Пока никто не видит

После великой битвы в Нагоя члены отряда Хиираги Шиноа, а также еще два участника, быстро оказались, мягко выражаясь, в затруднительном положении. Заполучив в свои руки результат усовершенствованного эксперимента над Серафимом (носителем которого был не кто иной, как их Юичиро Хякуя), они вскоре осознали, что своим поступком превратили себя в мишени для двух самых опасных организаций: Японской Императорской Демонической Армии и вампиров. Стоит ли говорить, что у них было немного вариантов, когда речь зашла о поиске укрытия на любой из сторон. Если ЯИДА доберется до Юи, это будет означать проблемы (и это еще мягко сказано) для каждого из них в свете того, что их команда дезертировала из армии и бежала от всей свистопляски. По личному опыту Шиноа знала, что Курето не принадлежал к тому типу людей, что прощают любые обиды. Он был решителен, чрезвычайно целеустремлен, и, невзирая на ребяческую мечту объединить весь мир под одним знаменем, особенно смертоносным врагом его делало то, что, в отличие от остальных мечтателей, которым только предстояло понять, что при желании вселенная могла быть стервой, ее сводный брат имел и средства, и характер, чтобы притворить свою фантазию в жизнь. Так что на данный момент возвращение в Сибуя было невозможным, только не сейчас, когда другие стервятники из семьи Хиираги, которым, без сомнения, уже доложили о ее предательстве, все еще раскали в округе. Они были чуточку более открыты к идее воспользоваться связями Микаэлы с вампирами… если бы он не был так неуверен в разумности подобной затеи. К тому же, учитывая общеизвестную изменчивость вампирского рода (сегодня ты мог быть их союзником, а завтра — пропитанием) и то обстоятельство, что Мика стал главным свидетелем переворота Ферида Батори и Кроули Юсфорда, и объединение с ними (среди прочего) подвергло бы его большой опасности, эту идею так же немедленно отбросили. В добавок, королева вампиров, которая, как оказалось, и обратила Микаэлу четыре года назад, пропала, а без ее защиты среди знати его безопасность нельзя было гарантировать в связи с раскрытием ее предательства; это все равно, что отвести стадо ягнят на бойню. Поэтому идти к вампирам было так же очевидно невозможным. Тем не менее, несмотря на, казалось бы, безвыходное положение, их главная задача была обязательной: они должны были спасти семью. Они не могли бросить подполковника Ичиносе под контролем безумного демона и не желали, чтобы младшая сестра Кимизуки навечно осталась в руках ЯИДА. В добавок, могли быть и другие выжившие члены отрада «Лунных демонов», что находился под руководством подполковника; их тоже нужно было вызволять. Что до ближайших планов… они знали, что делать. Как ни удивительно, план их был предельно прост: добраться до Сангвинема и спасти Мирай и Гурена. Как только эта задача будет выполнена, и они тихо сбегут тем же путем, через который намеревались войти, можно решать, что делать дальше. А по пути туда, они надеялись узнать что-нибудь об оставшихся членах отряда. Это была ясная, простая миссия, ничего необычного… за исключением одной маленькой детали, о которой они совершенно не подумали. Это не было чем-то значительным… всего лишь небольшая проблема, и, хотя им было неловко, что никто из них не подумал об этом раньше, решить эту проблему было нужно: по очевидным причинам ничто не должно было выдавать их связь с отрядом «Лунных демонов» или, что касалось одного вампира, с лагерем Ферида Батори, пока они будут тайно пробираться в город вампиров, что лежал под Киото. По большому счету, это была их первая задача, и, к счастью, приступить к ней они могли без особых раздумий. Решение было таковым: отложить военную форму и найти новую одежду. Форму можно было сохранить, на случай если им придется замаскироваться, но пока перед ними был путь; оружие несомненно выдаст их, как только они доберутся до места, но, так или иначе, они решили попытаться спрятаться. Так они оказались в огромном торговом центре посреди туристического города, рядом с пляжем, где залегли на дно. Мицуба и Шиноа вопреки обыкновению пищали, как маленькие, радостные от того, что наконец могли по-настоящему пройтись по магазинам, да еще и без такой помехи на пути, как деньги — они уже годами не имели дел с чем-то настолько смехотворным. Для Йоичи, с его безупречными моральными принципами, идея совершить то, что в его глазах было фактически кражей, не входила в список «вещей, которые нужно сделать перед смертью», но он решил, что ради того, что они намеревались совершить, можно было и забыть про сомнительность их ситуации. Что касалось Кимизуки и Наруми, у них не было времени думать о последствиях их действий: они должны были спасти кого-то очень важного, чего бы им это ни стоило. Кража нескольких предметов одежды была наименьшей проблемой, и они без зазрения совести отправились на поиски чего-нибудь приличного и штатского. Для Микаэлы же это было просто идеальной возможностью… той, что он не мог упустить, каким бы бессовестным и стыдливым это ни заставляло себя чувствовать. Таща за собой лучшего друга, Микаэла стремглав направился к одному из эскалаторов, и, тяжело дыша, вынуждал парня поспевать за ним. Их торопливые шаги эхом раздавались в огромном помещении; рука Юичиро была в железной хватке, которую вампир ни разу не ослабил, пока друг болтал что-то несвязное, прося сбавить темп. Грязный плащ униформы колыхался за спиной, а багровые глаза метались во все стороны; в рту так чертовски пересохло, что, казалось, будто острые частички наждачной бумаги беспрестанно скреблись о стенки горла и груди, угрожая задушить. Он знал, что если бы не привлекательная внешность (это не было нарциссизмом с его стороны, это был просто факт; он давно отбросил детское тщеславие), то для других он бы вероятно выглядел как сумасшедший — растрепанные, соломенного цвета волосы торчали во все стороны, а дикий взгляд был мутным. Стоит упомянуть, что облегчение окатило его словно гейзер, когда Юичиро только вчера вернулся в свое человеческое «я», путь даже это было временно. Как бы рога демона ни придавали его другу диковинный, экстравагантный вид и больше силы, чем он мог найти ей применение, молодого вампира пугало то, что его Юи-чан мог потеряться в безумии демона. Он бы не признался в этом никому и уж тем более не Юичиро, но страх не покидал его. Но потом друг очнулся, без рогов и тепло улыбаясь ему, с красными следами на запястьях после наручников, выглядя так, словно он знавал лучшие времена, а его улыбка… она была такой уставшей, как если бы он одержал победу в какой-то невидимой битве, о которой никто из них не знал. Как бы то ни было, этой картины хватило, чтобы блондин забылся, он помнил только, как притянул парня в объятия, моментально позабыв о жажде крови. Для них обоих это был момент приятного отчаяния, словно повторилось их воссоединение в Синдзюку, с удивлением, слезами и приглушенным шепотом неверия. За свою жизнь они так много раз прошли через ад, — пожалуй, даже слишком много, — и для Микаэлы, который непрерывно сохранял вид циника на протяжении последних четырех лет, что он провел вдали от Юичиро, было настоящим чудом уже то, что они были живы и вместе… словно и не было разлуки. Ему хотелось бы думать, что так оно и было, но руководствуясь логикой, его затуманенный рассудок не находил в этом смысла. Для кого-то столь умного и сообразительного (опять-таки никакого тщеславия) было смешно надеяться на подобные вещи; в конце концов, сожалеть о прошлом бесполезно. Его Юи-чан снова был с ним, этого было достаточно. Он не заслуживал роскоши занимать голову вопросами «что, если», как и не мог ее себе позволить, если только не хотел искушать богов, чтобы те послали им еще одну разлуку. Он не думал, что смог бы пережить это еще раз. Но сейчас подобные мысли могли подождать. Заметив краем глаза магазин мужской одежды, Мика резко повернул в его сторону, его шаги стали еще шире, а меч раз за разом ударял по бедру. Юичиро с трудом поспевал за спешным темпом друга, но учтиво молчал; травянисто-зеленые глаза были полны сочувствия. Неужели никто не предложил ему крови, пока я околачивался в стране чудес? — несколько раздражено подумал он о друзьях, но тут же пожалел об этом, наполнившись чувством стыда и медленно потупив глаза в кафельный пол. Нет… просить их было бы неправильно. Это была его ответственность. Мика был его семьей, и Юичиро уже поклялся себе в Нагоя, после того как они воссоединились второй раз: его кровь… кровь, что позволила блондину завершить превращение в вампира, будет всегда принадлежать только Микаэле, и к черту последствия, к которым приведет этот негласный договор. Он не мог… и не должен был просить друзей брать на себя то, частью чего они никоим образом не были. Он отказался признавать, почему последняя мысль заставила сердце кольнуть, но мысленно кивнул с твердой решимостью, прежде чем поднял глаза и увидел многочисленные вешалки с нетронутой одеждой, растерянно окликая друга в тот момент, когда они проносились мимо них. — Эй, Мика, погоди… где мы… Юичиро не успел закончить предложение, удивленный, когда рука друга резко толкнула его в примерочную, и его голова едва избежала столкновения с одним из настенных крючков. Помещение было размером примерно с небольшую ванную, слева от него в углу стояло небольшое сидение. По другую сторону молчаливо висело пыльное зеркало в полный рост; взглянув в свои зеленые глаза, он почувствовал странное смущение из-за своего неопрятного вида. Его отражение выглядело изумленным, а рот открылся из-за потери ориентации в пространстве, прежде чем он повернул голову вперед, услышав тихий щелчок замка. — Эй… погоди минуту… — неуверенно начал Юичиро, прежде чем почувствовал, как обе руки вдруг резко подняли над головой и прижили к стене. Изгибаясь, он изо всех сил пытался вырваться из хватки Мики. Несмотря на действия друга, блондин без особых усилий держал его запястья одной рукой, а второй быстрым движением распахнул воротник униформы, приближаясь к нему с длинными клыками. Юичиро зажмурился и приготовился к острой боли, что должна была вот-вот возникнуть в шее. Он расслабил тело; даже будучи человеком, Мика всегда побеждал его всякий раз, как между ними разгоралась драка. Бороться с ним сейчас было бы бессмысленно, пусть даже строгая подготовка по владению мечом побуждала его дать отпор. В конце концов, это был Мика… и кровь Юи принадлежала ему; у последнего не было ни духу, ни желания помешать другу взять то, что он хотел… в чем он так отчаянно нуждался. Однако боль от того, что острые зубы глубоко впиваются в плоть, была лишь впереди, и в ожидании нападения он медленно наклонил голову, пытаясь заглянуть в глаза друга. Микаэла уткнулся носом в его шею, и прежде, чем Юичиро смог открыть рот и что-нибудь сказать, его пронзила волна ощущений, когда он почувствовал, как язык блондина скользнул по его коже, а рука, что держала его запястья, задрожала. — Мика…? — тяжело прошептал он, бессознательно выгибая спину все дальше к стене, и поднял взгляд к потолку; румянец на щеках становился темнее, когда он вновь почувствовал прикосновение чужого языка, от бархатистости которого что-то внутри просыпалось. — Ч-что ты…? Он не получил ответа, только больше наслаждения от того, что язык Мики продолжал облизывать участок кожи, куда собирались вонзиться клыки. Юичиро чувствовал каждое движение ласкающей плоти, сердце бешено стучало в груди, так громко отдаваясь в ушах, что он задавался вопросом, помогало ли это другу справиться с дрожью, соблазняла ли блондина его кровь, что все быстрее бежала по венам. — Я… эм, готов в любое время, — попытался он сказать беззаботно, с мальчишечьей улыбкой на губах. Слова звучали странно, вылетая тихим вздохом, но ему хотелось как-то подбодрить его, хотелось погладить белокурую голову, сказать, что все в порядке, все хорошо, все будет отлично. — Просто укуси… как в первый раз. Плечи Микаэлы напряглись в ответ, и все, что он мог, это пробормотать дрожащим голосом, обдавая дыханием теплое тело Юи: — Это не нормально… мы семья… это неправильно, что я пью твою кровь… саму жизнь, чтобы выжить. — Опять об этом, а? — спросил в ответ Юичиро, в его голосе сквозило раздражение. Он наклонил голову набок, так что его щека легла на светлые локоны друга, взгляд снова устремился к зеркалу. — Мика… тебе уже пора меня знать. Если это значит, что ты жив, что ты со мной… неважно, сколько литров крови я должен отдать тебе. — Как бы трогательно это ни звучало, правильным это не становится… идиот. — Как бы трогательно это ни звучало, сейчас, когда ты пытаешься избавить меня от небольшой телесной боли, это не работает, идиот. Уж не хочешь ли ты сказать, что вдруг струсил? — ворчливо спросил Юи, прежде чем толкнуть вампира бедром. — К тому же, как давно тебя мучает жажда? Шиноа или кто-нибудь другой предлагал…? Он осекся, голос его не желал продолжать. Даже если он не имел права просить их, стыдливо, виновато… он все же задумывался (по правде говоря, уже какой-то время), были ли они готовы принять Микаэлу в свою группу. Спасти его — дело одно… но включить его в отряд Хиираги Шиноа —совершенно другое. Разум умолял задать этот вопрос, потому что, положа руку на сердце, он не знал, мог ли он выбрать между Микой и своими новыми друзьями; это бы… разбило его сердце, намного больше, чем он был готов признать. — Они предлагали. Я отказался, — коротко ответил Мика, прежде чем еще сильней уткнуться носом в шею друга, глубоко вдыхая аромат солнечного света и океанского бриза. Он был так близко… так близко, что хотелось биться головой об стену, выцарапать себе глаза, сделать хоть что-нибудь, чтобы бороться с голодом. Но с чутким слухом и пересохшим горлом он мог лишь чувствовать звучание чужих вен под кожей, взывавшего к нему, как пленяющая песнь сирены. Для Юичиро, однако, облегчение было лишь временным и кончилось оно, когда он понял, как долго Мика голодал все эти месяцы. Быстры осознав серьезность ситуации, он попытался искусить его больше, выгнув шею назад, чтобы у белокурого вампира было больше доступа к открытой коже. — Что ж, сейчас подходящий момент. Микаэла сердито вздохнул, хватка на запястьях друга легонько усилилась. — Разве я не сказал тебе, что это не нор… — И все же ты держишься за меня что есть сил, — самодовольно сказал парень, тихонько посмеиваясь и ослабляя напряжение между ними. — Надеюсь, так будет не всегда… ну, знаешь, что мне не придется уговаривать тебя каждый раз, когда тебе нужна будет кровь. Хотя ты такой же упрямый, как я… прямо как раньше. На этот раз он засмеялся громче, его глаза были наполнены нежностью, мысли витали где-то далеко, когда он сомкнул веки, предаваясь блаженным воспоминаниям, плечи опустились. В этот момент хватка Микаэлы немного ослабла, а винные глаза расширялись, пока он неспешно разглядывал восторженное выражение лица напротив. Он сглотнул, его захлестнула волна ностальгии, и мозг внезапно осознал, как же сильно он скучал по лучшему другу все те долгие четыре года. Конечно… не стоило и удивляться. В конце концов, для молодого человека перед ним это было естественно: Юичиро мог взять любую ситуации, которую опишешь не иначе как чудовищную, и вспомнить из нее что-то хорошее. Он всегда умел сохранять позитивный настрой, каким бы сумасшедшим ни был мир. Именно так он заставил детей из приюта «Хякуя» держаться за каждое его слово, намного лучше, чем это удавалось блондину. Возможно, так он и выживал каждый день, даже когда считал, что вся его семья погибла. Если быть честным, именно так Микаэла оставался в здравом уме, пока жил в городе вампиров; все, что ему нужно было сделать, это вспомнить улыбку Юичиро, и этого всегда, абсолютно всегда было достаточно, чтобы двигаться дальше… хвататься за надежду, что однажды они снова встретятся. Как бы его это ни трогало, блондин все же не смог удержаться от хмурого взгляда, хотя щеки его заливались румянцем. — Ты такой жестокий, Юи-чан… сейчас не время смеяться. — И не время колебаться, но взгляни-ка на нас, — тут же ответил тот и снова стал серьезным, даря другу нежную улыбку и добрый взгляд. — Вперед, все хорошо. Я доверяю тебе, так что пей, сколько нужно. То ли то был чудовищный голод, то ли яркая зелень глаз Юи… или изгиб его губ, а может быть, звук голоса, когда он дал согласие на этот запретный, противоестественный акт, Микаэла не знал… не знал, какая комбинация факторов и внешних побудителей наконец заставили его сдаться. Взглянув на лицо парня, на секунду показалось, что нерешительность его испарилась, и цепи, что сдерживали зверя, который раздирал его внутри от мучительной боли, разорвались надвое так громко, что он мог поклясться, что слышал, как их лязг разносится по маленькому помещению. Широко раскрыв рот, где поблескивали от слюны клыки, он еще раз облизнул шею Юичиро и впился в нее; глаза расширились, когда алая жидкость просочилась сквозь плоть, освобождая его от превращения в демона без всякой причины. Как бы избито это ни звучало, он пил как человек, только что нашедший в пустыне оазис, большие глотки, которые он делал звучали для него настолько непристойно, что он зажмурился, а руки наконец отпустили запястья Юи и вцепились в его спину, обвиваясь вокруг талии, чтобы притянуть его ближе; их тела напирали на стену. Из глаз выступили слезы, когда он почувствовал неописуемую потребность прижаться к чужой плоти, словно он хотел украсть тепло крови так же, как ее саму. Для кого-то вроде него, чье тело уже не хранило тепло, высокая температура тела Юичиро была маяком, желанием настолько сильным, что хотелось создать как можно больше трения, пусть даже на них все еще была грязная военная форма. Не задумываясь, он начал тереться грудью о друга, его клыки немного расширяли ранку, двигаясь в унисон. Резко схватив ногу Юи, он обвел ее себе за бедро, придерживая за колено. Эликсир крови друга приятно окутывал горло. Мика отстранился и провел языком по следу от двух клыков, облегчая боль в ране; последняя капелька, что ускользнула, капнула на ключицу Юичиро. Протиснув между ними ногу, так чтобы Юи смог сесть ему на бедро, Мика уперся рукой в стену рядом с головой друга. Он тяжело дышал с открытым ртом, упиваясь пламенем, что разгоралось там, где из-за лихорадочных движений встречалась их интимная часть тела. Этот жар стал таким же пьянящим, как вкус крови, и вампир прижался лбом к грязной стене, оставляя на ней острые, неровные следы, когда пальцы в перчатках сжимались от удовольствия. Что до Юичиро, он потерял рассудок, только почувствовав, как клыки впиваются в шею, и боль вскоре утихла, оставляя за собой лишь чистый прилив эйфории, какой бы внезапной и ошеломительной она ни была. Словно в груди резко взорвался пучок нервов, и взрыв прокатился из глубин его сердца до кончиков пальцев ног, лишив дара речи. Теперь, когда руки его оказались свободны, одной он крепко ухватился за один из металлических крючков на стене, а вторую обвел вокруг талии Мики; из горла вырвался гортанный стон. Несколько опьяненный и зачарованный тем, что они сейчас делали, Юичиро начал выпячивать бедра, пытаясь встретить напористые движения Мики всякий раз, как их тела соприкасались. С каждой секундой его темп становился быстрее. Он чувствовал, как член твердеет, упираясь в плоть Мики, и один толчок разогнал по их телам вспышки экстаза, замкнув их друг в друге, в мире, где за пределами этой крошечной комнатки не существовало никого. Наклонив голову, с полуприкрытыми и стеклянными от восторга глазами, Мика схватил Юи за затылок и прижался к его губам, восхищаясь их мягкостью; по их подбородкам каплями стекала кровь и слюна. Поцелуй казался фантастическим, божественным, и его поразило извержение тепла от слияния их губ; одинокая слеза возникла на краешке глаза, пока он изо всех сил пытался контролировать себя, быть выше наслаждения, но безрезультатно. Юичиро же, которого вкус собственной крови слегка отвлекал, вскоре был занят тем, что пытался раскрыть губы блондина своим языком. Как он и ожидал, друг был упрям как всегда и отказывался открыть рот, стараясь не причинить больше боли, чем требовалось. Однако безумные ощущения, что они создавали своими телами, становились слишком сильными, побуждая возобновить свои попытки. Отпустив крючок, Юичиро положил обе руки на зад Мики, чтобы не дать другу двигаться, прижимаясь к его паху своим; взрыв жара вырвался наружу, когда он толкнулся в вампира, заставляя похотливо вздохнуть. Воспользовавшись моментом, Юи скользнул языком между губ Мики, случайно поцарапавшись об острый клык. Он тихо вскрикнул от боли, но отказался расцепить их губы и, морщась, провел раненым языком по тонкому краю зубов. К этому моменту оба тяжело дышали через нос, приковав взгляд друг к другу, словно силясь достигнуть грандиозного конца своего действия. Перед глазами Микаэлы вспыхнули звезды, как только сладкий привкус крови Юи распустился во рту, делая его беспомощным. Не в силах сдерживать монстра внутри, он схватил руки друга и припечатал их к стене над их головами, переплетая пальцы. Зная, чего хотел блондин, Юичиро распутно высунул язык, на пол упала капля крови. Прижимаясь к парню нижней частью тела, Мика обхватил его язык губами, слизывая капли крови, что стекали по его подбородку. Его разум был белым туманом, а центром мира — та единственная точка, где соединялись их губы. Все оборвалось, когда Юичиро почувствовал, как резко кончает в штаны и как по нижней части тела растрескается волна тепла. Сжимая пальцы, Юи не смог сдержать громкого стона, который вырвался из горла, из глаз катились слезы, пока он находился вне себя от удовольствия, чувствуя головокружение, когда тело пронзили остатки оргазма. Ощущая дрожь чужого тела и кровь во рту, ставшую лишь вкуснее из-за возбуждения друга, Мика кончил следом, крепко зажмурив глаза и в последний раз обхватив язык Юи, прежде чем оба соскользнули на пол; их переплетенные фигуры тяжело дышали, а отражение казалось несколько непристойным, хотя все это время они были одеты. Придя в себя через пару минут, черноволосый парень издал тяжелый смешок, смотря в зеркало и гладя дрожащей рукой волнистые локоны блондина. — Вау… — прошептал он, все еще испытывая головокружение. Его глаза были полны веселья, когда он, запинаясь, выговорил следующие слова: — Это было… это было… эм-м-м… — Ш-ш-ш… тише, тише. Юи-чан, просто умолкни на минуту, ладно? — мягко побранил его Мика и уткнулся лбом в его плечо, положив обе ладони на грудь друга. Сам до сих пор дрожа всем телом, он медленно покачал головой и с ужасом в голосе спросил: — Что… что, черт побери, мы только что…? — Ч-что бы это ни было… уже ничего не изменишь, так что расслабься на секунду, ладно? — успокоил его Юичиро, прежде чем крепко обнять, довольно прислонившись к светловолосой голове своей. — Это… было приятно… даже очень. Сделав глубокий вдох, Микаэла попытался встать, ноги задрожали от того, что им пришлось внезапно напрячь мышцы, чтобы удержать его вес, но вампир превозмог эту слабость и взял друга за руки, помогая подняться. — Нам стоит… поискать одежду, пока мы здесь, — тихо предложил Мика, пряча глаза за челкой, и опустил взгляд, чувствуя, как лицо заливается краской, и изо всех сил пытаясь унять панику, что начала формироваться внизу живота, как только он понял, что они сделали. Что бога ради это значило для них обоих? Все еще дрожащими пальцами блондин открыл дверь и, держась одной рукой за Юичиро, обвел глазами большой магазин; многочисленные пыльные стеллажи с зимней одеждой и аккуратно сложенные рубашки ничуть не облегчали напряжения между ними. Повернувшись к одному из рядов, он потянул парня за руку, слегка растерявшись, когда Юи отказался двинуться. Мика повернул к нему вопросительный взгляд в глазах цвета вина. — Юи-чан…? — Эм… сперва нам нужно в отдел мужского белья… — робко пробормотал Юи. Его ярко-зеленые глаза непринужденно смотрели на их соединенные ладони, другую руку он плотно прижал к боку, так сильно стиснув в кулак, что побледнели костяшки, а лицо заливалось здоровым румянцем. — Пожалуй, нам понадобится пара трусов… нам обоим… Секунду-другую Микаэла смотрел на него непонимающе, затем опустить взгляд, слегка покачивая головой. Легко улыбнувшись, он прикрыл глаза рукой и до слез рассмеялся. Его смех звучал приглушенно, натянуто… будто он давно разучился смеяться… не сказать, что последние пару лет у него были причины для смеха. Конечно… ну конечно, предоставьте дело Юи-чану, и он любую ситуации сделает чертовски неловкой. Блондин с облегчением вздохнул, внутреннее напряжение, которое ему так долго приходилось терпеть, покидало его, хотя он полагал, что это было ненадолго. Может быть, именно этого он ждал все это время… неподдельную нормальность между ними, несмотря на то что они только что сделали… даже если их ситуация с самого начала была ненормальной. Глядя на Юи багряными глазами, полными любви и нежности (а Юичиро был честно удивлен: до этого момента он не знал, что глаза вампира могли хранить в себе настоящее тепло) и пользуясь тем, что их никто не видел, он притянул его ближе и обнял так крепко, как только мог обнять, не раздавив при это с новообретенной силой. Мика вцепился в него, и, хотя Юи был несколько сбит с толку таким поворотом событий, он все же обнял его в ответ, и сердце на секунду замерло при следующих словах блондина: — Приятно вернуться домой, Юи-чан.