Коррозийная любовь

      Про колдуна Ярру ходило множество слухов. Люди незнакомые с ним, но справедливо опасавшиеся его власти, боязливо шептались, будто он происходит из знатного рода, в котором искусство чёрной магии с незапамятных времён передавалось от отцов к детям. Другие, чуть более храбрые, уверяли что он заключил сделку с демоном, продав душу в обмен на чародейское могущество. И лишь немногие знали, что Ярра не был он ни богат, ни знатен и родился в обыкновенной деревне. В детстве будущий тёмный маг подобно другим мальчишкам, помогал матери чинить сети и бегал на реку – купаться или подглядывать за девчонками.       Намек на незнатное происхождение оставался даже в его образе – ячеистый узор, вышитый пересекающимися золотыми нитями на его чёрном кафтане, напоминал рыбацкую сеть. Да и простоватые черты лица чародея, выдавали в нём бедного речника. Как, впрочем, и достающие плеч, грязно-русые волосы, являвшиеся отличительной чертой жителей местных краёв. Однако мало кто оказывался в состоянии увязать все эти детали между собой. Большинство людей, склонны были обманываться богатым облачением Ярры, включавшим, помимо кафтана, ещё и длинную мантию с пелериной, украшенной затейливой вязью переплетённых завитков.       Выросший в бедности, колдун не упускал случая продемонстрировать богатство, которого достиг благодаря обретённым способностям. А потому, даже покидаю башню ради короткой прогулки, наряжался так, словно собрался на приём к местному царю. Впрочем, сегодня тяга к роскоши, сыграла с Яррой злую шутку. Одежда из дорогих тканей оказалась слишком жаркой, для столь ясного дня. Драгоценная же вышивка ещё и увеличила её вес, а как следствие – и нагрузку на не особенно выносливого мага. В результате он выбился из сил, добираясь до реки, на берегу которой так любил посидеть с удочкой в детстве, мечтая о будущем.       Прислонившись к стволу ближайшего дерева, Ярра снял с головы круглую шапку, с украшенным узорами отворотом. Являясь частью образа она, также имела и практическое значение, закрывая лысину. Несмотря на относительно молодой возраст, таковая уже имела место быть и выделялась среди светлых волос как плешь на затылке. Промокнув её платком, тёмный волшебник некоторое время просто стоял в тени, обмахиваясь головным убором и глядя на убегающую вдаль ленту реки. Жаркое, дневное солнце рябило на её поверхности, разбиваясь тысячей бликов. Волны обманчиво ласково плескали о берег, не предвещая бурного водопада внизу.       Остыв немного Ярра подошёл к берегу, умыл вспотевшее лицо прохладной водой, и продолжил прогулку уже более неспешным шагом. Вода была будто живая и отражала облака, качавшиеся в такт её колебаниям. Кругом стояла тишина и лишь заливистая трель жаворонка лилась с сияющей вышины неба, сливаясь с плеском реки и растворяясь за горизонтом. Наслаждаясь этой идиллией, колдун вскоре наткнулся на рыбака, сидящего под кустарником. Этот мужчина был стар. Его волосы давно выпали, но лысину скрывала шляпа. Она же отбрасывала глубокую тень на его обветренное и иссеченное морщинами лицо. Глаза старика давно затуманились, однако в них до сих пор светилась живость ума и сила духа. Несмотря на бедность, он выглядел чистым и опрятным.       Щурясь на солнце, рыбак задумчиво вглядывался в зыбкую глубину, где таилась его добыча. Блеск от ряби, слепил его глаза, однако слух мужчины не подвёл. Заслышав появление колдуна он обернулся, и, вместо того, чтобы убежать с криком, улыбнулся.       Помимо окутанного тайнами прошлого, личность Ярры тоже оставалась довольно неоднозначной. Одни называли его чудовищем, покидающим башню лишь для того, чтобы навлечь злые чары на своих врагов. Другие же напротив – чуть ли не молились на него, считая своим благодетелем. Истина же, как всегда лежала где-то посредине. Для достижения целей волшебник не гнушался убийством и прочими тёмными делами вроде пыток и магических экспериментов над жертвами. В подвалах его башни томилось немало узников, в полной мере познавших жестокость Ярры. Однако это не отменяло того, что он был неплохим правителем и заботился о деревне, в которой вырос, и нескольких соседних селениях. Даже обретя магию он предпочёл не отрываться от корней.       Когда один военачальник, обложил речников непомерной данью, колдун явился к нему и потребовал ответа. Рассмеявшись в лицо стражникам, преградившим ему дорогу, Ярра превратил их в тараканов, которых сам же после этого и раздавил сапогом. Зарвавшегося же генерала он попросту сжёг заживо, вселив ужас в сердца тех, кто видел эту дикую сцену. С тех пор тёмного волшебника боялись хуже смерти, а местный правитель так и вовсе напивался перед каждой встречей с ним, не в силах вынести его присутствие оставаясь трезвым. Подобная репутация был только на руку Ярре. Страх делал людей сговорчивыми, поэтому он, периодически, напоминал о себе, насылая на жителей ближайшего города колдовской туман, от которого люди как будто пьянели.       Рыбак вёл себя слишком раскованно в его присутствии, но колдун пребывал в добром расположении духа, поэтому и не тронул его. К тому же вовсе не этот старик был его целью. Нет, Ярра пришёл сюда сегодня не только для того, чтобы вспомнить о былых временах. У него было назначено свидание. Если, конечно, встреча с речным монстром-людоедом заслуживала так назваться.       Двигаясь вниз по течению реки, чародей вскоре услышал впереди плеск воды. Осторожно приблизившись к зарослям кустарника он медленно раздвинул ветки. Здесь река образовывала небольшую заводь с каменистым дном. И в самой середине этой заводи плавала и плескалась обнажённая дева невиданной красы, за которой наблюдали пятеро возбуждённых мужиков. Судя по сиявшим на солнце доспехам и красным плащам – воины, невесть зачем заявившиеся в его, между прочим, земли. Совсем страх потеряли!       Ярре было их совершенно не жалко, поэтому он устроился устроился поудобнее, наслаждаясь зрелищем. Охота была в самом разгаре, вот только роли в ней были распределены совсем не так очевидно, как казалось вначале. Девушка, была хищницей, а вовсе не жертвой, как решили бы многие. Нет, роль добычи была отведена пялившемуся на неё мужичью, которое к этому моменту уже совершенно забыло об осторожности. Рах'Шин очень умело пользовалась своей удивительной красотой и обольщала с её помощью.       Даже Ярру, прекрасного осведомлённого об её истинной природе, соблазняло её стройное тело, белая кожа, распущенные по спине платиновые волосы и глаза – такие огромные и светлые, что казались почти бесцветными. Колдун смотрел, как Рах'Шин, собрав воду в ладони, льет её себе на голову, на плечи, на грудь. Струйки быстро стекали по её безупречному телу и тогда девушка вновь набирала в руки воды и обливала себя. При этом на торсе красавицы просматривалось каждое ребрышко. Она была идеальна.       Река, ласкавшая тело нежной, прохладой доходила ей лишь до пояса и в какой-то момент Рах'Шин захотелось ощутить её целиком. Поэтому, встряхнув длинными волосами, она с головой скрылась в воде. А вынырнув, принялась брызгать ею в сторону солдат, приковывая к себе их внимание. Она хихикала и призывно улыбалась им, манила подойти поближе и присоединиться к ней.       Что уже само по себе должно было их насторожить. Любая местная девушка убежала бы с визгом, если бы её застали во время купания. Дать постороннему мужчине увидеть себя обнажённой значило бы навлечь позор на свою семью. К тому же деревенские побаивались солдат. Воины в красных плащах не гнушались применять силу, при чём частенько делали это даже безо всякого повода. Избить не вовремя поклонившегося рыбака или снасильничать понравившуюся девку было для подонков обычной забавой.       Если бы Рах'Шин была обычной девушкой, то побежала бы, боясь что они схватят её и воспользуются для удовлетворения своей похоти. А потому соблазнительное поведение выдавало её с головой. Впрочем, были в облике девушки и другие странности, свидетельствовавшие о нечеловеческом происхождении. Например – её губы блестели как напомаженные, а вокруг глаз залегали золотистые тени. Несмывающийся макияж у обыкновенной рыбачки в деревне которой и про косметику-то, наверное, не слышали.       Даже издали Ярра видел всё это вполне отчётливо, а уж солдаты, подобравшиеся уже к самому берегу и подавно заметили бы это, если бы не одурели от похоти. Их жёны давно утратили присущую молодости красоту превратившись в дородных и, скорее всего, сварливых тёток. У многих из которых ручищи были толщиной с талию чудесной красавицы. Поэтому они решили не упускать шанс. С блестящими от вожделения глазами воины медленно, по шажочку подбирались к Рах'Шин, видимо боясь спугнуть её. Самый бойкий из них сорвал с себя нагрудник и, швырнув его на камни, выпятил волосатую грудь. Справедливости ради, стоило отметить, что рельеф мышц всё же проступал под загорелой кожей, однако это сделало чернобородого скорее угрожающим, чем привлекательным.       Рах'Шин смеясь, протянула руку ему навстречу, и сама положила растопыренную пятерню к себе на грудь. Совершенной формы округлость легла в его ладонь подобно созревшему плоду, мягко спружинив под пальцами. Мгновение солдат наслаждался ощущением упругой мягкости, однако выражение блаженства на его покрасневшем лице сменилось сначала недоумением, а затем и страхом, когда гладкая женская плоть растеклась под его руками, словно студень. Потерявшая форму и цвет полупрозрачная масса образовала несколько слизистых жгутиков, обвивших руку похотливого воина. Затем они втащили её прямо внутрь тела Рах'Шин.       При виде этой сцены Ярра не смог сдержать улыбки. Охота наконец-то достигла кульминационной точки и одна из жертв наконец поняла, что попалась в объятья Речного Демона. Именно так местные жители окрестили его подругу. Впрочем, они называли этим словом всех, кого боялись и бессильны были постичь. В том числе – и самого Йарру. На деле же Рах'Шин являлась пресноводной хищницей, состоявшей в дальнем родстве с гигантскими медузами, которых ходившие в море рыбаки окрестили «озёрницами». Правда в отличие от оных, представители её вида обладали разумом. Пусть и довольно примитивным – ими всецело двигал голод.       Эти полупрозрачные, изменчивые создания по большей части обитали в подземных озёрах, а на поверхность выбирались исключительно для того, чтобы поохотиться. Не слишком часто. Состоящие из похожего на слизь ихора озёрницы могли годами лежать неподвижно, словно какой то тихий пруд, ожидающий, когда его потревожит ничего не подозревающая жертва... За эту способность жрецы часто использовали их как стражей, позволяя отдыхать в бассейнах при храме, защищая его от осквернения неверующими.       Полиморфная же природа озёрниц позволяла им менять форму в пределах собственного желания. Вязкая жидкостью их тел с лёгкостью просачивалась через мельчайшие щели позволяя обходя практически любое препятствие, и была способна формировать гибкие и пластичные отростки, необходимые для выполнения сложных задач. Наиболее активные особи вроде Рах'Шин развивали искусство мимикрии до таких высот, что могли имитировать человечески облик, притворяясь и обманывая потенциальных жертв.       Бо́льшую часть времени Рах'Шин проводила в реке виде студенистого купола, изредка высовывающего щупальца на поверхность. Но проголодавшись, она неизменно принимала облик чрезвычайно привлекательной человеческой женщины и использовала свою красоту, чтобы заманивать доверчивых дураков в объятья щупальцев – навстречу невероятно мучительной, разъедающей кончине.       Желанное женское тело, так манившее простофиль, окончательно потеряло форму и растеклось потоками аморфной, желеобразной субстанции. Вновь стало слизью, которой всегда и являлось. Полупрозрачнач стекловидная масса, напоминавшая огромный кусок студня, вспучилась над водой огромным куполом и раздалась вширь, расправляя многочисленные щупальцами. Они обрушились на солдат подобно живой лавине скручивая, оплетая и сдавливая их тела. Первым погиб командир отряда, втянутый внутрь студенистой плоти. Тех двоих, что шли следом, быстро постигла та же участь. Слизистые отростки обвились вокруг них, сокрушая и дробя кости. Переваривая кричащих и сопротивляющихся бойцов заживо. Их тела размягчались, превращаясь в суп.       Секундой позже ужасные звуки людских воплей сменились отвратительным чавканьем, а теплый летний ветер ударил в лицо колдуна нестерпимым смрадом разлагаемой в кислоте плоти. Коррозийная сила выделений аморфного тела была ужасающей.       Двое оставшихся попытались отбиться, но у них не оказалось оружия, способного причинить Рах'Шин сколь нибудь ощутимый вред. Стрелы, которые они успели выпустить, просто исчезли в слизистой туше, а мечи лишь бессмысленно рассекали податливую плоть, которая тут же срасталась снова. Ярра однажды видел, как какой-то проходимец напал на его подругу прежде, чем она превратилась. Видимо почуял неладное. Но вместо того, чтобы рассечь плоть и кости, лезвие его кинжала врезался в вязкую жидкость. Глядя на клинок, по погрузившийся в шею жертвы мужчина не видел ни крови, ни иных признаков, указывавших на то, что она ранена. Блондинка даже не вскрикнула от боли. Только сладко улыбнулась ему и пропела своим ангельским голосом:       — Мы собираемся хорошо провести время вместе. Будет весело... ну, по крайней мере, мне, – в своей истинной форме у озёрниц не было голосов, но некоторые из них умели формировать речевые органы, чтобы говорить человеческими словами.       Затем она схватила его лицо руками, выделяя едкое вещество с настолько сильной кислотностью, что оно начинало растворять человеческую плоть даже при лёгком прикосновению. Острая боль обожгла тело убийцы заставив, его орать от боли во всё горло.       Ярра мог лишь содрогаться, представляя муки тех, кого настигали жгучие объятия смертоносных щупалец. Вот только причиной той дрожи был не страх, а садистский восторг. Воспитанный в честной семье, колдун ненавидел проходимцев и солдат, от жестокости которых страдал в детстве. А потому сейчас наслаждался мучениями последнего оставшегося в живых воина. Он не отводил глаз от человека, обвитое щупальцами тело которого билось в судорогах, затопляемое желеобразной массой. В конце концов снаружи осталась голова и рука, в отчаянии протянутая к берегу. Черты его лица были искажены болью, ужасом и выражением мольбы. Несчастный взывал к колдуну, умоляля положить конец страданиям, избавить от мук. Но нет. Ярра остался глух к мольбам о пощаде.       Твёрдо намеренный досмотреть кровавый спектакль до конца, он позволил Рах'Шин поглотить солдатика целиком. А затем наблюдал, как его лицо расплывается, превращаясь в размытое пятно по ту сторону желейной преграды. Затем кожа начала размываться, обнажая голые кости черепа, с ощеренными в оскале зубами. Всё было конечно. Людишки перестали существовать.       Насытившись человеческой плотью, хищница отступила, на некоторое время скрывшись в волнах реки. Ярра же остался на берегу и терпеливо ждал, пока она не переварит добычу, исторгнув жалкие останки человеческих скелетов. Дно этой реки было буквально усеяно вымоченным в кислоте костями, которые Рах'Шин с удовольствием дробила, высасывая из них кровь и мозг. Отдыхая на дне его подруга не торопилась, поэтому колдуну пришлось проторчать на берегу не меньше часа. Впрочем, время это он потратил с пользой, избавляясь от остатков одежды и амуниции, которую горе-любовники поснимали, прежде чем войти в воду.       Наконец речная гладь словно вскипела на над ней вновь вздыбилась Рах'Шин, похожая на гигантскую амёбу или чудовищную медузу из какого-нибудь чужеродного океана. Ярре же её форма напомнила скорее гриб со множеством мягких отростков. Скользнув по поверхности, она вытянула извивающиеся конечности в сторону берега, а затем вновь скрылась в сумрачной глубине. Вода бурлила, создавая впечатление, что вокруг извивается клубок чудовищных змей, но в какой-то момент... всё неожиданно стихло.       Рах'Шин снова сменила форму и выйдя из волны, предстала перед Яррой в образе белокурой женщины, являвшей собой образец соблазнительности. Длинные светлые локоны, идеальные скулы, женственная линия подбородка и почти прозрачные глаза, в которых можно было тонуть часами. Сладострастные округлости, совершенной кривизны бёдра и конечно же длиннющие ноги, грациозно переступавшие по каменистому дну. Бесчеловечная хищница вновь обернулась сказочной красавицей. Даже маг вроде него оценил.       — Я вижу ты сегодня насытилась, – с улыбкой осведомился Ярра, не тратя время на приветствия, смысла которых Рах'Шин всё равно не понимала. Тёмный маг мог бы обвинить её в нерасторопности и напрасной трате своего времени, но совершенная нагота блондинки обезоружила даже его. Та улыбнулась ему в ответ, нежно поглаживая себя по животу, выглядящему таким плоским.       — Один из них оказался слишком... беспокойным. Так кричал, когда я обволакивала его своим телом, а потом ещё и брыкался внутри, чуть было не испортил мне аппетит. Пришлось спеть ему колыбельную, – мягкий и нежный голос Рах'Шин был просто ангельским. Ярра почти позавидовал умершему от её рук человеку. Почти, потому что цена этого концерта была слишком высока.       — Мда, хреново быть им, я думаю, – сказал чародей, изобразив на лице сочувственное выражение, выглядевшее как насмешка.       — Хочешь попробовать? – соблазнительно проворковала Рах'Шин, протягивая превратившуюся в слизистый жгутик руку к лицу колдуна. Тот напрягся, но не отдёрнулся, зная что она не посмеет выделить пищеварительную кислоту. Ведь он убил бы её за это.       К тому же их отношения были не настолько плохи, чтобы не доверять друг другу. Они были союзниками, любовниками и, возможно, друзьями. Если это слово вообще было применимо в отношении столь тёмных существ. Рах'Шин охраняла границы его владений, пожирая всякого, кто пытался переправиться через реку. Ярра же, в свою очередь, подкармливал хищницу пленниками и тем, что оставалось жертв, после магических экспериментов. Это был взаимовыгодный, хоть и довольно странный союз. И пусть в итоге каждый преследовал свои интересы, это не мешало обоим получать удовольствие от совместного времяпрепровождения.       — Ты и раньше угрожала мне, однако же я всё ещё жив, – небрежно обронил колдун, демонстрируя полное спокойствие.       — Конечно, – распавшаяся пятью отростками щупальце вновь превратилось в аккуратную ладонь. – Ты нужен мне для другого.       — Ну да, ну да, лето уже в самом разгаре. Брачный сезон. Пришло время нереста, – кивнул волшебник, вспомнив о цели визита.       — Дай мне своё семя, – как всегда прямо потребовала блондинка, скользя рукой вниз – от груди к животу. В запретное место. Ласки девичьих пальцев были приятны, но механически. Как будто она просто повторяла заученные движения. При этом в устремлённых на него полупрозрачных глазах было не больше страсти, чем во взгляде крапчатой рыбы, готовящейся метать икру.       — Во-первых не здесь, – Ярра жестко пресёк покушение на свою честь, оторвав от себя хваткую конечность. – Не хватало ещё, чтобы кто-то из местных увидел, чем мы занимаемся. А во-вторых, не то, чтобы я не был польщен но... почему ты вот уже который год подряд выбираешь меня, Рах'Шин? С такой внешностью ты могла бы заполучить любого мужчину. И ты прекрасно это осознаёшь.       — Деревенские знают меня и не подойдут близко. А в город я идти не хочу. Там слишком жарко и сухо, – отвечала блондинка, пока чародей пропускал между пальцам и один из её локонов, цвет которого был настолько светлым, что обычным женщинам пришлось бы выжечь волосы специальным химическим составом, чтобы приблизиться к нему. Именно приблизиться – не достичь.       Кто-то другой, на месте Ярры, возможно и поверил бы Рах'Шин, приняв такое объяснение, но чародей знал, что студень её тела, превосходно сопротивляются высыханию и даже нагреву. Несколько дней в пустыне не только не убили бы Рах'Шин, но даже и не сказались бы на её эффективности как охотника. Поэтому нет – он не поверил. И продолжил допытываться:       — Причина только в удобстве, или еще в чем-то? – при этом колдун сам не знал, какого именно признания хотел от неё добиться.       — Ещё в чем-то, – примитивная озёрница не очень-то умела лгать, а потому не стала отрицать наличие иных мотивов. – Ты мне нравишься, Ярра. Ты единственный мужчина, не отвративший своё лицо при виде моего истинного облика. И пусть я и не человек, но всё же я женщина. И мне неприятно, когда те, кого я выбрала, называют меня чудовищем. Такое обращение... ранит мои чувства.       Вот в это уже можно было поверить. У Рах'Шин была своя печальная история. Ещё совсем юной она встретила воина, пред силой и величием которого не смогла устоять. Он тоже полюбил, но когда они возлегли вместе, так толком не научившаяся ещё контролировать превращение озёрница сменила форму, растёкшись по любовному ложу. Воин не смог принять её такой. И схватился за меч. Рах'Шин вынуждена была поглотить возлюбленного чтобы сохранить жизнь себе и потомству, которое они зачали в ту ночь. Ярра знал об, а потому посчитал нужным утешить подругу. Сказав ей слова ободрения. Хотя был и не особо силён в этом.       — Ты не более чудовище, чем я, – искренне произнес мужчина, коснувшись плеча красавицы. – И всё же я думаю, что тебя в первую очередь привлекаю не я, и даже комфорт, который я могу обеспечить, а магия. Ты надеешься передать её своему потомству.       Это имело смысл. Все обладающие магией монстры произошли от союзов магов и меняющих форму существ вроде его подружки.       — Признаю, это так, – не стала спорить Рах'Шин. – Чтобы вывести потомство нам нужно семя мужчин. В одном наши виды похожи – мы тоже хотим населить мир своим потомством от самых сильных отцов-воинов и магов. Но это не отменяет моих чувств к тебе.       — Тогда пошли, – кивнул колдун, наконец-то принимая объяснения. – Только сначала тебе надо одеться. Как на счёт этого?       Ярра взмахнул рукой и на обнажённом теле девушки появилось простое закрытое платье из ярко-синего шёлка. Оглядев выбранный наряд и сочтя его его недостаточно роскошным, колдун недовольно прицокнул языком. За этим последовало ещё одно движение пальцев. В этот раз облачение Рах'Шин оказалось более открытым. Светло-голубая ткань облекала точёный стан красавицы, чётко обрисовывая каждый его изгиб. Вырез декольте был куда как нескромным и обнажал ровно столько кожи, чтобы любой мужчина захотел большего. Длинная де юбка, снабжённая высоким разрезом на бедре, и вовсе оказалась полупрозрачной.       — Идеально, – констатировал Ярра, добавив к наряду тяжёлое, бриллиантовое колье и усыпанную крупными алмазами диадему.       — Мне больше нравился первый вариант, – не согласилась Рах'Шин склонив голову и заглядывая в вырез собственного платья. При этом голос её наполнился нотками колющих льдинок. Озёрница, как будто была недовольна этим поистине царским подарком.       — Что-то раньше я не замечал за тобой стыдливости, – усмехнулся колдун, намекая на то, как она стояла перед ним обнажённой.       — Ты думаешь я не знаю, что эти вещи и украшения принадлежали твоей мёртвой подружке. Может, мне неприятно их носить.       На это Ярре уже нечего было ответить. Даже внешность, которую Рах'Шин принимала по его просьбе, была своего рода интерпретацией облика его погибшей возлюбленной Темиры, воссозданного по его рисункам и воспоминаниям. Даже в жизни колдуна, развлекающего себя гладиаторскими боями и жестокими экспериментами нашлось место для чувств и любовной драмы.       Не смотря на то, что он с детства жаждал мрачных тайн черной магии, и питал склонность ко всему необычному (за частенько бывал наказан не поддерживавшими подобных склонности родителями) долгое время Ярра оставался обычным подростком. И, как и у любого подростка у него была девушка, которая ему нравилась. Её звали Темира и она, до определённой степени, разделяла интерес будущего чародея, с удовольствием посещая вместе с ним те места, которые в деревне считались «нехорошими» и заслушивалась историями сказителей и менестрелей, останавливавшихся иногда на постой в деревне. Дело уже шло к свадьбе и между их родителями всё было давно решено, но перед, как это случилось, в жизни Ярры появился демон, о котором судачили.       Правда оказался он человеком, по силе коварству неотличимым от демона. Разглядев в юноше склонность к магическим искусствам он забрал Ярру с собой. Против воли родителей и старейшины деревни, хотя сам подросток шёл с ним добровольно, увидев в сварливом и заносчивом старике шанс на исполнение мечты. Темира осталась ждать его, но когда родители попытались выдать его за другого, сбежала. Отправилась на поиски возлюбленного. И нашла. Волшебник, наставлявший Ярру, принял её в башню в качестве служанки, хотя и не был доволен её появлением. Считал, что дела сердечные отвлекают от изучения заклинаний.       Однажды, Темира попалась старику когда тот был в плохом настроении, и он убил её заклинанием. Не намерено, «в сердцах» – как он потом объяснил безутешному парню. В качестве извинения маг даже предложил Ярре одну из наложниц своего гарема на выбор, но Ярра не принял его извинений. Затаив смертельную обиду, он выждал подходящий момент использовал коварный трюк, почерпнутый им в одной древней книге, чтобы пленить учителя с помощью магии. Далее он калёным железом вырвал у него все тайны, который старый маг прежде отказывался ему открывать, после чего заключил в узилище. Там изнурённый и сломленный убийца Темиры и провёл остаток своей горькой жизни, испытывая жесточайшие муки. Так Ярра превзошёл старика в жестокости.       С тех пор прошло уже много лет, но несмотря на это Ярра всё ещё скорбел о потерянной возлюбленной. Поэтому и не стал извиняться перед Рах'Шин. Лишь предложил ей руку, чтобы держаться во время телепортации. Тащиться на своих двоих он не хотел.       — Ну что, пойдём? – спросил колдун, извлекая из под полы мантии узорчатый золотой скипетр с крупным светящимся камнем.       — Пойдём, – согласилась блондинка, превратив свою руку в жгутик, который обвила Ярру в сгибе локтя. Она была готова к перемещению, и, хотя делала это в первый раз, не выказывала ни тени суеверного страха и неуверенности, которые наверняка уже охватили бы обыкновенную девушку. Испытывая гордость за свою спутницу Ярра взмахнул жезлом. Камень в его навершии вспыхнул светом холодным, но ослепительным. Он охватил прижавшиеся друг к другу фигуры, вобрал в себя и погас. Не оставив ничего.       Исчезнув в одном месте, они мгновенно переместились в башню Ярры – в его покои, отгороженные от остального мира дверью из красного дерева, на которой щерился в жуткой улыбке голый человеческий череп. Стены просторной комнаты были затянуты эбеновыми драпировками, и кроме нескольких сундуков с одеждой, зеркала и тканевой ширмы, отгораживавшей угол, здесь не было ничего. Лишь застеленное чёрным бархатом ложе, на котором Ярра и предложил Рах'Шин примоститься, сделав приглашающий жест.       — Падай, – сказал он, деловито проходя за ширму и начиная снимать дорогие одежды. По хорошему, после прогулки по солнцепёку следовало бы принять ванну, но его подруга вряд ли бы стала ждать. К тому же её мало беспокоили такие вещи, как пот на теле партнёра. Поэтому волшебник предпочёл не терять время. Да и зачем, если это никому не надо?       Раздевшись и покидав вещи в сундук он достал из тайника небольшую шкатулку. Сделанная из чёрного дерева, она хранила пыльцу чёрного лотоса. Колдовское снадобье, к которому Ярра пристрастился уже довольно давно. Вдыхая его, обычные люди погружались в сон, полный прекрасных видений, но на волшебников оно действовало совершенно иначе. Вместо того, чтобы валяться с открытыми глазами, созерцая недоступные пониманию дали, одарённые расширяя границы возможного. Увеличивалась скорость реакции, позволяющая колдовать быстрее, и одновременно обострялись все ощущения. Включая и удовольствие.       — И всё же я не понимаю человеческих привязанностей, – подала голос Рах'Шин, вертевшаяся перед большим чёрным зеркалом.       — Сказала та, кто сама привязана к человеку, – парировал Ярра, выходя из-за ширмы переодетый в бархатный чёрный халат.       — Ты не понимаешь... – спорить со озёрницей было бессмысленно, но в своём нынешнем состоянии он был готов даже на это.       — ...это другое, – закончил он за Рах'шин, завалившись спиной на кровать, и с наслаждением расслабляя худощавое тело.       — Хватит уже заканчивать за меня мои фразы, Ярра, – Рах'Шин угрожающе надвинулась на него, перетекая поближе к кровати.       — Извини, это пыльца лотоса так действует, – не сдержавшись, хихикнул тот. – Она стимулирует нервную систему. Разгоняет её.       — Расслабься, Ярра, я сделаю все сама, – холодным, лишённым даже намёка эмоциональность, голосом заявила блондинка, освобождаясь от платья. Голубая ткань скользнула вниз по безупречному телу Рах'Шин, растёкшись у её ног шёлковой лужицей.       Сама девушка расплылась, обратившись колонной полупрозрачной слизи, после чего перелилась на кровать, вновь приняв форму женщины. Ярра даже не подумал подвинуться, чтобы дать подруге место, но это и не потребовалось. Она устроилась на нём. Нежно погладила лицо руками, а затем начала ласкать грудь. Её охлаждающие прикосновения были именно тем, чем нужно в этот жаркий день. Колдун даже издал тихий звук удовольствия, ощущая как то, что заменяло ей руки, подползает к его бёдрами.       Разумеется она сжульничала, разветвив их на несколько гибких придатков и добавив себе пальцев. В результате, тоненькие отростки её щупальцев смогли охватить куда бо́льшую «территорию» чем это казалось возможным. При этом, несмотря на отсутствие каких-либо эмоций на лице девушки, действовала она с осторожностью и даже нежностью. Конечно, может быть Ярра проецировал на неё свои чувства, но сейчас Рах'Шин была почти так же ласкова с ним, как Темира когда-то.       Хотя последняя и не могла выделать всего того, на что оказалась способна озёрница. Её тело медленно растекалось, порождая всё новые и новые отростки и псевдоподии. Они вились по телу мага, охватывая его конечности и нежно поглаживая по лицу. Сердце Ярры забилось быстрее, в смеси волнения и похоти, когда они отыскали его член. Покрытое слизью щупальце сразу же принялась за своё привычное дело, скользя вверх и вниз по стволу. Заставляя его твердеть от приятных ласк. Бесконечно развлекаясь с этой частью мужского тела Рах'Шин не забывала и об остальных, поглаживая везде, где только могла дотянуться. То есть вообще везде.       Блаженно прикрыв глаза, он задался вопросом – ориентировалась ли Рах'Шин по температуре его тела, прикладываясь к наиболее тёплым местам, или же среди её предков был человек, от которого ей передались сексуальные инстинкты? В иное время он с удовольствием поразмышлял бы над этим, но пыльца лотоса уже сделала своё дело, обострив все его чувства. Стоило Рах'Шин потереть внутреннюю сторону его бёдер, как член Ярры сразу напрягся. Три полных вершка славы, направленной прямо вверх.       Он был готов, она – тем более. Аморфная природа исключала необходимость прелюдии. Фактически, она была готова с тех пор, как они встретились на берегу реки. И даже ещё раньше. Поэтому, не тратя времени на глупые человеческие игры Рах'Шин бесцеремонно перелилась по нему всему телом, переформировав свою фигуру так, чтобы болезненно твердый ствол Ярры оказался прямо под ней. Оседлав его бёдра и упираясь руками в грудь она подождала несколько дразнящих секунд, а затем... стекла на него сверху. Не ударила бёдрам и впечатав задницей в ложе, а пролилась на его ждущий член, охватив его и разместив внутри себя.       В неубедительно воспроизведённом влагалище. Не имевшая представления о том, как должна ощущаться эта часть женского тела озёрница, сформировала слизисто-студенистый канал. Прохладный и скользкий, словно желе, он при этом держал форму. Упруго пружинил, обнимая и обволакивая. Ярра как будто погрузился в густой гель, который к тому же был ещё и живым, пульсирующим.       С тем, что можно было описать как неумело сымитированную улыбку превосходства на полных губах, Рах'Шин начала уплотнять и расслаблять массу своего тела вокруг его члена, поглаживая со всех сторон. Ярра даже не пытался сдержать стоны. Ощущения оказались просто невероятны. Это было похоже на секс с разумной жидкостью. Слизистая масса кружилась вокруг него, доводя до невероятно быстрого оргазма. Даже многое повидавший на своём веку колдун оказался не готов к тому, что фейерверк удовольствия пронесётся по его телу, заставляя стонать в экстазе. Это было невероятно – намного лучше, чем любой другой эротический опыт.       Рах'Шин, явно не собиравшаяся останавливаться на достигнутом, продолжила эротически издеваться над его достоинством. Всасывая его в себя, доставляя дикое нечеловеческое удовольствие, подобного которому не смогла бы подарить даже самая опытная путана. Это было почти болезненно, а потому уже растёкшейся в лужу блондинке пришлось вытянуть часть своего тела в длинный усик и несколько раз обернуть его вокруг ног чародея, запирая его член внутри себя. А учитывая, что щупальца Рах'Шин уже давно обвили и прижали к кровати запястья Ярры, единственной частью тела, которой он ещё мог двигать, остались бёдра.       — Ещё... дай мне ещё... – потребовала она, вытянув изо рта длинное щупальце и введя его в рот колдуна. Вкус, как таковой, отсутствовал. Было лишь ощущение упругой сырости завоёвывавшей новую полость. Девушка никогда не погружалась достаточно глубоко, чтобы перекрыть дыхание и лишь тыкалась во внутреннюю поверхность щёк и нёба, медленно скользя при этом по языку.       Новые, необычные ощущения отвлекли Ярру. Его тело расслабилось, а бёдра рефлекторно задвигались вверх и вниз. Ощущение скользкой прохлады вокруг его шеста вновь стало приятным. Мышцы мужского тела расслабились и это послужило для Рах'Шин сигналом к новой «атаке». Она оседлала его член с невероятной яростью. Слизистая масса её тела, уже весьма условно имитировавшего женский силуэт, вздымалась вверх и вниз. Снова и снова – без каких-либо признаков замедления. Каждый отскок её задницы от его бёдер создавал невероятно непристойный, влажный звук, странным образом возбуждавший Ярру ещё больше.       В попытке обрести хоть какое-то подобие контроля, он высвободил руки из захвата и потянулся к её талии. Но промахнулся, схватившись за груди, раскачивавшиеся прямо перед его лицом. Большие и желатиновые они так приятно пружинили, что волшебник не удержался, схватившись за них. А зря. Стоило его пальцам сжаться, как они прошли сквозь растёкшуюся массу, провалились внутрь. Слизь сразу же затвердела вокруг них, поймав Ярру в ловушку, из которой ему не суждено было выбраться.       Любовная битва продолжилась. В одно мгновение на нём скакала восхитительная обнажённая женщина, а в другое извивалась студнеобразная масса, обнимавшая его всеми шестью конечностями. В конце концов она довела его до второго оргазма. Удовольствие пронеслось по его телу словно повозка, запряжённая четвёркой быков. Ярра яростно задвигал бёдрами, отдавая Рах'Шин её награду. Обычно в такие моменты он выкрикивал имя Темиры, прославляя свою безвозвратно ушедшую любовь, но сегодня всё было по-другому. Что-то изменилось после их короткого разговора на реке. Сделанное Рах'Шин признание тронуло ещё не полностью зачерствевшее сердце тёмного волшебника и он понял, что не сможет больше относиться к своей спутнице только как к заменителю Темиры. Этакому суррогату несбыточной мечты. Пришла пора забыть боль потери и начать уже двигаться дальше.       — Рах'Шин... – сорвалось с губ волшебника, пока потоки семени вырывались из его стержня, поглощаясь трепещущей слизью.       — Скажи это ещё раз! – потребовала блондинка, нависая над ним с выражением голода на красивом лице. Не смотря на низкую эмоциональность и практически полное отсутствие эмпатии, она как будто хотела получить доказательства его привязанности к себе.       — Рах... Шин... – озёрница продолжала работать своим телом, пока член Ярры не перестал стрелять и не смягчился, а сам он не отключился, истощённый сокрушительным удовольствием. В этот раз он действительно отдал хищной самки всё, что только имел...       ...снова открыв глаза, чародей понял, что находится на мягкой, слизистой поверхности. Несколько щупалец, у которых не было ограничений по форме и положению, которое они могли принять, тёрлись о него, заставляя волшебника ещё острее осознавать свою наготу. Рах'Шин частично растеклась по кровати, образовав под ним подложку из собственного тела, но при этом сама осталась в форме блондинки, которую могла поддерживать даже во сне. Облик человека совершенно её не смущал, так как эта форма была, выбранная для неё Яррой. Заметив, что любовник очнулся, она приподнялась на локте, демонстрируя ему своё обнажённое тело.       — Рах'Шин, а выходи за меня, – с абсолютно не свойственной ему спонтанностью предложил поддавшийся чувствам Ярра.       — С чего бы? – в лоб спросила замершая в его объятьях девушка. При этом её лицо было лишено даже намёка на выражение.       — Ну мы давно вместе... – стараясь не растеряться от такой прямоты и кажущегося равнодушия начал перечислять мужчина. – Да и не найти мне никого лучше тебя. Тебе, кстати, тоже. А свадьба только упрочит наш союз. Сделает его ещё более крепким.       — Я водная хищница и не собираюсь безвылазно сидеть в твоей башне и изображать девушку твоей мечты, – отрезала Рах'Шин.       — И не нужно, – Ярра коснулся пальцами её подбородка. – Я сам часто бываю занят, и не смогу уделить тебя всё своё время. Поэтому ты сможешь приходить и уходить, когда захочешь. А внешность можешь принять любую. Не нужно никого изображать.       — Оставлю эту. Помогает охотиться, – после недолго раздумья ответила блондинка и уточнила. – Но скажи, что изменится в наших отношениях, если ты по прежнему будешь жить в башне, а я – в реке? А встречаться мы, как и прежде будем раз от раза?       — Ну... наверное ничего, – тяжко вздохнул колдун, сознавая, что не сможет объяснить озёрнице принцип «гостевого брака».       — Я подумаю, – огорошила Рах'Шин Яру следующим заявлением, начисто ломавшим логику всех её предыдущих выссказываний. – Но ты будешь любить меня, а не свою Темиру. Если так сильно скучаешь по ней, то люби её в себе – в своей памяти, а не во мне.       — Неожиданно глубоко для тебя – заметил Ярра но перехватив пристальный взгляд примирительно добавил – Хорошо, я понял.       Рах'Шин ещё некоторое время смотрела на него и не заметив признаков лжи и насмешки успокоилась, обронив короткое:       — Спи, – после чего свернулась вокруг чародея потоком слизи, образовав одеяло. Демонстрируя свою коррозийную любовь.