Пикник на высоком холме

Солнце встало, как обычно летом очень рано, ласково накрывая своими лучами двух парней. Один крепко прижимал другого к себе, словно тот самое дорогое, что у него есть на этой земле. Но незакрытые шторы, пропускающие яркие лучики света, заставили одного разжмурить глаза. Он аккуратно разлепил тёмные ресницы, тут же прищуриваясь от яркого света в комнате. Парень сразу же осознал, что смотрит на смуглую спину любимого человека, которого, к тому же, нежно, но крепко, прижимает к себе. Он зарывается носом ему в шею, посылая теплый воздух парню в затылок, не переживая, что разбудит его, ведь, кажется, этого он и добивался. Через секунду второй заерзал, пытаясь повернуться на виновника его раннего пробуждения — Вилле, какого черта… — хриплым голосом бормотал Симон, пытаясь разлепить глаза, но лучи солнца ему явно мешали — Извини, ты просто слишком милый утром. Особенно под утренним светом, — комплиментом ответил Вилле — Вечно ты оправдываешься комплиментами, и я, даже предъявить ничего тебе не могу, — забавно возмущался Эрикссон, теперь полностью повернувшись к Вилле, разглядывая каждый миллиметр его лица в теплом свете Вилле вдруг пришло в голову, что будет забавно, если тот неожиданно нависнет над лежащим, еще не до конца воспринимающим все происходящее, парнем. Есть отличная поговорка: «идеи нужно воплощать в жизнь». Он резко оказался сверху. Теперь, Вилле смотрел на Симона под другим углом. И, под этим самым углом, он видел блики, в его темных, прекрасных глазах, которые сейчас переливались янтарным. Симон же оценил идею, и поэтому тихо засмеялся, параллельно обвивая шею принца своими руками, доставая до его лопаток. Вилле тоже стал ласково улыбаться, глядя на заразительно смеющегося, парня снизу. Он плавно опустился на локти, а потом все ближе и ближе к пухлым, темно-розовым губам Симона. Тот уже прикрывал глаза, предвещая сладкий поцелуй и сплошное удовольствие. И вот, в момент, когда Вилле оставалось уже пару сантиметров до прекрасных, манящих губ, а их носы уже нежно касались друг друга, в дверь резко постучали. Но принц с места не сдвинулся, он лишь резко повернул голову на дверь. Он знал, что без разрешения никто в его комнату не войдет, будь это хоть мама, хоть высший совет, хоть кто угодно. Это правило действовало и будет действовать всегда и на всех! — Кронпринц, стол уже накрыт. Королева ожидает вас, с вашим гостем, внизу, — послышался голос дворецкого за дверью — Хорошо, сейчас спустимся, — крикнул в ответ Вилле Когда же принц услышал удаляющиеся шаги, то не упустил возможности, пока Симон все еще был в недоумении и, возможно даже слегка напуган таким резким приходом дворецкого, Вилле резко, без лишних, нежных и аккуратных движений, наклонился к парню и все-таки поцеловал его. Симон ожидал этого. Он знал, что Вилле любил такого типа нежности, и не любил оставлять дела на законченными — Твоя мама, кажется, ждёт нас внизу, — с глупой улыбкой прошептал Симон — Так сильно хочешь от меня сбежать? — так же глупо улыбаясь, спросил Вилле — Скорее, я сильно хочу есть Оба парня тихонько засмеялись и стали собираться — Кстати, ты же помнишь, что мы с тобой делаем после завтрака? — решил уточнить Вильгельм у Симона —Конечно. Такое трудно забыть, — ответил ему парень, подмигивая У входа в огромный зал, с таким же большим столом, который уже стоял накрытый едой, парней ждала королева. Через пару минут подошел король, и они вместе отправились к столу — Как тебе спалось здесь, Симон? Надеюсь тебя ничего не тревожило? — как-то ласково, но будто с тонким подтекстом, спросила Ее Величество — Спалось хорошо, спасибо, — Симон уловил легкий смешок со стороны принца, тут же понимая, о чем тот подумал — Вильгельм, что-то не так? — королева тоже уловила этот смешок и снова пыталась тонко докопаться до истины — Нет, прости. Просто вспомнил забавную историю, — тут уже Вильгельм услышал усмешку Симона *** После завтрака, который продлился не более пятнадцати минут, парни вскочили со своих мест, с разрешения Его Величества, и побежали собирать все нужное для… — Не забудь взять корзину для пикника, — выкрикнул Симон Вильгельму, пока сам в это время аккуратно складывал широкий, клетчатый плед — Уже. А ты взял… — Вилле не стал договаривать, так как увидел, что Симон уже стоял с опрятно сложенным пледом в руках.— Уже взял, молодец — Ну, тогда получается все? — Да. Пойдем скорее Вилле, как маленький ребенок, несся впереди, ведя Симона за собой, стараясь аккуратно держать его за руку. Одной рукой он держал корзинку, набитую всевозможными вкусностями: фруктами, пирожными, сэндвичами и лимонадом, а в другой — покрывалась рука его любимого человека. Тёплые пальцы слегка массировали костяшки принца, намекая притормозить. Вилле был очень воодушевлён и буквально не контролировал скорость своего шага Они шли по завораживающему лесу. Деревья наклоняли свои пушистые ветки все ближе к земле, а пахло в нем: чистой свежестью ароматной ели, стариной дуба и янтарной смолой. Во рту появлялся сладкий привкус черники и земляники, которые наверняка прятались где-то среди множества маленьких кустов и влажного мха Вскоре, лесная дорожка плавно вывела парней на холмистое поле. Они заприметили самый высокий и просторный холм и направились туда, сыграв в игру: «кто последний — тот вонючка» Вилле, пусть и проиграл, но лишь звонко засмеялся, неуклюже спотыкнувшись в конце. Хорошо, что Симон успел подхватить его. И теперь они оба валялись на голой траве, и глупо смеялись, ведь это была не больше, чем простая забава, добавляющая еще одну каплю счастья парням — Не ушибся? — как настоящий заботливый парень, уточнил Симон, хотя знал, что с Вилле все хорошо, ведь он вовремя поймал его — Совсем нет. Ты слишком шустрый, — комплиментом ответил Вилле, жадно глотая воздух, после маленькой пробежки Принц лежал на боку, носом к носу с Симоном. Он чувствовал каждый его вздох и выдох. От этого у Вилле даже чутка колыхались густые волосы — Мы будем продолжать лежать или же хотя бы плед расстелем? — предложил Вильгельм, а Симон просто активно закивал, уже поднимаясь на ноги Парни постелили на ровное место большой клетчатый плед, разложили на нем всю еду и, на удивление, живой и еще немного холодный, лимонад. Время было только пять тридцать… — До заката еще полно времени, — на всякий случай сказал Вилле — Напомни-ка еще раз, почему мы не пообедали во дворце? — как будто чутка обиженно произнес Эрикссон — Чтобы аппетит нагулять, — с глупой ухмылкой ответил принц.— У нас полно еды, можешь есть Вилле нагло лежал, расположившись у Симона между ног, головой упираясь ему в грудь. А тот тепло обвел его руками чуть выше груди, в то время как Вильгельм положил свои руки сверху — Здесь так красиво и спокойно, — продолжал разговор Симон.— Честно, я даже предположить не мог, что рядом с таким дворцом, существуют такие, до безумия живописные места — Я тоже не знал. До одиннадцати лет… — Почему до одиннадцати? — Когда-то мы с Эрик пошли гулять. Мама с папой проводили какую-то важную встречу и попросили нас не мешаться под ногами… — начал историю Вилле.— Мы шли до конца, по той самой дорожке, пока не вышли на это поле. Потом я часто сюда сбегал, чтобы побыть одному. Подумать обо всем в этой умиротворяющей тишине. Только я, мои мысли, и шепот деревьев — Ого… — Я бы все отдал, лишь бы мы с Эриком снова беззаботно, как дети, еще не знающие своего сурового будущего, оббегали эти холмы, спотыкаясь об каждый корешок, — счастье Вилле тут же сменилось на грусть прошлого, и слезы все больше и больше выступали на глубоких карих глазках Он приподнялся и теперь сидел, поджав одну ногу к себе, лишь наполовину повернувшись к Симону. Но кудрявый слышал дрожь в его голосе и видел отблеск подступающих слез на его глазах. Он шустро сел близко, прямо перед ним, взял его руки в свои, некрепко сжимая их, слегка массируя костяшки. Симон смотрел в его глаза, которые все больше блестели на солнце из-за слез, и ясно понял одно… Он больше не хочет видеть печаль на его прекрасном лице — Вилле, я даже не представляю какого тебе жить без брата, ведь он всю жизнь был твоей единственной поддержкой, и ты доверял ему всем своим большим сердцем. Но ты должен попытаться отпустить его и жить дальше. Я думаю, что он хотел бы видеть тебя таким же счастливым, как когда он был рядом. И я, конечно, никогда не заменю тебе брата, но я и не пытаюсь, я никогда не смогу принести тебе столько же счастья, сколько приносил он, но… я правда очень хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу видеть на твоем лице радость, а не слезы. Я готов делать все для тебя, лишь бы как можно меньше видеть тебя грустным Вилле смотрел на Симона горящими глазами, полными любви. Он внимательно слушал каждое сказанное им слово, смотрел внимательно на его мягкие, пухлые губы, иногда переводя взгляд на темно-карие глаза, с пушистыми ресницами — Я люблю тебя всем сердцем и, вряд-ли, когда-нибудь смогу разлюбить. Ты делаешь мою жизнь такой, какая она сейчас — счастливой. И я хочу, делать твою жизнь такой же счастливой, как моя, — Симон говорил это четко смотря в его глаза, что говорило об его уверенности в своих словах — Симон… — наконец-то Вилле проглотил этот ком в горле, который мешал ему все это время сказать хоть одно слово.— Ты даже не представляешь, сколько счастья в жизни даришь мне ты. Без тебя я бы уже давно умер от депрессии, но с тобой я — настоящий, и я чувствую себя комфортно. Одной своей улыбкой ты меняешь весь мой день, и ты вряд-ли сможешь вообразить мою бесконечную любовь к тебе. Я люблю тебя, Симон Эрикссон, и никогда не перестану любить тебя, — подытожил Вилле. Слезы стали менее заметны, а на лице появилась искренняя улыбка Симон также искренне улыбнулся, плавно запуская одну руку в длинные, густые волосы парня. Он аккуратно поддался вперед, прикрывая глаза, но успев заметить, что Вилле тянется в ответ. Через секунду последовал теплый, долгий поцелуй. Вместо тысячи других слов поддержки, вместо глупых попыток вызвать улыбку словами, вместо пустых разговоров, поцелуй для них — считался лечением всех болезней, всех ран и боли. Их любовь состоит из этих поцелуев, как долгих, так и коротких, из теплых объятий и любых других прикосновений, из нежных слов и бесконечной любви друг к другу *** Следующие два с половиной часа они болтали обо всем на свете, закусывая сладкими ягодами, ванильными пирожными и хрустящими сэндвичами, запивая это дело лимонадом, который для них специально приготовила мама Симона. Они также сделали кучу красивых и забавных фотографий, бегали по полю, как свободные от всего дерьма подростки, лежали в обнимку. Вилле, то и дело одаривал нос Симона быстрыми поцелуями, а тот, якобы в отместку, целовал его в лобик. С каждой минутой, горизонт розовел и переливался огненно-красивыми цветами — Вилле, смотри какой закат! —вскрикнул Симон, указывая пальцем к небо Принц подсел к парню сзади. Расположив ноги по бокам от него, он обнял его за талию, и положил подбородок ему на плечо. Они в абсолютной тишине наблюдали за уходящим солнцем. Небо становилось все менее розовым, начиная отдавать предпочтения тёмным оттенкам И вот, последите секунды, когда маленький кусочек солнца был еще заметен, и оно скрылось за горизонтом до утра… — Кажется, это был самый лучший день в моей жизни, — прошептал Симон — Почему? — спросил Вилле, уже заранее догадываясь, какой будет ответ Симон чуть развернул корпус на принца и ответил шепотом: — Потому что рядом со мной все время был любимый человек После этой маленькой, но очень нежной фразы, последовал очередной поцелуй Ну вот и вечер закончился. Но ведь еще вся ночь впереди, правда?