***
– Господи, я надеюсь, она даст автограф, – нервно говорит Лэнс, кое-как найдя приличный лист и ручку. У див бурлеска оказывается очень много поклонников, так что к ним почти не пробиться. – Ее изумрудная вуаль меня просто покорила... – Не ври, ты смотрел на бедра, когда она скинула с себя последнюю юбку, – подначивает его Мэтт. – Это не отменяет того, что вуаль у нее была прекрасная, – Лэнс мечтательно опирается о косяк, думая лишь о том, в скольких девушек влюбился за сегодня разом. – Широ? – Ханк оказывается сбоку совсем неожиданно, так что ушедший в свои мысли именинник вздрагивает. – Ты в порядке? Неужели не понравилось? – Шутишь? – Широ усмехается не то с вопроса, не то сам с себя. Но не Ханк тут открыл для себя новый мир, вразрез предрассудкам. – Мне кажется, я в таком восторге, что меня сейчас удар хватит. – Громкое заявление, но умереть на свой День Рождения не лучшая идея... – Ханк нервно хихикает и краем глаза замечает, что Мэтт перестает контролировать кокетство Лэнса. Это плохо. – Так. Там нужна моя рука помощи. А может даже две. Не выставляй руки, если будешь падать вперед! Дельный совет, но в обморок Широ все же не собирается, смеясь. Хотя, нельзя думать так наперед, ведь сейчас он улавливает сияние розовых юбок краем глаза. Он замирает, задерживая дыхание, ведь она идет совсем рядом. Кажется, девушка тоже улавливает взгляд на себе, поэтому оборачивается, окончательно его добивая. Пару неловких секунд переглядок перерастают в тихие хихиканья, а смуглая девушка оказывается значительно ближе. – Скажите, вы случайно не богиня? – из уст Лэнса это могло бы звучать, как подкат, но нет, Такаши говорит слишком серьезно. – Может быть в прошлой жизни и была, но пока я просто Аллура, – девушка протягивает смуглую ладонь, и Широ, не мешкаясь, целует ее тыльную сторону. – А как зовут вас, джентльмен с первого ряда? – Широ. Просто Широ. Вряд ли когда-то был богом, максимум – монахом в церкви, – его волнение ощутимо, несмотря на то, что голос держится привычно ровно и низко. – Знаете, Широ, если бы вы были монахом при храме имени меня, то точно бы знали, как связаться с вашей богиней, – задумчиво тянет Аллура, оперев одну руку в бок. Белые локоны спадают с ее обнаженных плеч, так что Широ ощущает жажду прикоснуться к запретному. – Да, счастливейший этот человек, монах Широ. – Нужно возвращаться к своим истокам, – важно кивает она. – Пишите мой номер. Секунда нужна Широ, чтобы осмыслить сказанное Аллурой, и еще секунда, чтобы достать телефон. После акта милосердия к его одухотворенной душе она ускальзывает в гримерку, а ее номер в записной книжке теперь значится просто – Богиня.Часть 1
6 апреля 2023 г. в 10:32
Когда Такаши рассказывал друзьям про свой День Рождения, он, очевидно, руководствовался двумя вещами:
1) Забавным числом, которое появляется в календаре раз в четыре года;
2) Знанием, что никто, кроме Мэтта не согласится (и не придумает) слишком странный подарок.
Ханк, свет его очей, отрада его души и лучший инженер, идущий на значительное повышение в своем исследовательском институте, в этот раз разочаровал. Не в буквальном смысле, конечно, но сам факт, что идея купить билеты на бурлеск-шоу принадлежала целиком ему, очень удивила Широ. Он не был фанатом таких вещей – все слишком пышное, пестрое и наигранное – бурлеск в его представлении больше походил на клоунаду, чем на полноценное выступление. Широ ни в коем случае не винил девушек, но те мимопроходящие новости о шоу, как и у любого другого среднестатистического человека, сформировали у него не лучшее представление.
Тем не менее, билеты уже были куплены, а Такаши стоило бы почитать о выступлении больше, чем просто основываться на слухах.
– О мой бог, если я снова влюблюсь в незнакомку, вам придется вытаскивать меня оттуда силком, поняли? – наставляет Лэнс сразу же, как они выходят из такси. Он же первый и охает, едва завидев сверкающую вывеску истинного цвета Барби. На улице морозно, так что пар облачками выходит изо рта.
– Поверь, любая незнакомка вытолкнет тебя в два счета, стоит только косо посмотреть, – Мэтт чопорно поправляет свою бабочку, в то время, как Лэнс толкает его в бок, только после этого решая, что замечание, в общем-то, справедливое.
– Вообще Мэтт прав. Бурлеск-дивы тренируются очень много. Я посмотрел нарезку некоторых шоу, у них такие мышцы, что просто вау, – добавляет Ханк – единственный человек, изучивший шоу от корки до корки. Тем не менее, это не мешает ему испытывать волнительную дрожь от предстоящих номеров.
– Сильные женщины... Моя слабость...
И пока Лэнс драматично вешается Ханку на плечо, именинник наконец вылезает из машины. Такси противно скрипит шинами, а Широ делает доброжелательное лицо. Он был благодарен за подарок, но это так не совпадало с его интересами, что было даже неловко. Неловко из-за самого себя, который не отказался вовремя от затеи. Теперь сбегать было поздно – это некрасиво и явно расстроит ребят.
Широ не впервой переступать через себя, так что мелочи.
– Лэнс, тебе сегодня можно не выше пяти градусов, – вникает в разговор он, хлопая их горячего кубинца по плечу. Тот что-то недовольно пищит, но потом смиряется и следует за всеми.
Внутри оказывается почти так же, как и снаружи: полумрак и джазовая музыка задает атмосферу таинственности, тонкие лучи софитов блуждают по залу разноцветными пятнам, дым-машина окутывает столики и бахатные диванчики, окантованные тонкой паутинкой стразов – место наполнено духом тех времен, которые из них никто не застал. К забронированному столику их провожает милая девушка – Широ приглядывается к ней, но не выявляет для себя никаких сомнительных черт: ни вызывающего наряда, ни отталкивающего поведение – даже клоунского носика нет. «Не время расслабляться» – думает он про себя и следует за друзьями быстрым шагом.
Но в душе это окружение уже всколыхнуло в нем положительные эмоции. Широ не понимает, почему вообще так агрессивно настроен и ждет подвоха – это ощущение просто есть. Оно присосалось маленькой пиявкой к его сердцу и не дает расслабиться, вынуждая внутренне кряхтеть на мелочи, как старикан. Широ исполнилось тридцать восемь, и он не хочет быть стариканом.
– Тут очень красиво, – Ханк очарованно оглядывает находящуюся прямо перед ними сцену. Ее лишь иногда выхватывают своим светом софиты, а расстояние от их столика до края в районе трех метров добавляет волнения.
– Очень близко к сцене. Наверное, билеты были дорогие? – Широ первым делом берется за оставленную для них бутылку шампанского. Где-то сбоку в их сторону направляется молодой парень, но Такаши отрицательно машет ему и сам вскрывает бутылку.
– Широ, не смей сейчас думать о таком, – фыркает Ханк и подставляет свой фужер. Его примеру следуют и остальные. – Их стоимость полностью оправдывает цифру твоего возраста. За тебя.
Они звучно чокаются, и если все лишь пригубляют, то кое-кто выпивает до дна и принимает позу злого гения. Собственно, им Мэтт и был, заканчивая свою диссертацию по астрофизике.
– Ханк, – серьезно обращается он. – Скажи честно, насколько тут будет ню-выступление?
Сам же Ханк ожидает услышать от него, с таким серьезным лицом, что угодно, только не это. Инженер весело фыркает и складывает руки под подбородком в точности, как Мэтт.
– Специально выбрал самое приличное шоу, чтобы Пидж тебя обыграла.
– Ты знал! – ахает рыжик, абсолютно неожидавший такой подлости. Теперь он торчит сестре сотку, потому что она сказала, что шоу будет без раздеваний до гола. Мэтт верил в Ханка до последнего... – Скажи честно, вы сговорились?
– Нет, я просто знал ты примешь желаемое за действительное.
– Говнюк...
Но эта маленькая драма не выливается во что-то большее, ведь софиты внезапно собираются в кучу и стройной рябью по столикам следуют прямиком на сцену. Теперь она – центр этой маленькой вселенной ресторана. И, признаться, Широ чувствует, как ком волнения поднимается от желудка до груди.
– Добро пожаловать на бурлеск-шоу «В джазе только девушки»! – звучно объявляет ведущая. Заостряя на ней внимание, Широ понимает, насколько же был не прав.
Это не похоже на клоунский наряд – он отливает шампанским, а мерцающие по всему бюсту стразы похожи на пузырьки. Ее образ такой... Гармоничный, что Широ невольно задерживает дыхание.
Кажется, теперь ему нравится бурлеск.
хЭмоции, которые поднимают в нем экстравагантные номера, не сравнимы даже с теми, которые возникают от просмотра любимого сериала – это что-то кардинально новое, рождающее корочку возбуждения на мягкой начинке восторга. Сцена распускается от сияния, пушистых перьев и замечательных песен и танцев актрис. Широ физически чувствует каждый взмах юбки, когда легкий ветерок касается его лица. Его друзья, кажется, ощущают не меньший восторг, потому что Ханк иногда забывает хлопать, а Лэнс так и вовсе не закрывает рта. Если он еще чуть-чуть прогнется за стол, то точно упадет ниц ног очередной девушки.
Хотя, Широ и сам бы не прочь упасть, ведь на сцену выходит она.
Это чувствуется не только по изменившемуся освещению: музыка замедляется и превращается в соловьиную трель. Мелодия становится не просто загадочной, она отдает мистицизмом и заставляет тебя чувствовать то, что испытывают верующие перед Богом – страх и благоговение. Всего несколько нот женским голосом, которые повторяются раз за разом, а Широ уже покрывается мурашками и чувствует себя ничтожно маленьким. Ее выступление кардинально отличается от веселья и звонкости ранних номеров, хотя дива еще не показалась на свет.
Под тонкий распев она появляется из-за занавеса. Словно сияющие, белые локоны спадают по всей спине, плавно переходя в атласные одеяния. Они закрывают сейчас почти всю кожу, но Широ улавливает контрастирующие с тканью участки – дива, опаленная солнцем. Сердце, едва привыкшее к пронзительной мелодии сейчас в одно мгновение тревожится новым звуком. Резкое звучание барабана нарушает покой и заставляет непроизвольно дернуться, вызывая временную тахикардию. Но Широ не отводит взгляд от сцены.
Сначала ему кажется, что это всполохи пламени мелькнули над волосами дивы, но, приглядевшись, он понимает, что это перья – яркие, малиновые и совсем точно двигающиеся в руках девушки, как огонь. Она сама и есть этот огонь. Широ чувствует жар от ветра, который создают ее юбки, точнее, кусочки ткани, прикрывающие лишь заднюю и переднюю части. Смуглые бедра в этом диковатом танце играют важную роль, придавая не просто динамику, но и плавность передвижениям. Широ не знает, как описать то, что он видит, потому что оно кажется слишком нереальным. Руки девушки живуют своей жизнью – они быстро и точно проводят линии перями, то взлетая, то опускаясь, то очерчивая спираль. Среди этого вихря невозможно уловить ритм, но у Широ получается. Он видит идеальный геометрический порядок, который порождает хаос этого танца.
А потом он замечает глаза, и все встает на свои места.
Широ верит тому, что видит, ведь если перед ним не богиня, то он никогда не рождался. Голубые, сияющие ярче всего, что есть на этом шоу, глаза горят не просто страстью, а любовью. Богиня, которая умеет любить и распространяет эту любовь на других. Весь ее танец с медленно пропадающими одеждами словно побуждает зрителя: откройся миру и дай огню свободы объять тебя. И Широ верит, верит, когда взгляд в божественные глаза встречается осознанным ответом.
Она кружится и дарит ему легкую улыбку, чтобы потом медленно опасть со своими перьями и замереть. Последний софит тухнет на ее светлой макушке, после чего она исчезает со сцены. Последний, завершающий номер встречается ревом публики, но Широ не может унять свое рвущееся наружу сердце. Кажется, он только что стал последователем незримого культа, стал верующим опаленной солнцем богини, несущей в своих руках огонь.