверил, получи он на первом же свидании такое предложение. Особенно, если свидание было спонтанным и получилось почти сразу после обмена улыбками и именами.       — Привет, — зовет Сону негромко, ловя в зимнем воздухе аромат травы и лесных ягод.       Этим запахом после вчерашнего еще пахнут подушки в его кровати.       — Oh, my gosh!       И так всегда. Всегда, когда Кевин волнуется, пугается или увлекается он переходит на английский. Вчера ночью он тоже шептал на нем. У Сону от этого голова кругом.       — Что ты тут делаешь? — Сону растекается в улыбке. В мыслях. В мире. Во всем вокруг. И ему уже не кажется, что танцевать посреди улицы под снегом такая уж глупость.       Кевин мельтешит и тараторит. Сону совсем не понимает слов, но на минутку перестает любоваться голыми ключицами. Кевин волнуется не так, как обычно. Ему… стыдно?       — Я первый раз… так трачу деньги, — шепчет тот и выглядит скорее сконфуженным, чем смущенным.       Сону хмурится и заглядывает в окна того места откуда вышел его мальчик-мечта. Столы с большими лампами. Девочки в масках и шапочках, склоненные над ними, а напротив скучающие клиенты, лениво разглядывающие полочки с лаком для ногтей. Сону видит, как открывается дальняя дверь и оттуда появляется женщина с баночками сахара. Салон красоты.       И Сону вдруг вспоминает, как Кевин весь вчерашний вечер прятал свои руки. Под столом, в рукавах кофты и только однажды Сону увидел его обкусанные ногти, когда прижался к ним губами в лифте. Прижался и чуточку поцарапался.       — Ты серьезно? — Сону поворачивается к Кевину и ему хочется подхватить этого парня на руки и целовать горячо и долго.       — Боже, Бинни, — он подается вперед и забирается пальцами в карманы чужой куртки. Там он обводит подушечками гладкие, аккуратные ногтевые пластинки кевиновских пальцев и прижимается лбом к черной шапочке.- Спасибо, что делаешь такие штуки ради меня…       — Stop it! — вскидывает руки Кевин и выглядит совершенно точно смущенным.       Сону улыбается и ловит край парки Кевина. Тот замирает, а Сону пользуется случаем.       — Но помни, это все совсем не обязательно, я и так влюбляюсь в тебя с каждым разом все больше       — Просто чтобы твоим пальцам не пришлось царапаться о мою кожу, я, мне нужно… подожди, что ты только что сказал?!       Сону тянется еще ближе и шепчет на ухо:       — Что очень хочу сегодня украсть тебя у всего мира.       — Ты не это сказал! — но щеки все равно предательски краснеют.       И Сону улыбается еще шире. Потому что знает, заставить Кевина Муна смутиться очень непросто. А это значит, что ему стоит признаться еще раз.       — Тогда, что я влюблен в тебя?       Кевин давится вздохом, вскидывает руки снова и принимается причитать на английском из которого Сону понимает только «Боже ты мой!» и «Что ты творишь?!». Сону ловит подрагивающие пальцы, мягкие сегодня от крема или еще какого-то средства, и тянет за угол, в проулок, заканчивающийся тупиком.       — Можно?       Он аккуратно прижимает Кевина к кирпичной стене, оставляя свою ладонь буфером между ними. Потому что стена холодная, а у Кевина не такая уж плотная шапка.       — Ты с ума сошел, — шепчет Кевин, но в его глазах нет ни намека на осуждение.       Сону тонет в густых, лесных тенях, гуляющих в глазах напротив, и кивает. В них звезды, шум моря и обещание. Да, Сону сошел с ума. И лечиться не собирается.       Кевин шепчет что-то еще и первый тянется к губам Сону. Это Сону нравится тоже. С Кевином не так как с другими. Он не ждет, когда Сону все сделает, он идет навстречу и иногда вынуждает уже Сону кусать губы, ощущая, как краснеют кончики ушей. И это непривычно. А еще приятно. Сону не думал, что кто-то захочет с ним так.       Кевин забирается пальцами под капюшон и Сону вздрагивает, чувствуя водопад мурашек, летящих почти со световой скоростью вниз. Сону делает шаг вперед и прижимает Кевина к себе. Можно было бы и к стене, но она холодная и, может быть, грязная. Сону так не хочет. Он забирается пальцами под расстегнутую парку и жалобно выдыхает. Все его тело еще очень остро помнит их ночь. Кажется, Кевин тоже, потому что он неловко повисает на Сону, словно у него отказывают ноги. И Сону тихо смеется в поцелуй. Ему хорошо. Хорошо от мысли, что он не один такой. Хорошо, что Кевин так близко. Хорошо, что у них есть еще много времени впереди, чтобы вот также целоваться в подворотнях.       — Пойдем в Старбакс. Там тихо, полумрак. Сядем за дальний столик. Я буду к тебе приставать, а ты пить горячий американо и шикать на меня. А потом я провожу тебя куда скажешь, и заберу вечером. И мы пойдем на свидание. И я снова предложу тебе встречаться. А через месяц ты возьмешь меня с собой на маникюр, — шепчет Сону, пряча нос между капюшоном парки и покрасневшей шеей Кевина. И слышит: «Ты ужасный…идем?» и не может сдержать глупой улыбки.