Дракон и Рыцарь

Игнис мчался, подныривая под ветви деревьев, перепрыгивая когти корней, перескакивая низенькие кусты и кочки, как будто за ним гналась стая вовков. От быстрого бега встречный ветер выл в ушах, хлестал по лицу, рвал дыхание. Игнису казалось, он сейчас взмахнет крыльями, оторвется от земли, взлетит-взмоет вверх, к облакам и солнцу, словно птица. Вдалеке замаячили просветы среди деревьев — значит уже близко. Твердая почва под ногами закончилась как всегда внезапно, но Игнису было не страшно. Каждый шаг рассчитан, выверен, движения отработаны и привычны. Последние прикосновения к земле особенно сильны: ступни впиваются в землю в мощном толчке, позволяя подпрыгнуть в высь, широко расставив руки-крылья, запрокинув голову, закричать радостно и упасть с обрыва в потоки вихря, разорвать земные путы, стать невесомым. А через несколько мгновений, кувыркаясь и радостно взвизгивая, тонкой лентой уйти в воду. Игнис в свои десять лет обожал лето, холодные воды реки Скоры и, конечно, своего друга и соучастника всех шалостей Зварека, к кому бежал со всех ног от скучных уроков, нянюшек и батькиного хлыста. Он вынырнул, отплевываясь от воды и убирая мокрые волосы с лица, заозирался по сторонам, выглядывая Зварека, который должен был ждать на берегу. Увидел, замахал руками, подныривая поплыл к берегу. Друг сидел на корточках, держал в руках спелую малину, улыбался. — Ну как? Видел? Я летал, — Игнис плюхнулся рядом, забрызгав золочёные горячие плечи, подтянул к себе зварековы ладони, начал есть прямо с рук. – Люблю малину. — Мне оставь, жадина, я на двоих собирал, — друг отпихнул Игниса и сам поспешил выхватывать ягоды губами, но не тут-то было — последнее самое вкусное. Они катались по песку, хохотали, щекотали друг друга, а после ломились плавать наперегонки — до затонувшего дерева и обратно. И уже позже, усталые, лежали в пахучей траве, смотрели на облака, выискивая чудны́х зверей или птиц. — Смотри-смотри! Вон курлыка, а это вовк, а то выторопень, — Игнис толкал локтем в бок Зварека, тыкал пальцем в небо. — А это молочник Яков, толстый как бочонок с элем. — Гляди, дракон! Я бы хотел уметь летать: парить в облаках, быстро, как ветер, носиться и изрыгать огонь, как вулкан. Зварек откинулся на траву, заложив руки за голову, мечтательно улыбался, смотрел на таявшего в небе дракона, взмахивающего оранжевыми, закатными крыльями. — Но драконов давно никто не видел, последнего убили тысячу лет назад. — Да. Только помечтать же хочется. А ты знаешь сказку про Огненного Дракона и Рыцаря? Мне няня рассказывала. — Игнис приподнялся на локте и посмотрел на друга. — Хочешь, и тебе расскажу? — Неправда всё, на то они и сказки. — Не всегда. Если верить, то и правдой станут. Когда-то, когда высоко в горах жили драконы, на земле был мир. Люди помогали драконам, а те их защищали. Много столетий так было, пока не случилась беда: дочь тогдашнего правителя пропала, а позже её нашли растерзанной. Люди обвинили в преступлении одного молодого дракона: мол, видели, как следил за ней, обернувшись прекрасным юношей. И потребовали его жизнь взамен. Однако брат её — Рыцарь, горем сломленный, не поверил молве, потому что не сестру выглядывал тот Огненный Дракон. Поклялся принц отомстить, найти настоящего виновника. И началась страшная война. Люди разоряли драконьи гнезда, убивали дракониц, истребляли одиночек. Чешуйчатое племя сжигало человеческие поселения и поля с урожаем, уносило скот и детей. Но ничего не длится вечно. Так случилась последняя битва, где встретились и друг другу предназначенные. Всё поле было залито смешанной кровью, драконьей и людской, смерть собирала щедрый урожай. Ослабевший от страшных ран Огненный Дракон увидел Рыцаря, упавшего с коня. Чёрный Дракон драл когтями безвольное тело. Взревел Огненный Дракон так, что по горам эхо пошло, набросился на соотчича и убил его. Позже люди говорили, что тот чужак чёрный и виновен был во всех злодеяниях. Обернулся человеком Огненный Дракон, склонился над телом Рыцаря, горько рыдая. А после, глядя в мертвые глаза, поклялся: «Враг мой возлюбленный, любовь моя смертная. День без тебя я выдержу, а на второй пойду по земле и под ней искать. Кровь моя в тебя впитается, жизнью по венам разольется. Через тысячу лет мы встретимся вновь, дух мой найдет тебя. И будем мы спать, пока не разбудят нас голоса живых». Обернулся он снова драконом, подхватил тело Рыцаря и унёс далеко в горы. — Как думаешь, где они? Смог Дракон спасти Рыцаря? — тихо спросил Зварек. — Старики говорят, унёс он его в глубокую пещеру, куда попасть только через озёрное дно можно. — Вот бы найти. — Зачем? — Я хотел бы стать Рыцарем, храбрым и сильным. — А я — впитать кровь драконью и уметь летать, обладать силой, жилку огненную глубоко внутри спрятать. А ты, Зварек, и так храбрый и сильный. За малиной ходишь, а я колючки не люблю. Завтра придешь? — Приду, коли отец не заругает. Так и росли они, и дружба росла вместе с ними. У речки встречались, ягоды собирали, по лесу бегали, следы звериные выискивали, умениями делились, сказки рассказывали… Зварек вытянулся, лохмы золотистые по печам отпустил, глаза сделались, как вода в глубине речной — холодные, манящие. А Игнис плечами раздался — чернявый, зеленоглазый, быстрый, смешливый. Всё так же малину любил с пальцев сцеловывать, а после и с губ сладких. В волосы светлые зарывался, носом окунался в запах любимый, пальцами по животу подрагивающему проводил, а после языком. И не нужно было ничего, только бы Зварек рядом. В последнее лето перед таинством совершеннолетия каждый день были вместе Игнис и Зварек. Знали — мало времени у них, разведет судьба в разные стороны. Как-то ныряя, Игнис особенно долго задержался под водой. Зварек заволновался, испугался не на шутку, чуть за ним не полез, но тут с громким всхлипом, давясь воздухом, появился из воды Игнис. Уже на берегу, отдышавшись, он рассказал, что нашел ход в пещеру. Ту самую. — Давай нырнем, я уже дорогу знаю: там грот и есть чем дышать. Это же приключение, о котором мы так мечтали: Рыцарь и Дракон! Он горячечно хватал друга за руки и тянул к воде. Как можно было отказать? И Зварек не устоял. Вдохнули побольше воздуха в грудь, нырнули под то самое затонувшее дерево: ход темный под ним был, страшный. Зварек, уже внутри на камнях отдышавшись, пожалел, что полезли в неизвестное, хоть и любопытство снедало. Долго они пробирались по узкому ходу в почти кромешной темноте, изредка разбитой случайным светом сквозь щели каменные. В скорости вышли в большую пещеру со сводом, сплетенным корнями вековых деревьев. Нашли посреди неё огромный яйчище в бороздах весь, вросший в землю, а оказалось, крылья то были обнимающие, словно гранитные. Игнис обошел их кругом, скользнул в небольшой ход, а Зварек боязливо рядом топтался и звал назад, но всё же юркнул следом. Игнис замер, рассматривая каменные фигуры: Рыцарь лежал в огромных лапах склоненного над ним монстра, по груди его плелась вязь рун, пульсирующих огнем. Склонившийся над ним Огненный Дракон не сводил безжизненного взгляда с застывшего лица. За ребрами чешуйчатого полыхал сердечный огонь. Игнис зачарованно протянул руку и притронулся к живительному свету. Заискрило, загрохотало, заухало вокруг, заскрежетали камни, в крошку истираясь. Зварек бросился к другу да зацепился за щель в неровном полу. Налетел с размаху на Игниса, упал ничком, раскинув руки, жаркие всполохи закружили их и поглотили всё вокруг. Пришел в себя Зварек на берегу, в груди жгло, рук и ног не чувствовал. Игниса нигде не было видно. Он звал до хрипа, да без ответа остался. Пришлось так домой возвращаться, а там уже искали его, с ног сбились. Наказанный отцом, три седмицы просидел Зварек в палатах, а как на свободу выбрался, к реке помчался, но Игниса как не было, так и нет. День изо дня ходил Зварек на берег, нырял к ходу в пещеру, но завален он был, не проплыть. И только на закате особом, красном, чудился ему Дракон огненный да шелест крыльев огромных в небе. Тоска разбирала, хотелось бежать вслед уходящему светилу в попытке удержать плачущее сердце, рвущее грудь. В такие минуты забывался Зварек, слезы очи жгли. А Игнис не появлялся. Искали его всем городом, а потом посчитали мертвым. В один зимний день услышал Зварек с улицы: — Дракон! Дракон! Сорвался, побежал во двор, задрал голову и увидел его, огромного огненного, парящего над городом. — Игнис! Игнис! — вскрикнул Зварек да побежал к городским воротам. Но там стражники перехватили, не дали выйти. Бился в их руках Зварек, но сил не хватило дюжих стражей победить. Люди собрались на городской площади решать, как быть: тысячу лет драконов не было видно, а тут вдруг нате. Где это видано, чтобы чудовища по свету безнаказанно летали? Боялись люди повторения той страшной войны. Решили изловить и убить чешуйчатого. Тут ещё кто-то из толпы крикнул, обвиняя Зварека в накликанных бедах: ведь «Игнис» на древнем наречии — «Дракон». Скрутили стражники парня, привязали к столбу над обрывом и оставили как приманку. Три дня висел он прикованным без еды и воды. Силы почти покинули, но сердце чуяло, что жив Игнис, надеялось, что не опоздает любимый. На четвертом закате раздался шелест гигантских крыльев. А горожане, вооруженные копьями, настропалившие ядра катапульт, прицелившиеся баллистами, приготовились напасть. Как только самые глазастые разглядели в небесах дракона, началась неравная битва. Уворачиваясь от камней и стрел, дракон пролетел низко и вырвал из земли столб с пленником. Уложил на траву, раскрошил лапами дерево, изорвал веревки, однако улететь с добычей не успел: отогнав чешуйчатого копьями, стражи Зварека вновь схватили. — Умри же, или мы убьем его! Жизнь за жизнь! Дракон завис над жаждущей крови толпой, а потом вдруг сложил крылья, приземлился на обрыв и обернулся юношей. Горожане взревели — Игнис нашелся. — Отдайте Зварека, мы уйдем и никому вреда не причиним! Игнис не сводил взгляда с любимого лица. Зварек вырвался из рук опешившей стражи, побежал, споткнулся, упал, а, подняв голову, увидел, как Игнис выгнулся, пронзенный стрелой. Зварек взревел, рванулся, но не успел: любимый взмахнул руками-крыльями и упал с обрыва. Рыцарь с разбегу, как когда-то давно они прыгали вдвоём в студеную воду, сорвался за Огненным Драконом в пропасть. Толпа охнула: из бездны взвился в синее небо Белый дракон, несущий в лапах Огненного. Больше никто и никогда не видел драконов в том мире. Но поговаривают, на закате, в лучах особого, красного как кровь, умирающего солнца можно разглядеть огненно-белые драконьи тени. А сказка это или быль, уже не узнать.