Прохладный ветер пробирается под толстовку, щекоча рёбра. Чёлка лезет на лицо, закрывая весь обзор. И закатное солнышко освещает лик. В апреле месяце в южном городке уже не холодно, даже, скорее, жарко.
Лиза одна стоит на остановке в ожидании автобуса, пока в наушниках играет трек какого-то иностранного исполнителя. Маршрутки давно нет, так что брюнетка время от времени пытается поймать попутку, но попытки тщетны.
В руках тут же оказывается конфета, что ранее лежала в кармане рюкзака. Обёртка отправляется в ближайшую мусорку, а сладость в рот.
— ”Шоколадная. Вкусная. Надо почаще покупать такие,” - думается ей.
И увеличивает громкость музыки, оглядывая в очередной раз окрестности.
Неровные дороги красуются своими лужами, оставленными недавно прошедшим дождём. Через огромное травянистое поле видны поселковые домики, что стоят там явно ещё со времён СССР. Мимо мчатся трактора, фуры и семейные автомобили. Листва на деревьях уже залилась свежей зеленью, а ели тычут в нос запахом пряной хвои. И машины, что стоят на выезде из села под светофором.
В этом посёлке она училась, проживала свои лучшие годы, встречала “первую любовь” и первые разочарования. Но сейчас то позади. Остались лишь призраки воспоминаний со школы. И сейчас она снова туда едет.
Лиза отпивает из термостакана сладкое кофе, до сих пор не остывшее, и чувствует, как ноги гудят от напряжения. Слишком долго стоит.
Только было девушка хотела направиться к лавочке, чтобы присесть, как вдруг сквозь музыку услышала нечто, походящее на писк. Нет, крик. Нет, ор вперемешку со смешками.
И рывком снимает наушники, мотая головой из стороны в сторону, в поисках источника звука. Взгляд утыкается в белый лексус, из окна которого кто-то высунул свои… ноги? Чего? И этот кто-то машет ей рукой, крича: “Да! Я тебе!” Лица не разглядеть.
— Я не слышала, что вы говорили. Простите, - извиняется Андрющенко с надеждой на то, что с такого расстояния её будет слышно.
После этого из недешёвой тачки выходит с сигаретой в руке шатенка, которая явно навеселе. Она хихикает, шаркает ногами по асфальту, чуть откидывая голову назад время от времени, идёт медленно к ней навстречу.
И тут же Лизу обдаёт запахами спиртного и табака, которые невозможно перебить грубым мужским(серьёзно?) одеколоном.
Брюнетка делает пару шагов назад. Неизвестно, что эта дама может сделать в нетрезвом виде. Каковы её намерения?
— Ля, какие бархатные тяги! - даёт шатенка со смешком чему-то оценку.
Проследив за направлением взора незнакомки, Лиза понимает, что та имеет в виду её кроссы.
— Ага, - и показательно, словно модель на подиуме, переминается с ноги на ногу, демонстрируя обувь, что приглянулась шатенке.
— Ахуеть, они разные! Такие производят вообще? Это рил найки?! - звучит с нескрываемым восторгом.
— Производят, естественно. Ещё давно.
— Слуш, а где купила-то? - не унимается.
— Да в посёлке в одном из магазинчиков. Там семья, скажем так, моя сотрудничает с его главной, поэтому на поставках много чего отхватываю. Вот, например, найки, - и усмехается, глядя на искривлённую от восхищения и алкоголя улыбку.
— Меня Виолетта зовут, если что. Давай сразу Вилка, - и новая знакомая, выкидывая бычок, вальяжно протягивает грязную и потную ладонь для рукопожатия.
Андрющенко еле заметно кривится, но жест принимает.
— Лиза, - и с осторожностью смотрит на Виолетту.
Вилка обходит стороной девушку и садится на лавочку. Теперь глядит на брюнетку снизу вверх.
— Лизонька, значит, - приторно сладко протягивает имя в ласковой форме, улыбаясь так, будто сейчас обернётся чеширским котом и испарится.
А Андрющенко смотрит, проходясь тяжёлым изучающим взглядом по Виолетте.
Летняя одёжка, видно, что не заморачивалась при выборе, ибо эти вещи не очень хорошо сочетаются между собой, в некоторых местах порванные кеды, что слишком туго сидят на ногах, белая кепчонка с грязным козырьком и чёрной надписью на английском. А тело всё забито. Даже лицо не пожалела — и там татуировки.
И лишь на глазах она концентрирует своё внимание. Выразительные. Зелёные, цвета хвои, что покрывалом ложится на землю в поселковом парке, по которому Лизонька в детстве любила гулять с мамой, порой с друзьями. И тепло прокатывается по косточкам и лёгким.
Хоть глазки и пьянющие, но добрые, весёлые, видно, что со смешинкой. Главное, что искренние. Сейчас они выражают интерес.
— Садись, - Вилка похлопывает по месту рядом с собой, как бы приглашая. Ну, а Лизе повторного приглашения и не нужно, ведь напряжение в ногах даёт о себе знать тягучей болью.
И она садится. Рядом с незнакомой ей личностью.
Тем временем, белый лексус отъезжает на обочину, собираясь дожидаться пассажирку там, дабы не задерживать потом движение на выезде, когда светофор покажет зелёный свет. Это боковым зрением Лиза замечает и удручённо сглатывает.
А Виолетта её долго осматривает, как будто борясь с желанием пощупать девушку. И выдаёт:
— Верующая, типа?
Лиза удивлённо хлопает глазами.
— С чего такой вывод?
— Ну, кресты. Серьги твои, - сдерживает смешинки в голосе шатенка, поясняя, как ей самой кажется, очевидные вещи.
— Нет, я неверующая.
— Атеистка, типа?
— Скорее просто не знаю, существуют-ли высшие силы вообще.
Виолетта вздыхает.
Андрющенко прямо на её глазах оттягивает чёрную серёжку вниз, слыша, как та рвано от испуга вдыхает воздух ртом.
— Блять, я думала, ты щас себе ухо нахер порвёшь, - она поражена, пока Лиза хихикает с такой реакции.
Они сидят молча где-то минуты две, тупо пялясь друг на друга. Вилка достаёт из пачки Marlboro новую сигарету и закуривает. Потом, осознав что-то своё, протягивает открытую пачку собеседнице.
— Не курю, - отрезает Андрющенко.
— Серьёзно? Не куришь? - зелёные глаза вновь расширяются от удивления.
— Да. И не пью, - и напротив раздаются восторженные аплодисменты.
— Уважаю-уважаю! - и смеётся заливистым смехом шатенка, немного заражая этим Лизу.
— А ты от чего всё это делаешь? - интересуется брюнетка, теребя пальцами края чёрной толстовки.
И девушка, что была вся в татуировках, тут же перестаёт так весело улыбаться, как раньше. Голова опущена.
— А ты подумай. Люди делают это от хорошей жизни? Сомневаюсь, зайка, - горько усмехается Виолетта, ведя носком кеда по асфальту, словно рисует что-то им. То понятно только ей. Лиза хмурится. — Алкоголь помогает человеку забыть о проблемах, погрузиться в состояние беззаботного ребёнка, которого нихуя не ебёт и ебать не должно, - грузно вздыхает, — а сигареты со стрессом помогают справляться, пока не перерастают во вредную привычку, от которой хрен избавишься. В основном лишь малолетки начинают пить-курить-гулять "по приколу".
И Лиза согласно кивает.
— У меня тоже всё не так гладко в жизни, но я ничего такого не делаю.
— У каждого свои способы решения проблем. Или их нерешения, - Вилка улыбается уже ярче, затягиваясь и выдыхая дым.
Проходит три секунды.
— Мужики козлы, - страдальчески выстанывает шатенка, косясь на собеседницу.
Резко перепрыгнули с темы.
— Не все, но такие индивиды есть, да, не спорю, - отвечает на прилив пиздостраданий Андрющенко, вспомнив своё.
— Э-эх, столько девушек и женщин пострадало от этих, блять, "индивидов"! Слышала, что недавно сделали? Решили сделать штраф в 5 тыщ за домашнее насилие! Кошмар! - всё возмущается Виолетта, размахивая руками. Это забавляет Лизу.
— Жесть, я бы суд разрешила проводить за такое, если честно.
— Да вообще! Блять, это, типа, мужики будут приходить в полицию с 5к и со словами: "Я хочу свою жену отпиздить, вот вам заранее деньги, а я пошёл." Так?!
И Лиза вздыхает, качая головой.
— А ты, кстати, куда едешь-то? - дым выпускается прямо в лицо Елизавете, после чего Вилка смешно обнажает свои зубы в улыбке.
Андрющенко морщится от едкого запаха.
— В посёлок, в библиотеку. Книгу одну надо отдать.
— Ты, типа, умная?
— Типа начитанная.
— Чё хоть читаешь?
— Классика серебряного века. Собачье сердце, Булгаков.
— Эту змеюку читаешь? Да он сто пудов трёхэтажным матом всех крыл в школе! Энергетический вампир, не иначе!
— В плане?
— Он пиздец как едок на язык был, помню. Была возможность поизучать его, скажем так.
— Будто я от него сильно отличаюсь, блять, - хмыкает Андрющенко, демонстративно закатывая глаза.
— Я твой яд пока не увидела, зайка, - Виолетта на этой лавочке весело мотыляет ногами.
— Я его ещё не выпускала при тебе просто.
Вилка заливисто смеётся.
Этого Андрющенко понять не может. Не может понять, почему она постоянно улыбается. Не может понять, почему она такая эмоциональная. Не может понять, почему она так тянется продолжать разговор. И разговаривает, и разговаривает без умолку! Столько энергии ей даёт алкоголь? Или эта чудачка по жизни такая?
Безбашная?
— "Подходящее прилагательное," - думается Лизе.
Виолетта внезапно хлопает брюнетку по плечу.
— Слушай, а тебе сколько лет-то вообще, а? - и после чуть-чуть откашливается.
Лиза от недоумения выгибает бровь.
— Двадцать четыре.
— Ебать! - восклицает. — Ты старше меня! Двадцать один, - и шлёпает руками по своим коленям. — Я думала, что ты младше!
— А я ничего не думала по этому поводу, - брюнетка улыбается, поправляя ворот толстовки.
И видит, как Вилка снова давит лыбу с расширенными от удивления глазами, что словно блюдца.
— Опа! Татуха! Дай гляну, - и без разрешения ощупывает шею девушки, вычерчивая пальцами надпись "Индиго". От прикосновений прошлась волна мурашек по коже. — Ахуенная. Чё значит?
— Дети "Индиго" знаешь?
— Чё-то... слышала, да.
— Ну, вот. Это оно.
— Ага, блять, а я тогда дитя Солнца, нахуй, - гаркает Ви, шмыгая носом.
И Лиза обращает, наконец, внимание на дорогу. Как бы не пропустить маршрутку, ей богу!
Но ни одна не едет.
Шатенка продолжает болтать ногами, сидя на лавке, а потом снова внезапно выдаёт:
— Пьёшь кофе?
И опять вопросы невпопад. "Пиздец" - крутится в голове.
— Пью.
— А какой марки?
— Nescafe, - тянет Лиза, устало потирая лоб. Честно? Заебалась разговаривать. Так социальную батарейку посадит лишь за разговором с одним человеком.
— Фу, Jacobs пизже.
— И почему же? Просто денег жалко на
нормальный кофе? - скалится в усмешке, будто насмехаясь.
— Не выёбистый, - и тоже скалится, сощурившись.
И спорить уже просто не хочется. Бесполезно с таким человеком вести такую высокоинтеллектуальную дискуссию.
Виолетта встаёт с лавочки и начинает расхаживать туда сюда. Но в машину не идёт. А друзья её ждут. Чего же Вилка там так задержалась? А она нашла жертву себе новую для поболтать.
— Оттягиваешь момент поездки. - проницательно подмечает вслух Лиза. — Верно?
Шатенка хихикает, опуская вниз голову.
— Не хочу щас домой ехать. Дома мать. Опять пилить будет.
— Мол, где шляешься?
— Именно!
— Знакомо, но меня, по-крайней мере, не заставали в таком угашенном состоянии.
Вилка довольно хмыкает, задирая подбородок.
— Это я ещё неугашенная! Ох, зайка, знала бы ты, в каких притонах я бывала, ты бы ахуела, - с некой гордостью говорит пьяная в зюзю.
— Не сомневаюсь.
На Лизин смартфон приходят новые сообщения, и она достаёт его из кармана толстовки.
16 часов. М-да. Успеть бы до закрытия библиотеки.
И читает сообщения:
лол Лиза ты где? я стою у здания а тебя нет ни чё так?
*мем*
это мы
Андрющенко тихо смеётся. Кристина Захарова. Её лучшая подруга ещё со школы. Они договорились вместе сдать книжки и взять новые, а потом погулять по парку.
Да я манала этот автобус, Крис
Я ещё тебе потом такое расскажу, ахренеешь
женщина вы меня интригуете)
крч жду
давай быстрее
Да куда быстрее? Я автобус силой мысли призову тебе, или что?
да!
Как ответила бы тебе...
)))
— От чего улыбаешься так? Мемчики с пабликов ВК просматриваешь? - подаёт голос Вилка, которая, очевидно, была не в восторге от того, что от её многоуважаемой персоны отвернулось всё внимание.
— С подругой переписываюсь, - откладывает телефон.
— Ясно, - заканчивает Ви.
— "Хуясно," - уже заканчивает по-своему про себя Лиза.
И вновь молчание. Виолетта на глазах у Андрющенко пинает какую-то банку из под пива, а после снова обращается к Лизе, когда ходит по бордюру, аккуратно переставляя ноги и маневрируя:
— Сосалась с девушками?
На мгновение брюнетка выпадает, думаю пару-тройку секунд, а потом, тушуясь и смущаясь, отвечает:
— Ну, было один раз. Чмок и всё.
— Ебалась с ними?
— Ты конч такое спрашивать?
— Я ебалась. А что такого?
— "Реально, блять", - и сдерживает смех. Из окон машин, стоящих на светофоре, уже на них косо смотрят, перешёптываясь. Ви это замечает и поворачивается к ним, присвистывая.
— Хули зыркаете? Или зависть грызёт? Не трахаетесь, вот и плюётесь ядом! - она орёт так, что Лиза аж начинает краснеть за неё. Вилка поворачивается к брюнетке. — Ну, а что? Их ебать не должно.
Андрющенко устало улыбается и качает головой, потирая пальцами виски. Этой говорить что-то явно бесполезно.
А Виолетта подходит к ней, нависая, наблюдая за тем, как брюнетка взгляд на неё снизу вверх свой поднимает, как усмехается, щурясь в тени крыши остановки.
— Ты щас похожа с этими руками в карманах на дядьку в плаще, - и Лиза многозначительно оглядывает её.
Виолетта безудержно хохочет, кривляется, подставляя палец под нос, как бы имитируя тем самым усы извращенцев. А Лиза смеётся следом.
Внезапно начинает казаться, будто Вилка протрезвела: смотрит серьёзно, улыбки нет, оценивает, изучает, анализирует. А потом обхватывает перекладину обеими руками за спиной брюнетки и нежно целует её в губы.
Карие глаза теперь по пять копеек, но не отстраняется. Даёт себя поцеловать, облизать нижнюю губу, и, расценивая это как приглашение, пробовать целовать с напором и углублением. А на губах и языке привкус алкоголя.
Через некоторое время Виолетта отстраняется и начинает громко смеяться, наблюдая за запыхавшейся и ахуевшей Лизой.
— Чего, блять? - судорожно глотает воздух, пока возмущению конца и края нет.
— Воспринимай это как подарок, Лизонька. А вообще, дай номерок свой. Позвоню насчёт поставок найков, - и невинно хлопает глазками, давя лыбу. Как ребёнок, ей богу.
Эта ситуация становится в представлении Лизы всё безумнее и безумнее. Она даже не понимает, смеяться ей или плакать?
Дорогая тачка друзей, крепкий алкоголь и едкий дым от сигареты. А ещё разноцветные кроссовки, что сразу бросаются в глаза очередной пьянчужке, которая просто не хочет возвращаться домой.
— Ты уверена, что тебе так сильно нужен мой номер?
— Уверена, зайка, - кокетничает шатенка, пританцовывая при виде того, как Андрющенко достаёт свой телефон. И сама делает то же самое.
Быстро продиктовав номер, Лиза ещё раз окидывает взором эту лахудру, что, будучи пьяненькой, на протяжении получаса примерно её доставала своими разговорами, а потом и вообще поцеловала!
Проходит ещё несколько минут, а кроссовки брюнетки уже на всё такой же пьяненькой Виолетте, которая теперь счастливо бегает и фотографирует себя в них, снимает кружочки в телеграм друзьям, хвастаясь ими, светит в них лицом Лизы, и ещё многим-многим-многим записывает голосовые и рассматривает фотографии разноцветных найков на её ножках.
И Лиза фотографирует улыбающееся дитя Солнца на закате.
