Сonsolation.

В таверне «Доля ангелов», как всегда, было многолюдно и шумно. Кучка пьяных, раскрасневшихся мужиков сидела за столом и бурно обсуждала последние новости. Среди простых рабочих, солдат и искателей приключений, восседая на деревянной скамье, как на троне, сидел сам капитан кавалерии Ордо Фавониус. Кэйа Альберих заметно выделялся из их компании. Одежда, говор, манеры, даже экзотическая внешность — всё буквально кричало о непринадлежности мужчины к ней. Словно капитан совсем не должен быть сейчас здесь. Словно сейчас он должен сидеть в своём кабинете, перебирать важные бумаги, либо загадочно смотреть на закат, попивая из бокала дорогое вино. Вино, а не ту мешанину, что он разделил с бедными рабочими. Он должен читать великий роман великого писателя, задумчиво хмурить брови и потирать подбородок, выискивая глубокий смысл между строк (совсем как мастер Дилюк). Он не должен смеяться с глупых пошлых речей пьяного торговца. — А астролог? Вы ее видели? Такая баба, ух! С такими формами ей бы профессию сменить. И заработает больше, и народу услугу окажет. Толпа пьяно гогочет, и Кэйа с ними. Толпа добавляет в кружки еще алкоголя, и Кэйе в том числе. Толпа говорит о том, что в следующий раз нужно собраться снова и отмечает, что Кэйа обязательно должен прийти. Кэйа — свой. Веселый, самоуверенный, остроумный активный в разговоре, коммуникабельный и приятный в общении. Не раздражающе манерный, а изящно-элегантный. Идеальный. Время близилось к середине ночи. Капитан попрощался с новыми знакомыми, одарил каждого из них снисходительной улыбкой и вышел из таверны. Лишь когда гул голосов приглушился закрытой дверью, уголки губ, наконец, расслабились. Альберих вдохнул свежий воздух в легкие и рвано выдохнул. На улице безлюдно и тихо. Можно дать себе немного свободы. Плечи упали, спина согнулась, ноги подкосились. Голова гудела, город размывался, земля качалась из стороны в сторону. Похоже, последние несколько кружек были лишними. Кэйа уперся спиной о ближайшее здание. Идти домой не хотелось. Да и зачем? Его все равно никто не ждет. Помещение холодное и пустое, ему не важно, где сейчас Кэйа, что он чувствует, нужна ли ему помощь. Никому не важно. Никому не нужно. Никому не нужен. Никчемный. Разбитый. Слабый. Капитан кавалерии отнюдь не такой уверенный в себе, как кажется. В попытке разобраться с целью своей жизни, он потерял все самое дорогое, что имел. Как потомок основателя Ордена Бездны, Альберих живет мирной жизнью в городе Богов, а не возрождает павшую от них Родину. Как сын Крепуса, он не смог помочь названному брату справиться со смертью отца, уничтожив с корнями близкие взаимоотношения между ними. Среди лжи очень легко потерять себя. Кэйе кажется, что он себя и не находил. Обманщик. Манипулятор. Лицемер. Намертво приклееная маска самовлюбленного красавчика, хитрого капитана, благородного рыцаря не определяла личность. Внутри Альберих лишь разбитый испуганный ребенок, отчаянно нуждающийся в заботе и поддержке. На ботинок упала капля дождя. Кэйа поднял голову и посмотрел вверх. Огромные темные тучи закрыли небо, перекрыли слабый свет луны. Оторвавшись от стены и пройдя пару шагов от крыши, капитан подставил лицо дождю. Ветер, дующий с Драконьего Хребта, пронизывал сквозь одежду и вызывал мурашки по коже. Холодные капли падали на лицо, разбивались о лоб и стекали по щекам. Они похожи на слезы. Даже глаза щипают так же. Кэйа нечасто позволял себе плакать. Как минимум потому, что постоянно находился в обществе людей. Он привык скрывать чувства, справляться со своими проблемами в одиночку. Хоть эмоции порой пытаются вырваться наружу, царапая и сжигая изнутри, Альберих заталкивает их все глубже и глубже, чтобы никто и подумать не мог, что что-то не так. Безумно хотелось кому-нибудь высказаться, излить душу, рассказать самые потаенные секреты. Он нуждался в помощи, в честности, успокоении своего мечущегося сердца, нуждался в ком-то, кто поможет ему распутать клубок сомнений, обмана и предательства, в котором он запутался. Но страх берет свое. Разум кричит: нельзя! Ты уже совершил эту ошибку и потерял самого близкого человека. Кэйа горько усмехнулся. Письмо, отправленное на винокурню «Рассвет» 2 недели назад, так и осталось без ответа. Так же, как и множество писем до этого. В груди больно кольнуло. Снова. Такое привычное чувство, что даже не заметишь сразу. Но в этот раз ударило как-то особенно сильно, задело и всковырнуло старую рану под новым углом. Последние несколько кружек точно были лишними. Алкоголь дарит облегчение, забытие, но потом окунает с головой в собственные мысли, топит в чувствах и не дает самообладанию взять верх. Кэйа чувствует, что не справляется. Он не сможет справиться со своими тараканами, не сможет предотвратить бушующий ураган внутри сознания. И он делает то, что каждый раз клянется не делать. Идет туда, куда каждый раз клянется не возвращаться. К тому, кого клянется больше никогда не тревожить. Капитан стоит на пороге ничем не примечательного дома. Стоит и не решает постучаться. «Уже поздно, он спит». «Я отвлекаю его от важного эксперимента». «Кли может испугаться моего вида». Дождевая капля стекла по щеке и попала на губы. Соленая. Альберих испуганно поднес руку к лицу. Это не дождь. Капитан подтер не скрытый повязкой глаз. Какой же он слабый, даже слез сдержать не может. Сделав глубокий вдох-выдох, Кэйа тихо и неуверенно ударил дверь костяшкой пальца. Открыли сразу. — Я давно тебя заметил, все ждал, когда постучишь. Заходи. Дом Альбедо внутри такой же непримечательный, как и снаружи. Никаких картин, ваз, статуэток, только самое необходимое и в самом обычном его виде. Никаких столов с резными ножками, цветастых простыней или фигурных ручек на шкафах. Даже не скажешь, что здесь живет гениальный художник. — Кли сегодня осталась с Джинн, мы здесь одни. Они прошли в гостиную. Пламя свечей слабо освещало комнату. Юноши сели на диван, тоже ничем не примечательный. Кэйа нервно кусал обратную сторону щеки, заламывал пальцы, пытался зацепиться взглядом за что-нибудь. Альбедо сидел рядом, ничего не говорил, ни о чем не спрашивал, лишь терпеливо ждал. Да уж, среди ночи завалиться в чужой дом, чтобы помолчать, еще более стыдно, чем делать то, зачем Альберих пришел. — Я вот проведать тебя решил. Как дела? Над чем работаешь сейчас? — Кэйа, мы оба знаем, почему ты здесь. Не нужно формальностей, — алхимик еле слышно вздохнул и протянул руки мужчине, — иди сюда. Кэйа прижался к юноше, уткнувшись лицом ему в плечо. Почувствовав, как чужие руки окольцовывают тело, капитан смог дать волю эмоциям. Слезы полились рекой, впитывались в ткань одежды. Руки сжимали алхимика в объятиях так крепко, будто он сейчас уйдет, растворится в ночной темноте и никогда не вернется. Но Альбедо не уходил, не пропадал и не отталкивал. Он лишь прижимал к себе Кэйю, нежно поглаживал по спине и молчал. Молчал, никогда не просил объясниться, никогда не пытался утешить словами, никогда не обсуждал состояние Альбериха ни с ним, ни с кем-то еще. Алхимику было известно больше, чем тем рабочим из таверны, но порядком меньше, чем Розарии. Ему далеки человеческие переживания, он обделен эмпатией и не умеет подбирать красивые слова поддержки. Все, что он может дать — мгновение спокойствия, чувство защищенности и избавление от одиночества. — Я так устал, — шепчет Кэйа, — Так безумно устал. Я не могу больше. Я не справлюсь, я… Альбедо гладит его по голове, перебирает между пальцев синие волосы, прижимает к себе ближе и позволяет говорить. И Кэйа говорит. Говорит, как ему сложно, как он боится одиночества, как его мучают кошмары, как он отчаянно ждет эти чертовы ответные письма. Кэйа плачет, и слезы его горше чьих-либо еще. Кэйа страдает, по настоящему страдает, по-настоящему хочет почувствовать себя счастливым, перестать притворяться, перестать лгать себе и другим. В руках Альбедо так тепло, так спокойно, словно в коконе. Кажется, будто все хорошо, время остановилось, проблемы исчезли. Ребенок в объятиях матери. Утопающий в спасательном круге. Дождь прошел, тучи рассеялись, ветер стих. Кэйа уже не плачет, лежит на коленях Альбедо, смотрит в стену сквозь полуопущенные ресницы. Алхимик поглаживает его по голове, плечам, спине, касается нежно, аккуратно. — Прости, я снова тебя потревожил. В такой час люди уже спят, а я заваливаю тебя своими проблемами. Я поступил эгоистично. Снова. Клянусь, этого больше не… — Ты меня не тревожишь, — Альберих хотел встать, но твердая рука Альбедо вернула его обратно. — Я всегда готов прийти на помощь дорогим людям, в любое время дня и ночи. Перестань волноваться по этому поводу. Внутри разлилось приятное тепло. На мгновение мужчина почувствовал искреннюю радость, облегчение и успокоение. Никогда и ни с кем ему не было хорошо, как сейчас. — Я люблю тебя, — тихо шепчет Кэйа. После недолгого молчания так же тихо звучит ответ: — Я тебя тоже.