экзистенциальный пашка

— паш, ты бы хоть кольцо снял, — уставше пьяно посмеялся юра со своей же шутки. он устал делать вид, что всё хорошо, когда всё нехорошо. — а ты-то чем лучше? — густые бровки насупились. он немного взволнован перед концертом, однако вполне трезво может оценить ситуацию. ну, может быть, юра, потому что он трезв? логично, мать твою. — я хотя бы не… — юра задумался. он правда знал ответ только на вопрос «как делать вид прилежного, когда им не являешься?». — ну? — нетерпеливый высокий встревоженный голосок из угла. — чем ты лучше меня? тем что пьёшь и поэтому забываешь что мы сосёмся? — цокающий звук и он встаёт с кресла. — это не очень лучше чем не пить и помнить эту хуйню. юра только отрицательно помычал. ничего он не понимает. пить это услада богов. сам дионис это говорил. бог алкашки. алкашка спасает жизни и даёт тебе право делать всё. ну, в пределах закона, конечно. естественно. юра закурил. второе его кредо — курить и бухать можно до концертов всегда. пашок такого себе не позволял. ему страшно облажаться. страшно что-то сделать не так. он боится. а страх юре непосильная стезя. он не любит его и обходит стороной. не потому что боиться показать его или что ещё хуже. он просто не умеет. он берёт от жизни то, что ему хочется, потому что он просто может. потому что никогда и никто не мог ему этого запретить и потому что его интересы всегда совпадали с реальностью. захотел себе красивую жену — им получилось сойтись с аней. аня красивая. аня его человек. аня — семья. паша не семья. паша это…. что-то такое, что сложно объяснить. когда ты думаешь не о том, как это объяснить, а о том, как бы его снова полапать, ты не хочешь в целом думать. думать это для задротов в такие моменты. это лишнее, когда чужой зад у тебя в руках. но не думайте, что юра пользуется. нет, он пользуется, но не потому что он потребитель. ему и самому приятно давать пашке то, чего он хочет. а хочет он примерно… — ты опять? — послышался голос со спины. юра обернулся. пашка держал полупустую бутылку водки в руке а второй вертел бантик на шее. ему так нравилось, когда всё с иголочки. такой он человек. ещё с театра. юра сделал виноватое лицо. ему и вправду стало на секунду стыдно. как будто бы это меняет положение. что, блять, это меняет? будут ли они и дальше делать вид, что это актёрка? что это игра? нет конечно. это того не меняет. конечно продолжат. продолжат ли говорить везде о том, как им было важно друг с друом находясь держаться за дружбу и делать общее дело? продолжат. вместе хорошо. вместе по-родному. когда в группе такая идиллия сложно держаться строгости в репетиционных моментах. строгости и быть не может, когда у вас отношения…. ну… такие. вот такие. как у паши и юры. необычные. они слишком необычные, чтобы обычные слова их могли описать. юра тоже не мог. — я немножко, — он показал рюмочку выставив пальцами жест. — неси-и-ильно, — протянул он виновато слова и мягко улыбнулся. паша поцеловал его в уголок губ. — какой ты идиот. — он обнял за шею но потом отстранился как только юра опять хотел прижаться руками к нему как буквально минут двадцать назад прижимался. он любил это делать. с пашей всегда так. тепло. приятно. по-новому, что ли. причём даже когда вы это делаете далеко не в первый раз. в комнату постучали и резко влетел кикир, который, теребя цепочку на шее, даже не посмотрел в их сторону. он что-то промямлил лишь, что скоро надо бы выходить. оба кивнули помычав удовлетворительно и он скрылся за кулисами. — переставай запивать то, что ты чувствуешь. — строгий тон. пашка всегда в такие моменты выглядел злым щеночком. морщил мокрый носик и тявкал. — до добра не доведёт. — до добра не доведёт то что я это делаю, — юра помотал головой. — и? — пашка замялся. — какая разница? — опять. — это не делает плохим человеком тебя, пойми ты уже. — юра всегда сомневался, хоть и не выглядит таким человеком. и даже получая своё всегда сомневался, а нужен ли ему был конечный результат. в этом случае паша всегда успокаивал его даже когда накатывало. а когда накатывало юра приголубливал бутылочку. или две. или три. как пойдёт. --спасибо тебе. — пусто глядя в стену сказал юра и обнял его за талию. положил руку на задницу и погладил, как будто они женаты лет двадцать и обсуждают общий семейный отпуск сейчас. ушко в ушко. — да не за что. жопу отпусти, — паша заулыбался. он пытался шутить, но сам уже смутился. как будто сейчас они не в гримёрке а на сцене. хотя чего уже стесняться. на сцене он менее стеснителньый. иногда. потому что там юра делает более ….более… просто более. юра цокнул и легонко шлёпнул. — а то чё? не дашь засосать? -помотал головой уткнувшись носом в щёку. он уже устал смеяться и шутить над этим, но это помогало делать вид что это шутка. это чертовски паше не нравилось, однако куда уж деаться. никуда. так заведено. пашка нервно хихикнул и попытался отойти отчего ягодица впечаталась в руку сильнее. приятнее но страшнее. а вдруг опять войдёт сашка. не хотелось бы. ну да похуй. юра сжал пальцы легонько и почувствовал как в бедро тычется пашкин стояк. прижал ещё, чтобы точно не отошёл. ему приятно знать, что даже от мелких прикосновений ему башню сносит. и юра знал что дальше делать. он взглядом ткнулся впол и потом опять перевёл его на пашу. тот сделал грустное ебало и замялся. юра шлёпнул его по заду и тот опять хихикнул. на этот раз уже послушался. он нелепо сделал шаг назад и присел на колени, перед этим закатав брюки чуть в коленях. боже. интеллигент. — какой же ты невероятный, — озвучил мысли юра, тут же хватая за отросшие волосы пашку. он любит это. он поэтому и встал на коленки. тот неуклюже ойкнул. — спасибо, блин, — поджал губы стесняясь невидимой сцены. даже глянул в сторону, где обычно зал. юра почувствовал коленом как у пашки сердечко стало биться чуть быстрее. провёл ладонью по голове и ещё раз, зачёсывая патлы назад. взял за них и поднял голову паши, обнажив кадык. красивый. как всегда. положил руку на скулы и погладил. невозможный. такой… мраморный? как будто ненастоящий со всегда влажной нижней губой, которую юра, когда целует, всегда делает ещё мокрее. любимый. пашка… пашка шикнул, когда услышал топот, остановившись, юра глянул на дверь. человек за дверью утопал куда-то звучно. юра продолжил оттягивать медленно пряди назад, а паша тянуться к ноге. он ручками обвил голень и тяжело задышал. юра дёрнул пряди и тот всхлипнул, чуть-чуть даже простонав. боже. как он это любит. юра ухмыльнулся и поднял подошву туфли. погладил внутреннюю часть бедра пашки. он дёрнулся, но не отпрянул. он легонько очертил хуй, что набух и слишком давил на штанину. прошёлся подошвой по нему задевая бедро и легонько наступил. паша уже не сдерживаясь издал тихий стон и закрыл глаза. открыл рот и снова оттянул слюнявую нижнюю губу. пиздец как красив. снова стук. паша и юра, запыхавшись, сделали вид что всё на своих местах. всё-таки отозвались. это останется здесь. в гримёрке. пока что. — до следующего раза, — с улыбкой сказал юра паше на ухо, укусив мочку его уха в туалете. приобнял его за талию и вдохнул свежий запах длинных волос. — до следующего, — кивнул пашка и они пошли на сцену.