Саундтрек к фанфику Harry Styles - Medicine
- Добрый вечер, класс, - глубокий мужской голос на низких вибрациях появился в помещении чуть раньше, чем его обладатель вышел из тени у входа, и мигом заставил всех замолчать, - тема сегодняшнего занятия: импровизация. Преподаватель прошел к столу, который почти никогда не использовался по прямому назначению, и присел на него, упершись руками о край. Он обвел уже привычным за прошедшие семь месяцев, но оттого не менее пробирающим взглядом исподлобья всех присутствующих и продолжил: - На протяжении учебного процесса мы уже сталкивались с этим понятием, а сегодня применим в тренинге и в работе над этюдами. Так что же такое «импровизация». Что мы понимаем под этим словом? Повисло молчание, пока главная активистка курса по имени Джей, обычно говорящая громко и много, не ответила осторожно: - Импровизация – это неподготовленные спонтанные действия актера. Преподаватель кивнул и пробежался по другим лицам. Складка между его хищного разлета бровей пролегла глубже, что в приглушенном свете аудитории казалось почти устрашающим. - Это действие, которое рождается в процессе игры, - ответил Том, еще один смельчак, и с вызовом задрал подбородок. Студенты, как по команде повернувшие головы от Джей к Тому, снова уставились на педагога. - Вы правы, - согласился он, чуть смягчив выражение лица, - импровизация – это неподготовленное сиюминутное спонтанное выражение своих чувств и мыслей речи. Усвоить психологию импровизирующего актера — значит найти себя как художника. Импровизацию можно сравнить с изложением. Заданная тема одна, но то, как вы ее перескажете, зависит только от вас, от вашей̆ фантазии, навыков, ощущения свободы, которые нам очень важны. В противовес своим словам он сложил руки на груди в закрытой позе и вытянул ноги вперед. - Импровизирующий актер пользуется темой, текстом, характером действующего лица, данными ему автором, как предлогом для свободного проявления своей творческой индивидуальности. Сколько бы раз он ни исполнял одну и ту же роль, он всегда находит новые нюансы для своей игры в каждый момент своего пребывания на сцене. Путем соответствующих упражнений вы можете усвоить психологию и технику актера-импровизатора. Преподаватель встал со своего места и раскрыл руки: - Итак, первое упражнение на сегодня: приветствие. Встаем в круг и беремся за руки. Послышался скрип стульев – все сразу завозились, засуетились и несмело направились в центр помещения. Так было всегда: скованное и неловкое начало занятий перерастало в фонтан эмоций к его окончанию, но до этого еще надо было дожить. Тимоти поднялся вместе со всеми, дождался, когда круг замкнется возле мистера Стайлса, и встал сбоку, взяв за руку своего друга Стефана с одной стороны и еще одну их приятельницу, Кэт, с другой. - Давайте руку, Эмма, я не кусаюсь, - сказал преподаватель и, дождавшись протянутой ладони, крепко обхватил ее. «Сомнительное утверждение» усмехнулся про себя Тимоти, украдкой рассматривая преподавателя. «Стайлс» странная фамилия для человека, всегда запакованного в чудные рубашки и старомодные жилетки или не менее старомодные пиджаки. Хотя, возможно, в этом был свой стиль. - Начинаем с меня и двигаемся по часовой стрелке. Называем пару фактов о человеке, который стоит слева, исходя из того, что мы видим. Итак, Эмма, сегодня ты выглядишь нарядной. Ты по-особому уложила волосы и надела платье. Свидание? Девушка покраснела и улыбнулась, едва кивнув в ответ. - Тебе очень идут эти сережки, - продолжил мистер Стайлс как ни в чем не бывало. - Твоя очередь, - сказал он ей и добавил, - это не обязательно должны быть комплименты, просто я не удержался. Послышалось хихиканье, и преподаватель неожиданно улыбнулся. - Ну, поехали. С каждым новым говорящим голоса звучали все уверенней, а смех раздавался все чаще. Атмосфера постепенно теплела, но Тимоти чувствовал, что сможет хоть немного расслабиться только когда пройдёт его очередь. Радовало одно, слева от него стоял Стефан. Что говорить про него придумать было тоже непросто, но все же легче, чем, например, о мистере Стайлсе. Он совершенно не завидовал замыкающей круг Джей. Хотя она наверняка как-то выйдет из положения. - Стеф, - начал он, прочистив горло, когда очередь дошла до него, - сегодня ты в белой футболке и даже погладил рубашку. Не ты ли тот счастливчик? - Тимоти перевел взгляд на Эмму и подмигнул ей. Девушка растеряно посмотрела в ответ, а Стефан тут же нашелся: - Черт, чувак, как ты догадался! - воскликнул он и все дружно рассмеялись, - простите, мистер Стайлс, вырвалось. - Ничего, все в порядке, - ответил преподаватель. Он улыбался, как все вокруг, и перевел взгляд на Тимоти, - остроумно. Ставить других в неловкое положение – это один из приемов самозащиты, и такое будет случаться и на сцене, поверьте мне. Вы должны научиться реагировать на это правильно. Спасибо, месье Шаламе. От прямого немигающего взгляда внутри все скрутилось, как и от обращения на французском, да еще с правильным прононсом. Нарочного обращения, совершенно точно. Кто еще мастер ставить других в неловкое положение! Тимоти совершенно не понимал, какого дьявола это происходит каждый раз. Собственная реакция его раздражала, он хотел бы быть более хладнокровен, но отчего-то не мог. Первым прервав зрительный контакт, он посмотрел на Стефана, но совершенно не услышал, что тот говорит о следующем участнике – кровь шумела в ушах. Если бы мистер Стайлс не был так хорош как преподаватель, если бы его не рекомендовали как лучшего, он уже давно сменил бы класс, нашел бы кого-то без такого пронизывающего насквозь взгляда, достающего до самого нутра, но не пропускающего в свое ни на пол дюйма. Тимоти слышал, что говорят об их преподе другие, он действовал так на многих, и это его хоть немного, но успокаивало. Хотя болтали в основном девчонки. Иногда Тимоти задумывался, актерское мастерство, грозящее перерасти в ремесло, – это на самом деле то, чего он хочет. Он пока еще сомневался в своем призвании. Он брал курс по социологии, психологии и актерству, надеясь со временем определиться, и то, как раскрывался его потенциал на этих занятиях, ему нравилось. Но грань между стеснением и раскованностью он каждый раз переступал с трудом. То ли дело мистер Стайлс, у него многому можно было научиться. Казалось, его не смутить ничем, не удивить и не застать врасплох. - Отлично! - воскликнул виновник его мыслей и, последовав его примеру, все расцепили руки, но остались стоять в кругу, - как вы думаете, откуда берутся чувства, эмоции, желания, как они работают и как ими управлять, и что такое вдохновение? На эти вопросы все отвечали уже более охотно, даже перебивали друг друга, а Тимоти внимательно слушал, пытаясь включиться, потому что весь остаток предыдущего упражнения он напрочь прослушал. - Вы все правильно говорите, - похвалил студентов преподаватель, - но нужно не упустить очень важную деталь – эмоции и чувства – это краски актёра. И с сегодняшнего дня мы научимся добывать эти ценные материалы! В этом нам помогут разобраться психофизические упражнения. Итак, первое называется цифры. Рисуем на воображаемом холсте размером с рост человека цифры от единицы до ноля. Каждая цифра занимает весь холст полностью. Каждую цифру рисуем на четыре счёта. Я буду считать. Кистью может стать любая часть тела. Начинаем с простого – рука. Поехали. Пока он договаривал, все разошлись на безопасное расстояние друг от друга, чтобы не задеть. Тимоти встряхнул плечами, чтобы расслабиться, и на счет «раз» начал водить в воздухе правой рукой вместе со всеми. С каждой нарисованной цифрой напряжение постепенно уходило, и когда руку сменила голова, все двигались в полной амплитуде, а кто-то даже закрывал глаза, чтобы прочувствовать процесс и уйти в него полностью. Мерный счет вводил в наподобие транса, и когда голову сменила грудная клетка, все в классе двигались как завороженные. Прозвучавшее как будто неожиданно «стоп», резко выдернуло их из этого состояния, и ученики смотрели друг на друга как пробудившиеся ото сна, не до конца понимая, что происходит. - Замечательно! - хлопнул в ладоши мистер Стайлс. - Просто замечательно. Итак, пока вы приходите в себя, я расскажу, что нам дало это упражнение. Во-первых, мы смогли освободиться от мышечных напряжений, от так называемых «зажимов», так как телесное напряжение будет мешать нам будоражить наши эмоции и воображение. Во-вторых, активная психофизика немыслима без упражнений на внимание, переключение внимания, привлечение внимания к себе, которые будут полезны в партнерской работе. В-третьих, игры помогут разбудить воображение и фантазию, которые являются необходимым звеном творческого поиска, наполняют сходные движения человека разнообразным и, главное, осмысленным содержанием. В-четвёртых, собственно, общение и взаимодействие с проработкой невербальных средств общения и его содержания, - перечисляя, он по очереди загибал пальцы, внимательно следя за реакцией аудитории. - Умение играть в эти специальные игры поможет играть и на сцене, поможет импровизировать. - Мистер Стайлс, за вами надо записывать, - сказал кто-то справа. - Не надо за мной записывать, - не согласился он, - вы должны это понимать, а еще лучше – чувствовать. Тимоти в очередной раз не мог не признать, что этот человек умеет восхищать: своими знаниями, своей уверенностью, его невозможно было сбить с мысли. В такие моменты становилось очевидным, почему он сам именно здесь. - А теперь упражнение «Горилла»! Остаемся на своих местах, - скомандовал преподаватель. - Каждый придумывает, какой звук и движение делает его горилла в качестве позывного. Гориллы должны быть разными. Давайте каждый по очереди продемонстрирует, и мы выберем одну, самую громкую или смешную, в общем, без разницы. Полминуты на подготовку и начинаем. Кто-то снова напрягся, кто-то начал молча изображать какие-то движения, кто-то пытался откашляться и прочистить горло. Наблюдая за остальными, Тимоти отвлекся и не заметил, как мистер Стайлс велел начинать. Видимо, уже придется импровизировать, потому что мыслей, кроме как начать укать и опустить руки ниже колен, не было. Но ребята старались, издавали разные звуки от низких до визгливо-высоких, подпрыгивали, садились на корточки, и если бы вдруг кто-то сторонний заглянул в аудиторию, то картину бы застал престранную, но им самим некогда было отвлекаться на мысли о том, как кто выглядит со стороны, поэтому все снова погрузились в процесс и около двадцати взрослых парней и девчонок увлеченно изображали больших и громких обезьян. Общим голосованием выиграл Стефан. - Ты начинаешь, друг мой, - сказал мистер Стайлс, - на этом упражнение не заканчивается. Теперь немного подвигаемся по классу. Стефан издает свой победный клич, все остальные разбегаются от него. Водящая горилла должна задеть рукой, догнавши, любого из вас, спастись можно, обнявшись с любым другим участником. Находиться в спасительных объятьях можно не более пяти секунд. Каждая новая горилла, не успевшая спастись, также издает клич, чтобы обратить на себя внимание. Все понятно? - спросил он. - Вас четное количество, поэтому, чтобы у всех была пара, я тоже буду участвовать. И тут началось какое-то безумие. Игра, вернувшая всех в детство, захватила азартом, весельем и восторгом. Все метались по помещению, сталкивались, смеялись, обнимались и бежали дальше, кричали как гориллы, когда водящий настигал их. Тимоти попался не сразу. Ему ловко удавалось уходить от ненужного прикосновения, пока он по случайности и собственной глупости не оказался зажат между стеной и стульями – тогда-то очередь вести перешла к нему. Чуть отдышавшись, он издал свой привлекающий внимание рев и пошел в наступление. Все бросились от него в рассыпную, и вся сложность была в том, что внимание рассеивалось, и стоило только сосредоточиться на ком-то, как этот человек становился максимально собран и переставал совершать ошибки. После нескольких неудачных попыток, он решил сменить тактику и, делая вид, что «охотится» за Кэт, резко развернулся, сделал выпад и коснулся того, кто был ближе всех. Под его ладонью оказалось твердое плечо под неожиданно мягкой тканью жилетки, совсем не ключей, как он думал ранее. - Я попался, - произнес мистер Стайлс, обернувшись из-за плеча. Их взгляды столкнулись, и Тимоти прошило ощущение, что он сделал что-то не то, пока преподаватель не улыбнулся широко и даже открыто? - И на этом закончим! - объявил он громко – так, чтобы услышали все, и Тимоти поспешно одернул свою руку, которой все еще ощущал мягкий материал. - Отлично повеселились, - объявил преподаватель, на ходу отдаляясь, - а теперь перейдем к более серьезным вещам. Упражнение алфавит, после которого, я думаю, вы будете готовы к этюдам. Тимоти, сморщившись, потер лоб и подумал, что готов ко всему, кроме запоздало участившегося сердцебиения.***
Сколько Тимоти себя помнил, он всю жизнь жил на две страны, на два дома, на две культуры и на два языка. Он даже не мог сказать, какой из них его родной: английский или французский. Ему досталась фамилия отца и по большей части внешность матери. Любовь к изобразительному искусству и круассанам от Франции, а к Шекспиру и туманам – от Англии. И он нигде не чувствовал себя в полной мере «своим». На одной стороне все замечали его фамилию, а на другой – акцент. Его родители развелись, когда ему было семь. С тех пор начались его путешествия и постоянная адаптация. До этого момента они жили в пригороде Парижа, в доме отца, но после мать забрала его с собой в Лондон. И он стал заложником ситуации, потому что хотел находиться в обоих местах одновременно, а еще больше, чтобы эти места сошлись в одной точке, как раньше, но это было ему неподвластно, и он понял это довольно рано. Он пробовал жить и там, и там, благо никто ему в этом не препятствовал, но все время ему чего-то не хватало и тянуло на другую сторону Ла-Манша. Это перманентное беспокойство пустило корни везде, куда только могло дотянуться, и личная жизнь не стала исключением. В свои двадцать один Тимоти успел поиграть за обе команды, и если, проводя время с девушками ему чаще всего казалось, что чего-то не хватает, то с парнями – что он делает что-то не так, неправильно, не как должен. Избавиться от этого он планировал, встретив нужного человека. Он не знал наверняка, но ставил на то, что это сработает. А сегодня он ставил на то, что подцепит кого-то в том заведении, куда давно хотел попасть, но не имел такой возможности. Диско-бар «Fairytale» славился своими закрытыми вечеринками, куда без именного приглашения невозможно было попасть. Это мифическое место без наружной вывески, без рекламы и какого-либо пиара имело славу в определенных кругах, и Тимоти, все-таки относящий себя к этим кругам, много о нем слышал. Но если травести-шоу его привлекало не сильно, то публика, проходящая определенный отбор, почти исключала возможность нарваться на какого-нибудь придурка, что в обычной жизни было достаточно просто. Джером, еще один друг из Франции, устроившийся работать в Top Shop, завел тесную дружбу с менеджером, который оказался завсегдатаем «Сказки». Настолько тесную, что после очередного оргазма Бенджамин, или точнее Бенни, пообещал сделать все, что в его силах, и чуть позже два приглашения на имена Джерома и Тимоти были по-старомодному выписаны на бумаге. И теперь он выбирал между привычным образом и чем-то более экстравагантным. Может быть, той полупрозрачной футболкой с нашитыми черными звездами, которую он купил в порыве эмоций и ни разу не надевал. Или той розовой шелковой рубашкой, которую подарила ему мама на прошлое Рождество? Нет, слишком нежно. Хотелось какого-то вызова. Черная футболка, не оставляющая простора фантазиям, черные узкие джинсы – идеально, несколько украшений – почему нет, влажно уложенные волосы – Тимоти был готов веселиться. И когда, пройдя окольными путями, предъявив пригласительные и оказавшись внутри, он снял кожаную куртку, накинутую сверху, Джером присвистнул: - Да ты сегодня решительно настроен! - Да, и не смей мне мешать, - утрировано серьезно ответил Тимоти. - Когда это я тебе мешал? -Может быть, в прошлый раз, когда отшил того итальянца? - Да у него был взгляд маньяка! Ты должен мне сказать «спасибо». - Бенни сегодня будет? - сменил тему Тимоти, нарочно использовав уменьшительно-ласкательную форму имени, исключительно которую использовал в последнее время его друг. - Да, придет чуть позже, - ответил Джером и сел за столик, тут же схватив коктейльную карту. - У вас все серьезно? - Хотел бы я сказать, что спал с ним ради пригласительных, но не буду. Крашеная белая макушка не отрывалась от цветной картонки. - Эй, ты чего? - спросил Тимоти, сев следом и почувствовав, что что-то не так. - Да ничего, - отмахнулся тот, - что будешь? Мохито, маргариту, шоты? - Что-нибудь легкое, не хочу сегодня напиваться. Мартини есть? - Ммм, да. По классическому рецепту. Пойду закажу. Джером отправился к барной стойке, а Тимоти использовал это время, чтобы оглядеться. Помещение клуба было не очень большим, но функционально использованное пространство давало место и для столиков, и для танцев, и даже небольшой сцены. Бар был углублен и тянулся от стены до стены, а над ним был балкон с несколькими диванчиками и небольшим танцполом. Пока народ еще только подтягивался, были заняты даже не все столики, а музыка играла лишь фоном, но Тимоти уже здесь нравилось. Может быть, имел значение флер загадочности этого заведения и некоторой исключительности тех, кто здесь находился, может быть – предвкушение веселого времяпрепровождения. Он постукивал ногой в такт и рассматривал постеры на стенах, выполненные в жанре пин-ап, только вместо пышногрудых красоток на них были изображены накачанные парни с высокими чубами в кожаных куртках, и мужчины постарше с бородами и татуировками. Картинки были яркими, сочными, притягивающими взгляд, особенно те, на которых были изображены пары, и один из объектов явно попадал под категорию daddy. Эта возрастная разница между героями постеров манила без вариантов, притягивала взгляд и запускала в голове неведомую химию, заставляющую мысли убегать далеко. - Мартини прибыло! - оповестил Джером и аккуратно поставил два наполненных бокала на столик. Тимоти резко вынырнул из своих мыслей и сел ровно в кресле – он даже не заметил, как успел развалиться. - Ммм, идеально, - сказал он, сделав маленький глоток из бокала, пока его друг усаживался напротив. - Выпьем за хороший вечер? - Чин-чин, - ответил Джером и они легко соприкоснулись стеклом. В меру горький, в меру терпкий – то, что было необходимо для начала. Как и заигравший в колонках ремикс «Summertime sadness» Ланы Дель Рей. - Ну что там с Бенджамином, рассказывай, - Тимоти снова вернулся к незаконченной теме. - Да, блять. Он слишком серьезно настроен! Я-то думал, ну трахнемся пару раз, понравится – чуть больше чем пару раз, а он собрался меня знакомить с друзьями и зовет вместе поехать в следующем месяце в Париж. Он, конечно, объясняет это тем, что ему нужен гид и мой язык, но как будто он без меня там раньше не справлялся! Он был во Франции не раз, как-то же он обходился без этого всего. - Может, не обходился? - усмехнулся Тимоти, намекая на слабость мужчины к французским мальчикам, и продолжил потягивать коктейль. - Ой, заткнись, - воскликнул Джером и махнул рукой – иногда он был чересчур манерным. - Я ему говорю: «У меня работа, я только недавно устроился, кто меня отпустит». И знаешь, что он на это ответил? «Я». Да-да, так и сказал. Тимоти засмеялся громче чем рассчитывал, но его смех потонул в звуках музыки и разговоров вокруг. - Тебе же всегда нравились самоуверенные парни. - В том-то и проблема, он мне начал слишком нравиться. - Господи, Джей! Ты уж определись, страдаешь ты от одиночества или от нежданной влюбленности. Вот только все уши мне проговорил про желание найти «того самого». - Я королева драмы? - сморщился Джером. - Да. Черт возьми, да! - Тимоти усмехнулся и подался вперед, облокотившись на стол. - Я не видел его, не знаком с ним, но вот что я тебе скажу: расслабься и получай удовольствие, если он тебе действительно нравится. - Окей, окей, - Джером сделал вид, что сдался. - А что насчет тебя? Тимоти тут же вернулся в свое прежнее положение и пожал плечами. Он отпил из бокала, не зная, что ответить. - Ты был бы готов сейчас вступить в серьезные отношения? Вот так, сходу? - Покажи мне сначала кандидата, а потом я попробую ответить на твой вопрос. - А та девчонка с курсов? Как ее? - Анита? Мы больше не общаемся. По мере того, как помещение наполнялось людьми, а кровь – алкоголем, веселиться хотелось все сильнее. - Бен идет, - подобрался Джером и через пару секунд встал своего места, чтобы раскрыть приветственные объятия для своего любовника. - Знакомьтесь, Бенджамин, это мой друг, Тимоти. И когда Тим получил приветливую улыбку в ответ и рукопожатие, он понял, почему его друг клюнул на этого мужчину. Приятная внешность, спортивная фигура и образец ухоженности: идеальная стрижка с не менее идеальной укладкой, мягкая ладонь с маникюром, Тимоти даже показалось, что его губы увлажнены бальзамом. Вместе с таким же ухоженным и манерным Джеромом он смотрелись отлично. - Очень приятно, - сказал Бенджамин, - что пьете? Пойду возьму себе что-нибудь. Вам повторить? - Мартини, - ответил Джей, и мужчина, погладив его по щеке, направился к бару. Тимоти показалось, что он упал в чан с сахарной ватой. - Ну, как он тебе? - нетерпеливо спросил его друг. - Нуу, вы подходите друг другу, - туманно ответил он. - Глаза у него красивые. - Ага, голубые, как я люблю, - мечтательно отозвался Джером. Являясь обладателем карих глаз и смуглой кожи, он всегда обращал внимание на ровно противоположный тип внешности. - Когда поедете в Париж, подпиши все свои крема и прочие баночки, и пусть он сделает то же самое. - Зачем? - не понял друг. - Чтобы вы их не перепутали, - засмеялся Тимоти, за что получил ощутимый толчок в плечо. - Да пошел ты! - возмутился Джером, но сам еле сдерживал смех. - Посмотри на себя! - А что? Нет маникюра, - он показал свои пальцы, - нет блеска, - вытянул губы трубочкой, - только немного геля на волосах. - На тебе самая гейская майка на свете! - Ну так я в гей-клубе. Да ладно, я же шучу. Вернулся Бенджамин в компании официантки, несущей поднос с напитками. - Повеселимся? - улыбнулся он и сел рядом с Джеромом. На столе перед ними оказались два мартини, мохито, который мужчина видимо взял для себя, и три стопки. - За знакомство? - он пододвинул их парням и поднял свою. - За знакомство, - согласился Тимоти и, чокнувшись, они опрокинули их в себя, сгладив послевкусие лаймом. Текила опалила своей крепостью, и жар растекся внутри – этого уже хватило, чтобы почувствовать, как эндорфины перекрыли все другие эмоциональные волны. Они завели практически светский разговор сначала о месте, в котором находились, потом о шоу, которое должно было начаться с минуты на минуту, о своей учебе Тимоти успел сказать буквально пару слов, как в зале выключился свет и на освещаемую сцену вышел ведущий. - Приветствую вас в «Сказке», мои дорогие! Со всех сторон послышались аплодисменты и поддерживающие выкрики. Многие явно были если не лично знакомы с этим сверкающим созданием на сцене, то видели его не раз. Стразы, блестки, боа – Тимоти всегда удивлялся харизматичности таких персонажей. - Как ваш вечер? - спросил он, и отовсюду раздались крики громче. - Хотите, чтобы он стал еще лучше? Тогда поприветствуйте хорошенько этих леди. Присутствующие не скупились на крики и приветственные хлопки. - Итак, сегодня перед вами лучшее, запомните, лучшее шоу горячих цыпочек на этом Богом забытом клочке земли! - на каждом слове его голос все повышался, пытаясь перекрыть начавшуюся музыку. На сцене поменялся свет, и под низкие биты начали выходить разодетые во все оттенки блестящего и сверкающего парни, которые ни на первый, ни на второй взгляд ими не казались. Пластичные движения, идеальная походка на каблуках, провокационные наряды и макияж. Шоу завораживало с первых нот – Тимоти даже забыл на какое-то время, что не большой любитель подобных представлений, но он мог оценить его с эстетической точки зрения. Красиво, отрепетировано, ярко – он в этом не видел сексуальности, только приятную глазу картинку. Даже нарочито женственные манеры не смущали, а музыка была столь зажигательна, что к концу первой песни многие начали подтягиваться к танцполу, и Тимоти вмиг решил, что они не должны стать исключением. Он встал со своего места, кивнул головой Джерому, но тот ответил отказом. Тим махнул рукой и отправился танцевать один – просиживать на одном месте было последним, что ему хотелось в этот вечер. Влившись в толпу, он тут же подхватил ритм и начал двигаться лицом к сцене, как и большинство других. Танцевать он любил – отпускать себя и растворяться в музыке – и знал, что делает это хорошо. В его движениях не было мыслей, не было стеснения, скованности, не было заготовок, в них была жизнь и его состояние души. И сейчас это состояние требовало праздника и даже немного разгула. Но когда через пару песен артисты ушли со сцены, и заиграл диджей, он почувствовал пристальное внимание и чуть позже – руки на своей талии. Тимоти резко развернулся и встретился взглядом с высоким мулатом, улыбающимся широко и зазывно. Он натянуто улыбнулся в ответ и отрицательно мотнул головой. Чтобы не провоцировать дальнейшее внимание, он аккуратно высвободился и направился к своему столику. Слишком быстро и бесцеремонно, как-то совсем безыскусно, тем более еще только начало вечера. Без щекочущей нервы интриги вся суть дальнейших действий терялась. - А мы как раз хотели присоединиться к тебе, - попытался перекричать музыку Джером, когда Тимоти сел на свое прежнее место. - Попозже! Он опрокинул в себя оставшийся в бокале мартини, чтобы хоть немного унять появившуюся жажду. Бесцельно осматривая взглядом публику, он наткнулся взглядом на компанию парней, сидящих за столиком неподалеку. Один из них перехватил его взгляд и подмигнул – это уже было интереснее. Тимоти чуть дернул уголком губ в ответ и отвернулся. Может быть. Тем временем треки сменяли один другой и, чуть передохнув, он все-таки согласился снова пойти танцевать, но уже в компании Джерома и Бенджамина, которые, впрочем, почти все время были заняты только друг другом. Винить их в этом не было причины. Через несколько песен и набега на бар, где они выпили еще по одному шоту, на сцене снова появился ведущий. Тимоти в пол уха слушал, что он говорит, потому что уже заметил в толпе неподалеку того парня, который подмигнул ему за столиком, и теперь обменивался с ним коротким взглядами. Тот был симпатичным, высоким, а под его свободной футболкой судя по развороту плеч явно скрывалось крепкое тело. Неплохо. - Встречайте редкую птичку на этой сцене, моего большого друга и талантливого во всем, мистера Гарри Стайлса! Тимоти показалось, что он ослышался, поэтому резко развернулся в сторону сцены и замер. Его рот приоткрылся, и он с неверием уставился на человека, вышедшего на сцену под одобрительные крики толпы. Не шутка и не совпадение имен – это на самом деле был его преподаватель по актерскому мастерству, только выглядел он совершенно иначе. Человек в кожаном костюме крепко обнял ведущего, снял с него боа и намотал себе на шею, после чего проследовал к микрофону на середине сцены. - Добрый вечер, Сказка! - знакомый глубокий голос прошелся электричеством по оголенным нервам. Тимоти вздрогнул. Он стоял как вкопанный, не отрывая взгляд и не шевелясь, тогда как другие заулюлюкали и снова закричали. - Готовы немного пошалить? Если да, то эта песня для вас. Раздались гитарные рифы, и Тимоти только сейчас заметил музыкантов. Ритм нарастал, толпа начала прыгать, а он продолжал стоять, пытаясь сложить в голове то, что он знал, с тем, что видел. И не мог. Как и не понимал, почему не может. Все, о чем он думал до этого, исчезло из его головы. Знал ли он, что мистер Стайлс поет и выступает на сцене – нет. Знали он, что мистер Стайлс может так беззаботно и искренне улыбаться, как он делал это сейчас – нет. Знал ли он, что его преподаватель может так сексуально выглядеть и быть таким свободным – точно нет. Словно это был он и не он одновременно. В распахнутом пиджаке виднелся оголенный торс с татуировками, и Тимоти помимо всего прочего чувствовал неловкость, рассматривая его жадно, с абсолютно не подобающим интересом. И эта смесь зеленых перьев на крепкой мужской груди вызывала волну бесконтрольного, горячего, бредового вожделения. Черт. Тимоти тряхнул головой и провел рукой по волосам, пытаясь прогнать наваждение, но взгляд как намагниченный вернулся обратно. Это было слишком хорошо, слишком красиво и слишком похоже на то, что могло завести его с пол-оборота. Первый шок слегка отступил только к концу песни, которая прошла абсолютно мимо его сознания. И только ко второй он начал воспринимать музыку и слова. И лучше бы его и дальше сковывало это тупое онемение, потому что то, что он услышал, было чересчур.I'm here to take my medicine, take my medicine Treat you like a gentleman Give me that adrenaline, that adrenaline I think I'm gonna stick with it.
Слишком провокационно, наводило на мысли, которые не должны были рождаться в голове. Но как это можно было остановить, когда голос проникал под кожу, вызывая мурашки, когда ловкие пальцы, унизанные кольцами, показывали жесты на грани приличия, когда пресс напрягался на высоких нотах, демонстрируя свой рельеф. Как, черт возьми?Tingle running through my bones, fingers to my toes Tingle running through my bones The boys and the girls are in I mess around with them And I'm okay with it.
А Тимоти было совсем не окей от происходящего. Он воровато оглянулся по сторонам, но всем было плевать него и его подавленное состояние: народ вокруг танцевал и веселился под бодрящие ритмы.I’m coming down, I figured out I kinda like it And when I sleep I’m gonna dream of how you [taste it].
Он вернул взгляд на сцену и нервно облизнул губы, потом еще раз и еще, пока не поджал их, сдерживая неосознанную реакцию. Ему хотелось, чтобы представление перед ним либо длилось вечно, либо чтобы он никогда в жизни его не видел, потому что что делать с открытием, которое он сделал, он не знал совершенно. На следующей песне Тимоти не выдержал и направился прямиком к бару. Гимн ЛГБТ всех времен и народов в исполнении его преподавателя – стал апогеем происходящего. «I will survive», которой подпевал весь зал, рвала в клочья его надежду на спокойную жизнь. Заказав себе текилу и опрокинув в себя рюмку, даже не почувствовав вкус, он присел на барный стул спиной к сцене. Как ему теперь ходить на занятия, как смотреть на мистера Стайлса, не представляя его в этом образе, который заставил его кровь бурлить, как не представлять его в своих тайных фантазиях, и еще много других «как» крутилось в его голове. Этот человек и раньше вызывал в нем неоднозначные чувства, но его сдержанность, закрытость, отстраненность и социальное положение не давали шансов никаким неправильным мыслям, но теперь, когда он открылся с другой стороны, с той, которую его студент совсем не должен был знать, все становилось сложнее. Нет, чертовски сложно, настолько, что голова шла кругом. Тимоти не знал, сколько он просидел на одном месте, пытаясь переварить увиденное и собраться с мыслями хотя бы на остаток вечера. Он совершенно потерял счет времени и практически не воспринимал, что происходит вокруг, пока чья-то рука фривольно не опустилась на его плечо, и сбоку не послышался голос: - Отличный вечер, а? Он резко повернул голову и уставился в лицо говорящему. Мгновенное узнавание, и не известно, кто из них удивился больше, но рука тут же исчезла с его плеча. - Добрый вечер, мистер Стайлс, - отмер первым Тимоти. Сердце стучало в ушах, но он постарался не выдать своего волнения. - Тимоти? Прости. Я… я не ожидал тебя здесь увидеть. Его преподаватель выглядел озадаченным, но быстро взял себя в руки и улыбнулся. Эта улыбка была настолько же милая, насколько дьявольски искушающая. От него веяло совсем другими вайбами, нежели обычно. - Я здесь впервые, - ответил Тимоти и попытался улыбнуться в ответ. - И как тебе? - спросил мистер Стайлс и, перегнувшись через стойку, жестом подозвал бармена. Достаточно повелительным, чтобы внутри у его студента все взволнованно замерло. - Отличное выступление. Не знал, что вы поете. - Это мое хобби, - ответил тот и облокотился на стойку, развернувшись корпусом к Тимоти, - я редко выступаю, но да, мне это нравится. - Для любителя вы достаточно убедительны. - Разве не этому я вас учу? - снова улыбнулся мистер Стайлс. - Быть убедительными на сцене. Текилы! - обратился он к подошедшему бармену, а потом сразу к Тимоти. - Составишь мне компанию? - Вообще, я уже достаточно выпил, - начал было он, но его преподаватель, кажется, уже не слушал, он молча показал бармену четыре пальца. - Я, конечно, понимаю, что возможно это не слишком этично, но мы же никому не станем рассказывать? - Нет, - мотнул головой Тимоти, отчего кудри, которые до этого держались в укладке, упали на глаза. Все было слишком странно, но ему нравилось. - Так что, ты говоришь, здесь впервые. С кем отдыхаешь? - спросил его мистер Стайлс. - Я здесь с другом и его парнем. Они где-то на танцполе. Тимоти старался смотреть на его лицо и ни в коем случае не опускать взгляд ниже. - А ты? Не танцуешь? - Просто решил передохнуть. Бармен выставил перед ними четыре подготовленные стопки и начал разливать текилу, следуя от одной к другой, не переворачивая бутылку. - За неожиданные встречи? - предложил мистер Стайлс, взяв одну полную. Тимоти согласно кивнул, и они соприкоснулись рюмками. - Часто тут бываете? - спросил Тим, отставив в сторону пустую. - Можем на сегодня оставить условности, Тимоти. Немного странно обращаться ко мне сейчас мистер Стайлс, не находишь? Можешь называть меня Гарри. - Хорошо. Так что, часто? - Частенько. Это единственное место, где я могу быть самим собой, потому что… Ты же знаешь, здесь не бывает случайных людей и шанс встретить кого-то не того не слишком велик. - Но все же он есть. - Очевидно есть, раз мы с тобой сейчас говорим, но из всех людей я рад, что это именно ты. Тимоти так и подмывало спросить, почему, но он вовремя себя одернул, подумав, что это будет слишком откровенным флиртом. - Обещаю, это останется нашим секретом, - вместо этого сказал он и тут же подумал, что это тоже прозвучало как-то не очень. Его преподаватель рассмеялся так заразительно, что Тим не удержался от ответной улыбки. - Еще по одной? - спросил Гарри. - О нет, мне точно достаточно. Я выпил уже слишком много. Боюсь, тогда вечер окончится не так, как я планировал. Хотя он уже понимал, что эта встреча сбила все его цели. - Тогда не буду настаивать, - ответил его преподаватель и, аккуратно сняв дольку лайма и облизнув соль с бортика, одним глотком выпил еще одну стопку, и вгрызся в кислую мякоть. Тимоти поймал себя на том, что пялится слишком откровенно, но не смог отвести взгляд от языка, прошедшегося по влажным губам. Он по инерции облизнулся тоже и перехватил странный взгляд. Вся ситуация была слишком нестандартной, чтобы иметь понимание, где проходят грани их общения, и что в данном случае будет нормой, а что уже нет. Но он выдержал ответный взгляд, не смутившись и не отведя свой. Только закусил щеку изнутри. - Вот ты где! - услышал он сзади и, обернувшись, увидел Джерома, стоящего за его спиной. - Я тебя потерял. Бенджамина не было рядом, а тот с любопытством смотрел на его преподавателя. - Вот и мой друг, Джером, - сказал Тимоти, вернув взгляд на своего собеседника. - Гарри, - не растерявшись, представился тот и протянул ладонь подошедшему парню. Тимоти смотрел на их короткое рукопожатие и завидовал, он бы тоже хотел коснуться этой ладони. Впрочем, и не только ее. - Классное выступление, - прокомментировал их встречу Джером и обратился уже к Тимоти, - выпьем что-нибудь? На что тот отрицательно мотнул головой. - Не буду вам мешать, - вдруг произнес Гарри и, подхватив оставшуюся стопку, кивнул с улыбкой Тимоти, - увидимся. Он развернулся и пошел в только ему известном направлении, а Тимоти, глядя ему в спину почувствовал укол горького разочарования оттого, что их общение закончилось так резко. Он бы этого не хотел, но, с другой стороны, возможно, Джером спас их от неловкой ситуации. - Не успел я и глазом моргнуть, как ты уже склеил звезду этого вечера, - сказал его друг, заняв освободившееся место у стойки. Тимоти закатил глаза: - Ты же обещал мне сегодня не мешать. - Прости, прости. Я не знал, что все так серьезно. - На самом деле нет, ничего серьезного. Мы просто болтали. Он не собирался говорить об истинном положении вещей и был рад, что он не с кем-то из театрального кружка. Он бы не хотел участвовать потом в каких-то обсуждениях. - Интересный тип, да? Может, еще пересечетесь сегодня. Интересный, да. Тимоти хотел бы пообщаться с ним больше. Было ощущение, что перед ним приоткрылась шкатулка с сокровищами, и не успел он хоть немного рассмотреть, как она захлопнулась. Гарри был самим искушением от кончиков его волнистых волос до носов его начищенных до блеска ботинок. Его жесты, слегка повелительные, наполненные достоинством, его голос такой низкий с ощутимой хрипотцой. Он всегда говорил так медленно с расстановкой, в отличие от часто тараторящего Тимоти. И если себя Тимоти часто ощущал перетянутой струной, то Гарри был густым текучим медом, насколько маняще вкусным, настолько и липким, что пахло неизбежностью. И если это было на уровне инстинктов, то в реальности до сих пор пахло его парфюмом, горьковато-сладким, дорогим и обволакивающим. - Где Бен? - спросил он, пытаясь отвлечься от навязчивых образов. - Встретил какого-то знакомого, сказал, что надо поговорить. Тимоти кивнул и снова завис, глядя в одну точку. - Эй, пошли танцевать, - толкнул его в бок Джером, и Тимоти согласился. Что еще, в конце концов, делать в ночном клубе. На танцполе он быстро подхватил ритм и попытался раствориться в музыке, и не думать ни о чем, уже понимая, что домой он уедет один, потому что обращать на кого-то еще внимание расхотелось категорически. И если он и смотрел по сторонам, то только чтобы увидеть совершенно определенного человека, но мистера Стайлса нигде не было видно, и постепенно Тимоти перестал делать и это. Трек сменялся треком, вскоре к ним присоединился Бен, и они танцевали втроем, веселясь и подпевая некоторым известным песням. В какой-то момент Тимоти отлучился в туалет, а вернувшись, чуть тормознул на подходе, потому что рядом с его друзьями танцевал не кто иной как Гарри. Практически на том месте, где сам Тимоти был до этого. Сердце взволнованно трепыхнулось, но, уняв не вовремя расшалившиеся нервы, он все-таки подошел ближе и влился в толпу. Танцевать рядом с мистером Стайлсом было странно, даже более странно, чем пить вместе текилу за барной стойкой. Но тот, заметив Тимоти, лишь улыбнулся, продолжив свои движения. На нем все также было то зеленое боа, которое он снял с ведущего, а полы пиджака разлетались по сторонам, являя миру его красиво-рельефный торс. Тимоти не мог отвести взгляд, а тот словно и не возражал, развернувшись к нему. Градус на танцполе повышался, многие уже не стесняясь танцевали парами, терлись друг об друга, кто-то целовался, и вся эта атмосфера рвущегося наружу тестостерона топила в себе стеснение, неуверенность и любые предрассудки. Когда новый трек зазвучал латиноамериканскими мотивами, Тимоти почувствовал, как его поймали в движении, и тот самый голос прозвучал в самое ухо: - Как думаешь, сможем сохранить еще один небольшой секрет? Его обладатель улыбался так, что ответить отказом не представлялось возможным в принципе. Тимоти развернулся к нему лицом, приблизился и произнес так же в ухо: - Сколько угодно, - и тут же почувствовал, как на его талию опустились руки и чуть сжали ткань майки. - Тогда покажем всем, как надо танцевать? И если сначала они двигались аккуратно, примериваясь друг другу, то почувствовав уверенность, расстояние между ними сокращалось, а напряжение росло. Но не то неприятное напряжение, которое сковывает и не дает расслабиться, а то, от которого рвет крышу и хочется быть лишь ближе. Тимоти забыл, что существует кто-то или что-то вокруг них, забыл кто они сами и где они, ему казалось, он забыл сам себя, особенно, когда уверенная рука закружила его в танце, а потом земля ушла из-под ног и, держась за шею и практически лежа на чужом колене спиной, он не видел ничего кроме глаз напротив. Ему казалось, что поцелуй неизбежен, что это было бы идеальным завершением танца, что это единственное, чего он очень хочет. Они были так близки, что он чувствовал дыхание на своем лице. Но Гарри вернул его на ноги также резко, как и опрокинул ранее. - Ты отличный партнер, - сказал он, впрочем, не отпуская от себя. Тимоти осмотрелся по сторонам впервые с начала их танца и заметил, что народ вокруг них даже немного расступился, и некоторые показывали им большие пальцы. А Джером стоял, приоткрыв рот. - Тогда продолжим? - улыбнулся он, на что в ответ получил заливистый смех. Под сочные биты р’н’би двигаться вместе было тоже хорошо. Голова кружилась от танца, музыки, близости, от жаркого запаха кожи и парфюма. В какой-то момент, совсем осмелев, Тимоти положил ладони на горячую спину под пиджаком. Он мог бы доказать, что это произошло случайно, просто полы снова разъехались в стороны и просто ему надо было за что-то ухватиться, но этого делать не пришлось. Он почувствовал колкую щетину на своей щеке и, чуть повернув голову в сторону, тут же встретил прохладные влажные губы своими. Это было почти неловко. Гарри отстранился. Посмотрел в упор с немым вопросом, но ответа не было, кроме желания почувствовать больше. Тимоти не знал, как он выглядит в этот момент, не знал выражения своего лица, но встретились они где-то на середине. Танец привычного понимания перетек выше, и они почти остановились на месте, изучая друг друга в новой плоскости. Руки Тимоти блуждали по влажной сильной спине, впрочем, не осмеливаясь спуститься ниже, ладони Гарри обхватили его лицо, не давая отстраниться ни на дюйм. От прикосновения языков вниз ударила горячая волна, они прижались так тесно, не оставив домыслам шансов. - Правильный французский поцелуй? - скорее прочитал по губам, чем услышал Тимоти. В ответ он положил голову на его плечо, простонав от желания вжаться сильнее. Ему определенно было мало. Через какие-то мгновения бессмысленного топтания на месте он услышал: - Хочешь уйти отсюда? Он определенно этого хотел, поэтому, чуть отстранившись, кивнул. Они расцепили объятия, и его ладонь тут же обхватила чужая. Тимоти почувствовал, как кольца на их пальцах соприкоснулись со звоном, не слышным, но ощутимым. Он по инерции пошел за тянущей его рукой, но на секунду его сознание просветлело, и он оглянулся по сторонам, высматривая в толпе Джерома. Гарри обернулся, почувствовав сопротивление, и вопросительно поднял брови. - Секунду, - сказал Тимоти и, увидев наконец своего друга, потянул мужчину в нужную сторону. Предупредив, что уходит, он получил в ответ «удачи». Они столкнулись в поцелуе на лестнице клуба, когда Гарри неожиданно развернулся, стоя на ступеньку ниже, и притянул его к себе за затылок. Они целовались на улице, ожидая такси. И когда прохладный апрельский ветер коснулся разгоряченной кожи, Тимоти вспомнил, что забыл в клубе куртку. Он быстро написал Джерому, чтобы тот ее забрал, и, сев в кэб, они снова припали к губам друг друга, не в силах оторваться. Тимоти не знал куда они едут, но судя по адресу, который назвал Гарри, они направлялись к нему домой. Они смогли отстраниться лишь в момент, когда машина остановилась и водитель сказал коротко: «На месте». Гарри выглянул в окно, протянул телефон, чтобы расплатиться, и потянул его на выход. Они целовались в подъезде его дома, привалившись к стене, не в силах двигаться дальше. - Безумие, - прошептал он, целуя скулы Тимоти и зарываясь пальцами в его волосы, - скажи, что мы не пожалеем об этом. - Не пожалеем, - ответил тот и впервые спустил руки ниже, прижав чужие бедра к себе. Гарри уперся руками в стену позади него, чтобы не потерять равновесие. - Ты чертовски сексуален, кто бы мог подумать. И целуешься прекрасно. - Когда я увидел тебя на сцене, я обомлел, - вторил ему Тимоти. - Я не понимаю, как остальные могли сохранять спокойствие. - Ты поэтому сбежал к бару? - Да, мне нужно было остыть. - Остыл? - Нет. Их губы снова встретились, и Тимоти мог поклясться, что это были лучшие поцелуи в его в жизни. Гарри целовался так откровенно, так горячо, что хотелось стонать только от этого. - Пошли. Оказывается, до места назначения им нужно было преодолеть всего один лестничный пролет. Пока Гарри возился с ключами, Тимоти прижался к нему сзади. - Знаешь, о чем я подумал, когда увидел тебя? - М? - О том, что хочу, чтобы ты трахнул меня, не снимая этого дурацкого боа. Гарри засмеялся и втянул его внутрь. - Сегодня вечер исполнения желаний, не находишь? Не включая свет, они проследовали вглубь квартиры. При виде кровати и от осознания дальнейшего их пыл немного поугас, но, когда на пол полетела первая одежда, градус снова вернулся на прежний уровень. - Я не знал, что под твоими рубашками и жилетками скрывается такое тело, - Тимоти провел руками по мускулистому торсу и вскрикнул от неожиданности, когда его уронили на кровать. - Ты уверен, что мне не нужно снять эту штуку? - спросил Гарри, держа в руках перья и тряся ими в воздухе. - Уверен, - твердо заявил Тимоти и откинулся назад, когда почувствовал руки на своей ширинке. Те быстро справились со всеми застежками и, чуть приспустив штаны, сжали его сквозь белье. Сам Гарри осторожно лег сверху и поцеловал линию подбородка, потом прошелся губами выше до уха: - Любишь болтать в постели? - спросил он, опалив кожу горячим дыханием. Тимоти улыбнулся приятной щекотке. - Если есть, о чем, - ответил он и почувствовал бедром крепко прижавшуюся твердость. - Ты всегда снизу? - Нет. Гарри чуть приподнялся на локтях и лизнул Тимоти в губы, лишь слегка подразнил, не проникнув глубже, потом еще раз и еще. Тимоти приглашающе приоткрыл рот, но тот продолжал касаться поверхностно, уходя от полноценного поцелуя. - Хэй, - выдохнул Шаламе и, обхватив голову мужчины руками, прижал его к своим губам. Гарри засмеялся сквозь поцелуй и снова прижался всем телом. Они не спешили, наслаждаясь моментом и заводясь все сильнее, потираясь друг об друга и вжимаясь в тела. Если это не было чистейшим удовольствием, то они не знали, что это значит. - Любишь не торопиться? - спросил Тимоти, поддержав тему. - А есть куда? - Нет. Все идеально. Но все же после этих слов Гарри начал спускаться ниже, целуя плоскую грудь и впалый живот, щекоча дыханием, языком и перьями. Ощущения были на грани, и он был рад, что не выпил больше, чтобы не упустить ни малейшего оттенка. Почувствовав свободу от белья, Тимоти сначала облегченно выдохнул, а потом задержал дыхание на вдохе, когда его возбужденного члена коснулся сначала язык, а потом горячая влага обступила со всех сторон. Он застонал, закатив глаза, а потом вскинулся, когда понял, что он в чужом рту полностью. - Черт, - выдохнул он и снова упал на кровать. Гарри двигался на нем медленно, плавно, погружая в себя до конца, хотя почти никому не удавалось это прежде, и поднимаясь до головки. Возбуждение накатывало резкими волнами, бьющими по самому уязвимому. Тимоти почувствовал абсолютную потерю, когда мужчина отстранился, чтобы стянуть с него все остатки одежды, но ощущения заиграли новыми красками, когда его ноги с силой развели в стороны и язык скользнул ниже. Покружил в самом потайном месте, а потом вернулся к изнывающему члену. Гарри насадился на него ртом, а пальцем скользнул внутрь. - Даа, - выдохнул Тимоти и взглянул вниз, где происходило то, что возносило его все выше и выше. Перехватив затуманенный желанием взгляд из-под донельзя выразительных бровей, он вплел свои пальцы в и до того взъерошенные волосы и сжал их у корней. Тут же давление внутри него усилилось, и он застонал громче. Если бы кто-то сказал ему раньше, что происходящее возможно, он бы жил хотя бы ради этого. Это ли не лучшее что может быть, хоть и называемое низменным. Но почему – он парил над землей. В этом точно была какая-то уловка. Когда Гарри отстранился, Тимоти сжал себя у основания, чтобы хоть немного придержать рвущееся на волю. И пока мистер Стайлс – черт, почему именно в этот момент он подумал об этом – доставал из комода все необходимое, Тимоти пытался прийти в себя. Он наблюдал за раздевающимся до гола мужчиной, за его движениями, пока тот раскатывал на себе презерватив, пока пытался вскрыть флакон со смазкой, пока выдавливал ее и смазывал себя, а потом и его. Он чувствовал, что готов, даже когда твердая плоть уперлась в него. Сомнений не было – куда до них, когда горячие губы впились в его собственные, делясь вкусом и запахом, отвлекая от неизбежного дискомфорта и первой боли. Гарри действовал осторожно, точно зная, как надо, потому что оказался внутри полностью быстрее, чем сознание это зафиксировало. Он сам удовлетворенно выдохнул, замерев, а потом двинулся на пробу первый раз. И не встретив никакого сопротивления и возражений, начал раскачиваться, вбиваясь плавно, но до предела, так что его бедра вжимались в разведённые ягодицы. Тимоти вцепился в его напряженные предплечья и прикрыл глаза, теряясь в ощущениях. Может быть, это было неправильно, не так, как должно, но природа сыграла с ним злую шутку, дав возможность получать от подобного удовольствие без зазрений совести и проблем с моралью. Когда Гарри выпрямился толчки стали быстрее, резче и короче. Член внутри него бился о самое чувствительное, вырывая стоны, заставляя покрываться испариной, даже не напрягаясь. Ладони сжимали простыни, пытаясь найти в этом опору и хоть какое-то заземление. И когда ему казалось, что он может кончить, едва коснувшись собственного члена, Гарри замедлился и снова навис над ним. - Хочешь поменяться? - этот вопрос застал врасплох. Пытаясь вспомнить, как говорить, Тимоти смотрел в глаза напротив и не мог поверить услышанному. - Поменяться? - уточнил он, и слова на выдохе проехались наждачкой по его горлу. - Да, - Гарри двинулся в нем до основания и завис, ожидая ответа. Отказать было невозможно. Тимоти кивнул, хоть и не был уверен, что продержится долго. Мужчина аккуратно вышел из него, стянул себя резинку, откинул ее в сторону, как и ненужные больше перья, и упал на кровать рядом. Тимоти, не до конца осознавая ситуацию, сел. Черт, это выходило за все рамки его представлений о возможном, снова. Он осмотрелся по сторонам в поисках того, что могло понадобиться, и, разглядев в темноте, взял в руки блестящий квадратик и тюбик смазки. От мысли, что Гарри планировал это сразу, внутри что-то дернулось, ведь сам он подобного даже не предполагал, но при взгляде на него, готового к дальнейшему, все встало на свои места. Он перекатился, нависнув сверху, и не удержался от того, чтобы пройтись губами по широкой спине. Тимоти слизнул соль с кожи, скользнув языком по позвонкам вниз, задержался на пояснице и, не удержавшись, сжал зубы на правой ягодице. Гарри зашипел, но развел под ним ноги шире. Тимоти пустил слюну между его ягодиц и осторожно скользнул пальцем внутрь. Пока он его готовил, губы сами нашли его плечи, и Тимоти, забывшись, чуть не вошел прямо так, как есть. В последний момент он опомнился и, выпрямившись, натянул на себя резинку и щедро плеснул смазкой. Узость чужого тела доставляла, и, опираясь на кулаки, он держался изо всех сил, чтобы не ворваться резко. Гарри под ним не шевелился, лишь дышал шумно, уперевшись лбом в матрас. Тимоти снова пустил в ход зубы и прикусил на загривке, плавно погружаясь глубже, пока его пах не прижался до упора. - Все хорошо? - уточнил он, замерев. И дождавшись положительной реакции, провел по напряженной спине, пытаясь расслабить, обхватил руками разведенные бедра и начал двигаться. Это было совсем другое удовольствие. Тянущее вперед как локомотив. Он врывался в податливое тело под ним, сосредоточившись и не сводя глаз с сжатых в кулаки ладоней, безжалостно мнущих простыни, и, только почувствовав дрожь под собой, потянул их обоих на бок. Гарри тут же схватился за свой член и после нескольких быстрых движений начал кончать, выгибаясь от удовольствия, а Тимоти, сначала остановившись и не сбивая ему удовольствия, потом сразу ускорился и отпустил себя, скоро последовав следом. И хоть он знал, что высота Гарри была выше, ему все равно было хорошо, до дрожи в руках и вмиг ослабевших ногах. Он откинулся на спину, пытаясь перевести дыхание. Потолок над ним был также кристально чист, как и его мысли. И лишь спустя время он смог пошевелиться, стянуть с себя резинку, завязать узлом и откинуть в сторону. Он снова перекатился на бок, перекинул руку через расслабленный торс, и, уткнувшись между плечом и шеей, забылся.***
Все занятие напролет Тимоти пытался перехватить взгляд мистера Стайлса, чтобы хоть на мгновение почувствовать себя особенным студентом, но безуспешно. Тот смотрел куда угодно, в том числе и на него, но не в глаза. Поэтому у него не оставалось вариантов, как задержаться в классе, делая вид, что что-то ищет в рюкзаке. Он махнул Стефану, чтобы тот его не ждал, и продолжил копошиться в своих вещах, пока последний студент не вышел из помещения. Только тогда он, закинув рюкзак за спину, медленно направился к своему преподавателю. - Мистер Стайлс, - начал он на подходе, постаравшись придать голосу уверенности, потому что обращаться к преподавателю, вернувшемуся в свой привычный неприступный образ, было в прямом смысле слова страшно. Но подойдя ближе и постаравшись унять волнение, он продолжил, - я тут подумал, кажется, мне нужны дополнительные занятия. Брови Гарри взлетели вверх, и он, наконец, взглянул Тимоти в глаза. Потом перевел взгляд на приоткрытую дверь и спросил достаточно тихо: - Мистер Шаламе, а вы не подумали об этом, сбежав от меня ночью? Тимоти на самом деле сбежал. Очнувшись через некоторое время, он понял, что, во-первых, не сможет по-настоящему уснуть, а во-вторых, что не знает, как вести себя дальше. Тогда он встал с кровати, прикрыл краем одеяла безмятежно спящего Гарри, собрал весь мусор и свои вещи и скользнул за дверь. - Я подумал, что будет неловко, если я останусь. - Лучше испытывать неловкость, чем разочарование, - ответил ему мистер Стайлс. - Я хотел приготовить нам завтрак. Тимоти поджал губы, поняв, что прогадал. Между ними повисла пауза, достаточно тяжелая, пока преподаватель ее не нарушил: - Сегодня в 7. Я приготовлю ужин, и только попробуй опоздать. Улыбка сама по себе расползлась на его лице, и он кивнул. - Посмотрим, как ты сможешь исправить положение. Тимоти улыбнулся еще шире и, совсем понизив голос, почти прошептал: - Я сделаю это стоя перед тобой на коленях, идет? - Господи Иисусе! Шаламе, иди уже. Но Тимоти заметил, что возмущение было абсолютно притворным, а глаза Гарри загорелись огнем. Он и правда отправился на выход, но у дверей развернулся, поймал взгляд своего преподавателя и толкнулся языком за щёку. Тот вдохнул так, что ноздри расширились, и выругался. Засмеявшись, Тимоти спиной вышел из аудитории. Не зря он мучился эти два дня. Совсем не зря.