Сукунахикона

Деревушка была совсем бедной и давно всеми заброшенной где-то на окраине смежных границ двух стран. Как ее по названию, Боруто и сам не знал. Руки отваливались от целого дня работы в лесу. Деревья рубить – это тебе не по крышам бегать. Вот только кормить себя все равно было нужно, оттого на боль в пояснице он уже не обращал внимание. “Рабочий на лесоповале”, гласил его мнимый паспорт.   Скинув рабочие перчатки на пол, Боруто цокнул языком и устало поплёлся к окну. В комнате стояла жуткая духота. Открыв ставни на распашку, он облокотился на деревянный крохотный подоконник и наконец-то погрузился в мысленную тишину, утопая в трясине усталости. Готовить ужин не было сил, хоть желудок и бурчал со вчерашнего вечера. Боль в ногах была сильнее ворчания в животе, поэтому развалившись на кровати, он только устало прикрыл глаза, пытаясь поскорее заснуть. Завтра было рано вставать.    — Это все?    Раздался знакомый голос в голове. Боруто резко подорвался с места и присел на кровати, оглядывая глазами пространство вокруг. Смекнув что к чему и вытянув перед собой руку, Боруто наконец-то смог увидеть, как к нему на ладошку приземлился Каваки. Сукунахикона. Он так сильно устал, что даже не разделил свое присутствие ооцуцуки с Каваки, настолько маленьким тот сейчас был. Тень покрывала комнату почти полностью, что Боруто мог только чувствовать, как тот находился рядом. Глаза ещё не привыкли к темноте.      Это была их уже не первая встреча за прошедшее время. Теперь ощущая чужое присутствие, Боруто начал чаще дышать. В нос забился знакомый запах, отличающийся от всех остальных. Амадо как-то говорил однажды, что видимо это последствие ооцуцукификации. Они же больше не были людьми.    — Ты.  — Я.     Довольно выдохнув и улыбнувшись уголками губ, он опустил руку и улегся обратно, заваливаясь на спинку кровати и упираясь глазами в стену. Каваки уже стал обычного размера, но тень в комнатушке была довольно глубокой, поэтому Боруто даже не различал очертания знакомой фигуры и только слышал голос, — тихий и спокойный. Грубость ушла еще год назад, уступая место жуткой по-своему мягкости.     — Новости?  — Я думал у тебя спросить, но забыл, что ты на пенсии.  — Очень смешно, — отозвался скрипучим смехом Боруто, вслушиваясь в чужое сопение и биение сердца. Он существовал один уже года три без какого-либо желания находиться в шумных компаниях. Но лишь совсем изредка, когда в сердце появлялась тоска одиночества, тот таки выбирался на улицу и бродил в толпе, — Забыл про дресс-код?  — Нет. Все в одном и том же.  — Странно.   — Не очень. Зачем именно сейчас?   — Больше времени на подготовку — больше “сюрпризов” ведь.  — Только оттягивает время своей кончины.     Цокнув языком, Боруто все-таки встал с кровати и подошел к кухонному столу, где лежали завернутые онигири от какой-то старушки, которая угостила его по дороге еще два дня назад, приняв за нищего бедолагу. Отломив кусочек, Боруто протянул его своему гостю, но услышал в ответ лишь чужое фырканье. Кусочек вернули обратно. Каваки снова уменьшился и удачно уместился у того на плече.   За стеной внезапно послышался шум и скрип половиц, как комната мгновенно погрузилась в мертвую тишину. Вскоре послышались голоса... кажется пара ругалась, спорила о чем-то по поводу рабочей смены. Верно. Здесь же не только он снимал комнату работая на лесоповале.     — Я принес тебе сам. Будешь хорошим мальчиком, даже не буду отламывать кусочек и бургер отдам.     Боруто рвано выдохнул и прикрыл глаза, почувствовав, как желудок сжался от страха. Каваки мог быть жутким, было бы желание. Оказывается, когда они все это время жили вместе и лишь изредка расставались, эффект “присутствия” заметить было невозможно. Теперь отсутствие Каваки чувствовалось довольно сильно. Сердце зашлось от волнения. Сжав в руках кусочек онигири, тот рассыпался и крошками свалился на деревянный стол. Рядом грустно усмехнулись. Чужой смех, родной, он слышал его так давно, что глаза заслезились. Он что, сопляк? Давно нет.     — Разве я не уже? Веду себя прилежно: тише воды, ниже травы, — еле шевеля губами, прошептал Боруто, глядя на собственное плечо.   — Именно. Мог бы давно меня порешить и заставить Эйду все вернуть назад.  — Мы уже говорили об этом! — повысил голос шиноби, — я устал повторять из раза в раз. Тебе все надо вбивать кулаками, чтоб информация доходила? Я. Не буду. Возвращать. Все. Обратно. Разобраться надо с Кодо.   — На счет вбивать кулаками, я бы тоже самое сказал и о тебе. И вообще это моя фраза, Боруто,  —  по слогам лениво прошелестел Каваки, взобравшись на чужую макушку, — когда он будет наступать, на земле ничего не останется в любом случае.   — Вы готовитесь же?  — Я убрал все нам известные царапины, но где-то все равно есть еще. Эйда не видит, но утверждает что точно есть… Шиноби давно пережитки прошлого. Они все думают, что решат сами. Какаши умнее Шики-сана, но даже он не способен одолеть армию десятихвостых. Кодо сравняет здесь все с землей.   — Конченный ублюдок… Меня снова не будет на месте какое-то время.   — Ладно. Боруто-о.   — Да?    Боруто повернул голову и заметил на столе завернутый бенто в платок с эмблемой их клана. Запах быстро распространился по всей комнате так, что запахло во всем доме. Он уже капал слюной или это были слезы? Хлюпнув носом, Боруто отодвинул табуретку, и скрипя ножками и собственными костями, уселся за стол и принялся разворачивать свой ужин. Комната погрузилась теперь полностью во мрак. Рядом к скрюченному шиноби спина к спине прислонился усаживаясь на холодный пол Каваки. Боруто откинулся на чужую тёплую спину и с удовольствием принялся уплетать любовно завернутую еду.     Минута за минутой день перевалил наконец ближе к полуночи, и за спиной Боруто почувствовал, как зажглась лампа и его коморка стала теплее и чуть светлее.    — Не хочу домой.   — Здесь со мной в затхлой опилками и старьем комнатушке тебе гораздо уютнее, чем дома? — вырвался смешок у второго. Каваки молча закатил глаза и уселся обратно за спину к Боруто, прислоняясь к тому.   — До того, как твой отец забрал меня к себе, мой дом выглядел примерно также. — Боруто поник. Кружка с чаем давно остыла, а бенто остался пустым. — Удивительно, как ты с точностью до деталей повторил мою судьбу... Я всегда знал, что я идиот.  — Хотел бы я ответить также про себя, — начал было Боруто под недовольное чужое пыхтение сзади, — но, честно говоря, в детстве я был тем еще говнюком. Мне все твердили, что я гений. И я сам это знал. Все давалось легко... Но после появления в моей жизни старика Момо, уверенность пошатнулась. А когда не смог спасти тебя и чуть не убил отца, то стал сомневаться только сильнее.   — Тебе было 12.    — А тебе 14.  — Скажи только, — начал Боруто, глядя на рисунки теней на столе, — Хима. Как ты принял в голове, что она будет одна? — Руки сами собой сжались в кулаки. Какое-то время комната снова погрузилась в мертвую тишину. Боруто вдруг даже испугался что тот ушёл. Но тепло за спиной никуда не делось. Каваки с ответом же не торопился, только тихо сопел, упираясь пустым взглядом в деревянный пол. Боруто сам не торопил, сидел откинувшись на того, почти засыпая.   — Я по глупости... — проскрипел наконец тот, — я по глупости и наивности решил, что сделаю все быстро, — Боруто резко раскрыл уже сонные глаза и застыл, сердце бешено заколотилось в ожидании, — в моем представлении я должен был управиться сначала с тобой, потом закрыть Кодо в другом измерении и вернуть все обратно уже в ближайшее время, — заключил он. Боруто выдохнул, утыкаясь в скрещенные на столе руки лбом, — потом уже деревня Листа бы спокойно избавилась и от меня. Я бы не бежал. Все просто.     За окном на улице послышались чьи-то пьяные крики. Каваки сжался и подошел по столу к разлегшемуся шиноби. Боруто не спал, но глаза его были закрыты. Схватив того за светлую челку и раскрыв ее как шторы, Каваки прижался вплотную к глазам и глянул на огромное лицо напротив. Тот шрам заклеил чем-то, полоски на щеках тоже, весь в бинтах так, что сложно было бы узнать и маме родной. Приложив тёплые ладони к чужим глазам, Каваки прикрыл свои и устало вздохнул.     — Это все не закончится просто так, — еле шевеля губами прошептал Боруто и шмыгнул носом, устало выдыхая, тем самым продувая Каваки. Тот чуть крепче вцепился в челку, — я перестал верить в хороший конец, как мой отец.  — Этот мир изменился с приходом Ооцуцуки, заведомо определив все с самого начала. Так было предрешено.   — У меня есть силы все исправить.  — Или набедокурить так, что потом расхлебывай...  — Эй!    Огромные пальцы пробрались к маленькой фигуре ближе и на ощупь попытались ее схватить, но Каваки не давался и только больно отпихнул подошвой чужой настырный палец, пытавшийся потянуть того за длинный плащ. Какое-то время шла их тихая возня. Боруто с закрытыми глазами старался схватить Каваки и щелкнуть по лбу, а Каваки отпихнуть того от себя и выбраться из тесного пространства между чужим лицом и загорелой рукой. Пробив все-таки кончики пальцев маленькими, но чертовски острыми штырями, Каваки выбрался наружу и под недовольное пыхтение встал у окна. Боруто выпрямился и мельком оглянулся, тоже встав из-за стола, прибирая за собой.   — Уходишь? — как бы невзначай бросил он, намыливая посуду. Сзади все слышались тихие шаги, совсем незаметные и легкие. Боруто всегда раньше поражался, как такой грубый хмурый и высокий парень как Каваки мог так тихонько на цыпочках ходить даже по скрипучим полам. Сердце невольно сжалось от чужой боли и Боруто принялся только усерднее смывать остатки еды.   — Мицуки скорее всего будет недоволен. Он очень...мм...любвеобильный.  — Что?! — Боруто чуть не оглох от собственного смеха. — Скорее просто чудаковатый. Не меньше тебя, кстати говоря. И да, терпи и не обижай его.   — И не пытался. Возможно, в следующий раз мы увидимся уже на поле боя.    Вытерев на сухо руки, Боруто таки обернулся. Лицом к лицу поодаль от него стоял Каваки. Белая рубашка была лениво застегнута всего на две нижние пуговицы, а вместо синей безрукавки, черная легка накидка.   — Тебе не холодно? — бросил, не подумав Боруто. Тот только закатил глаза, и недовольно покачал головой, глядя прямо в душу.  — Балда. Хоть бы поделился новостями сам. Я заметил, ты трудишься не покладая рук.  — А сам то, сумку вон даже взял наконец-то. Сколько лет прошло, чтоб до тебя тупорылого дошло о важности своей жизни!  — Боруто.   — Бывай. Я... Ты прав. Следующая встреча будет уже на поле боя. Меня не будет в этом измерении. Не ищи.    Кивнув, Каваки шагнул чуть вперед, но потом все-таки что-то решив, обернулся к окну и сжался, исчезая из поля зрения. Боруто долго провожал взглядом чужое присутствие. Он ощущал его еще минут 10, пока ночь окончательно не затянула небо и раскрыла огромную полную Луну перед его взором. Луна была яркой и явно больше чем обычно. Схватив меч и вытянув руку перед собой, одинокий шиноби вывернул пространство и спрыгнул в образовавшуюся черную воронку.     Его ждали.