Ниона заводят, чтобы получать любовь. Ниена заводят, чтобы отдавать её.
Коточел находился в лёгком недоумении, он ведь только начал углублять поцелуй! Хозяин, какого чёрта? Но возмущениям не суждено было успеть даже отразиться на лице недовольной гримасой. Лютер, придерживая одной рукой спину, другой потянул коточела, перемещая к себе на колени. Хорошо, что у его вида потрясающая гибкость и Ниену было более чем комфортно сидеть на коленках лицом к хозяину с согнутыми ногами, расположившимися на кровати. Он положил руки на плечи партнёра, тем самым показывая готовность. Лютер обнял одной рукой талию партнёра, второй придерживал спину. Ниен чётко знал, что именно произойдет дальше и ему это нравилось, от чего он даже не заметил, как на его лице появилась лёгкая улыбка. В этот раз организатором поцелуя был Лютер, он сразу углубил его и неестественно длинный язык буквально заполнил рот Ниена. Как хозяин умудрялся обходить рвотный рефлекс – для обоих коточелов было загадкой. Язык доставал до задней стенки горла, нежно проводя по ней кончиком и возвращаясь к языку партнёра. Не смотря на столь резкие действия, вульгарным человеком Лютер не был, как и любителем крови, внутренностей и в целом гуру, в отличии от своего младшего брата, конечно. Ниен хватал носом воздух, чувствуя небольшое затруднение у кислорода для попадания в лёгкие. Щёки нещадно горели, Лютер заметил небольшое шевеление на голове коточела – от удовольствия тот стал прижимать уши. Ниен начал толкать хозяина вперёд, тот не стал сопротивляться и лёг на кровать. Рот Ниена был свободен и он жадно глотал воздух, с подбородка стекла струйка слюны. Капля вот–вот должна была упасть, но была вовремя замечена Лютером. Он достал из кармана платок и нежно провёл мягкой тканью убирая слюну. Ниен тяжело дышал, Лютером был замечен бугорок в штанах партнёра. Коточел смотрел расфокусированный взглядом, ожидая дальнейших действий. Лютер начал слегка надавливать на спину, всё так же поглаживая. Ниен послушно лег прямо на его грудь, восстанавливая дыхание. Хозяин чувствовал, как быстро билось сердце его питомца. Лютер чуть приподнялся, опираясь на локтях. Ниен издал недовольный звук – на груди хозяина было так мягко и уютно, не хотелось терять это приятное ощущение. Даже казалось, что тело под ним отдаёт каким–то странным человеческим теплом. Они переместились в положение поудобнее: Лютер положил голову на подушку, что была поставлена к стенке кровати; оказываясь уже не совсем в лежащем положении, в отличии от коточела, которого более чем устраивало положение. Ниен расстегнул пару верхних пуговиц, прижимаясь к оголённой грудной клетке. Ласки от хозяина продолжались ещё немного времени, как вдруг поглаживания по голове прекратились, Ниен насторожился, сам толком не понимая от чего. Это же хозяин – он никогда не сделает больно, никогда не позволит кому–либо, а тем более себе, навредить свои питомцам. Поглаживания по спине продолжались, от чего коточел успокоился вновь, но правая рука начала медленно снимать шапку. Ниен говорил себе успокоится – хозяин волен делать, что хочет, – «Он никогда не навредит. Соберись и успокойся!» – Шапка была снята, выставляя на показ кошачьи уши, и аккуратно положена на тумбу, находящуюся рядом с кроватью. Туда же были положены кольца, которые так любил носить Лютер. Прохладные пальцы прошлись по макушке и провели по одному из ушей, – «Они неприятно чувствительные, не так ли?» – обе руки поглаживали волосы, почёсывали голову коточела. Лютер был единственным, кому Ниен позволял подобное. Лишь находясь в очень хорошем расположении духа, он мог быть не против, чтобы Нион помог уложить волосы, но это бывало крайне редко. Это двое, находясь в своей комнате, могли часами вылизываться и, как правило, это всегда заканчивалось сексом. Порой в такие моменты Неон даже не скрывал, что просто желает чужой доминантности – ему не хватало внимания хозяина. Им обоим. К счастью, как уже было сказано, это происходило редко – Лютер был человеком ответственным и, даже не зная его, всегда следовал правилу: мы в ответе за тех, кого приручили. Всё остальное время, чтобы Ниен позволил кому–то гладить голову, трогать волосы, а тем более уши? Только хозяин. Внизу стало неприятно туго, коточел отстранился, оседлав лежащего, – «Ты уверен? – начал Лютер, – мы давно этим не занимались. – Запястья Ниена в ту же секунду были взяты в плен рукой, – Ты недостаточно готов и не в том состоянии». – Коточен недовольно фыркнул, он мог совершенно забыть про себя и своё удобство во благо хозяина и тот прекрасно это знал. Характер у Ниена был вспыльчивым, самовольным, даже агрессивным – чистый дикий кот. Но вопреки этому же, он был весьма дисциплинированным, что и объясняло его повышенную ответственность и титул Валета. Пальцы свободной руки прошлись по выступающему, из расстёгнутых брюк коточела, члену, отдавая холодом. Ниен прошипел сквозь зубы – как бы неприятно не было, он не поднимет голос в сторону хозяина, даже не шикнет. Лютер отпустил запястья и рука тут же перешла на голову коточела, поглаживая уши, другая обхватила член и медленно проводила от низа до головки. – «Мучительно медленно», – думал Ниен. Он потянулся к брюкам хозяина, кое–как растягивая ширинку. Руки предательски тряслись, но Ниену это не сильно помешало, и ладонь обхватила член его хозяина. Отдаваясь наслаждению, коточел сбивался с собственно заданного ритма, ослабляя хватку. Не желая мучать питомца, Лютер ускорил темп и внезапный стон вырвался из глотки. Ниену было всё равно, кто мог услышать это, он сейчас с хозяином и это единственное, что сейчас важно. Тихие стоны вперемешку с мурчанием заполнили тишину в комнате. Они продолжатся ещё какое–то время, а пока Ниен с Лютером возобновили поцелуй, продолжая ублажать друг друга.***
5 апреля 2023 г. в 15:48
Поле боя, именуемое, как кухня, было просто в отвратительном состоянии: расчленённый труп крысы, органы которого были вывалены на всеобщее обозрение и начинали пованивать; брызги крови, уже успевшие засохнуть в некоторых местах; в помещении царил откровенный бардак. Лютер стал последним, кто узнал обо всём произошедшем здесь. Во время ужина он начал говорить о том, что они словно психи–одиночки и предположил, что был слишком пугающим. В любом случаи, главная проблема, по его мнению, в том, что они оказались не так близки, как должны были быть. Поход показался прекрасной идеей, которую поддержали все члены семьи Айвори.
Ниен не спеша двигался по коридору, шарпая ногами по ковру – он слишком устал, можно даже сказать остался без сил. Правая рука внутренней стороной ладони проводила по стене с мягкими на ощупь, но слегка шершавыми обоями; тем самым показывая путь. К сожалению, чтобы видеть, ему нужны глаза, которые были потеряны в порыве ярости. После драки они так и остались валяться где–то на кухне. Наверное, Рендал уже нашёл их остатки, было как–то плевать. Всё равно обратно их не вставить, да и они наверняка успели потрепаться, ведь Ниен не видел. Больше ничего. Лишь сплошная тьма окружала потрёпанного коточела. Он и подумать не мог, что к концу дня будет просто мечтать о том, чтобы просто дойти до их с Нионом комнаты и лечь в постель, проваливаясь в сон.
Чья–то рука мягко легла на плечо, Ниену не требовалось и секунды раздумий, чтобы понять, кому она принадлежит. Никому иному, как его хозяину. – «Ты плохо выглядишь. – Начал тот, – Тебе всё ещё нужна медицинская помощь». – Лютер владел магией и ему не составило большого труда перенести их в комнату. Его навыки телепортации определённо стали лучше, силы полностью восстановились после сна. Ниен не мог видеть, но чувствовал, что его усадили на что–то мягкое. Голос хозяина слышался чуть поодаль, – «Ты не был сегодня хорошим мальчиком», – произнесли не слишком часто двигающиеся губы, голова его наклонилась в бок, но Ниену буквально нечем было это увидеть. Лютер окинул взглядом своего питомца, конечно, ему было жаль, – «Но определённо не большую часть этого времени». – Коточелу и так было понятно, что хозяин не в восторге от ситуации. Лютер злится, нет – был опечален, но не столько тем ужасным беспорядком, сколько фактом, что Ниен или какой–либо другой член семьи не разбудил его, когда дело запахло керосином. А ведь он король! Он должен был узнать первым. Ниен тоже не последнее место занимал в доме – главный из питомцев и, как ему казалось, может немного, но более любимый, иначе коточел просто не знал причину своей достаточно частой вседозволенности. – «Горечь вины растекается по моему языку», – ну вот, хозяин расстроен, а ведь причиной всего стало нежелание потревожить! Как же всё это глупо. Коточел просто хотел, чтобы тот спокойно отдохнул вдоволь. Его бедный хозяин и так был в стрессе последние дни из–за недавно прошедшего Рождества. – «Честно скажу: я не знаю, что сделал не так, из–за чего всё пошло по наклонной», – Лютер любил добавлять немного драматичности, надо признать, это придавало некого колорита его образу. Правда, как правило, это было неподдельное волнение. Ниена напрягали такие диалоги, поэтому из них двоих именно Нион был слушателем, они с хозяином частенько болтали. Правда, как правило, говорил в основном Лютер, а его питомец лишь периодически вставлял пару слов и только иногда расходился на целое предложение, а то и два. Нион был хорошим слушателем, ему подобное доставляло удовольствие – буквально своим существованием забирать боль и переживания их любимого хозяина. Ниен же старался компенсировать это действиями, поддерживая порядок в доме, который казался ужасно хрупким, поэтому требовал серьёзного контроля за каждым. Коточел чувствовал, что не выполнил свои обязанности, как Валет, а Ниен ведь выше всех кошачьих домочадцев! Дом Айвори – его территория и он не справился, не уберёг своего Короля.
Лютер подошёл вплотную к сидящему и нагнулся, выравнивая уровень глаз, точнее глазниц, где они должны были быть, – «Лгать не собираюсь – будет больно, – он снял пластырь с места, где ещё утром находился правый глаз. – но не волнуйся, она быстро пройдёт». – Пальцы левой руки приблизились к глазнице. Душераздирающий крик заполнил комнату, казалось он всё ещё отдаётся эхом от стен, но этого быть не могло. Может просто шум в голове? Ниен не знал, – «Больно, больно, больно», – это ощущение заполнило все его мысли. Коточел даже не сразу понял, что хозяин подсел к нему и обнимает. Сам он во всю прижимается к нему, схватившись за рубашку, словно тот может пропасть навсегда в эту самую секунду. Ниен понял, что может видеть, у него вновь есть правый глаз. Боль ещё не ушла, а в голове словно был белый шум, – «Ох, – Лютер заметил, как прижимающееся к нему тело обмякло, – похоже, что это выматывает сильнее, чем я предполагал. Потом достану второй, но на это уйдёт время. Постараюсь, как можно быстрее – до похода. Второй не будет таким болезненным, но его придётся подержать под повязкой какое–то время». – Коточел мог только слушать – силы окончательно покинули тело и всё же не до конца, раз он держался в сознании. Лютер чуть отодвинулся, позволяя Ниену лечь на колени. Руки хозяина нежно гладили по голове и спускались ниже, проводя по спине. – «Ты не всегда убиваешь ради еды, но также для оттачивания навыков. Может кто–то поспорит и назовёт чем–то плохим, даже откровенной жестокостью, но это просто природа». – Боль утихла, но силы не собирались возвращаться, впрочем, может просто сейчас было слишком приятно, чтобы напрягаться? Ниен поймал себя на мысли, что уже и не помнит, когда они последний раз так сидели. К чему вообще это было сказано? Что он не злиться на беспорядок? Ещё пара минут… Пора, – «Мне жаль, – Ниен был не особо разговорчивым, – мне просто не хотелось беспокоить хозяина из–за пустяка». – Лютер всё продолжал ласкать питомца, – «Это был не пустяк», – возразил он. – «Когда я увидел его, так не казалось», – объяснился коточел. Лютер чуть призадумался – «Его? Наверное, он о той крысе, что смог остаться в живых до моего появления». – Тихое мурчание заполнило комнату, на секунду показалось, что эта идиллия будет вечной.
Ниен начал приходить в себя, не смотря на соблазнительную нежность от касаний своего хозяина. Он только сейчас понял, где находится – в комнате Лютера. Они расположились прямо на его кровати. – «Может останешься сегодня на ночь?» – Ниен улыбнулся, на самом деле это была усмешка, – «А Нион ревновать не будет?» – Пронеслось у него в голове, но он оставил эти мысли, – «Я плохо сплю, – пояснил коточел, – буду мешать хозяину». – Лютер задумался на секунду, – «Может тогда я удовлетворю тебя и тем самым вымотаю? – глаз Ниена расширился, он опёрся руками о колени, на которых лежал и приподнялся, пытаясь выровнять взгляд. – Если ты не против, конечно». – Ниен понял, что помимо подобных нежностей они давненько так не занимались сексом. Лютер продолжал гладить своего питомца по спине. Ниен покачал головой в знак согласия. Да, возможно, подобная разрядка то, что ему нужно. Им обоим, чтобы успокоится и выпустить пар от произошедшего за последние пару недель.
Ниен прильнул к губам хозяина, он знал, что Лютер любил достаточно долгие прелюдии. Они не то, чтобы раздражали, коточелу просто нравилось начинать всё без лишних нежностей. Тем более, что он и так не в особо бодром состоянии, – «Не хватало ещё уснуть прямо во время процесса», – подумал Ниен, начиная углублять поцелуй. Шершавый язык провёл по открывающимся рядам острых зубов, но был достаточно осторожен, чтобы не пораниться. Пришлось прервать поцелуй – нужно было сменить позу. Лютер прекрасно знал повадки каждого из своих питомцев: что именно им нравится, как и в какой форме.