Нехватка жизни

      Над ними повисла неловкая тишина.       Один из них просто вглядывался в пустоту, рыща в ней своим пронзительным взглядом, пытаясь отыскать следы существования мечты. А во взгляде второго гнездилась тоска… Заразительная и нелепая на первый взгляд тоска, что как цветок среди пустыни, расцвела в этом проклятом месте. Но все же каким бы беспорядочным и укрытым налетом разрухи, оно не было, они все равно называли эти руины домом.       Дом — это, то место, где ты не ощущаешь себя лишним. Именно поэтому они и считали, что их место тут, так как в этой мозаике с разрушенных стен и мечтаний они смотрелись вполне гармонично. Мечты здесь казались чем-то инородным и чуждым. Люди, что попадали в эту Утопию, забывали о своих целях и мечтах, тотчас же переставая жить и начиная просто существовать.       Единственная вещь, что все еще не давала покоя их душам и напоминала о былых временах «жизни», — это искусство. За долгое время пребывания в этом мире потерянных душ они научились совмещать свои мировоззрения: Дейдара так же все разрушал, ища в каждом сломанной вещи частичку себя, а Сасори строил из обломков все новые марионетки с неживыми глазами. Вот, правда, этими куклами он руководить так и не научился. Но ему это нравилось. За то время, пока он был кукловодом и управлял каждым движением своих марионеток, он чертовски устал. Поэтому сейчас он просто отдыхал.       Сасори тут было комфортно, как в принципе и Дейдаре, но все же сердце блондина постоянно гложила эта ужасная нехватка чего-то… Чего именно, он и сам не знал.       Они сидели и молчали, как вдруг, один из них просто не смог смолчать. Ему чего-то ужасно недоставало… Это стало схоже с нехваткой воздуха и он не смог стерпеть.       — Давай поиграем.       Услышав это, в глазах Сасори вспыхнул огонек азарта. «Поиграем»… Почему-то в этот момент ему вспомнилось то, как мастерски он руководил своими куклами, как ловко наносил удары своим недругам, и ему безумно захотелось вновь ощутить этот сладкий привкус власти на своих губах.       Да, ему безумно захотелось вновь ощутить власть, и поэтому он уже готов был согласиться, даже не зная, что за игру предлагал ему его партнер.       — Во что?       Дейдара опустил глаза… Он не знал, что ответить на этот вопрос. И среди тысячи бессвязных логичных цепочек он смог отыскать наиболее подходящее название своей игре:       — В любовь.       «Любовь»… Нелепо. Он подобрал название этой уповающей игре. Он думал, что он хочет любить. Но это не так… Он и сам где-то в глубине души знал, что не хотел любви… И даже не играть. Он хотел совсем другого. Но это было невозможно в этом унылом мире, в котором не осталось души. В этом месте властвовала сама смерть, а играть с ней бесполезно и уж тем более пытаться обыграть ее…       Он вбивал в него свой член, будто кол, пытаясь с каждым ударом причинить ему как можно больше боли. Каждый толчок был как крик: «Я тут хозяин! Власть в моих руках!» Взгляд его обезумел, в глазах зажегся еле видный огонек страха… Страха перед тем, что за чувство он сейчас в себе питает. Власть струйками боли стекала по его губам, которые изогнулись в похотливой улыбке. Под налетом похоти и безумия скрывалась его настоящая сущность. Сущность кукловода.       Как бы он сильно ни устал от этого тяжелого дела, это все равно было его смыслом жизни, поэтому он не мог отказаться от этого. Сейчас его марионеткой был Дейдара. Он руководил им, угадывал его движения и знал, под каким углом в него войти, чтоб он сделал то или иное действие. Его марионетке эта игра тоже была по вкусу, ведь в каждом болючем маневре его хозяина он отыскивал потерянные частички своей мечты. Дейдара послушно отдавался ему и исполнял каждую его прихоть.       «Я живу! Черт возьми, я живу!» — звучало в голове Дейдары. Наконец он понял, что за игру затеял. Он подсознательно хотел породить в этом Богом забытом месте жизнь. И ему это, казалось бы, удалось.       В толчках кукловода было столько живого… Он вновь чувствовал боль, любовь, желание и страх. А значит, он жил. Дейдара извивался под своим партнером. Он предчувствовал такой желанный оргазм. И вот наступил тот самый миг, и волна удовольствия прокатила по всему его телу.       Сасори просто рухнул рядом с глазами безумца. Взглянув в них, Дейдара понял… Он понял, что все это была всего лишь игра. Имитация жизни и боли. Ничего не было.       Это место было проклято. В нем властвовала смерть, а значит, жизнь тут была невозможна. Кукловод прекрасно приобщился к этим руинам и стал их частью. Он и сам был сломан. От него остались лишь частички жизни. Лишь осколки мечты… А вот Дейдара, в отличии от своего напарника, так и не смог забыть о том, что внутри него бьется сердце. Он не желал смириться с тем, что уже давно мертв изнутри. Нехватка жизни. Но увы, в месте, где властвовала смерть — пытаться жить было невозможно.       Смерть всегда играет в эту хитромудрую игру, что зовется «Жизнь». И она в ней не проиграет. Пытаться зародить тут мечту — нелепо.