***
Один “Всеотец” стоял за запыленной стойкой магазина, словно сияющий идол посреди запущенного леса. Одетый с иголочки, величественный — словом, слишком яркий и неуместный. Седые волосы волнами спускались на плечи, а единственный (второй был прикрыт черной повязкой, как у пирата) серо-голубой глаз пронзительно смотрел прямо на Локи. По спине пробежался холодок, и Локи размял шею, стряхивая отголоски страха. Он ведь давно работал на Одина и выполнял все поручения с филигранной точностью: найти, проследить, заманить — в этом Локи не было равных. Они с Одноглазым даже слыли побратимами, хотя правды в этом было мало. Локи был лучшим в своем деле, оставался на хорошем счету, но Один никогда не подпускал его достаточно близко, чтобы Локи мог понять, что он в действительности задумал. За спиной Одина высились Хугин и Мунин — его информаторы. Черноволосые братья-близнецы с хищными крючковатыми носами. Локи всегда казалось, что они похожи на воронов. А еще они никогда не снимали темные очки, словно боялись, что кто-то увидит их глаза и прочтет в них правду. Они знали всё и про всех, если было нужно — становились невидимыми и не слышимыми. И их присутствие совсем не понравилось Локи. Если они здесь — значит, принесли какую-то недобрую весть. Но не лично Одину, а ему — Локи. Еще дальше, подпирая погасшие холодильники с напитками, стояли Гери и Фреки. Если Хугин и Мунин были “мозгами” команды, то Гери и Фреки — силой, которая не будет долго размышлять. Бритоголовые, хмурые, с зеркальными шрамами, пересекающими щеки. Эти двое тоже были братьями. Один считал это преимуществом — давно ведь известно, что между близнецами или двойняшками существует невидимая связь, благодаря которой они составляют единый организм и идеально дополняют друг друга. К ним Локи привык больше, но в общей массе ситуация создавалась опасная — он один, а их пятеро, включая Одина. — Принес? Голос Одина острым ножом разрезал установившуюся тишину. Локи оторвал взгляд от братьев, которые точно также сверлили его глазами (очками). Наверняка каждый прикидывал возможный исход и свои позиции. Под ложечкой противно засосало. Надо делать отсюда ноги. — Принес. Локи, наконец, вынул из-под подмышки сверток и расстелил его на стойке. Кажется, у него чуть дрожали пальцы, но прикушенная губа и лицо, скрытое за стеной волос, помогли взять себя в руки. Он справится. Главное, не показывать страх. Фенрир утробно зарычал, не раскрывая пасти. “Да-да, малыш, у папочки тоже шерсть на загривке дыбом встает”. — То, что ты просил. Долго же я за ними охотился. Две недели стриг всяких дамочек, пока не пришла “та самая”. Отличные волосы, видишь, как блестят. Кстати, они тебе зачем? — Локи привычно тараторил, тыча руками в золотистые пряди, будто впитавшие свет самого солнца. Локоны были мягкими, практически шелковыми. Уж Локи вдоволь их нащупал, проверяя дома “товар”. И даже восхитился роскоши и легкости волос. Сиф носила на голове настоящее богатство. Но Один не впечатлился. Лишь бросил равнодушный взгляд и повернулся к приспешникам. — Он ваш. Фенрир среагировал первым. Он оскалился и начал отталкивать Локи от стойки, рыча и прижимая к голове уши. Локи отшатнулся, сжимая кулаки. На него надвигались две горы — Гери и Фреки. — Постой, брат, что не так? — иногда ему удавалось выкручиваться лишь с помощью болтовни, и, признаться, Локи уважал этот способ больше прочих. Драться он умел, но одно дело начистить морду мелкой шпане, которая решила воспользоваться его услугами, а потом слишком многое о себе возомнила. А совсем другое — соперничать с “Всеотцом” и его профессиональной охраной. У Одина опыта в разборках больше, чем Локи лет. Несмотря на то, что Одноглазому было под семьдесят (а то и все восемьдесят), назвать его стариком язык не поворачивался. Казалось, Один переживет всех и вся и будет процветать, сколько стоит Асгард. — Разве я подвел тебя? Они отличного качества, ты же видишь! Один промолчал, а Гери и Фреки уже окружали Локи и тянули к нему мускулистые руки. Фенрир заходился лаем, припадая на передние лапы, и скалился, путаясь под ногами. Вдоль позвоночника под черной полуразодранной майкой с надписью “Sygun Forever” в честь солистки любимой музыкальной группы наперегонки бежали капельки пота. Локи повел плечами, пригибая голову. Если он сейчас стянет кожанку — это станет своеобразным сигналом, а оно ему надо? Следующее случилось одновременно: на плечах до боли сомкнулись крепкие пальцы; Фенрир вцепился в ногу Фреки; Гери дернул Локи за волосы, оттягивая назад и открывая шею (показалось, что сейчас глаза полезут из орбит); Один обернулся, и в его руках щелкнул раскладной нож с украшенной вензелями ручкой. — Ты ведь знал, что Сиф — моя невестка?***
Ночной воздух приятно холодил взмокшую спину. Прокушенные, растрескавшиеся и порезанные губы стянуло пленкой подсохшей крови. Нос распух и хотелось поскорее приложить к нему курицы из морозилки. Фенрир трусил рядом, прихрамывая на правую лапу. Весь в своего хозяина. Под ногами хлюпали лужи весеннего дождя. Ботинки то и дело втаптывались в грязь, как будто нарочно размазанную кем-то по дороге. Дурацкий кулек, также перепачканный кровью, снова был под мышкой. Локи спешил домой темными переулками, чтобы “зализать раны”, может быть поспать пару часов и пойти исполнять то, что наболтал его длинный язык, пока он сам яростно дергался в крепкой хватке. “Я верну Сиф волосы! Есть один парень, который делает отличные парики… Верну через три дня, клянусь!” Сложностей почти не было: всего-то найти какого-нибудь пастижера и уговорить его сделать парик за три дня. Проще простого. Фенрир фыркнул и поднял на него взгляд. “Ага, батя, очень просто” — Не смотри на меня так, — буркнул Локи, разлепляя губы, которые тут же треснули от движения. — Я ж Рыжий, души у меня нет, так что… Что “так что” Фенрир так и не узнал. Раздался шорох, из-за угла выскочила маленькая фигурка в глубоком капюшоне, и изо всех сил вцепилась в сверток, а потом дернула на себя. Локи прижал к ребру руку, шипя от боли, но отпускать не торопился. Тогда воришка вдавил пальцы в бумагу. Хруст разрываемого кулька заставил сердце содрогнуться. Ладони потянулись ловить содержимое, и, к удивлению, руки воришки тоже. Худенькие запястья высунулись из-под длинных рукавов, а тонкие пальцы пытались поймать золотистые пряди. Фенрир с лаем бросился под ноги, напугал воришку и тот нещадно дорвал бумагу. Светящиеся волосы мягко опали на землю и утонули в грязи, дождевой воде и разлитом бензине. Сердце провалилось в желудок. Локи выпустил клочки свертка, слизнул кровь с губ и перевел медленный взгляд на вора, сжимая кулаки. Пацан дернулся назад… — Ах, ты, паршивец!***
Фигурка в серой толстовке сидела на табуретке и болтала ногой, жуя бутерброд. Вор внезапно оказался двенадцатилетней девчонкой, и Локи совершенно не знал, что с ней делать. Отлупить? Он женщин не трогает. Отпустить? А вдруг чертовка еще пригодится? Хель спрыгнула на пол и наклонилась у стола. Под одной из ножек, которая была сильно короче других, стоял бутафорский молот с вензелями, стащенный Локи из магазина игрушек, в котором ему тоже довелось поработать. Он вообще любил забирать что-то на память оттуда, куда его заносило. Как, например, юркую змею, которая изучающе щурила желтые глаза из аквариума. К саднящим ребрам и щиплющим губам добавилась тупая головная боль. Не обошелся без последствий удар Фреки по затылку, от которого тогда из глаз посыпались искры. Локи приводил себя в порядок, глядя в заляпанное зеркало ванной, и время от времени выглядывал в проем. Хель шаталась по комнате и трещала, как заводная: — Ой, какой молот! А можно змейку на ручки взять? А собака укусит, если погладить? А можно ей колбасы дам? А зачем тебе рыбья сеть? — этот поток прерывался только на укусы бутерброда. — А почему у тебя такие волосы кривые? — прищурилась Хель, когда Локи вскоре вышел из ванной. Признаться, он переживал, как бы девчонка не утащила чего из дома, но ей, кажется, было все равно, например, на коллекцию колец. Она выглядела обычным ребенком, пусть и чрезмерно худым. — День неудачный, — пробубнил Локи. Один не остался в долгу и оттяпал у него часть копны. Разумеется, неровно. Надо будет наведаться к Фрейе, когда она остынет… — Зато цвет красивый, мне нравится, — добавила девочка, склоняя голову набок. — Тоже хочу такие. — А у тебя какие? — переступил он через развалившегося Фенрира. — Никаких. Хель стянула с головы глубокий капюшон, и от гладкой лысины отразился тусклый свет лампочки. — Болеешь? — Выпали, — равнодушно пожала плечом девочка. — Когда мама умерла. — Поэтому хотела волосы своровать? — Локи допустил в голос невозмутимость, заталкивая поглубже сочувствие. Он тоже лишился родителей в детстве. — Не, думала это колбаса, — махнула Хель рукой. — Видела, как в мясной лавке в бумагу заворачивают. А тебе зачем волосы? — Парик хотел сделать, — Локи запустил руку в верхнюю полку старого шкафа. — Зачем? — Если не сделаю — мне рот зашьют, чтоб зря не болтал, — вспомнил Локи обещания Одина. — А еще привяжут к камню и будут поить ядом, — перешел он на мрачный шепот. Хель широко распахнула бледно-серые глаза, судорожно вздыхая и поднося тонкую ладошку ко рту. Локи пару минут наслаждался зрелищем, а потом растянул губы в улыбке. — Да ладно, шучу я. Расслабься. Девочка недоверчиво на него глянула, но все-таки улыбнулась. — Парик мне все равно нужен. На стол лег пакет, полный все тех же золотых волос. Хель восторженно выдохнула, протянула пальцы, но вовремя остановилась. — Приберег на черный день. Кто ж знал, что он наступит так скоро. Придется попросить Фрейю о помощи… По-любому же пошлет его. Локи прикусил губу и набрал номер. Попытка не пытка. —Ты-долбанная-задница-чтоб-тебя-черви-сожрали-говнюк-я-не-хочу-с-тобой-общаться-захлебнись-ты… Что ж, разговор будет долгим.***
Локи барабанил по рулю, вглядываясь в окна обшарпанного дома. Третий день был на исходе. Хель в очередной раз скрылась в общежитии, где жил иностранец-пастижер Самсон, которого посоветовала Фрейя. Как она сказала, его считали черным магом, потому что он делал парики за какие-то считанные дни, а не недели. Правда, в оплату он потребовал коллекцию старинных ножей, о чем расстроено сообщила Хель, вернувшись в первый раз, к вящему облегчению Локи. Он отправил ее по двум причинам: лысая девчонка внушает больше доверия, чем высокий рыжий мужик с хитрыми глазами; Самсон мог быть связан не только с Фрейей, но и с Сиф, а значит — с Одином. Аргументом против выступала безопасность Хель, но она заверила, что умеет драться (улицы — хороший учитель). “К тому же со мной пойдет Фенрир, правда?” — невинно сияя глазами, спросила она. Пришлось согласиться. И сейчас Локи, как примерный родитель, волновался за своих “детей”. Слишком уж их долго не было. В конце концов, Локи же вручил ей проклятый набор ножей, один из которых воткнулся бы ему под ребра, если бы не быстрые длинные ноги. Чего еще этому колдуну надо? Хель выскочила из подъезда, и ослепила Локи волосами, в которых отразилось закатное солнце. У нее на голове красовался… короткий золотистый парик. Фенрир, высунув язык, несся за ней и, Локи мог бы поклясться, даже улыбался. Хель вприпрыжку пересекла пустынный двор и, впустив Фенрира на заднее сидение, влетела в машину. — Красиво?! — ее глаза перестали напоминать безжизненные озера, наполнившись счастливым сиянием. Локи хмыкнул, пряча улыбку. — Красиво. — Может, не будем отдавать этой Сиф? — Хель попыталась применить фирменный детский взгляд. — Мне же больше идет? — Думаешь? — Локи снова посмотрел на девочку, уже приняв решение. Помирать, так с музыкой.***
Голова под париком жутко чесалась, а платье противно кололось. Хель ерзала на месте, но мужественно терпела. Фрейя пообещала, что их потом покормят, а ради еды можно многое сделать. Нет, Хель давно так красиво не выглядела. Мало того, что Фрейя нашла ей крутой красный парик, подобрала платье и подарила целую брошку в виде дерева. Так еще и нарисовала брови и накрасила! Хель была счастлива, но чувствовала себя неуютно. Ей быстро надоел этот маскарад, да еще и Фрейя куда-то отошла. Фенрира они оставили дома, так что было совсем грустно. Конечно, на сцену выходили красивые тетеньки, но Фрейя Хель понравилась больше. Вокруг тоже было много сияющих платьев и причудливых причесок, и Хель втайне мечтала, что однажды и сама будет это все носить. Но обязательно с золотыми волосами, которые Локи запретил надевать сегодня. Наконец, к столику вернулась Фрейя, окутывая сладким ароматом. Хель втянула носом запах духов, утыкаясь ей в шею. — Не устала? — наманикюренные пальчики прошлись по плечу, приобнимая. Хель тут же замотала головой. Ради еды можно потерпеть. — Ой, не знаю, что будет… Он с ума сошел, — нахмурила Фрейя тонкие брови, пряча ладошку Хель в своей холодной. — Один же спонсор… — кивнула она в сторону. Хель прищурилась и разглядела какого-то одноглазого старика, одиноко сидящего в ложе наверху. За его спиной стояли какие-то большие дядьки. Хель не знала, что такое “спонсор”, но что Фрейя боится этого старика, поняла отчетливо. Девочка пожала плечиком и отвернулась обратно к сцене. Неутомимый ведущий Бальдр проводил очередную конкурсантку, заглянул в список и расплылся в улыбке. — А теперь поприветствуем последнюю участницу нашего конкурса красоты! Она добавилась в списки последней, но, поверьте, совсем не зря, — Бальдр игриво подмигнул зрителям и они рассмеялись. — Она такая изящная и огненная, что мне и самому захотелось за ней приударить. Она ждет бурных аплодисментов… Встречайте, несравненная Леди Локи!...