***
Лëша со всех ног бежит домой. В лицо дует ветер, снег залетает в рот, глаза, нос и вообще везде, в руках красный шарф в полоску, слетевший ещё тогда, когда блондин вышел из метро. Всë вышеперечисленное не берëтся Щербаковым во внимание, ведь того сейчас волнует совсем другое. Это другое — он. Тот, ради которого Лëша, соврав жене о срочном вызове на работу, сейчас несëтся, совсем не думая о том, что может заболеть. Блондину было тяжело врать Лене, ведь она всегда была черезчур проницательна, чем доставляла огромные неудобства.***
Новый год. Праздник, который Лëша полюбил, ещë будучи совсем маленьким. Для него этот праздник всегда был порой чудес и исполнения желаний. С самого детства он встречал его с семьей – с мамой, отчимом, бабушкой и дедушкой. Со временем, Лëша завëл свою семью, и праздновал каждый новый год с ней. Этот был не исключением, но Лëша уже не чувствовал того трепета и предвкушения праздника, ведь знал, что эти люди: жена и еë родители, сыновья, – не его семья. Он его семья. И от этого на душе почему-то было по-особенному паршиво. Он чувствовал, что думая о нëм, он предаёт не только их, он предаëт себя. — Любимый, что-то ты какой-то странный сегодня, — к Лëша со спины подошла жена и обняла его за плечи. — В каком смысле - странный? — блондин делал вид, что вовсе не понимает, о чëм та говорит. — Ну не знаю.. Какой-то задумчивый.. Наверное, даже потерянный.. — Лена заглянула мужу в глаза, пытаясь найти те искры, которые горели ещë со школы и вдруг погасли, хотя причины на то блондинка не видела. — Не переживай, всë нормально. Просто перегруз на работе, сама понимаешь, перед новым годом пришлось пахать как конь, — Лëша выдавил что-то на подобии улыбки и отвернулся - не мог он смотреть ей в глаза и так бессовестно врать. Сделав вид, будто бы поверила, Лена прошептала: Все тебя ждут, — поцелуй куда-то в шею — до двенадцати осталось десять минут, поторопись, — ещë раз поцеловала мужа, но уже в губы и вышла из комнаты.***
Бьют куранты. Все разливают по бокалам шампанское, загадывают желания, раздаëтся звон бокалов. А Лëша пьëт свой апельсиновый сок и понимает — он не должен быть здесь. Он должен быть там, на другом конце города, в объятиях любимого человека. Щербаков решает действовать. Делая вид, что отлучается на звонок, он выходит из комнаты. Прибегает через пару минут, сообщая, что ему срочно нужно в офис. Лена понимает, что дело вовсе не в офисе. Но всë равно делает вид, что ничего не заметила. — Может, можно как-то позже это решить? Новый год всë таки, семейный праздник, — как у неë так хорошо получается играть, изображая грусть и непонимание - неизвестно. — Нет, там что-то срочное, сказали что отказов не принимают, мол, новый год уже встретил, можно и поработать, — закутываясь в шарф, протораторил Леха. Этот шарф ему тоже подарил он. И у Лены тоже было много вопросов к тому, по какой причине еë Лëша, который всегда наотрез отказывался надевать шарф даже в -40, сейчас даже в плюсовую температуру носит эту, по еë мнению, «красную тряпку». После этих слов, Щербаков еле сдержался, чтобы не вмазать ей как следует, но вовремя остановился, вспомнил, что она женщина и всë ещë мать его детей. Не дав Лене напоследок поцеловать его, Леха выбежал из квартиры, хлопнув дверью.***
Думая об этом Лëха не заметил, как добежал до своего места назначения.