Солдат с лиловыми глазами

      Пауль вернулся к вечеру и герр Ваккер объяснил, что отнёс Израиля в стационар. Пауль понимающе закивал. — Выбора у нас нет. Фридрих, тебе придётся оставаться тут дольше, чем планировалось. — Я понял. Я уже практически живу с этими малышами. Без Рихарда стало действительно трудно… — герр Ваккер опустил голову. — Хватит, Фридрих… — Пауль положил руку ему на плечо, — Пять или шесть месяцев прошло? — Шесть, пошёл седьмой… — герр Ваккер тяжело вздохнул. — Держи себя в руках! — Пауль встряхнул его за плечи. — По крайне мере, у нас есть провиант и нам не приходится красть. И мы точно знаем, что одежда, которую носят наши дети сделана из ткани. Герр Ваккер нервно сглотнул и поёжился, хотя в Руинах было довольно тепло. — Только не о ней, прошу тебя! — Аж неприятно… — Пауль тоже поёжился. ‐ давайте ложиться спать. Пауль заглянул в котёл, издал тихое «угу» и снова стал читать книжку. Утром Бруно проснулся из-за того, что рядом кто-то звенел баночкой. Это был герр Ваккер, который пытался поменять капельницу. — Ой, извини, Брун. — он вытянулся по стойке «смирно». К нему подошёл Пауль. — Ты разбудил ребёнка, Фриц. — он скрестил руки на груди и говорил это металлическим голосом. — Да, извини… — он опустил уши и голову. — Ты ведь всегда был таким аккуратным, Фриц. — герр Ваккер снова пробормотал извинения. — Давай так. — Пауль положил руку ему на плечо, — Я сейчас пойду проверю Израиля. Ты следи за дверью и приготовь еду. — Хорошо… Герр Ваккер ушёл за угол. Пауль подошёл к Шмуэлю. Он всё ещё лежал на кровати под капельницей. — Держись, малыш, мы выходим тебя. — он погладил его по голове и вышел за дверь. Шмуэль приподнялся на локтях и оглядел комнату. — Ариш, как твой глазик? — герр Ваккер вышел из-за угла. — что за нелюдь этот доктор?! Арина покачала головой и подобрала юбку. Вскоре вернулся Пауль. Он сразу спросил у герра Ваккера про свой кабинет и снова указал, что делать. — Поиграй с ними. Я займусь новичками. Пауль сменил Шмуэлю капельницу. — Фриц, кара тебе небесная! — позвал Пауль, герр Ваккер появился из-за угла и вытянулся по стойке «смирно». — Немедленно принеси подушку! Ты должен был принести её и подложить ему под руку! Герр Ваккер быстро закивал и ушёл за угол. Он вернулся через минуту держа в руках небольшую подушку. Пауль положил её под руку Шмуэля. — Что с тобой такое, Фриц? — на это герр Ваккер опустил голову, — С каких пор ты стал таким рассеянным? Герр Ваккер виновато опустил глаза. Бруно посмотрел на своего друга. Шмуэль выглядел гораздо бодрее. Он лежал под капельницей всю ночь и её, похоже переодически заменяли. — Тебе больно? — спросил Бруно. — Нет. Я совсем ничего не чувствую. — Шмуэль попытался подняться, но Пауль заметил это и уложил его обратно. — Не вставай! — строго сказал он. — больно будет. Шмуэль кивнул и лёг на кровать. — Не переживай за него. — Пауль обратился к Бруно. — Он выживет. Это я обещаю. Вскоре Пауль и герр Ваккер вытащили капельницу. Шмуэль сел в кровати и огляделся. Он взял Бруно за руку и придвинулся к нему. — Слушай, Брун, — герр Ваккер присел рядом с ним. — Шмуль доверяет тебе, поэтому наблюдай за ним. Если заметишь, что ему становится хуже, предупреди меня или Пауля. — Хорошо, герр Ваккер. — Бруно уже понимал, что с его другом происходит что-то нехорошее. — Что, прости?! Пауль, который разговаривал с Зинаидой Игоревной, внезапно выпрямился и замер. Герр Ваккер тоже выпрямился, он выглядел испуганным, как и все люди в Руинах. Стало очень тихо. У Пауля был очень мягкий голос и слышать, как он кричит, было очень странно. Обитатели Руин, похоже, были удивлены этому, также, как и Бруно. — Я. я… — герр Ваккер опустил уши. — Ты снова представился по своей фамилии?! Ты что, бессмертный?! — Пауль схватил его за плечи и начал трясти его. — Но я… — попытался оправдаться герр Ваккер. — Тебе напомнить, как тебя чуть не арестовали?! Тебе напомнить?! Ты хочешь повторения?! — Но мы очень далеко от фронта… — возразил герр Ваккер. — Тоже самое ты говорил в Ленинграде, Гродно и Киеве, где тебя чуть не расстреляли! Ты идиот, Фриц! — Но, Пауль.! — Я тебе в сотый раз повторяю: НЕЛЬЗЯ! РАЗГЛАШАТЬ! СВОЮ! ЧЁРТОВУ! ФАМИЛИЮ! Герр Ваккер быстро закивал. — Хорошо, хорошо, хорошо! Пауль отпустил его и мгновенно успокоился, а затем посмотрел на Бруно. — Бруно, пожалуйста, не называй дядю Фрица по его фамилии. Прошу, зови его по имени. — Но почему? — непонимающе спросил Бруно. — Ох… — вздохнул Пауль. — Нам нельзя раскрывать свои личности. Если другие узнают о нашей деятельности, нас расстреляют. Поэтому, прошу, не называй его или меня по фамилии. — А имя? — Имя можно. Мало ли в Германии людей с именем Фриц? Бруно кивнул. Пауль вышел на центр комнаты, попросил прощения у всех, кто был в Руинах и выскочил на улицу. Герр Ваккер виновато сел в углу, потом встал, подошёл к Арине и стал разговаривать с ней. Вскоре Пауль вернулся с большим пакетом. Он ещё раз извинился, а потом стал доставать из пакета небольшие шоколадки или фрукты и раздавал обитателям Руин. Он отнёс последнюю шоколадку в комнату за углом, а потом вернулся. Он поднял Шмуэля на руки и осторожно прижал его к себе. — Итак, малыш, я отведу тебя в больницу, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке. Что ты об этом думаешь? Шмуэль кивнул. — Не боишься? — Нет. — Хорошо. Пауль посмотрел на Бруно. — Хочешь пойти с нами? — Да. — Бруно спрыгнул с кровати, обулся и они втроём вышли на улицу. Больница находилась в конце улицы и была довольно большой. Пауль завёл их внутрь и подошёл с ними к стойке, за которой сидела милая девушка. — Здравствуйте, товарищ Радина. — поздоровался Пауль. — Здравствуйте. — девушка встала, — Вы снова со своими «лишенцами»? — Да. Вот ему, — он поудобнее перехватил Шмуэля, — Нужно провести первичный осмотр и проверку на синдром длительного голодания. Девушка, которую Бруно едва мог видеть, понимающе покачала головой. — Да уж. Чёртовы фашисты. — кого она имела ввиду Бруно не понял. — Но, хочу сказать, что он не так истощён, как другие люди из тех лагерей. — Это всё Бруно… — тихо произнёс Шмуэль указывая на него, — он приносил мне еду. Девушка посмотрела в сторону, куда указывал Шмуэль. — Какой молодец! — воскликнула она, — Молодец, что облегчил ему жизнь в этом ужасном месте. — она улыбнулась Бруно и вновь посмотрела на Шмуэля. — Освенцим? — Аушвиц… — в этот раз Бруно очень чётко расслышал, как он понял, название лагеря, возле которого он жил всё это время. Девушка сочувствующе покачала головой и что-то записала, пробормотав, что это один и тот же лагерь. — Как тебя зовут, малыш? — обратилась она к Шмуэлю. — Шмуэль… Она снова что-то записала и задала ему ещё несколько вопросов. — Хорошо, проходите. Педиатр сейчас свободен. — Спасибо. Пойдём Бруно. — Пауль взял его за руку и они втроём пошли наверх. Педиатром была довольно милая старушка. Она улыбнулась Шмуэлю и, когда Пауль поставил его на пол, осторожно взяла его за руку и усадила на стульчик. Бруно Пауль усадил на табуретку на стул возле стены. — Не бойся, мальчик. — сказала она приятным старческим голосом после чего обратилась к Паулю. — Снова от немцев? Тот кивнул. — Угу… Итак, малыш, как тебя зовут? — она взяла листок и приготовилась что-то писать. — Шмуэль… — Хм, красивое имя. — она записала что-то в листок. — Сколько тебе лет? Когда ты родился? — Мне девять… Пятнадцатого апреля в тысяча девятьсот тридцать четвёртом году. — Хорошо… Как твоя фамилия? — Я… — Шмуэль замолчал, — Я… не помню… — А ты помнишь свой номер? — Да. Он на моей форме. — Шмуэль зачитал свой номер. Старушка записала его на отдельную бумажку и прикрепила к листку. — Я думаю, что после войны мы узнаем твою фамилию, Шмулик. — она осторожно погладила его по голове. Шмуэль грустно кивнул. — Итак, Пауль? — старушка посмотрела на него. — Ему стало плохо после еды вчера. Мой друг поставил ему капельницу, на всякий случай. У меня подозрение на синдром длительного голодания. — Угу… Пойдём, Шмулик, я взвешу тебя и измерю рост. Она взяла Шмуэля за руку, подвела к весам, поставила его на них, записала результат в блокнот и подвела его к картинке жирафа, с помощью которой измеряли рост. — Выпрями спинку. — сказала она и записала результат. Она села за стол и стала что-то считать. — Угу… Истощение, но не критическое. Думаю, что при усиленном питании он быстро восстановится. Да и выглядит он гораздо лучше, чем другие детишки. Пауль кивнул, старушка поднялась и подошла к Шмуэлю. — Расстегни рубашку. — она стала прослушивать его, осмотрела уши, прокомментировав, что он енот, измерила температуру, потом попросила открыть рот и осмотрела его горло и прощупала живот. После каждого действия она что-то писала в блокнот. — Ну, в целом он в порядке. — старушка села за свой стол и стала переносить записи из блокнота в листок, — Пару недель на усиленном питании и он станет совсем обычным ребёнком. Только мне не нравится рубец у него над бровью. — Стоит провериться на сепсис? — спросил Пауль. — Нет, не думаю. Ранка небольшая, причин волноваться не вижу. В остальном всё тоже относительно хорошо, только искупайте его. — старушка ободряюще кивнула Шмуэлю, когда он шёл обратно к Паулю. — Хорошо, спасибо. — Пауль улыбнулся ей, выводя обоих мальчиков за дверь кабинета. — Так, нужно запрячь Фрица, чтобы приготовил ванну. Бруно, ты помнишь дорогу? — Угу. — Беги домой и скажи Фрицу, чтобы готовил ванну. Я пока проверю Шмуэля на синдром длительного голодания. Бруно кивнул, вышел из больницы и побежал в Руины. Дорога заняла не много времени. Оказавшись в Руинах, Бруно передал герру Ваккеру просьбу Пауля. — Хорошо, — он кивнул, взял бочку для воды и вышел с ним из Руин. Вскоре вернулись Пауль и Шмуэль. — Хорошие новости! — объявил Пауль, — Он почти полностью здоров. Две недели усиленного питания и будет, как новенький. Руины дружно зааплодировали, Шмуэль смутился. Скоро вернулся герр Ваккер и ему поведали хорошую новость. Тот подпрыгнул, едва не уронив бочку и не свалившись сам: — Замечательно! Прекрасно! Лучше и быть не может! — он поудобнее перехватил бочку и понёс за угол. — Фриц! Вода холодная! — крикнул ему Пауль. — В котле суп! — раздалось из-за угла. — Тогда подожди! — Пауль поднял Шмуэля, усадил на кровать и подбежал к печке. — Время обедать! Герр Ваккер выскочил на улицу, стал звать всех. Пауль стал разливать суп по тарелкам и раздавать жителям Руин. Герр Ваккер разводил на улице костёр, чтобы согреть воду. Шмуэлю тоже налили суп. В этот раз не просто бульон, а полноценный суп. — Ууух! Тяжёлая, зараза! — герр Ваккер тащил бочку с водой куда-то за угол. Вскоре он вернулся и снова пошёл на улицу. Когда все доели и помыли посуду, Пауль сел возле Шмуэля и усадил его к себе на колени. — Пойдём, малыш, самое время искупать тебя. Возьми свою новую одежду. Шмуэль достал из-под кровати штаны и рубашку и Пауль увёл его. Бруно последовал за ним. За углом находились ещё три комнаты и большой коридор. Дверь в одну комнату была открыта — там была кухня. Дверь в другую комнату была заперта и на ней была табличка «Не входить». В третью комнату шли Пауль и Шмуэль. Там стояла ванна и валялись мешки с кучей одежды. — Пауль? — Бруно подошёл к нему. — Я искупаю его и вернусь. — Пауль положил руку ему на плечо. — тебе тоже нужно будет помыться после него. Бруно кивнул и подошёл к Арине, которая сидела рядом с печкой. — Привет? — он осторожно сел рядом с ней. — Угу… — она одёрнула юбку. — А… Что с твоим глазом? — спросил наконец Бруно. Арина долго молчала. — Ты действительно хочешь узнать про «Ангела Смерти»? — спросила она металлическим голосом. — «Ангела Смерти»? Звучит… жутко… Кто это? — Ох… — Арина задрожала, хотя в Руинах было тепло, — Это ужасный человек. Он был доктором… Когда меня привезли в лагерь он стоял там и смотрел на нас. Он увидел меня и заявил, что я нужна ему. Потом он увёл меня и ещё нескольких человек и поселил в барак. Он давал нам конфеты и накричал на охранников, когда они стали бить меня. Но потом… — она запнулась, — в один день он взял меня с собой. Он привёл меня с собой и стал… — тут она расплакалась, — Он стал колоть мне что-то в глаза. Мне было больно, но меня держали, чтобы я не дёргалась. Глаз болел очень долго. Я совсем перестал видеть этим глазом, второй тоже перестал видеть. Папа принёс меня сюда и повёл в больницу. Когда меня завели в кабинет доктора, который должен был осмотреть мои глаза и заплакала. Я не давалась ему и кричала. Я думала, что он тоже что-то сделает с моими глазами. В конце концов он осмотрел меня и сказал, что его, — она указала на свой зашитый глаз, — уже нельзя спасти и мне немедленно нужна операция. Меня тут же уложили на кровать и что-то укололи. Папа всё время держал меня за руку. Потом я уснула, а когда проснулась, я совсем не видела на этот глаз, но видела на второй. Мне дали зеркало и я увидела, что этого глаза больше нет. Я заплакала. Папа и этот хороший доктор успокаивали меня. С тех пор я привыкла, что больше не вижу эту сторону… — Подожди… — Бруно потряс головой. — Это ужасно, но кто такой этот доктор? — «Ангел Смерти»? Это мужчина, в первый раз он был одет в чёрную форму, в фуражке и блестящих сапогах. В другой раз он был одет как доктор. Он жуткий, у него даже взгляд жуткий, и улыбка… — А почему его так прозвали? — Его так называла девочка по имени Аня. Но я думаю, что его так прозвали, потому что почти все, кого он забирал с собой, больше не возвращались. Или становились такими… Арина заплакала. Бруно внезапно почувствовал себя плохо из-за того, что он заставил её плакать. Вскоре вернулся Пауль, держа Шмуэля, завёрнутого в полотенце на руках. Он усадил его на кровать и подозвал Бруно. Он взял свою одежду и пошёл в ванную, оглядываясь на Арину. Девочка сидела в углу, тихонько всхлипывая…