Возвышенный [Elevated]

Особенность работы уборщика заключалась не только в уборке. Она была в том, что ты мог видеть всю кампанию. И чёрт, в этой большой кампании было на что посмотреть! Конечно, все знали об этажах страха, а их было много. Кто-то с хоть частицей здравого смысла также мог бы догадаться, что они связывались коридорами, потому что как иначе попадать на свой этаж? И, будучи фанатом страшения с самого детского сада, Майк, конечно, знал, что страшилы готовились к рабочему дню в раздевалках. Но и это ещё не всё здание. Были такие места, как почтовое отделение, несколько кладовок, полных чистящих средств, комната со страшильным симулятором, пресс для мусора в подвале, хранилище канистр, столовая… на самом деле столько различных мест, что даже Майк затруднялся назвать их все, и этим всё было сказано, ведь он любил составлять и заучивать списки. И наконец, там были офисы — множества, множества офисов, и ещё больше коридоров, связывающих их. Он даже не был уверен, кто работал в этих офисах. Конечно, он смотрел на имена на табличках, когда собирался их мыть, и там была отмечена информация об отделе, например, бухгалтерия или маркетинг. Тем не менее иногда он несколько поражался, как много монстров нужно на заднем плане, чтобы всё страшильное дело, которым он так долго восхищался, функционировало должным образом. Казалось, даже будучи уборщиком, всегда было чему поучиться. При желании найти информацию нужно было просто держать ухо востро. Ну и, конечно же, чтобы её найти, нужно было находиться в правильном месте. Он пытался донести эти мысли до Салли, но друг лишь шутил над ним. — Мы больше не в университете, Майк! — смеялся он. — Нет необходимости зубрить планировку местности! Конечно, всякий раз, когда Салли терялся при попытках найти их принадлежности, это дарило Майку глубокое удовлетворение. В свою очередь, Салли продолжал смеяться с его забывчивости в заполнении уборочных листов. У них было подобие соперничества в вещах вроде этого, но не серьёзное; на самом деле они просто получали удовольствие, поддразнивая друг друга. Прямо сейчас, определённо, была очередь Майка дразниться. — Ты уверен, что не хочешь, чтобы я присоединился, Сал? — спросил он со своего места на тележке, легко толкаемой Салли. — В смысле, что, если ты не вернёшься из кладовки? Я не справлюсь со всем этажом страха B самостоятельно, так что, если ты не появишься снова, нам придётся проторчать тут сегодня лишний час! Два, потому что мне придётся пойти и найти тебя. — Всё будет в полном порядке, Майк! — возразил Салли, явно пытаясь звучать раздражённо, но его выдавала ухмылка. — Я просто схожу, возьму швабру, а ты уже можешь начинать разбираться с этим этажом. Так мы сможем уйти с работы на полчаса раньше, — на этих словах он оттолкнул тележку с такой силой, что Майку пришлось ухватиться, чтобы не упасть, и она чуть не врезалась в противоположную стену. Их чистящие средства слабо прогремели друг о друга, но в итоге остались целы. Майк не мог не ухмыльнуться другу. — Не моя вина, что ты сразу её с собой не взял! — Что ж, не твоя вина, что и я посчитал так же, — невозмутимо ответил Салли, после чего убежал туда, откуда они пришли. — А теперь повеселись с началом работы и не увязни в разговорах со страшилами! Майк спокойно принял подколку с лёгким смешком; ему ещё предстояло пересилить себя и поговорить со страшилами в их рабочие часы. Его ещё немного пугала возможность нарушить их концентрацию, и так как это было единственное время, когда он одновременно бодрствовал и молчал, Салли использовал свой бесконечный запас поддразниваний. Продолжая посмеиваться, он наблюдал за удаляющимся дальше по коридору другом, затем спрыгнул с тележки и толкнул её в противоположном направлении. После полудня здесь было несколько монстров. Конечно, большинство страшил и ассистентов работало в это время дня, и монстры в своих офисах должны были быть заняты обработкой документов, которые, как правило, производили страшилы, но некоторые из них выходили за чем-нибудь из автоматов с напитками или просто нуждались в отдыхе и находили кого-то для разговора на минуту-две. Он махнул рукой, когда несколько его бывших коллег по почтовому отделу промчалось мимо, и они бросили ему радостное «Хай, Майк, как ты?», разгоняясь, с щупальцами, полными писем. Было здорово не просто узнавать других, но и ради разнообразия быть узнанным в ответ, даже если это были всего лишь «низшие» сотрудники их кампании. Но он понимал, что в действительности их нужно судить не по профессиям или подобному, а по характерам. Он улыбнулся себе, продолжая катить тележку по коридору. Он полагал, что этому его научили его братья. Теперь он был не так далеко от этажа страха B, и он приближался ко входу, когда внезапно все его нервы начало покалывать. Он знал это чувство. Он не знал, почему, но у него определённо… До того, как он успел точно определить это чувство, он ощутил резкий укол боли, когда его затолкали в тележку, а шум подсказал, что различные пластиковые бутылки и чистящие тряпки упали и рассыпались. Ведро опрокинулось, расплескав воду по всем его вещам и облив его самого. Он инстинктивно прикрыл глаз от неожиданного удара, но всё быстро закончилось, и он сидел в мокром хаосе, что когда-то был его сухим чистящим инвентарём. Великолепно, Салли следовало взять не только швабру. Должно быть, кто-то о него споткнулся, так? Хотя уборщиков не особо уважали, большинство сотрудников Корпорации Монстров понимало, что за этой работой стояли такие же уважаемые монстры. А затем он услышал голос, и стало совершенно ясно, что всё было абсолютно умышленно. — О мой бог, мне так жаль! Как я мог тебя не заметить? Он знал этот голос. Это был его новый тон. Майка трясло. Он не был уверен в причине. А, хотя постойте, конечно же, он был уверен. Он не ожидал подобных случаев без инициирующих то РОР поблизости. Когда он осмелился поднять глаз, он обнаружил, что стоит лицом к лицу с ухмыляющимся Рэнди. Именно так. Просто насмешка. Не подколка, как в случае с Салли, не радость от встречи со старым другом или, чёрт, даже просто со знакомым лицом… Всё, что он мог считать с мины Рэнди, было презрением. — Не имею понятия, как это могло произойти, — продолжал Рэнди, в шуточном извинении прижимая верхние руки к сердцу. Когда Рэнди начал здесь работать? Он ведь работал здесь? Это могло произойти только недавно. Сколько лет прошло с их с Салли исключения? Взгляд Рэнди стал чуть пристальнее. — Я бы с удовольствием помог тебе это подобрать, но, к сожалению, я должен быть на своём этаже страха, чтобы, ну, ты знаешь, страшить, — он остановился, возможно, интересуясь будущей реакцией, потому что, конечно же, это не было просто информацией; по факту, это было ударом ниже пояса. Посреди волны саднящей боли Майк удивился, обнаружив в себе долю облегчения. Так Рэнди сделал это. Это было хорошо. Однако, зачем ему нужно было идти и выставлять себя по этому поводу придурком… Рэнди стал отходить. — Да, но ты можешь сделать это самостоятельно, верно? Похоже, у тебя нет никаких важных дел! Его руки тряслись так сильно, что шумели бутылками с очистительным раствором, но он, казалось, не мог это остановить. Теперь, когда Рэнди был далеко, он чувствовал на себе взгляды окружающих, чувствовал унижение, жгущее под кожей, словно кислота. Как это могло произойти? Что он вообще сделал этому парню, чтобы заслужить такое обращение? Он видел, как Рэнди вдалеке брёл к одному из престижных этажей страха, но перед его внутренним взором всплыло другое лицо, Джонни Уортингтон, а после он видел своих братьев, с краской на лицах и поражением в глазах. Разве после последнего случая он не понял, что просто терпеть это было неверным решением? До того, как он понял, что творит, он встал на ноги. — Эй, Рэнди! — позвал он. Рэнди тут же обернулся в неверии, а было то из-за совершенно нестрашно звучащего прозвища (конечно, теперь он должен зваться «Рэндалл») или в целом дерзости его заговорившей жертвы, Майк не был уверен. Но на мгновение он застыл на месте. — Монстры здесь, в Корпорации, ценят друг друга! — окликнул Майк. — Будешь слишком наглым в своей элитарности, и они вышвырнут тебя отсюда, а мы, несомненно, не хотим этого, не так ли? — конечно, это не было самым остроумным его высказыванием, но именно резкий контраст между поведением Рэнди и всех остальных, напомнил ему об этом. Рэнди, казалось, не нашёлся что ответить. Он выглядел не знающим, что противопоставить ответному удару. Он выглядел не ожидавшим ответа. В итоге он просто развернулся и ушёл, к явному замешательству свидетелей. Майк смотрел ему вслед с мрачным удовлетворением. Если бы Рэндалл хотел, он непременно мог бы этого добиться. Внезапно необъяснимо выжатый, он наклонился и привёл тележку в порядок, начиная поднимать свои вещи. Он изо всех сил старался игнорировать шёпот вокруг себя — не то чтобы он не проходил через это прежде. Монстры будут говорить и будут рассказывать другим, тем, кто не стал свидетелем этой сцены, чтобы распространить унижение. Он будет горячей темой для целой компании на сутки, может, двое, а после сплетни утихнут. Каждый раз было одно и то же. Эй, по крайней мере, таким образом, он получит больше известности в этой компании, не должно ли это что-то значить? Возможно, будь Салли тут, этого бы не случилось… И вот Майк устыдился себя за попытку спрятаться за кем-то, за желание свалить боль унижения на самого дорогого и верного друга. Собрать бутылки и губки было достаточно просто, но не вернуть воду в ведро. Ему придётся наполнить его и убрать этот беспорядок. Прекрасно, и это помимо уборки этажа стража B; теперь они точно будут вынуждены задержаться. Он потянулся к следующей бутылке, когда заметил руку, собирающуюся сделать то же. Она была без пальцев, стройной и элегантной, лавандового цвета с бледно-зелёными полосами на запястье. Подняв глаз, он увидел владельца руки, помогающего ему поднимать вещи. Он знал эту женщину. Это была красивая ресепшионист Корпорации монстров. Так как она начала работать здесь только недавно, он многого о ней не знал, даже имени, но у него создалось впечатление, что она была сильной и в то же время нежной, и он знал, что она всегда находила время поздороваться с другими, когда проходила мимо них в коридорах. — Леди, — сказал он мягко, кладя свою руку на её, останавливая движение, — я ценю вашу помощь, но мы же не хотим оставить на вашем платье грязное мокрое пятно, — или на её коже. Или, на самом деле, на любой её части. Она слишком хороша для грязи. Она подняла взгляд на его слова, и её пронзительный бирюзовый глаз сосредоточился на нём, как и глаза змей на её голове. — Не сказала бы, что не смогу это отмыть, — ответила она буднично с намёком на сталь в голосе, и она вытащила свою руку из-под его, чтобы продолжить работу. На секунду он решил, что его отказ оскорбил её, но эта мысль испарилась, когда она продолжила. — И я верю, что важно оказывать поддержку тем, с кем поступили несправедливо. Конечно, она ему уже нравилась, но то, как она это сказала, словно это был общепринятый во вселенной факт, укрепило его мнение о ней. Эта женщина умела стоять на своём, и она будет стоять, если возникнет необходимость. — Гарантирую тебе, что могу постоять за себя, — всё равно пообещал он и сразу же прикусил губу. Он понимал, что это был рефлекс. Он не был хорош в принятии помощи, а особенно в её признании. — Это так, — согласилась она, с любопытством разглядывая его. — Не каждый уборщик выстоит против самого страшилы. — Этот может, мэм, — заявил он и поднялся во весь рост, который, надо признать, не впечатлял, но Салли говорил, когда он так делает, монстры чаще видят его «внутренний рост» или вроде того, а он был минимум в три раза выше. Она посмеялась с его прямолинейности, но не дала беседе помешать ей схватить последнюю бутылку и поставить её на тележку. Когда она поднялась, в её взгляде была напряжённость, которую Майк не мог полноценно расшифровать. — Меня зовут Селия Маэ, — сообщила она и улыбнулась ему, очевидно, рассчитывая, что он ответит взаимностью. Селия. Это уже звучало лучше. — Майк Вазовски, — подчинился он с лёгким поклоном. — И мне было безмерно приятно с тобой познакомиться. Она чуть кивнула. — Увидимся, Майкл. На этом она развернулась и ушла в направлении холла, видимо, чтобы вернуться за своё место на ресепшене. Он мгновение смотрел ей вслед. Он улыбался? Он должен был чувствовать себя ужасно после случившегося, но, похоже, второе столкновение почему-то чрезвычайно подняло его настроение. Он даже не был уверен, что это было. Может, то было просто её присутствие или то, как она выказывала своё уважение кому-то со статусом ниже, но что-то поселилось в нём с тем, как она произнесла его имя. Он всегда предпочитал «Майк» пресно звучащему «Майкл». Он даже научил монстров использовать это прозвище. Он считал, что это больше подходило его характеру. Это и как минимум три других Майкла только в его младшем школьном классе. Но по какой-то причине его не побеспокоило, что эта женщина назвала его данным ему именем. Из её уст это не звучало пренебрежением его желания в этом вопросе. Это было больше похоже на её симпатию к имени. По какой бы то ни было причине. Он скорее почувствовал, нежели услышал топот, и, конечно же, когда обернулся, он увидел приближающегося Салли с неуловимой шваброй в руке, но его друг не заговорил, пока не приблизился достаточно, чтоб не кричать. — Мне так жаль, Майк! Я всё видел, но был слишком далеко, чтоб вмешаться в действия Боггса, а потом, я не хотел загубить твои шансы. — Шансы? — повторил Майк хмурясь. — Шансы на что? Салли с секунду поморгал и расплылся в ухмылке. — О, парень, ты невинен! — он слегка покачал головой, его лицо осветилось весельем. — Как бы то ни было, забудь. Ты в порядке? Майк всё ещё ломал голову над его замечанием, но, что ж, Салли сказал, что это не было важным, так что. — В порядке, — уверил он, и так оно и было. — Хочешь, чтобы я пошёл и побил его? — добавил Салли вопрос, и было несколько тревожно слышать его голос столь серьёзным на таких словах. — Ты не будешь никого бить, — немедленно решил Майк, — особенно ради меня. Салли пожал плечами. — Хорошо, только свистни. Это не значит, что он может обращаться с тобой, как с личной игрушкой. Он не имеет права приходить и задирать тебя! Майк не был до конца уверен, почему, но он, оказалось, глупо улыбался на это заявление. — Большой парень, я знаю кое-кого, кто раньше получал удовольствие, унижая меня, — на ум пришёл день последнего экзамена, хотя он тогда тоже не был совсем уж невиновен. Салли глянул на него сердито. — Унижая тебя, да. Но я никогда не ранил тебя. — Это правда, — легко согласился Майк, потому что так и было, и потому что будь он проклят, если обидит чувства лучшего друга из-за того, на что он даже больше не злился. — Я лишь говорю, что мы перестали быть такими. Рэндалл исправится. Ему просто нужно остыть. Салли сомневался. — А если нет? — наконец спросил он мягко, и мелькнула в выражении его лица какая-то тень, что-то, что Майк не мог точно определить. Было ли это чем-то из того, что он сказал? — Если нет, — понял он намёк, — тогда я буду быстр в возмездии. Я просто не позволю ему мной помыкать. Салли шуточно толкнул его, но это было совершенно иным способом помыкать им. — Вот что мне в тебе нравится, Майк. Майк ухмыльнулся, толкаясь в ответ. — О? Что? — Сам догадайся, — захихикал Салли и взял свою швабру, чтобы убрать беспорядок, учинённый Рэндаллом. — Насколько, думаешь, это нас задержит? — Не намного, — предположил Майк, присоединяясь со своей шваброй. — Но это не значит, что мы можем оставить всё так, — в смысле, не то чтобы он вообще хотел. — Тебе хотя бы не придётся делать это в одиночку, — отметил Салли. Майк не мог ничего поделать со своей улыбкой. Да, это была мантра, которую он повторял очень часто в своей жизни после университета. Что бы ни произошло, это нормально, пока есть кто-то рядом. Закалившись не одной неудачной дружбой, он привык искать утешение в одиночестве, но то, как Салли проник в его жизнь, доказало, что это не было выходом. Даже если всё шло наперекосяк, как с Рэндаллом, всегда были новые возможности привязаться к монстрам, хотел он того или нет. Всё, что ему требовалось, — обратить внимание.