В лучах тёплого света

Когда он ел в последний раз? Когда он в последний раз дышал воздухом, чистым, морским, настоящим воздухом? Шум волн. Тихое пение морской пены, щекотка тёплыми брызгами. Ривен чувствует тошноту. Он не может разлепить глаза, не может впустить в себя свет. Внутри черно и холодно. Он в водолазке, но та совсем не греет. Он обхватывает себя за предплечья, скрытые чёрной тканью, пытается сесть и дышать ровно. Валится на бок, как новорожденный котёнок. Дыхание сбивается, потревоженное случайным смешком, сорвавшимся с губ. Вчера, смотря на закатное солнце он делился несвежим дыханием, расширенными зрачками и горячим телом с Музой. Его маленькой Музой. Его тёплой. Весёлой. Красивой. Музой, у которой волосы вчера были слегка жирные, у которой не было туши на ресницах, у которой духи с ароматом сливок и персиков. Ривен втягивает носом запах холодного песка, умудряясь не задохнуться в песчинках. Ривен улыбается, вспоминая их босоногий, неловкий, немного деревянный вальс. Ривен вчера её так долго целовал. Он выпускает из тисков ткань, ложится на спину, раскинув руки, словно готовится парить в пустоте, если земля под ним исчезнет. В нос целует луч солнца, пока пятки игриво кусают солёные волны. Голова кружится. Солнечный удар или что-то интереснее? Белые дорожки и отражение облаков в её глазах. Тёмные звёздочки, цвета сладкого кофе. В голове шумит, кричит и давит. Ривену кажется, что внутри у него завелись дятлы, беспорядочно стучащие ему изнутри. Но он знает, что это просто последствия. Он знает, что Муза была побочной реакцией. Муза — чистая галлюцинация, не испорченная грязными фантазиями. Та Муза, в которую он влюбился на берегу Тихого океана. Та Муза, которую он носил на руках, кружил и прижимал к своей груди. Та Муза, которая одна-единственная говорила ему лишь одно, поддаваясь на поцелуи. Люблю. Люблю. Люблю. Вчера Ривен снова прижимался к её свежим устам, обдавая их зловонным ароматом своего свинства. Вчера Ривен, разгорячённый и отключённый от этого мира, грубыми руками держал её за талию. Она дышала ему в губы. Она щебетала ему на ухо что-то сладкое и милое. Что-то сугубо её. Ривен не старался разобрать слова, но запомнить голос, лишь голос, было важнее всего остального. У него на запястье горят фиолетовые бабочки. У Музы на плече лианы обходят пятнышки-веснушки. Губы Ривена вчера их расцеловали. Язык Ривена скользил по каждой. Нос Ривена дышал запахом кожи, сливок и персика. Он шептал: — Красивая, маленькая, такая красивая. Она улыбалась, но делала это громче крика, громче пыли внутри парня, громче волн. Она своими тонкими пальчиками держалась за спутанные волосы, гладила их, тянула, игралась, ласкала. Ривен мурчал: — Маленькая, ты такая прекрасная. Ривен целовал её ладони: костяшки, фаланги, очертание вен, ноготки, пока она смеялась. Ривен уложил её на песок. Ривен целовал её тело, закрывая спиной от закатного, рыжего солнца. Ривен ловил её дыхание ртом, разрешал хвататься за спину, оставлять там узоры из красных полос. Ривен стоял перед ней на коленях, пока она носом вжималась в его шею. Горячая. Нетерпеливая. Родная. Ривен качался. Ривен обхватил её так, что ни один не смог бы отнять её у него. Она вжалась в его лоб своим. Её мокрые волосы прилипли к щекам, оплетая веснушки под глазами. Она улыбалась и тихо-тихо, совсем не используя голос бормотала в висок его имя. Ривен не мог её отпустить. Ривен упал на спину, усаживая её сверху. Его голос сбился до хрипа, пока её бёдра сжимались. Она дрожала. Его девочка, его малышка, его луч света. Теплой, мягкой грудью к груди. Он целовал её губы часы напролёт, растирал её тонкие руки, мягко гладил бёдра. Муза встретила с ним рассвет. Муза плескалась в прохладной воде, запрыгнув Ривену на спину. Голая. Прекрасная. Пахнущая невероятным коктейлем из чувств. Муза купалась с ним в лучах солнца. Муза обхватив его за талию ногами, руками за шею, целовала его загривок. И он улыбался. Он был счастлив, крича на весь пляж: — Маленькая, люблю тебя! Слабый ветер аккуратно преподнес её аромат. Ривен знает, кто натягивал ему одежду, когда он отключился. Ривен знает, кто остался с ним рядом, когда он уснул. Ривен знает, кто сидит у правой его руки. Он наугад тянет ладонь, пробегает пальцами по хлопку её платья, а затем обнимает, снова заваливаясь на бок. Муза смеётся, ложится поближе и смотрит. Слепыми глазами Ривен видит перед собой свою богиню. Он прижимается гудящим виском к центру её ладони. Губами к губам. Она не кривится, хоть запах отвратительный. Она не отталкивает его руки. Она закрывает глаза. И её шёпот слышит лишь он. — Люблю тебя. — Люблю тебя, маленькая, — вторит.