Почему ты меня не помнишь?

      Жизнь после смерти по канонам всегда делилась на Рай и Ад. Если твои поступки были благородны и добры по отношению к остальным, то апостолы наверняка отправили тебя на небеса к ангелам. Если же ты был пристрастен ко злу и тщеславию, при этом нарушая один из семи смертных грехов – тебя ждал Сатана и отдельный котёл. Вот только реальность оказалась совсем иной.       Жан мало что помнил после. Он проснулся в тёплой больничной койке и казалось, что всё присущее ранее было одним огромным, длинным сном, в котором смешались различные жанры от фэнтези до ужасов. Говорил странные для окружающих вещи, вызывал у родственников уйму вопросов и ровно столько же тревоги. Но пришла пора выписываться.       Первые несколько дней его одолевала ужасная головная боль в сопровождении с яркими воспоминаниями. В зеркале напротив то и дело, как глюк, по телу разливались различные виды шрамов, от укусов до рассечений клинками, но самое главное – отсутствующая кисть левой руки. Видимо, так сказать, подарок из прошлой жизни пришлось повторить и в этой. Как объяснил врач - Кирштайна сбила машина. Черепно-мозговая, множество переломов, ушибов и куча крови, а главное вновь оторванная кисть, которую чудом удалось вовремя пришить и которую парню пришлось длительное время разминать, для большей функциональности. Неприятно было помнить собственную смерть, да еще и такую глупую. Через пару лет после того, как Армина скормили следующему владельцу колоссального, в штате поднялся бунт, завязалась короткая, но неожиданная и кровопролитная потасовка, в которой Жан, лишенный прежней воли к жизни, очень быстро погиб - сначала ему отрубили руку, в которой он держал револьвер, а затем рассекли грудь крест-накрест, вскрыв грудную клетку. Шансов на выживание там не оставалось... Да и жить уже не хотелось.       С момента аварии прошло несколько лет. Блага современного мира быстро стали обыденностью. Желание перекрыть раны прошлого привели юношу в отрасль тату, что являлось некой живописью, где вместо холста было тело. Вот только на одно творчество, как оказалось, не выжить, так что пришлось приспосабливаться к жестокой реальности и совмещать несколько работ. Больше всего Жан любил кофе, которое варил каждое утро ребятам из Разведкорпуса. Марко не являлся любителем чистого напитка, так что частенько разбавлял тёплым молоком. Эрен и Леви наоборот, как и Кирштайн, наслаждались горечью кофейных зёрен, а вот Армин предпочитал добавлять по несколько ложек тростникового сахара, добавляя ко всему этому ещё и сладкое печенье. Было интересно, где они все и как сложилась их дальнейшая жизнь. Все ли оказались там, где сейчас Жан? Или кого-то всё же постигло забвение?..       Утро у Жана сопровождалось привычными ритуалами. Встать, умыться, собраться, не успев позавтракать и пошагать на работу, одаряя всех громким зёвом, вместо приветливой улыбки. Кирштайн был главным баристой в центральной кофейне, поэтому всегда приходил первым. Проверял чистоту, выставлял выпечку, прогонял кофемашину от застоев, путём приготовления себе полюбившегося латте с карамельным сиропом, а потом уже садился на почти родной немного потёртый стул, ожидая первого клиента.

***

      Буквально с самого рождения Арлерта почти каждую ночь настигали странные сны... О гигантских людях, больше похожих на монстров и о других людях, которые их убивали. Все во сне казалось реальным, порой даже реальнее, чем сама действительность. Но сколько бы парень не пытался, ему никак не удавалось запомнить лиц тех, кого он там видел, словно нарочно кто-то мешал увидеть. И все эти сновидения были настолько скомканы, что собрать их воедино казалось невозможным. В детстве паренёк обращался к психологу, но тот лишь разводил руками, намекая на бурную фантазию и юношеский максимализм, выписывал слабенькое снотворное, а также советовал побольше гулять и дышать свежим воздухом. Постепенно Арлерт поверил, что сны - просто детская фантазия, и примерно к окончанию школы они перестали сниться. А дальше всё как у всех - университет, магистратура, бакалавр. Жизнь летела быстро - совмещать несколько работ и приглядывать за больным дедушкой было действительно сложно, не имея родителей. Мать Армина умерла еще при родах, а отец вскоре отправился следом за ней, угодив в автокатастрофу, которая, как оказалась, была справоцированна им самим умышлено. Кроме старика у Арлерта никого не осталось, помимо пары друзей - Эрена и Микасы, но их блондин немного сторонился, потому что они частенько перегибали палку с гиперопекой. А чувствовать к себе жалость и сочувствие хотелось меньше всего, особенно, когда через усилия справляться со всеми проблемами все же получалось. - Тебе не стоит так часто посещать меня, Армин, - обеспокоенно хрипло проговаривает дедуля, бережно оглаживая плечо своего единственного внука, кажется, даже едва находя в слабых мышцах силы для этого жеста заботы. Арлерта старшего приковало к постели около года назад, после того, как он вернулся с войны и частично потерял память. Позднее у старика начала развиваться деменция, от чего он то и дело не узнавал последнего родственника, да и в принципе мог забыть о чем говорил или что ему рассказали. Столкнуться с этим молодому, хоть уже и совершеннолетнему парню оказалось тяжелым испытанием. Денег, что выплатили старшему за участие в военном сражении хватало, но парень не мог на них полагаться – они постепенно уходили на лечение дедушки. - Все в порядке, дедуль, я просто решил проведать тебя после работы, - с доброй улыбкой отвечает голубоглазый, уже поменяв воду в вазе для цветов и погрузив в нее пышный букет полевых ароматных разноцветностей. - Где же ты работаешь? Тебе ведь всего шестнадцать… Бедный мой мальчик… - лицо дедули грустнеет, но Армин не подает виду, не хочет напрягать седоволосого старичка правдой о том, что тот застрял в прошлом, что младшему уже девятнадцать и жизнь идет вперед. Тем более, что это и не нужно. - Все в порядке, это обычная подработка в цветочном магазине, эти цветы оттуда.       Яркое солнечное утро сменилось на плотный дневной ливень. Идти домой сейчас, без зонта, означало бы тотчас промокнуть до нитки. Поэтому, недолго подумав над планом действий, парень, стоя у порога больницы, разглядел неподалеку небольшое кафе. Пробежав до него, прикрываясь собственным пиджаком, он тут же умыкнул внутрь, прячась от разбушевавшейся стихии. Стряхнул с влажной челки капли воды и уселся за свободный столик возле окна, сдавленно выдыхая. Из-за барной стойки слышится приветствие персонала: "Добро пожаловать!" Армин кладет рядом с собой и мокрый пиджак, и кожаную сумку, из которой тут же достает небольшой блокнот, где он хранил рецепты врачей, с лекарствами для Арлерта старшего. - Да уж.. хорошо, что он не промок.. - Что будете заказывать? - отзывается Жан, наконец неторопливо поднимаясь со стула и откладывая свой телефон в карман темно-коричневого рабочего фартука. - Ох, извините, добрый день, - проговорил блондин, поднимаясь с места и подойдя ближе, подняв глаза на меню, расположенное на большой меловой доске, - можно мне большой американо и имбирное печенье... - он глянул на спину работника, который уже был занят приготовлением напитка. Широкая, красивая спина, с правильной осанкой, чистая и выглаженная одежда, еще и высокий - таким был бариста этого кафе. В голове Арлерта пробежала мысль о том, что волосы этого работника, аккуратно убранные в хвост, смотрелись весьма сексуально. - А у вас ещё остался тростниковый сахар? На витрине он... Арлерт чуть наклонился вперёд, наваливаясь телом на стойку и тут же об этом пожалел. Как только он встретился взглядом с работником, в сердце больно кольнуло, а затем затрепетало. Показалось, что на глаза вот-вот найдет слезная пелена, но парень сдержался. -... он закончился на витрине..