***
В себя она пришла уже дома, за окном стемнело. Она понятия не имела как сюда попала, потому что мало что помнила из этого дня. Кажется, ей стало плохо в участке, там был Касл, и он что-то говорил про такси и выходной… Ей же нужно закончить отчёт! Кейт вздрогнула и села, обнаружив, что, не осознавая этого, крепко прижала к груди пачку листов. Видимо, в полубезсознательном состоянии она успела схватить их со стола, когда Касл уводил её из участка. Ну что он за человек! Кейт ощутила непреодолимое желание на него накричать, но оглядевшись, выяснила, что в квартире она одна. Повезло ему на этот раз. Аккуратно положив бумаги на столик, Кейт медленно поднялась с дивана, на котором, видимо, и заснула. На тумбочке стояла открытая аптечка — судя по всему, она выпила лекарства, перед тем как вырубиться. Голова сильно закружилась, хотя шевелилась Беккет еле-еле. Может быть, Касл был и прав, что так самовольно отправил её домой… Хороша бы она была, если б отключилась прямо в участке. Хотя утром ей казалось, что всё не так уж и плохо, можно потерпеть — подумаешь, горло болит и насморк. В постель идти не хотелось. Когда лежишь в постели, болезнь остаётся надолго. Придавливает тебя горячим жаром одеяла, пробирается в лёгкие через нос, шепчет: «Давай останемся здесь подольше? Нам ведь так хорошо вместе. Только ты и я». Но Кейт вовсе не хотелось брать больничный. В конце концов, не сахарная же она, подумаешь, небольшая простуда. А в участке полно работы. В участке Райан и Эспозито, которым придётся работать за неё тоже, она не может этого допустить. Взяв из аптечки градусник, Кейт вернулась к дивану, взяла со спинки плед и закуталась в него, чувствуя небольшой озноб. К этому моменту она уже ощущала почти вину перед Каслом — он так хорошо позаботился о ней, а она просто… сердилась. А ведь он хотел как лучше. Почему-то ей вдруг захотелось, чтобы он был здесь. Поухаживал за ней, что ли… принёс чаю, подложил лишнюю подушку. Как он умеет, ненавязчиво и с дурацкими шутками. Но зачем ему это? Он выполнил свой гражданский долг и ушёл домой, как честный человек. Отругав себя за глупое девчачье желание, Кейт придвинула к себе листы, но буквы расплывались перед глазами, не давая ей сосредоточиться. Электронный градусник запищал, оповещая, что готов дать отчёт о температуре, и Беккет бросила взгляд в окошечко — 38, 5. Замечательно. Она едва не уронила градусник на пол, услышав стук в дверь. Кейт нахмурилась и, пошатываясь, встала, не удосужившись выбраться из пледа — наоборот, сильнее закуталась в него, шаркая по направлению к двери. Видимо, она слишком медленно передвигалась, потому что в дверь постучали снова, и она услышала встревоженный голос Касла из-за неё: — Беккет! У тебя всё хорошо? Она открыла дверь и впустила напарника внутрь, ощущая самое дурацкое на свете чувство внутри — он пришёл! Однако внешне её лицо никак не изменилось, хотя Касл выглядел довольно взволнованным. Неужели и впрямь переживает? — Я не мог тебе дозвониться, поэтому решил приехать, — он слегка приподнял, показывая ей, какой-то пакет, и поспешил на кухню. Кейт вяло семенила следом, не понимая, зачем он приехал и что мог с собой принести. Видимо, это из-за микробов соображалось ей очень плохо, и она не могла подавить глупую радость от того, что ей не придётся сидеть тут одной, болеть и страдать. Хотя… возможно, он просто проверит, всё ли с ней в порядке, и уйдёт снова. Это было бы вполне логично. У него нет никаких причин возиться с ней и скрашивать её одиночество. Тем временем, Касл уже выложил на стол апельсины, яблоки и груши, достал большую бутылку гранатового сока и ещё какую-то снедь. Создавалось ощущение, будто он скупил половину продуктового, и Кейт могла только качать головой, наблюдая за происходящим круглыми глазами. — Касл… да ты чего, мне не нужно, — смущённо пробормотала она, но тем самым лишь привлекла его пристальное внимание к своей персоне. Он недовольно нахмурился, глядя на то, как она стоит босыми ногами на голом полу, кутаясь при этом в плед. — Иди-ка в постель, Кейт, — его голос прозвучал неожиданно мягко, почти нежно, особенно с «Кейт» в конце, а не с привычным жестким «Беккет» как в участке. Прошла секунда, и он хмыкнул: — Надо же, не думал, что когда-нибудь скажу это, — и похабно подмигнул, заставляя её со стоном закатить глаза, но он почти сразу снова принял серьёзный вид. — Я серьёзно, или хотя бы надень тапки. Я пока приготовлю ужин. Спорить с таким деятельным Каслом почти не было смысла да ей не особо и хотелось — просто не было сил. Хотя она сама могла бы заказать китайскую еду, всё равно почти не готовит — вне зависимости от того, болеет или нет. Обычно ей просто некогда. Пока Касл гремит кастрюлями на кухне, она всё же решает заняться отчётом, хотя бы немного привести его в порядок, но звуки с кухни постоянно её отвлекают. Это так… по-домашнему. Она болеет, а он готовит ей ужин. Привёз ей апельсины. Интересно, он обо всех девушках так заботится? Кейт закусила губу, размышляя о том, сколько ещё раз ей придётся обжечься, прежде чем она поймёт, что с Каслом у них ничего не выйдет. И он ей не нужен. Совсем не нужен. Она с лёгкостью справится со всем сама, как и всегда справлялась. Жила же она как-то без него…***
Кейт проснулась от лёгкого прикосновения к своему плечу. Горло неприятно саднило — совсем опухло к вечеру, и нос заложило. Да уж, болеть это всегда неприятно. После сна настырно гудела голова. Видимо, она заснула в очередной попытке сразиться с отчётом, а Касл тем временем приготовил ужин и обнаружил её свернувшейся калачиком на диване в окружении бумаг. — Как насчёт того, чтобы поесть, выпить лекарства, а потом уже отдыхать? В кровати, — не удержавшись добавил Касл, выразительно изогнув бровь. И как ему не надоедает? Но он всё равно немного поднимал ей настроение своими глупостями. Как и всегда, в общем-то. Две тарелки с дымящейся пастой уже стояли рядом на столике, и Касл почти торжественно протянул ей вилку, как какой-нибудь джедайский меч юному падавану. Кейт фыркнул от смеха, проведя в голове такое сравнение, и мужчина слегка недоуменно на неё взглянул. Она лишь покачала головой и взяла свою тарелку, чтобы погрузиться в таинство еды. Паста была потрясающе вкусная. Чего у Касла не отнять, так это того, что готовит он просто восхитительно. Даже больное горло немного успокоилось от того, как приятно и нежно паста скользнула по нему, согревая теплом желудок. Кейт даже избавилась от пледа в процессе еды, радуясь тому, что наконец-то согрелась. Касл молча ел рядом, и она бросала на него недоуменные взгляды всё это время — молчаливый Касл это какая-то штука из разряда фантастики. Неужели он так обеспокоен её состоянием, что даже не отпустит пару глупых шуточек? Но прежде чем она успела придумать, как бы по остроумней высмеять его молчаливое состояние сегодня, Касл уже выхватил пустую тарелку из её рук и унёс всю посуду на кухню, чтобы помыть. Кейт только вздохнула и снова закуталась в плед. Бойтесь своих желаний — ей ведь хотелось, чтобы Касл мило поухаживал за ней, вот он тем и занимается, да ещё и молчит, как она всегда мечтала. Только есть в этом что-то неправильное, немного зловещее. Он вернулся со стаканом воды и таблетками, и Беккет с трудом удержалась от того, чтобы пошутить про стакан воды в старости, просто тихо поблагодарила его и выпила лекарства, смутно надеясь, что он не объявит сейчас, что ему пора домой. Однако к её удивлению Касл снова сел рядом и щёлкнул пультом от телевизора. Некоторое время они сидели и молча смотрели какую-то передачу про мир дикой природы. Кейт не была уверена в том, что происходит, но всё становилось всё более по-домашнему — не просто в её голове, в реальности. И после лекарств её чертовски сильно клонило в сон. Через какое-то время она обнаружила, что прижалась к боку Касла, а он слегка приобнял её за плечи, мягко придерживая. Это было глупо и неправильно, но ей стало так уютно и тепло, его плечо было твёрдым, но удобным под её головой, словно так и нужно, что ей не хотелось шевелиться, только закрыть глаза. И в этом полубессознательном состоянии она пробормотала, едва осознавая происходящее: — Почему ты так заботишься обо мне? Касл молчал где-то минуту, и ей уже начало казаться, что он не ответит, когда, наконец, он произнёс: — Ты знаешь почему, Кейт. Давно уже знаешь, верно? Девушка сильно вздрогнула и отшатнулась от него по инерции, вся дремота тут же слетела с неё. Касл не пытался её удержать, послушно опустив руку с её плеча, просто смотрел — серьёзно, непривычно. Немного пугающе. — Ты… ты… — удалось выдохнуть ей, прежде чем простуженное горло окончательно перестало ей подчиняться. Она хотела спросить как давно он знает, что она помнит о его признании в любви. Хотела узнать, почему он ничего не сказал раньше. И почему вскользь упомянул об этом только сейчас. Но всё это оказалось не нужно, когда она взглянула в его ужасно серьёзные голубые глаза и увидела в них нежность, заботу и понимание. А ещё немного боли. Или много, но он попытался её скрыть. И всё же она заметила её — в уголках его глаз, в морщинках на лбу. Сколько страданий ему, должно быть, доставила её ложь и, когда бы он ни узнал о ней, он всё равно продолжал вести себя как обычно. Приходил в участок, проводил с ней расследования, поддерживал её шутками или дурацкими теориями о преступлениях. Он всё равно остался рядом, не смотря на её глупую ложь, которая, вполне вероятно, могла разбить его сердце. И сейчас он был здесь, рядом с ней, заботился. Не смотря ни на что. Кейт почувствовала, как глаза защипало от не пролитых слёз. Дерьмо. Она всегда была плаксой, но никогда не позволяла себе показать это кому-либо. В колледже у неё был парень, который бесился, если она плакала при нём, и думал, что это дешёвая манипуляция. После этого Беккет не позволяла себе расклеиться при посторонних, но сейчас ничего не могла с собой поделать — так много она чувствовала. Внезапно тёплые руки Касла обвились вокруг неё, и он прижал её к своей груди. Он шептал какие-то успокаивающие слова, и она чувствовала себя ужасной дурой, что расплакалась при нём. Не такая уже и крутая детектив Беккет. — Прости меня, Касл, — взяв в себя в руки, хрипло пробормотала она, слегка отстраняясь от него, но мужчина лишь покачал головой, продолжая ненавязчиво успокаивающе поглаживать её по спине. — Всё в порядке, Кейт, я знаю, почему ты так поступила. Она бросила на него удивлённый взгляд, но Касл смотрел куда-то поверх её плеча, не рискуя встретиться с её глазами, и продолжил. — Ты испугалась, верно? На тебя свалилось столько всего… и мои слова были слегка не к месту. А потом ты не знала, как начать этот разговор, и… — Беккет заставила его замолчать, положив ладонь на его губы. Наконец, он уставился на неё, потому что игнорировать женщину, находящуюся так близко к тебе, довольно проблематично. Кейт же задохнулась от того, насколько хорошо этот мужчина знал её. Может быть, в чём-то даже лучше, чем она сама себя знала. Чувство признательности затопило её, и она не хотела больше слушать то, как он методично снимает слой за слоем её сущности, полностью обнажая её душу против его. Пусть это останется в его голове… пока. Убрав ладонь с его губ, Кейт потянулась к нему и обняла за шею, прижавшись к нему всем телом, пытаясь показать этим объятием, как ей жаль, что всё так вышло, и как бы ей хотелось всё исправить. Она знала — он в любом случае поймёт. Поймёт — и примет её решение, каким бы оно ни было. Только не сейчас, она слишком устала для серьёзных разговоров. В его объятиях было тепло, и Кейт понятия не имела, сколько они так просидели, и, кажется, она снова задремала, используя Касла как большую живую подушку. Кажется, он был не против. Но когда он просунул руку под её колени и легко поднял её на руки, она испуганно встрепенулась, вцепившись в его плечи. — Думаю, тебе нужно отдохнуть, — мягко пояснил он, неся её в спальню. Кейт слегка смутилась от того, как это звучало. Это было глупо — он просто заботился о ней, потому что она была совсем разбита. Друзья заботятся друг о друге. Но что если… ей хотелось, чтобы он вкладывал в это другой смысл? Впрочем, анализируя его последние действия, она понимала — ей достаточно только попросить. Только она не знала как. Касл устроил её на кровати и заботливо подоткнул одеяло. Кейт не смогла сдержать насмешливого фырканья — иногда он напоминал ей курицу-наседку. Интересно, он также ведёт себя с Алексис? Но она-то, Беккет, совсем не ребёнок. — Ну, я тогда… пойду? — Касл топтался у кровати, явно не зная, чем ещё может помочь. Вспомнив о чём-то, метнулся в гостиную, принёс ей ещё воды, лекарства, градусник и телефон. Кейт наблюдала за тем, как он мечется по её квартире, пока в её голове созревала одна большая важная мысль. Она не хотела, чтобы он уходил. Оборудовав её по полной программе всем, что могло ей понадобиться ночью одной, он уже готовился выйти из спальни, когда Кейт внезапно поманила его поближе к себе. Решив, что ей просто нужно что-то ему сказать напоследок, Касл наклонился над кроватью, но девушка внезапно подвинулась к другому краю, освобождая ему пространство. Он изумлённо уставился на Беккет. Она едва заметно улыбалась и выглядела очень милой. — Останься со мной? Пожалуйста, — её голос звучал совсем тихо и немного жалобно, но это наверняка из-за простуды. И он, конечно, не мог ей отказать. II. Она снова на кладбище. Вокруг молчаливые тени в черном — её друзья, коллеги, товарищи. Они стоят и смотрят, знают, что произойдёт, что должно произойти. Все знают, что снайпер снова выстрелит в неё. И она знает, стоя там, произнося речь. Никто не может изменить ход событий и это происходит раз за разом: речь — пуля — и вот она лежит на траве, истекая кровью и глядя в больные бессильные глаза Касла. Она ничего не может изменить, и он не может. Это больно каждый раз, как в первый. Она не может пошевелиться, не может ничего сказать или сделать, чувствуя только как пуля обжигает, сдавливает грудь. Она снова умирает, каждую ночь, там, на траве. И страшно не это, не потеря физической оболочки, а то, что она не успела. Не нашла убийцу матери, не разобралась в своих чувствах, не закончила все свои дела. Кейт резко просыпается, задыхаясь. Это закономерно — ночью заложило нос да и горло совсем отекло. Голова как в тумане — обычное дело при простуде. Но дело-то вовсе не в этом. Кейт прижимает ладонь к груди, тяжело дыша. Этот сон стал появляться гораздо реже после её сеансов с психотерапевтом, но всё равно она видела его так ясно, как будто это снова происходило с ней наяву. И боль — она была настоящая, пусть и фантомная. Лёжа в своей кровати, Кейт тяжело дышала, продолжая прижимать ладонь к груди. Она живая. Живая. За её спиной зашевелился Касл, вероятно, проснувшийся от её движений. Он заснул прямо поверх покрывала, так и не решившись забраться под одеяло к ней. — Хэй… ты в порядке? — его рука успокаивающе легла на её предплечье, и Кейт почувствовала волну исходившего от мужчины тепла. Почему-то проснуться с ним после этого ужасного кошмара оказалось легче. Просто потому, что он был рядом. «И если нам повезет, то мы найдем того, кто будет сражаться с нами плечом к плечу». Кейт осторожно завозилась, переворачиваясь на спину, и Касл тут же коснулся тыльной стороной ладони её лба. — Кажется, температуры нет, — лёгкое беспокойство в его глазах сменилось облегчением. — Но всё же лучше померить, градусник лежит с твоей стороны, — указал он и попытался встать с кровати. — Что ты хочешь на завтрак?.. — Постой, — хрипло произнесла Кейт и откашлялась, пытаясь прочистить горло, её рука легла поверх его, опирающейся на кровать. Касл замер, глядя на неё. — Ты не обязан возиться со мной. Он смотрел на неё как на несмышлёныша. — Но я хочу, Кейт. Позволь мне поухаживать за тобой. Он немного наклонился к ней, и она вдруг испугалась, что он сейчас её поцелует. То есть — нет, она… хотела, чтобы он поцеловал её, но не так. Не тогда, когда она болеет, ужасно выглядит и… не была в душе черт-знает-сколько-часов. Это должно быть не так. Однако вместо этого Касл целомудренно касается губами её лба и осторожно приглаживает её спутанные ото сна волосы. Ей хочется плакать от того, какой он нежный с ней сейчас. Эта та его сторона, которую она знала не слишком хорошо. Или предпочитала не замечать. — Измерь температуру, — напоминает он. — Блинчики сгодятся на завтрак? — он улыбается ей только глазами, отстраняясь, мелкие морщинки собираются в уголках его глаз, и ей это ужасно нравится, только она никогда не могла себе в этом признаться. А сейчас она видит. Может позволить себе смотреть. — Да, блинчики, звучит отлично, — соглашается она, смущённо отводя глаза. Она может себе представить как ужасно она выглядит после сна да ещё и простуженная, с распухшим носом и слезящимися глазами. Она совсем не заслужила ту восторженную нежность, с которой он смотрит на неё. Касл оказался прав, температуры не было. И, выпив стакан воды вместе с таблетками, Кейт чувствует себя достаточно хорошо, чтобы принять душ и в целом привести себя в порядок. Во всяком случае, она уже не валится с ног, как вчера. Она выходит из душа, вытирая полотенцем влажные волосы, и чувствует себя совсем новым человеком. С кухни пахнет блинчиками — редкое дело, обычно на своей кухне она разогревает только готовую еду из ресторана — и Кейт спешит на запах, смутно радуясь хозяйственности Касла. — Отлично выглядишь, — Касл улыбается ей, оторвав на секунду взгляд от сковородки, где ловко переворачивает очередной блинчик. Кейт не знает как реагировать на его комплимент, потому что он улыбается с тем самым прищуром, как в те моменты, когда подкалывает её. Но всё же смущённо бормочет «спасибо», забираясь на табуретку. Касл тут же ставит перед ней тарелку румяных горячих блинов и кружку дымящегося ароматного кофе. Черт, она ведь может привыкнуть к такому сервису. Они едят в тишине какое-то время, пока Кейт не решается заговорить. — Мне приснилось кладбище, — лаконично говорит она, зная, что Касл сразу поймёт, что она говорит об их пробуждении часом ранее. — Как я говорю речь, потом снайпер… ну ты знаешь, ты ведь всё видел, — она машет вилкой, делая беззаботный вид, но в глазах Касла всё равно отражается боль. — Это из-за меня?.. — начинает он обеспокоенно, имея в виду их разговор вечером накануне. — Нет… Нет, — Кейт решительно мотает головой, закидывая в рот очередной кусок блина. — Мне часто снится этот день… Психотерапевт говорит, что это пройдёт, просто постепенно. Она пытается улыбнуться, чтобы успокоить его, но улыбка выходит какой-то кривой, как будто она сейчас заплачет. Она вовсе не хочет снова плакать. Не при нём. Касл внезапно оказывается совсем близко и осторожно обнимает её, и Кейт прижимается к нему, цепляясь за его рубашку. Слишком много объятий и слёз за эти два дня в его компании. Касл слегка отстраняется и бормочет. — О, мне так жаль, Кейт, так жаль. И она ничего не может с собой поделать, только положить ладонь на его щёку, успокаивающе погладить кончиками пальцев. — Всё в порядке, Касл. Всё будет в порядке. Главное, что ты со мной, — она ничего такого не вкладывает в эти слова, но успевает заметить огонёк надежды в его глазах, когда он слегка наклоняется к ней и — о боже — вот теперь действительно её целует. Точнее, легко, совсем невесомо, касается губами её губ и тут же собирается отстраниться, только Кейт цепляется за его рубашку, притягивая его для настоящего поцелуя. Медленного, нежного, неспешного. Такого, от которого у неё обязательно подкосились бы ноги, если б она стояла, а не балансировала на краю высокого кухонного табурета, цепляясь за плечи Касла. Но он всегда удержит её. Даже если весь мир вокруг будет рушиться. — Ну всё, теперь ты точно заболеешь, — скрывая за насмешкой неуверенность после их откровенного поцелуя, отметила Кейт, когда они слегка отстранились друг от друга, но не настолько, чтобы она перестала чувствовать на своём лице его тёплое дыхание. — Надеюсь, ты будешь ухаживать за мной также хорошо, — вторит ей Касл, слегка улыбаясь, и вокруг его глаз снова собираются эти морщинки, по которым ей ужасно хочется провести кончиками пальцев. И она ни в чём себе не отказывает. III. — Беккет! Касл! — тут же окликает их Эспозито, в ту минуту, как они вдвоём выходят из лифта в участке. Детектив сияет, увидев их — ещё бы, без Беккет в участке сложно, а без Касла — скучно. Без них, конечно, тоже можно жить, но с ними гораздо лучше. — А вы что… вы вместе приехали? — он бы и не подумал спросить, но слегка виноватые лица парочки выдают их с потрохами. — Нет, — тут же отвечает Беккет. — Да, — синхронно с ней произносит Касл. Эспозито насмешливо наблюдает, подняв одну бровь. — Да?.. — неуверенно меняет своё мнение Беккет через секунду. — Нет, — вторит ей Касл. На некоторое время воцаряется молчание. Кейт смотрит на Касла, и у того хватает совести выглядеть хотя бы немного виноватым. В итоге она вздыхает и спешит к своему столу под ехидное хихиканье Эспозито, доносящееся ей вслед. Она чувствует себя совершенно здоровой и чертовски глупой из-за того, что они с Каслом не удосужились хотя бы в общих чертах договориться о том, что они скажут остальным. Тем более в участке, где полно детективов, где каждый может раскусить их по одному слишком долгому взгляду друг на друга. Они должны были поговорить и обсудить всё, должны были решить этот вопрос, чтобы она не нервничала сейчас… а не прокалываться в первую же секунду своего появления. В общем-то, если честно, они вообще мало что успели обсудить в предыдущие дни, в основном они… ну, целовались, конечно. Беккет устроилась за своим столом и уставилась в экран компьютера, стараясь сразу включиться в работу, вне зависимости от того, покраснели её щёки от воспоминаний о прошедшем дне, или нет. В конце концов, это всегда можно списать на остаточную болезнь. Она не знала, как Каслу удалось так легко отбросить её сомнения по поводу него. Та его сторона — заботливая, опекающая, какую ей никогда не удавалось увидеть, оказала на неё действие гораздо более серьёзное, чем она ожидала. Он мог поддразнивать её или шутить глупые шутки, но как только о ней нужно было позаботиться, он в ту же секунду становился внимательным и серьёзным. Он был рядом не на словах, а на деле, всегда. О ней никогда никто не заботился. В этом и был смысл — она сама не хотела. Родители, может быть… Но больше ей не нужна была чужая забота, она сама могла постоять за себя в любой ситуации. Она ненавидела быть слабой и она поклялась, ещё тогда, в девятнадцать лет, что не будет. Однако Касл… коварно пробрался в её жизнь, в её участок, в её дела, пробрался за её тщательно выстроенную стену, как будто её никогда не было, и это не было чем-то тревожащим. Ну… разве что немного. Всё это было слишком ново, и она не знала, к чему это может привести, старалась не думать. Он не делал её слабой, не заставлял быть такой. Просто был рядом, когда ей было нужно. Он делал её сильней во сто крат. Из размышлений её выдёргивает Райан. — У нас новое дело, — озабоченно сообщает детектив, подъезжая к ней на крутящемся стуле с тонкой папкой в руках. Окинув её профессиональным взглядом, Беккет кивает — судя по толщине, по делу пока ничего неизвестно, и это хорошо — она любит вести дела с самого начала, так меньше возможности что-то упустить. Да и само наличие дела уже радует — у Эспо будет меньше времени на сплетни. Во всяком случае, она не собирается дать ему ни единого шанса. Беккет открывает папку и подпрыгивает на месте от неожиданности, услышав над ухом радостный голос Касла: — О, пожалуйста-пожалуйста, скажи, что у нас труп! Кейт смотрит на него с иронией, как ей хочется надеяться — как обычно, ничем не выдавая себя. — Во всём Нью-Йорке только тебя может обрадовать подобная новость, Касл. Он ухмыляется и двигает папку ближе к себе, чтобы с головой погрузиться в дело. Взгляд Кейт задерживается на нём лишь на мгновение. Их появление в участке заставило её опасаться, что он поведёт себя слишком… раскованно на работе. С него станется коснуться её при всех, сказать что-то… крайне неуместное, или сделать. Но к её облегчению Касл ведёт себя как обычно — даже более чем обычно, с небольшим налётом нарочитой небрежности, и Беккет успокаивается. До того момента, как Касл не издаёт оглушительный чих, от которого она едва не падает со стула. Касл снова оглушительно чихает, пугая их всех позже, перед доской, когда они строят теории убийства, и Райан на всякий случай отодвигается от него подальше. Он чихает в морге, и Лэни с позором изгоняет его, сетуя на то, что он «разбрасывает тут везде свои микробы». Касл в недоумении — кого он может заразить, если все её клиенты уже, вроде как, того? Не смотря на это мудрое замечание, Лэни непреклонна. В итоге ближе к вечеру Беккет это всё надоедает, и она тянется, чтобы потрогать его лоб. Касл хихикает и радостно прижимается к её руке, и уже по этому жесту, даже если не учитывать то, что на его лбу можно пожарить яичницу с беконом, Кейт понимает, что у него температура. Она вздыхает и тащит его к выходу, рабочий день всё равно уже окончен, но Касл слегка сопротивляется, не понимая, что она задумала. — Позволь на этот раз мне поухаживать за тобой. Его глаза сияют мягким светом в ответ, и она точно знает, что на этот раз он поймёт всё правильно.