Стоило только перешагнуть порог, и я осознал, что снова ослушался. Ты быстро выбежал с кухни, радостно позвав меня по имени, но когда увидел на щеках следы крови, бросил на меня разочарованный взгляд. Мои любимые, чёрные глазки, в которых было совсем просто найти даже больше, чем отдельную вселенную, полную уюта и покоя наполнились печалью. Вроде, такой-же чёрной, но какого-то отвратительно-вязкого оттенка. Будто самые яркие звёзды затаились в тёмных, самых сокральных уголках быстро растущей чёрной дыры. А за ними погасли и доверие, любовь, желание простить. Это было не трудно разглядеть. Твой взгляд делает из тебя, как бы, настежь распахнутую книгу. Интересную, просто замечательную книгу о трудной жизни. Незаслуженно тяжёлой судьбе. И теперь, я часть всего этого отвратительного месива, которое мы привыкли называть "чёрной полосой в жизни", или что-то, вроде этого. Жаль только, я правда ничего не могу сделать с собой. Как бы сильно, долго и жалобно ты не просил, эта одна из двух вещей, от которой я никакой ценой не могу избавиться. Вторая, кстати, это моя любовь к тебе, Софти. Это поглощает весь здравый смысл изнутри. До такой степени быстро, что выхода просто не видно, через гряду несущихся мимо, отвратительных мыслях о чужих смертях, которые, к моему счастью, порой могут затмить мысли о тебе. Мне правда противно от собственной деятельности, от этой кучи нездоровых фантазий. Но я ничего не могу с собой сделать.
Слеза снова стекает вниз по твоей щеке. Хрустальная, чистая слеза невинного, более, чем прекрасного человека. Ты только один такой. Я не могу оторвать взгляда от твоего лица, несмотря на то, что по идеи должен бы был извиниться за содеянное, в надежде хотя-бы немного успокоить тебя. Но нет, ты снова плачешь слишком часто. Как много лет назад, когда жил со своими родителями. Но теперь это моя вина. Их давно нет рядом, и отвратительные, как ты их описывал, руки отца уже очень давно не касались твоей шеи, из-за того, что ему в голову пришло потушить о неё сигарету. Ты давно не слышал этих упрёков, и тебе давно ничего, связанного с ними даже не снилось. Их образы расплываются в памяти с годами, как что-то уже совсем не важное, второстепенное. Теперь каждый твой недовольный возглас, каждая, признать честно, более, чем оправданная истерика - моя вина. Прости. Это правда худшее из того, что я вообще мог допустить. Может, я пал по своим поступкам даже ниже, чем они?
Твой голос, дрожащий, будто в первый раз, послышался в мой адрес. Секунды твоего давящего молчания продлились слишком долго, но всё же, не вечно. Хотелось просто подойти, обнять, успокоить тебя. Сказать что-то, вроде: "не бойся, всё хорошо, я рядом", и смахнуть с мягкой, светленькой щеки чистую слезу. Но теперь всё иначе.
Теперь вся проблема во мне.
Реальность дрожит, а земля будто вот-вот исчезнет из под ног. Может, это твой голос? Его интонацию так же, но лишь с нарастающей жалостью, разочарованием и страхом бросает в дрожь. А чувствуешь ли ты сейчас то же, что ощущаю я? Твоя последовавшая реплика бьёт в самое сердце, разрывает душу на мельчайшие частицы, очень сильно похожие на осколки разбитого зеркала. Голос бьёт в ушные раковины. Я сейчас настолько чувствителен, что кажется, через пару мгновений лопнут барабанные перепонки, а за ними и всё содержимое в паршивом теле, разлетится так же, как граница реальности под моими ногами.
Я вспоминаю, как ты обращался к всевышнему, благодаря его за встречу со мной, в том тёмном, но раскрашенном чьими-то, и моими руками в том числе, переулке. Улыбка не сползала с твоего чудесного лица, а по щеке стекала вниз слеза радости. Казалось, ты готов был пасть к моим ногам в этот момент. Я ощущаю примерно то же самое, только не в один странный миг, а всю вязкую по своей текстуре вечность.
Я смотрел на это, стоя у приоткрытой двери. Уплыв в свои грёзы, ты не заметил, что я уже вернулся в тот момент.
Сейчас то же обращение к высшим силам прозвучало, и тоже при виде меня, при мысли обо мне. Но в этот миг, тебя разрывало не от тёплых чувств, а от мерзкого страха и болезненной, горькой печали.
- Господи..
Ты жалобно всхлипнул, и посмотрел мне в глаза после. Тот самый, ужасно разочарованный взгляд, который стал в последнее время чем-то обыденным, к нашему общему сожалению. Знал бы ты, как бы мне хотелось вызывать на твоём лице только улыбку, как раньше. Как сильно хотелось дарить только радость.
Ты начал что-то говорить себе под нос, но слова всё же можно было разобрать.
- Нет. Я не могу, не могу так больше!
Твой шёпот стал постепенно перерастать в крик. Отчаянный, жалобный крик.
- Я уже просто не выдерживаю, понимаешь?
Слёзы стали капать на пол, а выражение лица напоминало расстроенную Грейс, которая много лет назад приостановила наш побег возле вокзала. Но только, за её истерикой таилась доля грязной лжи, а твои слёзы чисты. Эту блаженную, простую доброту, грусть, вызывающую сочувствие сложно сравнить с чем-то. Сложно описать какими либо словами.
- Я просто не могу принять это! Смерти невинных людей, столько боли..
И в этот момент, ты был абсолютно прав. Как всегда. Столько всяких, ужасных вещей за моей спиной. Даже сегодняшний, но уже прошедший вечер – яркий пример.
Ты ненадолго остановился, опустив к полу глаза, сдвинув ближе к ним брови. В этот момент, сердце сжалось в груди пуще прежнего. Хотелось только перестать дышать, и вовсе исчезнуть. То ли чувство вины, то ли страх перед грядущим.. Это съедает изнутри, заставляет скрючиться, словно напуганное дитя в тёмной комнате. Видимо, тебе пока что, или вовсе не присуще чувство совершенно безусловной любви. Умение прощать каждый неверный шаг, вплоть до моих, весьма многочисленных. Только, это тоже не твоя вина. Это не с тобой что-то не так, а со мной. Судя по всему, все нормальные люди видят границы, в отличии от меня.
Ты закричал, скорее всего так громко, как только мог бы. В этот момент, последние надежды со звонким треском разбились о твою открытую ненависть, разлетелись на тысячи осколков, от твоего пронзительного крика.
- Убирайся! Видеть тебя не хочу! Прочь из этого дома!
Наверное, этот исход был ожидаем. И я заслужил это.
Как бы ни хотелось просто пасть пред тобой на колени, стараясь объяснить всё, ты всё равно не станешь слушать. Или, я просто думаю так? Возможно, когда-нибудь, ты поймёшь, что я просто не мог ослушаться того голоса в своей голове. Или, уже никогда меня не услышишь? И не важно, чьи, в основном средства пошли на покупку этой небольшой квартиры. Хорошо, я ухожу. Интересно, насколько искренни ты будешь этому рад? Увидит ли мир твою прекрасную улыбку скорее, если я уйду?
Если это правда так, то, обещаю, ты меня больше не увидишь.
Я развернулся, и, возможно в последний раз в этой, теперь невероятно жалкой и отвратительной жизни, перешагнул порог
твоей квартиры. Прощай. Я люблю тебя, очень сильно. Только, видимо, не судьба.
Ты смотришь мне в след, но теперь я не знаю, какие эмоции ясно сверкают в твоих глазах. Что-то не позволяет обернуться даже на секунду. До таких решений не доходило раньше, а значит, оно правда обдуманное. Тон твоего голоса был настолько уверенным, что кажется, исчезнуть - всё, что мне остаётся, после этого, кажется, вовсе последнего для меня дня.
***
Шаги монотонно раздаются по бетонной лестнице, и в ночной тишине, эхо разносит их по всему,
теперь уже не моему дому, не считая квартир. От этого, и других посторонних звуков их ограждают стены, плотно закрытые на ключ двери. А слышишь ли ты это? Смотришь ли мне в след, до сих пор? Хотелось бы знать, стало ли тебе легче. Может, скоро ты начнёшь нормальную жизнь, будишь счастлив по настоящему. Возможно, ты, вместе с кем-то, ни внешности, ни имени которого я никогда не узнаю, станешь частью счастливой семьи. Я надеюсь, ты будешь улыбаться каждый день. Я желаю только лучшего для тебя, Бен.
Пожалуйста, стань счастливым!
А что будет дальше со мной - вопрос не слишком трудный. Зачем вообще что-то? Тот, кто буквально добавил частичку смысла, счастья в мою жизнь прогнал меня несколькими минутами раньше, зачем вообще нужно что-то, теперь?
И, опять же, скорее всего в последний раз, я открываю железную дверь. На улице бушует ветер, несущий колючий снег за собой, а температура точно не превышает 20 градусов цельсии ниже нуля. Это не так мало, но учитывая сильную метель, погодные условия сегодня явно не самые благоприятные. По достаточно глубокому снегу, которого намело, за день такой погоды. Которая, лично для меня, сейчас очень даже кстати.
Роняя на холодную землю слезу, беззвучно плача о твоём тепле, которого, видимо, вовсе не заслужил, я сажусь на ту же землю, облокотившись об стену невысокого сооружения, в виде небольшого домика, построенного здесь, что б в нём играли дети.
А какими будут их лица, когда они увидят моё мёртвое тело, на утро? А может, труп занесёт снегом настолько, что на утро они и вовсе не обратят на него внимания? Не заметят.
К счастью, или к сожалению, этого я уже не узнаю.
Я стараюсь медленно, в последний в этой жизни раз, заснуть. И кажется, мысли о тебе помогают мне в этом. Я вовсе не хочу открыть глаза снова. Нет, я умру, вспоминая то, что было, и представляя то, что могло бы быть между нами. Но, видимо, это всё, что осталось сейчас. Ты - это то, что останется навечно. То, что выше чем простые люди, может, по своей натуре. А не жалки ли боги и ангелы, вставая пред тобой?
Я правда хочу почувствовать всё снова. Но всё, что меня касается - это холодный, колючий снег, падающий с верху. Одиноко, холодно.
Но я заслужил это.
***
Снег кружиться в воздухе. В отчаянии, он всё ещё дышит, к собственному сожалению. Но сердце стучит в разы медленней, снег уже припорошил, пока-что не до конца остывшее тело. Фонари продолжают светить так же равнодушно, и снег кружиться так же изящно, словно делая всё по одному и тому же алгоритму уже многими тысячелетиями. И только в его организме всё постепенно замедляется, так же медленно остывает. Но, так же плавно, беззвучно. Кажется, будто это продлится вечно, и никто эту своеобразную, по-своему романтичную, в какой-то степени идиллию нарушить не сможет..
Нет, это тоже не вечно. С противными скрипом, железная дверь открывается снова. Быстро, одним резким и торопливым движением. Подбородок снова приподнят вверх, на бушующую метель. Снег падает на ещё тёплое лицо, быстро тает на нём. Всё следы и упоминания замело, но он продолжает искать, суетиться, кругами бегать по двору. Его сердце стучит быстрее, чем течёт время сейчас. Быстрее, чем то, с которым всегда стучало в унисон раньше. Он не смог уснуть один, не вспоминая о том, кого схоронил под белой пеленой, сам не осознав того.
Он неровно дышит, обыскивая каждый подъезд, каждое место, где мог бы укрыться
его любимый человек от метели и холода. Но везде пусто, тихо. Даже слишком тихо, для типичной реальности. И в очередной своей надежде, он снова глядит в окно. Что-то не так. Сугроб будто слишком высоко, по сравнению с соседними. Это слишком неестественно. Но, не мог же тот, кого он искал оказаться под этими завалами? Не мог же просто уснуть, потеряв надежду? Проверить всё равно стоит.
***
Разгребая колючий снег, покрасневшими от холода, но ещё тёплыми ладонями, ты не смог поверить в это. Тело такое холодное, будто больше вовсе не пригодно для жизни. Но сердце ещё бьётся, от твоего родного тепла.
Ты снова прижался. Снова коснулся мягкими губами холодной щеки.
— Пико.. я обещаю, всё будет хорошо.
Мы будем жить.. я придумаю что нибудь, только, умоляю.. дыши, прошу, дыши..
