Мой возлюбленный враг

Меня всесильем при рожденьи Господь Бог отравил, А я страдаю, как последний дурак… Я умираю в пустоте неразделенной любви: Я жду тебя, о мой возлюбленный враг!

На оживлённой улице Сумеру судьба свела их снова:       —О, Люмин! Какая неожиданная встреча.        —Тебе здесь что надо? Предвестник Фатуи.        —Хе-хе, всё ещё помнишь? Я не скрывал от тебя, что Предвестник, я в принципе от тебя не скрывал ничего.        —Твои планы по разрушению Ли Юэ не в счёт?        —А…скажем так, я до последнего думал, что до того не дойдёт. Ладно, забудем это. Как насчёт сходить вместе перекусить?        —Паймон за! — из-за спины Люмин вылетела её писклявая феечка.        —Паймон. — Люмин серьёзно на неё посмотрела. — за еду продаёшься?        —Не правда. Он ведь сказал: «было, забыли». Что он может нам здесь сделать?        —Хе-хе, между прочим, Паймон, на удивление, права. Если ты ищешь Предвестника, чтобы напороться с тем, чем на меня в Ли Юэ, то здесь тебе к другим.        —В Сумеру сейчас не ты один?!        —Ну…возможно. Давай зайдём куда-нибудь. Я правда голоден.        Люмин согласилась и они зашли в ближайшее открытое кафе. Тарталья не солгал — он с диким аппетитом налетел на заказанное. Когда он перевел дух, они продолжили беседу.        —Никогда не думал, что с таким желанием когда-то покину родину, но в этот раз я правда рад оказаться в тёплом климате. — скромно признался Тарталья.       —Почему?       —Снежная прекрасна своей зимой, сказочной и живописной, но даже нам нужно летнее тело. Так случилось, что в этом году ни весна, ни лето не наступили в Снежной...       —Разве такое возможно? — Паймон даже оторвалась от еды.        —Когда твой Архонт — это воплощение зимы, то да, возможно.       —И за что она вас так терроризирует? — грубо тыкая вилкой по блюду, интересовалась Люмин.       —О, нет! Это совсем не так. — Тарталья поспешил возразить мыслям о жестокости его Архонта. — Даже в мыслях Её Величества никогда нет зла нам. Затянувшаяся зима это...её мера нашей защиты. Недавно случилось кое что, вынудившее Её Величество применить крайние меры.       —Закрытие ваших границ связано с поражением и смертью вашего Предвестника? — отдалённо поинтересовалась Люмин, поставив Тарталью в неловкое положение, с чём исчезло его весёлое радушие.        —А...так ты знаешь об этом... —минуты растерянного молчания и он вспомнил вопрос Люмин. — Отчасти — связано, но не полностью. Извини, я не могу посвящать тебя в гос. тайны... — поднятая тема встала комом в горле Чайльда. — Когда ты Предвестник, приходится мириться с тем, что смерть может настигнуть в любой момент... Но не беспокойся обо мне. Что бы ни случилось, я сделаю всё возможное, чтобы остаться в живых. И точно не допущу дуэли при Сёгуне, при всей своей любви к скрещиванию клинков. Даже не представляю...кто был тот, бросивший ей вызов.  Они пообедали в тишине из-за вставшего кома в их горлах. Их хоть прошло более полугода, инцидент с Предвестником в Инадзуме остался у всех на слуху. Со дня похорон Предвестники не собирались и не обсуждали это. «Было — и было, они живут дальше» — их общепринятое  мнение. В Снежной они могут ничего не бояться — вьюга Царицы защищает границы страны от любого вторжения. Вобрав почти всех Предвестников, столица стала пригоем стаи волков. «Ничего хорошего» — думал про себя Тарталья.        Когда свободное время стало поджимать, Чайльд озвучил это, мило улыбнувшись, чтобы сегодня разойтись не на грустной ноте. Он был рад развеяться знакомым лицом, и не хотел уходить, пока, уже встав, не услышал:        —Это была я.        —О чём ты? — сначала правда не поняв, переспросил улыбчивый парень.        —Это я была на дуэли с Синьорой при Сёгуне. Я бросила ей вызов, она проиграла и была казнена.        Не зная, что ответить, Тарталья снова присел. Он был в замешательстве услышанным.  В первую очередь он начал думать, на сколько сильно Люмин выросла в боевых способностях с их последней встречи. Сразившись с ней в Ли Юэ, он осознал, что нашёл своего идеального врага. Проиграв в бою с ней, он смог унять своё извечное страдание всесильного бойца. С ней он обрёл единственного врага. Нашёл среди пустых болтунов, чьи кости хрустели от одного его удара, от чьих неумелых атак он раз за разом озверевал. Нашёл возлюбленного врага.        Но следом Тарталья задумался о другом: быть врагом — это тоже искусство. Идеальный враг — в первую очередь, боевой товарищ. Дуэль — особый бойцовый ритуал, имеющий свои священные законы. Каждый истинный боец обязан придерживаться им. По дуэльному кодексу: победивший обретает полную судебную неприкосновенность в отношении причастности к смерти проигравшего. Как победитель, Люмин достойна быть не судимой. По военным законам, в случае честной дуэли, нет права мести за смерть, так как это оспорит уважение выбора погибшего товарища принять вызов. Однако Тарталья задался вопросом: есть ли у него право иметь своим возлюбленным врагом, приложившего руку к смерти его товарища? Он решил, что имеет право не мстить, но не имеет в впредь читать этого человека своим идеальным врагом, ибо станет предателем своей Родины и Царицы.        —Дуэль — поединок чести. — наконец-то прервал тишину Предвестник. — Ты выиграла его и достойна быть не осуждённой. Но я стану предателем, если продолжу иметь связи с приложившим руку к смерти моего товарища, какие бы тяжёлые отношения не имел с ним. Я никогда не предам Её Величество, но и смерти тебе я не желаю, Люмин, поэтому сегодня мы прощаемся. Береги себя. Я не скрещу клинки со своими товарищами, а поэтому не защищу от того, кто хочет тебе мести. Такой человек есть. Держись подальше от Фатуи. Прощай.