Девять осколков сердца

Уже который день сердце ее радостно билось в предчувствии. «Скоро жди своих сыновей домой, Нерданэль», — эти слова Намо Мандоса до сих пор звучали у нее в ушах. Весело шелестела молодая листва, и так же легко было у нее на душе. Щурилась, глядя на солнце, счастливая мать. Какими-то они вернутся к ней, думала она, как изменятся? Первым переступил родной порог Макалаурэ. — Как же ты оказался в Чертогах Намо, сын мой? — спросила его Нерданэль. — Я погиб случайно, мама. Прости. Я не хотел умирать. И тогда прижала к груди мать одного из самых достойных своих сыновей. С нежностью приласкала, гладя по голове и целуя. И почувствовала она в этот миг, как льдистый панцирь, сковывавший ее душу, дал первую трещину, пропуская внутрь дерзкий голос весны. И радостно было ей, тепло. Следом за менестрелем вернулись домой Амбаруссар. Решительно распахнули дверь, стали они на пороге, словно и не покидали этот дом никогда. И мертвое, измученное сердце ее затрепетало. Удар, еще один. Пока еще неверный, сбивчивый ритм. Но то уже был голос жизни. И тогда Нерданэль улыбнулась. Впервые с тех пор. Не сразу, но вскоре настал тот день, когда трое самых дерзких, самых упрямых ее сыновей перешагнули родной порог. Тьелкормо, Атаринке, Карнистир. Вместе умерли, вместе и возвратились. Больше всех остальных боялась встречи именно с ними мать, вспоминая возвращение Артафиндэ. Боялась, что не узнает их. И вот плечом к плечу стоят они у ворот, словно готовясь к защите. Заглядывает в их глаза Нерданэль и все тот же дерзкий, упрямый блеск видит в них. Лукавая улыбка у них на губах. И, покачав укоризненно головой, не выдерживает мать, прижимает их всех троих к груди, целует по очереди. — Добро пожаловать домой, дети. Ровнее, увереннее бьется сердце ее с тех пор, пытается вспомнить, что это такое — жизнь. Но пока еще у него не хватает сил. На девять частей разбилось оно однажды, и не все еще собраны воедино. И первым когда-то на место встал самый малый из них. Давно, очень давно. Много лет назад. Пристально разглядывает Нерданэль чей-то смутно знакомый лик, силясь понять и вспомнить. Он очень похож на ее сыновей, этот красивый, статный мужчина. Точнее, на одного из них. — Aiya, бабушка, мать моего отца, — громко, уверенно приветствует он ее. — Я уже был дома у матушки и теперь пришел навестить тебя. Как ты? Улыбается, дерзко прищурив глаз. И в тот же миг узнала его Нерданэль, от радости вскрикнула. Раскрыл объятия внук, приглашая, прижал к груди. — Никогда я не видела тебя таким взрослым, Тьелпэ, — отвечает ему Нерданэль, беря в ладони его лицо и разглядывая. — Совсем мужчина. — Давно уже, — улыбается он ей в ответ. И она, не перенеся счастья, расплакалась. Слезы радости омывают душу, и уже во многих местах подтаял лед. Опускается перед ней на колени сын. Старший. Последний из всех возвращается он домой. — Прости меня, amme, — тихо, опустив голову, шепчет он. — Я виноват. Я не уберег братьев и, не выдержав, погиб сам. Прости. Берет его за руки Нерданэль, поднимает вверх. Перебирает она в уме те слова, что рвутся сейчас с ее языка, но, одно за другим, отвергает их. Лишние они сейчас. Не нужные. Наконец, глядя сыну в глаза, произносит она единственные, верные сейчас, в этот горько-радостный миг. — Я рада тебя видеть, Майтимо. Рада. Девять раз в этой жизни умирала она, и теперь восемь из них воскресла. Но в последний из осколков сердца ее до сих пор не вернулась жизнь. Ждала возвращения своего мужа Нерданэль. Ждала и боялась. Что она скажет ему? Что он ей ответит? Нескоро, ох как нескоро узнает она ответы на эти вопросы. — Нерданэль, — услышала она чей-то тихий голос однажды. Узнала. Медленно, словно боясь спугнуть видение, обернулась. Феанаро. Стоит за калиткой, не решаясь переступить порог. Вязкая, неестественная тишина окутала в этот миг их обоих. Перестали долетать звуки. Словно заключила их в какой-то защитный кокон жизнь. И сквозь эту тишину пошла навстречу своему супругу Нерданэль. — Melda, — снова тихо повторил он. Медленно, тщательно пробуя каждый шаг, приближается она к нему. Осторожно, словно оступиться боится. Что сказать? Часто представляла она себе эту встречу, много заготовила разных слов. Но теперь, в этот миг, когда наяву заглянула она в глаза мужа, разом вылетели они у нее из головы. — Я бы встал перед тобой на колени, если бы это хоть чем-то сейчас помогло мне заслужить твое прощение, — тихо, глядя прямо жене в глаза, говорит он ей. Смелый. — Я погубил наших сыновей, и эту вину не искупить ничем, я знаю. — Покачал головой, тоска в глазах. — Но есть ли у меня еще надежда, Нерданэль, скажи? Нужно ли мне теперь возвращаться? Сказал, и все-таки встал перед женой на колени, покаянно опустив глаза. И почувствовала в этот миг Нерданэль, как слабеют ноги ее. Протягивает руку, пытаясь ухватиться за его плечо, но не может попасть. Промахивается. И она падает, падает вниз, до тех пор, пока муж, вскочив, не подхватывает ее, поддерживая и удерживая крепкой рукой от падения. Поднимает женщина вверх глаза, смотрит в знакомое, родное лицо. Все еще ждет он ответа. Готов в любой миг, если она его попросит, уйти прочь. — Феанаро, — превозмогая боль в груди, едва слышно отвечает она ему. Обращается ее супруг в слух, внимая. — Девять раз умирала я по твоей вине. Девять раз ты вогнал мне нож в сердце, на кусочки разбив его. Нахмурил брови в ответ Феанаро, боль застыла в глазах его. Он знал все это и сам. Да, знал. И теперь лишь рука Нерданэль, что крепко держит его за рукав, удерживает его, не дает уйти. И спокойно стоит, не шелохнувшись, он. — Но восемь ран, — продолжает тем временем Нерданэль, — уже давно залечило время. Восемь осколков сердца уже встали на свои места. Ты — девятый. Самый крупный из них. Надежда постепенно разгорается в его глазах, и жена украдкой облегченно вздыхает. Больше она не боится, что он уйдет. — Так войди же в свой дом, Феанаро, вдохни в него жизнь. Я уже давно простила тебя. Я ждала. — Подняла глаза, улыбнулась. — И да не встанет больше никогда эта боль меж нами. Снова светел, радостен им показался день. Осторожно потянув Феанаро за руку, помогла ему Нерданэль переступить порог. И в тот миг, когда сильные руки супруга подхватили ее, поднимая в воздух, прижали к груди, вновь почувствовала женщина, как бьется, полное жизни, ее сердце. В гармонии со всем миром. В гармонии с собой. Цельная, светлая, чистая отныне ее душа. Цельное сердце ее. И тогда весело, звонко рассмеялась она, приветствуя свое собственное рождение. Зарю своей новой жизни. __________ Aiya — привет Amme — мама Melda — любимая