Насколько сильно?

   Блондинка сидит на диване, в руках свежеоткрытая бутылка безалкогольного пива, купленного буквально только что, вместе с новой очередной пачкой сигарет, что лежат рядом на столе. На фоне орет телевизор, какую-то бессмысленную фигню, на что Крис даже не прислушивается. Мысли девушки вообще даже не в этой квартире, которая видела свой последний ремонт где-то при Брежневе. Мысли совсем далеко, витают около брюнетки, которой не наблюдается в этой квартире уже несколько последних суток.       Да, конечно, поездка Лизы в Питер была очень уважительной , и даже почти запланированной, но, честно говоря, Крис никогда не была готова отпускать свое солнышко, даже в соседнюю комнату. А тут целый Питер, несколько дней, и Бурая, которая для блондинки была поперек горла уже давненько. До бесячих трясущихся рук, до слегка дергающегося глаза, до мутной пелены перед глазами, до ноющего неприятного засасывающего ощущения где-то в желудке. До самой обычной русской ревности.       Хотя Лиза никогда и не давала повода для этого, Крис ревновала брюнетку всегда, везде, и практически к каждому столбу, и ничего с этим поделать не могла. Только разве что смириться, прекрасно понимая, что ее девушка – личность публичная, и она принадлежит всем. Кристине, конечно, в самой большей процентной части. Но блондинке было мало этого. Она хотела Андрющенко всю. Всякую. Везде. Всегда.       Когда пиво почти заканчивается, а блондинка начинает клевать носом на диване, под тот же монотонный бубнеж телевизора, в дверях слышится такой знакомый и долгожданный скрежет ключа.        Крис тут же подрывается, чуть не роняя все с журнального столика, запинается за упавшую диванную подушку, и, не веря своему счастью, несется в прихожую, прекрасно зная кого она там встретит.       Лиза стоит уставшая, снимает шарф, расстегивает куртку, спортивную сумку кидает на пол под ноги, не в силах даже отпихнуть ее куда подальше. Через мгновенье ее подхватывают сильные руки, а блондинка впивается своими губами в чужие родные. Брюнетка радостно отвечает на поцелуй, руками обхватывает за шею, прижимаясь крепче к своей любви.        Через несколько долгих и сладких минут девушкам приходится отлипнуть друг от друга, потому что Кристина понимает, что брюнетка с дороги, уставшая, голодная, пыльная, и ей как минимум нужно зайти в квартиру, а не торчать в прихожей. Захарова помогает Лизе раздеться, слишком активно тащит сумку в комнату, решая разобрать ее значительно позже. Андрющенко же захватывает полотенце из спальни, и скрывается в ванной.      Блондинка же несется на кухню, достает из холодильника еду, заботливо приготовленную днем, ставит разогреваться в микроволновку, включает чайник, из шкафа появляются на столе конфеты, шоколадки, и любимые лизины эклеры шоколадные.       Через несколько минут еда стоит на столе, слегка поднимается пар над ней, блондинка сидит терпеливая, ждет свою любовь, потому что исскучалась до невозможности, до трясучки, до обморока, до потери пульса, как хочется ее обнять и никуда не отпускать.    Лиза в одном полотенце выходит из ванны, значительно посвежевшая, повеселевшая, направляется прямиком к своей девушке, что подскакивает навстречу, и снова напористо целует.        Кристина стонет в губы, опуская руки на талию, двигает ими хаотично, чувствует чужие руки у себя на талии, и ощущает, как в животе все скручивается от радости, от предвкушения, от простого счастья.       Поцелуями ведет по скулам брюнетки, целует около ушка, и плавно спускается на шею, собирается обцеловать всю татуировку, оставить свои отметины, чтобы снова все видели, чья Лиза, но…      - Что это?- Крис отстраняется, разум просветляется сразу, взгляд направлен на отметину на шее индиго, - Лиз?     Брюнетка замирает, выпучивает глаза, не понимает, о чем ее любовь говорит.      - Что случилось? – пытается подовинуться к блондинке, но та делает шаг назад, - Крис, ты о чем?        - Лиз, откуда этот засос? – на шее прям рядом с надписью, виднеется очень отчетливый след. И Крис не понимает, откуда он, потому что он свежий.        - З -засос? – Лиза в полном шоке, недоверчиво смотрит на Захарову, подозревая в обмане, но медленными деревянными шагами двигается в сторону зеркала. Рассматривает красоту, проверяет руками, пытается стереть (а вдруг это грязь, и Лиза плохо мылась только что). – Т - твой же, - взгляд полный ужаса и осознавания переводит на любовь свою.     - Золотце моё, тебя не было со мной 6 дней и столько же ночей, за это время он бы уже зажил. Это во-первых. А во-вторых, я перед твоим отъездом специально сдерживалась, не оставляла следов, чтобы никто в этом сраном, гребаном Питере не докапывался до тебя. – Кристина повышает голос, отодвигается медленно от любви своей, опускает руки вниз, в глазах уже разочарование, вперемешку со злостью, досадой и детской простой обидой. – А ты, как шлюшка, кому-то в этом сраном, долбанном Питере уже отдалась??? – визгливые истеричные нотки уже преобладают.       - Крис, это не то, что ты думаешь! – спешит объясниться, оправдаться брюнетка, тянется руками к блондинке, но та отходит все дальше и дальше, пока не упирается задом в подоконник.    - А что я должна подумать? Что ты случайно треснулась шеей об угол? Или тебя треснула Бурая? Своими губами? Случайно ночью? В одной квартире? – Кристина отталкивается от подоконника и делает резкие шаги к любви своей, хватает ее за руку, тащит в спальню.       В комнате резко кидает на кровать, нависает над брюнеткой, следит за виноватыми, испуганными глазами, руками, что пытаются в панике отодвинуть ее, губами, что шепчут испуганные слова.    Резко срывает несчастное полотенце, скидывает его нахрен на пол, срывает несчастное нижнее белье, одной рукой жмет на след на шее, прикрывая пальцем, чтоб не видно его было к чертям. В надежде что если его нет – и проблем у них с любовью нет.    Второй рукой раздвигает бедра, резко входит сразу двумя пальцами, и начинает толчки, с началом которых из брюнетки начинают хлестать слезы, громкие завывания, истеричные вздохи, скрипящие всхлипы.    - Кристин, отпусти, я не при чем тут, - обрывчатые слова выходят из бедных любимых губ, - это все она, она первая начала, я не хотела, я люблю только тебя, я бы ни за что с ней, Кристин… - рука на шее сильнее сжимается, начинаются слышаться хрипы, дыхание сбивается, нарушается полностью.    Кристина все еще внутри, все еще пытается вылить свою злость, свою боль, свою любовь, свою обиду, свое разочарование. Захлебывается горькими слезами, жгучими, как убийственная доза гребанного никотина.        Останавливается спустя несколько минут, когда перед глазами такая пелена, что не видно любимой – та лежит уже молча, смирившись, только слезы глотает, глазами разочарованными сверкает и дышит часто-резко, когда рука с шеи убирается.    Блондинка резко встает, вытирает руки об домашние штаны, вылетает пулей на балкон, хватая пачку сигарет, а Лиза поворачивается на бок, прижимает колени к груди, носом утыкается в них и воет в голос, навзрыд, больно, размазывая слезы/сопли/слюни по щекам.        - Где она живет? – через некоторое время слышит брюнетка голос знакомый, но глаз не открывает, не может, - скажи мне её адрес! – требует блондинка, присаживает рядом на кровать осторожно, рукой тянется к любви своей, но та, не открывая глаз, отодвигается от нее, судорожно всхлипывая. – Я говорю, где она живет? Я пойду и лично придушу эту суку, собственными руками придушу! – снова тянется рукой, но снова неудачно.    - Адрес в записной книжке записан, в моей сумке, - едва различимые слова слетают с ослабших губ.        Захарова подрывается, находит запись, фоткает, судорожно накидывает куртку, в кроссы ноги, в руку ключи от машины, и хлопает дверью. ***    Через час долбится во входную дверь новостройки, понимая, что звонок, скорее всего, не работает. Пинает ногами новый металл, костяшки почти сбивает до крови, когда дверь наконец-то открывается, представляя перед глазами растрепанную длинноволосую брюнетку, в растянутой домашней футболке до колена, с банкой пива в руках.    - Захарова? Ты чего тут забыла? Лиза ж домой сразу поехала! –в глазах непонимание, вперемешку с искренним удивлением.       -Ты! Сволочь! Как ты могла? – налетает на нее блондинка прямо с порога, жмет к стене, бутылка пива пытается вылиться от резких движений на чью-нибудь одежду, но никто не замечает этого.    - Захарова, ты чего, охуела? – Бурая пытается оттолкнуть блондинку, но у той, во гневе, видимо сил больше. – Объясни, блять, нормально, что, блять, произошло, какие, блять, твои шестеренки, заклинило! – Все-таки получается несчастное пиво поставить на тумбочку.    - Ты охуела трахать мою Лизу? – Крис локтем жмет ближе к шее брюнетке, та извивается и не дается. – Тебе, блять, больше некого трахать что-ли в этом сраном Питере? – руками прижимает чужие, над головой, фиксирует.       - Ебнутая что-ли? Нахрен мне не уперлась чужая телка! – Таня вырывается, рычит, почти плюется, - Мне, блять, своих хватает с головой…- морщится, когда своих вспоминает, передергивает плечами даже.    - А кто, по-твоему, трахнул мою Лизу? Твои бабы? Или Левые какие-то? Где вас носило, по каким блядюшникам? – Кристина почти плачет.    - Я ебу? Я с ней не нянькалась, знаешь ли! – верещит брюнетка, когда блондинка зажимает ее длинные волосы в кулак. – Отпусти нахрен, недавно наростила только!        - Ты тоже небось, хотела ее? – Крис смотрит прямо на чужие губы, думая, что любовь ее, наверное, так же смотрела на них. Тянет волосы на себя, прижимаясь все-таки к губам.    Бурая охает, резко вдыхает, руками упирается в грудь Крис, пытается оттолкнуть, хочет сказать что-то, но чужой язык врывается в ее рот.       - Она так же целовала тебя? Скажи, - но в ответ слышит только стон, - Или ты ее целовала первой? – Поцелуй углубляет, одной рукой зарывается в волосы, другую пока еще сжимает, держит крепко.    - Мм.. нет, - шепчет в промежутках, башка не соображает ничего у брюнетки, когда чужая рука опускается на талию, задирая футболку, холодные пальцы пробегают по впалому животу, вызывают толпу мурашек.        - А как она делала? Сколь громко стонала под тобой? – рукой опускается до трусов, пальцы заводит за резинку, ловит ртом громкий стон, и мелкую дрожь, что проходит по всему пьяному телу. – Так? – и пальцами проводит по складочкам, что увлажняются за секунду. – Или так? – палец один входит резко и замирает. – Или все-таки так? – добавляет второй и начинает движения, сначала медленные, постепенно ускоряясь.    Стоны становятся все громче и громче, ноги начинают дрожать, крепкие руки Кристины перехватывают за талию и тащат в комнату наугад.      Разочарованный вздох мутных глаз, когда пальцы пропадают, и громкий, сладкий, когда они снова появляются внутри брюнетки, что положена на диван.    Футболка улетает за пределы видимости, и губы блондинки обхватывают упругую грудь, обводят сосок, слегка прикусывают его, вызывая все новые и новые стоны.        - Так она извивалась под тобой, когда ты была в ней? - губы поднимаются выше, к ключицам, обцеловывают их, нежно водя языком.     Одна рука перемещается на грудь, зажимая слегка, вызывая очередной стон. Вторая же рука хозяйничает внизу вовсю. Движения резкие, обрывистые, меняются плавными, почти нежными, почти незаметными, чужие бедра тянутся навстречу, желая большего.       - Она так же таяла и тянулась к тебе? – третий палец все же добавляется, и Танечка стонет так, будто никогда не стонала.    Крис губами припадает к венке на шее, присасывается, оставляет такой же яркий след, что сегодня уже видела на любви своей. Отодвигается на пару сантиметров, и оставляет еще парочку таких же, мстит как может.    Танечка начинает мелко подрагивать предчувствуя сладкий момент, бедрами пытается вжаться в пальцы, которые постепенно ускоряются, выделывая внутри разномастные финты.       - Она так же выстанывала твое имя, когда кончала? Так же изгибалась дугой, желая большего? А? – и брюнетка взрывается, дрожа от отсутствия сил. – Отвечай! – блондинка требует все еще.    - Нет, - ослабшие губы шепчут, - я не трахала ее, даже пальцем не трогала.    - Тогда кто? – снова рычит Кристина, все еще прижимая Бурую к дивану.    - Я не знаю, мы не 24х7 были рядом, я ходила к своим бабам, она тоже куда-то ходила. Не ебу куда. Честно!- Танечка почти хнычет. Хнычет от того, что не может ничем помочь той, от которой с ума сходит последние полгода.       - Блять! Сука! Ебучий случай! – Захарова ей верит. Встает резко, руками зарывается в свои блондинистые волосы, глухо стонет, закрывает глаза, потихоньку осознавая, что же она натворила.    Медленно идет в прихожую, захватывает куртку с пола, кроссы, ключи…    - Спасибо Крис, - слышит шепот из комнаты, - спасибо!    - За что? – останавливается, недоумевая, поворачивается к комнате.    - За секс, пусть и такой. Меня хоть может отпустит эта больная любовь. – Садится на диване, поправляет волосы, смотрит на блондинку, но в глазах свет, счастливый светящийся взгляд.    Крис молча разворачивается, хлопает дверью, и скрывается в подъезде.