Тоска без регистрации

Весна в этом году выдалась мокрая, холодная, с непрерывной моросью, уныло поливающей поселок круглые сутки. Вот и сегодня дождь зарядил с самого утра и к обеду заканчиваться не собирался. Участковый Михаил Иванович Убейбатько (или попросту — Михалыч) брел, изредка перепрыгивая мутные лужи, из закусочной «Пельметос и котлетос» обратно на рабочее место. Струйки воды настырно пробирались в швы тонкого плаща, спинка форменной куртки уже отсырела и противно липла к рубашке, а обе они — к лопаткам. «Ничего, переживем. Зато в такую погоду даже гопник Васька дома водку хлещет со своими друганами. День пройдет тихо-мирно»: подумал Михалыч, обходя десятую особенно глубокую лужу. Да, он был дотошным скрупулезным. Потому и лужи считал, чтоб в мэрию потом доложить. Во всем должен присутствовать порядок, а порядок, как известно, начинается с мелочей. Но все вокруг за глаза обзывали Михалыча душнилой. Эх-ма!.. Спокойно дойти до места тяжкой службы помешала судьба-злодейка. Возле хибары Катьки-самогонки жалось к некрашенному забору странное лупоглазое существо. Михалыч аж воздухом поперхнулся. Их Синие мымры не какие-нибудь Верхние кикиморы, а приличный поселок городского типа. Сюда бездомная нечисть не забредает и на улицах не рассиживается! Михалыч прокашлялся, сплюнул в водосток и подошел к нарушителю или нарушительнице — кто ж их, нелюдей разберет без экспертизы. — Участковый Убейбатько, — в попытке отдать честь он спихнул капюшон, от чего по стриженой макушке радостно забарабанили холодные капли, — предъявите документы. — Какие на болоте документы, гражданин начальник, — существо печально вздохнуло и скрестило многопалые ручонки на пузе. Бахромчатый край юбки заколыхался от легкого движения, мгновенно вбирая бурую воду, которая скопилась в рытвине у ограды нерадивой Катьки. — Понятно, — пробормотал торопливо Михалыч и натянул капюшон обратно, пока окончательно не промок. — Тогда справку, что являетесь нечистой силой. — Никакая я не сила, — горестно всхлипнуло существо. — Отец с матерью ходили в Ведомство по учету чертей — там отказали в регистрации. В Бюро домашней нечисти — тоже. Казалось, бедное создание вот-вот разревется. Михалыч растерянно оглянулся в поисках неведомой помощи. Но дождь не собирался выручать незадачливого участкового из щекотливой ситуации. — Имя у тебя есть? — Тоска, — существо хлюпнуло носом. — А фамилия? — Зеленая. — А по батюшке? — Горемыковна. Матушку Бедой Бедовой кличут, — отозвалась Тоска и добавила: — Бедой Несчастьевной. — Ну вот что, Тоска Горемыковна Зеленая, давай-ка мы с тобой сначала до участка доберемся. Обсохнешь, отогреешься… Есть, кстати, хочешь? — Да, — Тоска оживилась и с робкой надеждой посмотрела на Михалыча. Поясница всегда ныла по сырой погоде, но чудо-юдо без регистрации так трогательно протянуло вверх пухлые зеленые ладошки, что Михалыч, кряхтя и охая, наклонился, спрятал насквозь промокшую Тоску под плащ и потрюхал через грязь. В участке дежурный открыл было рот. Однако суровый взор и команда Михалыча заставили метнуться рысью за полотенцами и откопать на складе вещдоков прожженый файерволом свитерок потерпевшего по делу майарки третьего разряда Пилорамиэли Сауроновны Темной-Властелинской, которая дожидалась суда в поселковой тюрьме уже полгода. Сушилась и переодевалась Тоска там же на складе, среди заваленных пакетами и коробками стеллажей и вскоре вышла с тихой улыбкой на лягушачьем лице. Свитер оказался длинноват и волочился по полу слегка недоумеващим шлейфом. Спереди Тоска старательно придерживала подол зелеными ручонками. Михалыч невольно умилился. — Чай пей. Вот еще варенье малиновое прошлогоднее, — добродушно пробухтел он, усаживая нежданную гостью за собственный стол. — Тебе надо в Управление персонификаций за документом. Что ж папка с мамкой у тебя такие неграмотные, ничего не знают. — Гражданин начальник, — щеки у Тоски порозовели от горячего чая, глаза повеселели, — у меня сестрица еще есть младшенькая. Пичалька Горемыковна Зеленая. Ей тоже надо все бумаги справить. Она на болоте осталась одна совсем. Родители на заработки подались в Верхние кикиморы. Я в поселок пошла, думала прошение еще раз подам, а где тут чего – не знаю. Пичалька второй день одна, она маленькая – всего сто тридцать годиков... Помогите?.. Глаза Тоски снова наполнялись слезами, грозившими выйти из берегов и затопить служебное помещение. Михалыч яростно почесал затылок, посмотрел на облезлый потолок и решился: — Допивай быстренько, с нами поедешь, дорогу показывать будешь. Петька, — крикнул он тощему дежурному, — заводи Уазик! Так, где мои болотные сапоги?!