Тайна Безмолвного Леса. Легенда о Восставшем

Нэнси сидела на кухне и пила кофе. Это был первый раз, когда Тобиас застал её дома, придя из школы. Карл с увлечением рассказывал матери какие-то новости из начальной школы, показывал рисунки и тетрадки, но Нэнси это не было интересно. Она отставила чашку на круглый, мятного цвета обеденный стол и поставила два указательных пальца на виски. Братья понимали, что это означает: мать устала от болтовни и просит замолчать. Мерно тикали часы с кукушкой на стене. На плите неожиданно что-то варилось и булькало – Нэнси крайне редко готовила. Хотя, возможно, харч поставил отчим, а не она. Тобиас старался как можно тише раздеваться, но мать же оборотень, так что, конечно, она всё услышала. Скривила недовольное лицо и грубо крикнула в коридор, отделяемый от кухни кривой картонной перегородкой: — Ты наконец вернулся, гулёна? Ну и где тебя носило на этот раз? — В школе. — Не поверю. Каждый раз, когда ты не приходишь вовремя до темноты, я надеюсь, что мне позвонят из обезьянника и сообщат, что ты там. Я лично тогда съезжу в отделение полиции и пожму руку офицеру, если он согласится оставить тебя там навсегда. Тобиас уже прошёл на кухню, стараясь не смотреть на мать. Нэнси внимательно следила за его эмоциями. Карл переводил взгляд с одного на другую, открыв рот. — Ну что, как дела в школе? — она спросила без интереса. — Как обычно. — А мне кажется, необычно, — она сощурила дымчато-серые глаза. — В тебе многое поменялось за последние несколько месяцев. Я уже давно не получала вызовов к директору или классной руководительнице. Ты как будто… перестал хулиганить? Ха, такое вообще возможно, скажи мне, Карл? Брат отрицательно помотал головой. Подлиза. Конечно, мать любит его гораздо больше. — Я скорее поверю, что ты там всех держишь в заложниках или вообще отправил на тот свет. Хотя, наверное, они и с того света бы меня достали. Да, Карл? Они оба заговорщически переглянулись, натягивая улыбки. Карл, как и Нэнси мог видеть призраков с рождения. Тобиасу этот дар не открылся, из-за чего мать и брат частенько подтрунивали над бедолагой. — Так что, расскажешь, что привело тебя к таким переменам в поведении? Неужто мозги появились? Тобиас подавил желание плюнуть ей в лицо, хоть каждый раз при разговоре с матерью у него непременно возникало это побуждение. И вдруг он расслабился. А что, пусть узнает, что он тоже может быть нормальным. Не изгоем. — У меня появилась подруга. — У тебя? Подруга? Аха-ха, — мать прыснула. — Не смеши мой хвост. Ну и кто она? Актриса с глянцевой обложки? О, нет, может быть, принцесса какой-нибудь планеты, например… ммм, Дельты, а? Карла очень смешили шутки матери, он прямо надрывал живот с её слов. Тобиас не сдержался и влепил ему подзатыльник. — Что она за существо, ну-ка? Лесная нимфа? Банши? Карл, подскажи, какие там ещё воображаемые персонажи из фольклора существуют? — Она человек. — Человеческая девчонка? С таким уродцем? Серьёзно? О, может, она просто не знает, кто ты такой? Слушай, скажи мне её адрес, я напишу ей письмо, чтобы бежала от тебя как можно скорее, ха-ха-ха. — Нормальная она! — Тобиас начал жалеть, что решился рассказать. Другой реакции и не следовало ожидать. — Ловелас. Ну, ловела-асище. Слушай, может, она слепая, глухая, немая и без обоняния? Может, старая дева, и это её последний шанс? Не понимаю, аха-ха-ха. Тобиас схватил стул и кинул его в стену. Тот разлетелся в щепки. Мать прекратила смеяться и остудила Карла, который всё же продолжил пускать отдельные смешки в кулачок. Нэнси вполне серьёзно спросила: — Как её зовут? — Сара. Её зовут Сара Крейвен. — К-Крейвен?! Т-ты серьёзно? Мать вскочила, схватилась за голову и стала бегать по кухне, издавая не совсем понятные и не очень приличные звуки. — Боже… боже, ну почему? Ну за что? За что мне это?! — причитала она. Бросив на сына неопределённый взгляд, она вдруг взметнулась по лестнице. Послышался хлопок дверью и звук ключей. Тобиас совсем не ожидал такой странной реакции. Скорее он ждал, что Нэнси начнёт смеяться и придумывать обидные рифмы к имени. Но тут очень вовремя поднялся из своего подвала отчим Эстебан Читерн. По-отечески положил руку ему на плечо. — С ней что? Нет, правда… — Это нормально. Просто, понимаешь, сынок, твои отношения с этой девушкой несколько противоречат общепринятой морали. — В смысле? — Ну, мы живём в обществе. А в обществе такие отношения не приняты в норме и даже запрещены на законодательном уровне. — Не понимаю… — Лорд Балтор Крейвен – твой отец. Тобиас почувствовал, как земля на миг ушла из-под ног. В это мгновение он потерял всё и одновременно приобрел. Он почувствовал, как на плече сжимается сухая рука отчима. Захотелось отпихнуть, заорать на него, ударить. Но он не смог. Молча перевёл взгляд на Карла. Тот отвёл глаза и уставился в пустую страницу тетради в клетку. — Вы все знали, да? Эстебан удовлетворительно кивнул. — Все всё знали? И даже этот мелкий… — Я большой! Я хожу в третий начальный класс! — Заткнись, с тобой никто не разговаривает. Silenzia! — Тобиас психанул и запульнул заклинания безмолвия в брата. Тот замычал и, хныча, побежал к матери. — Карл, стой, спускайся в подвал, я всё исправлю, — окликнул его Эстебан, но ребёнок уже не слышал. — Как же так? Просто скажи, как это возможно вообще? Меня разыграли, да? — К сожалению, нет. — Чёрт подери. Чёрт! Я так долго пытался его найти, выпытывал любую информацию от любых родственников, а он был так рядом. И… и чёрт, я целовался с сестрой. — Вот об этом я и говорил. Мы живём в обществе… — А я срал на это общество с большой, мать его, горы. — Тобиас, спокойствие. — Ты был бы спокоен, если бы однажды узнал, что та, кого ты…любишь, — Эстебан расширил глаза от удивления, услышав это, — твоя родственница? — Ну, сынок, у меня никогда не было сестёр… — Ты был бы спокоен, — Тобиас перебил отчима, — если бы узнал, что твой родной отец – лорд Андеадлинга? Величайший тёмный колдун за последние несколько десятков лет? — Ну-у-у… — Ты всегда только делал вид, что понимаешь меня, но на самом деле… меня никто не понимает. Никто. Чёрт, — его лицо вдруг вытянулось, — Сара… она тоже знала! Она тоже, чёрт подери, знала вообще всё. Поэтому сегодня так себя вела. Ей было стыдно. Она стыдилась своих чувств. Тобиас чувствовал, как задыхается. Голова просто шла кругом от внезапной волны потрясений за этот вечер. Он опёрся руками на стол. Эстебан попытался подойти, но Тобиас оттолкнул отчима воздушной волной. — Никогда не называй меня сыном. Ни-ког-да. — Ну, послушай, давай поговорим, как взрослые люди. Я не был знаком лично с Балтором, но очень хорошо общался в своё время с его братом, Натаниэлем. Я знаю, что это за семья. И, если Нат постепенно встал на путь истинный, помудрел, то Балтор такой же, каким был тринадцать лет назад. Взбалмошный дурень, эгоистичный и злобный. Что дало тебе то, что ты узнал, кто твой биологический отец? Он не примет тебя. У него есть семья, двое своих детей, насколько я знаю. — Я тоже его ребёнок. — Пойми, если он не принял тебя, когда ты только родился, вряд ли примет сейчас, когда ты уже взрослый. В дверь позвонили. Эстебан удивился, но спокойно взмахнул кистью: — Aperta! На пороге в свете неполной луны стоял, ухмыляясь, Балтор Крейвен. Тобиас в одно мгновение, словно проглотил язык. Он не знал, что нужно делать. Никто из их семьи не ожидал появления такого гостя в своём доме. — Чем обязаны? — пискнул Эстебан. — Я хотел поговорить бы по-мужски. С каждым из вас, — Балтор растянул потрескавшиеся губы в улыбке, а затем поднял голову чуть выше. На лестнице, опершись на перила, стояла Нэнси. Наверное, она надеялась, остаться незамеченной, а потому вздрогнула и прошептав: «За что мне всё это», убежала обратно наверх. — М-м-мы… ч-ч-чай, — пробормотал Эстебан. — Заткнись, Читерн. Мямлянием ты добьёшься разве что расположения моего дражайшего братца. Боже, что она в тебе нашла? — Балтор критически смерил худощавого помятого мужчину. — Не иначе как ей срочно нужен был отец для ребёнка, а никто больше не клюнул. — Я попросил бы, — Эстебан постарался, чтобы его голос звучал более уверенно, но не вышло. — В общем, Читерн, с тобой разговор будет кратким. Если ты думаешь, что между нами с Нэнси всё кончено, то нет, не кончено. Повисла напряжённая тишина. Эстебан осторожно спросил: — Что это значит? — Вот ведь. А она говорила, что ты покорил её своим умом, — он слегка наклонился над сальной головой волшебника и прошептал: — Я трахаю твою жену, Эстебан. Каждый четверг и пятницу. И в остальные дни недели, когда она не дома и не на работе. Ты настолько погряз в делах, в своих недооткрытиях, что совсем забыл о супружеском долге. А меня вполне хватает на двух женщин. Балтор криво улыбнулся, а Тобиас ощутил, насколько ему противен этот человек, появившийся на пороге их дома. Парень почувствовал накатывающую тошноту. Захотелось ударить мага ногой в челюсть. За всё. За обман, за дерзкие речи, за измены и предательства, за захваченные планеты и все другие известные злодеяния. За то, что бросил младенцем. Эстебан больше не интересовал колдуна. Он повернулся к Тобиасу и внимательно изучал его лицо. Примерно так же долго, как Сара. — У тебя мой глазок, — усмехнулся он. — Поговорим? — он вежливо указал на дверь, предлагая выйти. Тобиас сперва покачал головой, но потом поймал взгляд отчима и решил повиноваться. Они вышли на морозный воздух. Балтор затворил дверь. Тобиасу меньше всего сейчас хотелось находиться рядом с этим человеком. Колдун спокойно заговорил: — Думаю, ты достаточно взрослый для откровения. Мне нравится твоя мать. Несмотря на возраст и двое родов, у неё упругое тело. Она хороша в постели. И также я люблю свою жену. Она мать моих детей и хранительница очага. Но ещё больше я люблю свою дочь. Люблю как отец. — Он умолк, смотря куда-то вдаль, поверх крыш маленьких домиков Старого Андеадлинга. — Казалось бы, у вас разница всего два года, но… эти два года изменили меня. Я стал осознаннее относиться к отцовству. И ты действительно мне не был нужен тогда, в отличие от Сары. И не нужен сейчас. Ты никто. И это одна из причин, по которой я не позволю тебе вертеться у подножия моего замка. Особенно в качестве любовника моей дочери. Это грязно, это пошло. Это аморально. Тобиас молчал и даже не знал, что ответить этому мужчине. Он настолько поражал его своей выдержкой, хладнокровной злобой, что переполняла его. — Я не хочу каких-то бабских разборок сейчас. «Почему, а что, а зачем ты бросил». Так было нужно. И, видя тебя перед собой, я не жалею, что тогда отказался. Ты жалкое, убогое существо. Оборотни с волшебниками никогда не должны… Как и другие пары разных подвидов. И к Саре ты не приблизишься и на метр. Иначе, — Балтор довольно убедительно провел пальцем возле шеи. — Смекаешь? Тобиас по-прежнему молчал. Балтор потрепал его по голове и пошёл к недалеко припаркованному мерседесу с личным водителем. Юноше совершенно не хотелось возвращаться домой, где уже через стенку, как он услышал, ругаются родители и плачет брат. Теперь он понимал, почему мать вечно понукает Эстебана, почему ей не хочется возвращаться домой. Она просто их не любит. Его, безусловно, расстраивало то, что теперь они с Сарой, если и увидятся, то только тайно. Но было кое-что ещё, что не давало ему покоя. Слова Балтора о нём. И, когда Тобиас, бежал на своих четырёх в лес, чтобы остыть, в голове его созрел план. Я докажу, что лучшее творение природы.