Счастье рядом.

      Эи долго корпела над куклой, часами не вылезая из ее божественного механизма. Мысль о вечности пришла к ней так же неожиданно, как Макото сделала последний вздох и оставила свою сестру одной. Прототип настоящего Сегуна отличался многим от своей создательницы. Он был маленьким, и сильно походил на человеческого ребенка: имел такие же повадки, словно младенец тянет свои руки к матери, ходил по пятам и старался подражать родителю. Он также смеялся, имел чувства и эмоции. Эи такое поведение выдерживала и принимала. Возможно, ей придется создать миллионы или более похожих механизмов, чтобы достичь нужного результата. И неизвестно, насколько долго это будет продолжаться, но ей было необходимо собирать любую информацию о кукле, с целью создания последующей долговечной игрушки. Яэ поначалу не понимала, для чего нужно нянчится с механизмом, который был нужен лишь для правления страной, но вскоре сама к нему привязалась. В то время Эи правила государством сама, поэтому у нее не было должного времени для куклы. Этим занималась Яэ Мико, которая сначала неохотно играла с ребенком. Малыш ей понравился: он не был привередливым, мог посидеть, если люди в храм приходили нескончаемым потоком, изредка помогал ей с этим. Кукла сама тянула ручки к жрице, когда та в свою очередь подхватывала ребенка и весело кружила его в воздухе, словно она любящая своего сына мать. Как бы фамильяр не был хитер и не делал выгоду только для себя, она целовала на ночь малыша в лоб, чтобы он знал, что никогда не будет один. А утром приходила Эи, забирала куклу и благодарила Яэ за ее заботу. Ребенок всегда радовался приходу матери, спрыгивал с рук жрицы и бежал к ней. Он нежно обнимал ее, словно боялся, что та отпустит его навсегда. У мамы всегда было хорошо. Она бережно обнимала его, целовала в лоб, ходила с ним, играла, катала на руках, а на ночь накрывала теплым одеялом. Время от времени Эи могла пройтись с малышом по городу, посмотреть, как он изменился, что нового. Люди с интересом смотрели на их маленькую семью, расступаясь, когда те шли к толпе. Кукла не нуждалась в еде, поэтому проходя мимо киосков, люди, которые зазывали покупателей, немедленно замолкали, чтобы не напоминать, что это не человеческий ребенок, а божественный механизм. Эи с куклой могли гулять так долго: впереди у них достаточно времени, по крайней мере до того, пока Баал не решит убрать прототип и создать новый. Но на это, она пока еще не решилась. Приходя домой, Эи бережно омывала своего сына, а когда приходила темная ночь, она баюкала его на своих руках, напевая красивую мелодию. Так малыш быстро засыпал, а Баал шла к Яэ, сделать новый отчет о кукле, что изменилось в ее поведении, начала ли она расти, и сможет ли выдержать бремя гнозиса. День ото дня они следили за ребенком, веселили его, веселились сами. Страна менялась, время беспощадно шло. Много слез было проронено людьми, куча жизней было потеряно. Но пришел тот день, когда гнозис погрузился в пустующее место в теле — сердце. Кукла, сидящая на холодном полу в покоях Жрицы, содрогалась и плакала. Мать смотрела на своего ребенка. Он не бился в конвульсиях, не раздирал грудную клетку в кровь, он просто сидел и плакал. Почти беззвучно. Эи подошла к своей кукле и опустила свою руку ему на плече. Малыш сразу повернулся к маме и перестал плакать. Баал отошла и сказала: — «Подойди ко мне, дитя». Он постарался встать аккуратно, чтобы не упасть. Почувствовав твердую землю под ногами, ребенок уверенно пошагал к матери. Он быстро подошел к ней и протянул руки. Эи подняла его и спросила: — «Как ты себя чувствуешь?». Кукла ответила: — «Хорошо, мамочка». Для Яэ и Эи это было неописуемое счастье. Удивительно, что прототип, нынче не имеющий такое клеймо, стал полноценным сосудом, что способно выдержать бремя гнозиса. Шли года, радостная жизнь малыша длилась долго. Он не чувствовал одиночества, рядом с ним была его мама. Дни до того, когда малыш подрастет и станет правительницей Инадзумы, они проводили весело. Эи водила его на Сэйрай, брала на собрания Архонтов. Достигнув того возраста, который казался Баал нормальным, чтобы здраво мыслить и управлять страной, она отдала ему гнозис, а сама ушла на длительный покой. Государство расцветало, люди тоже. Смерти сокращались. В стране появлялись те личности, которые сыграли большую роль в процветании страны. Был Сегунат, были войны. А малыш, нынче имеющий свое имя и личность, не знал больше горя.