едкий запах табака окутывает комнату. осаму морщит нос и недовольно посматривает на хироцу. старший лишь улыбается:
— не делай вид, что тебе настолько дурно, в воздухе витает запах смерти, которую ты так лелеешь.
— я хочу быструю и безболезненную, а не подыхать в муках и стенаниях, задыхаясь от твоих сигарет.
хироцу тихо посмеивается, когда дазай закатывает глаза.
— я правда, вот хоть убейте, как бы иронично это не звучало с моей- то стороны, не понимаю в них прикола.
и то же самое он говорит чуе.
— не разговаривай со мной, ты меня раздражаешь.
— тут из собеседников только ты и стена, за которой мы прячемся, — цыкает осаму. — хотя, по правде говоря, разницы особой я не ощущаю.
чуя скрипит зубами и практически готов зарядить ему в челюсть, как вдруг слышится хлопок.
— газ! — глаза дазая ядовито блестят. — они нас заметили.
чуя с тревогой во взгляде озирается по сторонам, пытаясь найти нужную им вещь, как вдруг чья-то большая рука закрывает ему рот. он чувствует, что быстро теряет сознание и слышит напоследок короткое «чуя?», дрожащим голосом. а может это только подсознание играючи подкидывает дурацкую мысль, якобы скумбрии на него не плевать.
***
они с трудом выбираются из заваленного здания. ноги у накахары откровенно подкашиваются, после использования смутной печали и дазай вовремя хватает парня за плечо, чтобы тот не грохнулся лицом об асфальт.
потому что лицо у чуи сейчас, в этом тусклом фонарном свете, с кровавыми пятнами почему-то
ну совершенно по-блядски
ужасно красивое.
ему совсем не хочется, чтобы этот мимолётный момент очарования подпортило падение напарника.
дазай глухо кашляет.
— ты в норме? идти можешь? — ненавязчиво интересуется юноша.
накахара кивает, но его тело говорит об обратном. его пошатывает и мотает из стороны в сторону, словно пирата, сошедшего на берег после долгого плавания.
— щас я, щас. только… дай посидеть немного.
он почти падая на траву, прислоняется спиной к бетонной стене. большой фонарь напротив освещает фигуру, прижимающую к себе колени. чую немного трясёт.
он хаотично шарит рукой по карманам и достаёт оттуда сигарету и зажигалку.
— откуда? — глаза дазая выдают неподдельное удивление.
— у хироцу спёр. расскажешь ему — повешу тебя собственными руками, — чуя откашливается.
— ты же не курил никогда.
— ты тоже. хочу попробовать. старшие с этими сигаретами выглядят круто, словно герои фильмов. а я и сам сегодня чуть не стал персонажем документального триллера.
— всякую дрянь в рот тянешь.
дазай качает головой.
им по 17. они ни разу не курили.
брюнет наблюдает за тонкой струйкой едкого дыма. на удивление сигареты, которые чуя курит, сейчас почему-то не кажутся такими мерзко-пахнущими. и дазай не может понять почему, ведь это те же самые, из той же пачки.
но от сигарет рьюро почему-то веет грустью, смертью и порохом.
а от этой, одной, молодостью, огнём и азартом.
а может и не от сигареты?..
дазай садится рядом, и чуе сейчас настолько всё равно на весь мир, что он даже не отпускает никакого едкого комментария.
и от этого напускного безразличия почему-то вдруг становится хорошо.
они молчат и слушают осенний ветер, вдыхая дым от сигареты чуи.
когда одна заканчивается, он тянется в карман, вытаскивая ещё.
дазай вдруг нарушает окружавшую их тишину негромким вопросом:
— дай попробовать?..
чуя роется в карманах, но ничего там не находит. он немного разочарованно, сам не зная почему, смотрит на парня.
— нет? — интересуется темноволосый. — тогда эту дай.
накахара с недопониманием в глазах опускает взгляд на сигарету, зажатую между собственными зубами.
— ёбнулся? только честно. или тебе там так сильно по голове ударили, что до конца все мозги отшибли?
— да ну не вредничай, я всего одну затяжку сделаю, — дазай пытается умаслить его на такую поблажку, пьяно улыбаясь, на что чуя обещается в будущем поставить ему фингал.
— просто понять хочу, — вдруг совершенно серьёзным тоном говорит осаму. — чё ж в них такого, что вас слепо тянет всех в эту паутину.
чуя в раздумьях бегло озирается по сторонам, смотрит на немного грустного дазая и, выдохнув, протягивает ему свою сигарету.
— на.
он морщится, когда сидящий рядом юноша вдыхает этот дурманящий запах.
***
они возвращаются в здание портовой мафии ночью и дазай, усмехаясь, выдаёт:
— как бы ты меня не ненавидел, но не против непрямого поцелуя. а может ты другого поля ягода, а, чу?
чуя недоуменно смотрит на него, когда дазай с издёвкой тихо произносит:
— мы курили одну сигарету на двоих.
щёки накахары стыдливо краснеют, от чего второй начинает легко смеяться.
— да не парься, я же шучу, конечно. ты бы себя видел.
чуя пепелит его взглядом. остаток дороги они идут молча, и рыжеволосый даже не оборачивается на своего партнёра.
дойдя до здания портовой мафии, дазай вдруг снова решает высказаться, потому что нависшая вокруг дуэта «двойного чёрного» тишина становится до омерзения неловкой и гнетущей.
— а вообще мне понравилось?
— что? целоваться со мной? — с издёвкой и лёгкой грустью в голосе спрашивает накахара. дазай аж запинается.
— д-да нашёл на что дуться. сигареты. я думаю… это не так уж и плохо.
— и что? вечно за мной докуривать будешь? — чуя легонько скалит зубы и осаму скрещивает руки на груди.
— куплю свои. если не продадут — обворую. добуду их каким угодно образом, лишь бы…
— лишь бы больше со мной не соприкасаться, я понял.
чуя очень очевидно нервничает и дазаю вдруг становится как-то ну совсем не смешно.
— ты так взъелся из-за шутки?
— из-за того, какой ты мудак.
***
в три часа ночи осаму выходит из комнаты, садится на пол коридора, прижимаясь спиной к стене. рядом с чуей, которому тоже не спится после всех сегодняшних событий. и он задаёт один-единственный вопрос.
— ты хочешь целоваться?..
и не дожидаясь ответа, он тянет рыжего к себе ближе, выдыхая ему в рот лёгкий флёр злосчастной сигареты.
щёки чуи пылают и даже темнота не способна до конца этого скрыть.
— ты такой сейчас… пиздец…
дазай не знает как выразить свои мысли, лихорадочно и возбуждённо бегая голодным взглядом по лицу коллеги. и накахара жадно впивается в его губы своими. это продолжается до тех пор, пока воздуха в лёгких не становится мало.
дазай с трудом дышит:
— ты где так, мгх… научился?..
— у меня… девушка была.
— и как, я лучше?
на вопрос чуя не отвечает, лишь снова затыкает дазая, проникая языком в его рот. теперь очередь темноволосого густо покраснеть. доигрался.
в глазах парня странные, нечитаемые эмоции и лёгкое смятение. чуя гордится проделанной работой: он заставил младшего паниковать и смущаться.
— ты ж говорил, что я всякую дрянь в рот тяну. у «дряни» есть имя теперь, как видишь. потому что ты всё ещё редкостный мусор.
— я тебе нравлюсь?
чуя ухмыляется.
— да ни в жизнь. я только хотел попробовать…
— да. и ты попробовал, когда у тебя была девушка. а тут ты просто «хотел».
им по 18. они перепробовали кучу видов сигарет. и это почему-то всегда ощущается вкуснее и насыщеннее, когда передаётся от одного к другому, вместе с коротким поцелуем.
им 22. дазай говорит всем в агентстве, что бросил курить.
чуя дымит как паровоз.
от своих старых традиций им так и не удалось уйти.
