Gracias amigo

Стеклянный стакан с плавающими в нём кубиками льда вновь наполняется крепким алкогольным напитком слегка золотистого цвета. Яркий грушевый аромат врезается в нос и заполняет собой лёгкие. Лёд бьётся об стеклянные стенки стакана и начинает кружиться, завлекая с собой оставшиеся пузырьки кислорода, которые зацепились за стенку. Леон наблюдает за тем, как стакан медленно наполнялся алкогольным напитком. Когда жидкость почти достигла стеклянных краёв, Кеннеди убрал бутылку с серебряной надписью: «Виски» в сторону и потянулся к стакану. Рука немного подрагивала, внутренний голос просил перестать, но желание забыть всю ту боль и ужас – были выше. Сейчас Леон был не хуже Криса Редфилдта, с которым он случайно познакомился пару лет назад. События той ночи уже не сильно пугали. Для Кеннеди это было привычно. Настолько привычно, что он готов сравнивать подобный ужас с повседневной жизнью. Но… Всегда ведь есть одно «но». Не так-ли? На сердце Леона, как и на душе – лежал тяжёлый камень. Кеннеди до сих пор не может смириться с тем, что много лет назад он не сумел спасти жителей Раккун-Сити… Но больше всего на его судьбе отразились события две тысячи восьмого года. Тогда он впервые узнал, что значит терять близких тебе людей и терпеть предательство от того, за кого был готов свернуть горы. Джек Краузер. Его друг и товарищ. Он был тем, на кого Леон хотел быть похожим. Джек всегда подавал Кеннеди пример мужественности, на Краузера действительно хотелось равняться. Но когда поступила информация о его смерти, мир Леона рухнул. Гибель того, кто был с тобой всё это время, и кто был для тебя самым дорогим – это высшее наказание. А потом выясняется, что Джек вполне себе живой и здоровый, но только заместо дружеских объятий при встрече, Кеннеди чуть не получает ножом в спину. И знаете. Как бы это жестоко сейчас не звучало, но Леон всё-таки предпочёл бы, чтобы Краузер тогда действительно умер, ведь предательство куда хуже и больнее. И Джек ведь был единственным, кому Леон доверял… А нет… Был ещё Луис. Тот «человек из мешка», которого Скот Кеннеди встретил по чистой случайности, убегая от очередной толпы бешеных «Кохедло» или как их там… неважно. Леон до сих пор помнил те первые слова, которые произнёс Сера после освобождения. «— Сигаретки не найдётся?» И это действительно звучало глупо. Особенно, если учитывать факт того, что Луиса мог найти не сам Кеннеди, а кто-нибудь другой. И тогда бы испанцу было не до смеха и колких шуточек. Но нужно всё-таки отдать этому парню должное, ведь Сера не единожды выручал Леона. То пряча его и Эшли, то помогая освободиться из ловушки или в конце концов… раздобыть ту самую сыворотку, последний образец которой стащила Ада. А ведь если бы Леон знал, что могло произойти в тот момент, когда радостный Сера показал два найденных им образца, то вероятнее всего, Луис смог бы выбраться вместе с ним и Эшли… Кеннеди мотает головой, отгоняя очередную порцию дурных мыслей и смотрит на свой стакан. Лёд уже почти растаял, остались лишь какие-то прозрачные овалы, и то, которые тоже скоро исчезнут. Леон устало улыбается и перед тем, как выпить содержимое своего стакана, произносит шёпотом: — Gracias, amigo… Осушив очередной стакан виски, разум Леона обволакивал пьяный дым, а перед глазами вновь появлялась та нахальная и до жути довольная ухмылка. И Кеннеди готов поклясться, что где-то отдалённо услышал в ответ: — Por favor, mi amor..