Клюква

Гарри Поттер с минуту смотрел на свою лучшую подругу в таком шоке, что, кажется, забывал моргать. План, который она предложила, был, конечно, как всегда хорош. Ничего другого он от нее не ожидал. Но существовало несколько «но». Например, участие чертовых слизеринцев в их плане. Воспоминания Малфоя выглядели правдоподобными, но Гарри был настолько плох во всех этих играх с сознанием, что вряд ли бы отличил оригинал от подделки. Еще эта змеиная морда, назвавшая Джинни «львеночком». Черт бы их всех побрал. Гермиона была права, они не должны были разделяться. Но что было на самом деле удивительно — так это притихшее поведение Рона, от которого можно было ожидать криков, ругательств и даже дуэли, граничащей с безумием. Когда речь заходила о его сестре, он превращался в Рона-вырву-тебе-сердце-Уизли. А сейчас тот просто нелепо смотрел на двух слизеринцев, не находя слов. Может, Забини слишком сильно приложил его головой? И да, этот чертов план, согласно которому они разделяются на три команды. Гарри и Забини должны попытаться выведать у кого бы то ни было всю информацию о реликвии Когтеврана и сообщить преподавательскому составу о том, что необходимо готовиться к нападению. Но дальше — лучше. Изначально Гермиона хотела, чтобы Рон и Джинни отправились за клыками Василиска и уничтожили чашу, так как выяснилось, что Рон поднаторел в парселтанге. А себя же она поставила в пару с Малфоем, намереваясь найти медальон и достать меч Гриффиндора из кабинета Снейпа. Но хорек не пожелал идти вместе с Гермионой, сославшись на то, что ему, как наследнику рода Малфоев, будет гораздо легче войти в доверие к Амбридж и Снейпу. И Гарри считал это весомым аргументом. Однако ему показалось, что Гермиона согласилась совсем не из-за этого. Он слишком давно не видел подругу, но четко заметил на ее лице выражение обиды. Гермиона обиделась на Малфоя за то, что он не захотел встать с ней в пару. Гарри хотелось кричать. Но, несмотря на все, он доверился решению Гермионы. Пускай, он ненавидел весь змеиный факультет, и ни на йоту им не доверял, но то, что Гарри увидел в воспоминаниях Малфоя… Кажется, себя он ненавидел сильнее. За то, что позволил этому произойти. Гарри на восемьдесят процентов состоял из удушающего чувства вины. Гермионе отрезали часть уха, мать твою. После того, как это закончится, он самолично проследит за тем, как обоих Кэрроу будут целовать дементоры. — Встречаемся около Выручай-комнаты через полтора часа, — сказала Гермиона и, не посмотрев на Драко, повела за собой Рона и Джинни. Малфой одернул Забини и отвел его на несколько метров от подозрительно смотрящего на них Поттера. — К кому ты привязал руны? — строго спросил Драко. — А он то всегда все знает, окклюмент херов. К обеим. И к Джинни, и к Грейнджер. — Забини… — Ладно! Хорошо, но если Поттер сожрет меня живьем, напиши на моей могиле «Он послушал Драко Малфоя и сдох». — Если что-то пойдет не по плану, а я уверен, что именно так и случится, нам всем понадобится хорошая реакция и весь спектр чувств. Блейз покачал головой, а затем закрыл глаза и прошептал какое-то слово на итальянском. Его мать не зря слыла в обществе самой известной светской львицей и покорительницей мужских сердец. Было весьма несложно охомутать очередного богатенького болвана, но удержать рядом с собой и заставить сделать предложение — другое дело. Блейз с самого детства наблюдал за необычной магией, которую его мать создавала и привязывала к себе с помощью рун. Ни один мужчина не смел ей перечить до самой смерти. Которая, кстати, всегда наступала и избавляла мужчину от страданий. Что ж, его мать нельзя было обвинить в отсутствии милосердия. Или это была любовь к наживе? Блейз предпочитал не разбираться. Как только магия рун ослабла, Драко вцепился пальцами в собственное бедро. Заглушенные чувства начали с лихвой переполнять его голову. По ушам били недавно произнесенные слова Грейнджер о пытках, которые ей пришлось пережить. Он убьет их. Убьет прямо сейчас. И, помоги ему Мерлин, если это будет быстро. С противоположного конца коридора послышался разъяренный голос Уизли: — Но я передумал! Я никогда не поверю ни единому их слову, а… Гермиона, ты что так побледнела? Драко свернул за угол, стараясь хотя бы немного взять себя в руки. Спустя пару лестничных пролетов и пустынных коридоров, он постучал в дверь кабинета Амбридж, и, услышав писклявое «войдите», зашел и аккуратно закрыл за собой дверь. Малфой улыбнулся во все тридцать два. Игра начинается. *** — Профессор! — Гарри вынырнул из-под мантии-невидимки, чем вызвал сдавленный крик у Макгонагалл. Блейз закатил глаза, удивляясь драматизму Поттера, и снял с себя дезиллюминационные чары. Если уж вызывать у старухи сердечный приступ, так делать это со вкусом. Что душой кривить, Блейз обожал драму. — Мистер Поттер? — ахнула она, — Мистер Забини? Не дав Макгонагалл толком оправиться от потрясения, Гарри принялся описывать сложившуюся ситуацию. Ужас в ее глазах сменился уверенностью, и она с присущей ей строгостью сказала: — Вы можете рассчитывать на нас, Поттер. Видите ли, профессорский состав Хогвартса кое-что может. Идите и делайте, что нужно. Мы выиграем для вас столько времени, на сколько хватит наших сил. Гарри увидел в выражении ее лица что-то, граничащее между материнской заботой и готовностью воина умереть за бравое дело. И вдруг он почувствовал к Макгонагалл такую нежную благодарность за все, что она делала ради него, что сердце начало неприятно покалывать. Гарри не подведет ее. Он толкнул Блейза в плечо, и они направились к следующему пункту их плана. — Мистер Забини. Блейз обернулся на Макгонагалл, которая собиралась что-то ему сказать, но в последний момент передумала и лишь кивнула ему. Он не смог устоять и залихватски подмигнул ей, радуясь румянцу, выступившему на ее щеках. Забини всегда догадывался, что взрослые женщины к нему неровно дышат. — Ты что, подмигнул ей? — прорычал Гарри, терпение которого почему-то резко потеряло в объеме. — Не завидуй, Потти. *** — Профессор Амбридж, — Малфой изобразил в своем голосе страх, —профессор Кэрроу просил вам сообщить, что… грязнокровка сбежала. Драко дал себе несколько секунд насладиться паническим выражением лица Амбридж. — Я могу чем-то помочь? — елейность его голоса была до того тошнотворна, что Амбридж купилась. — Д-да, М-мистер Малфой, — пробормотала она, начиная нервно перекладывать бумаги на своем столе, — дело в том, что нам нужно срочно поймать мерзавку. Кхе, ммм. Темный Лорд должен скоро прибыть, а… Внутренние демоны Драко замурлыкали от ужаса, который звучал в ее голосе. — Когда он будет тут, профессор? — Думаю, пару часов у нас есть. — А вы не думаете, что грязнокровка может сбежать из замка? — Драко состроил испуганное выражение лица. Возможно, если бы Амбридж не была так сосредоточена на страхе за свою собственную шкуру, то заметила бы сталь в глазах Малфоя. Будь у старой жабы чуть больше инстинктов, она бы уже бросилась бежать. — Ох, нет. Это невозможно. — Разве? — Да-да, — Амбридж посмотрела на него с интересом, — Знаете, я ведь позаботилась об этом. Да-да, Темный Лорд будет доволен! — Как же вам удалось это сделать? Знаете, я готов поделиться с вами одним секретом. Темный Лорд дал мне задание поймать Грейнджер. Мы можем объединить усилия, профессор. Драко привстал со стула и оперся руками на стол, пытаясь влезть ей в голову. — Хм, — булькнула Амбридж. Малфой прикрыл глаза, пытаясь вычленить из кучи дерьма в ее голове нужную информацию. Чертовы руны Забини все еще притупляли способности! Он открыл глаза и решительно посмотрел на Амбридж. — Как же вам удалось ограничить Грейнджер передвижение? — повторил он. — Ну, скажем так, я воспользовалась одним артефактом… — юлила Амбридж. — Что же будет, если грязнокровка найдет способ от него избавиться? — Даже такой зазнайке это не под силу. Только я могу избавить его от нее, а… — Империо. Глаза Амбридж остекленели. Драко лениво сел на стул и закинул одну ногу на другую. — Как снять браслет с Грейнджер? — Необходимо выпить зелье, сваренное из настойки ледяной герани и гномьей слизи, выдержанной в… Челюсти Малфоя напряглись. Он был неплох в зельеварении, но слышал об этом рецепте впервые. К тому же, у него не было времени даже на приготовление обычного бодроперцового. — Есть еще способы? — Да. Смерть владельца артефакта. — Отдай мне медальон, который достался тебе от Наземникуса Флетчера. Амбридж расстегнула твидовый пиджак и сняла с себя медальон. Драко жадно схватился за протянутое украшение, встал из-за стола и направился к выходу. Сжав ладонью ручку двери, он обернулся. — Авада Кедавра! *** Гермиона и Джинни с восхищением и испугом смотрели на открывающуюся дверь в Тайную Комнату. — Рон… — ахнула Гермиона. — И вечно этот удивленный тон, — хмыкнул он. Спустя пятнадцать минут бесконечных препирательств по поводу сотрудничества со слизеринцами, Гермиона и Джинни все-таки смогли угомонить Рона. Он все еще был недоволен, это было заметно по легкому румянцу на веснушчатых щеках, по морщинкам около бровей и по суровому взгляду. Хотя, возможно, такой отпечаток на него наложили приключения по поиску крестражей. Троица с опаской зашла в тайную комнату и остановилась, увидев огромные кости Василиска, разбросанные по мокрому полу. Гермиона почувствовала удушье, кольцом сжимающееся вокруг шеи. Она пыталась подавить весь невыплаканный ужас, затаившийся в ней после пробуждения в Выручай-комнате. Сначала Гермиона и правда мало что понимала и чувствовала, но потом пришли мальчики и начали выяснять отношения, и ей оставалось лишь крепче сжимать края больничной кушетки. Акцентироваться на руке Малфоя, который не убрал ее, когда пришли Гарри и Рон. На его вопросе «ты в порядке?». Но как только они разделились со всеми остальными, руки Гермионы начали трястись, будто во время приступа эпилепсии. Она вздрагивала от каждого громкого звука, но не осмеливалась закрыть глаза, потому что не была уверена в том, что все это реально. Что она не в подвалах Хогвартса, а Кэрроу лишь пудрят ей мозги. Страх лип к ее влажной коже, будто чувствовал отголоски сломленного духа и сумасшествия. Гермиона весь год не ощущала себя в безопасности, но сейчас страх достиг своего апогея. И что-то внутри нее безумно рвалось к Драко. Будто он был сильнее. Будто мог ее защитить. Но когда Малфой отказался встать с ней в пару, Гермиону будто ударили по лицу. Было и так паршиво, но после отказа ей захотелось забиться в угол. Сослаться на плохое самочувствие и остаться в Выручай-комнате. Потому что панический ужас накрывал ее со всех сторон. Гермиона дернулась, почувствовав прикосновение к плечу. Обернувшись, она увидела обеспокоенно лицо Джинни, которая подталкивала ее к костям огромного змея. — С тобой все нормаль… — В порядке, — ответила Гермиона и засунула дрожащие кулаки в карманы мантии. Троица двинулась дальше и принялась искать кости, похожие на клыки. Каждый схватил по несколько штук и стал рассовывать по карманам. Вдруг послышался звонкий стук, и Гермиона нахмурилась, начиная рассматривать пол в поисках оброненной вещи. Среди костей валялся разломленный на две части железный браслет. — Малфой… — прошептала Гермиона. Предчувствие чего-то дурного еще глубже засело под ребрами. *** Драко быстрым шагом двигался по коридорам Хогвартса, начиная нервничать. Что-то происходило. Видимо, Поттер и Блейз уже оповестили преподавательский состав. Ему было жаль, что он не увидел лица старухи Макгонагалл, когда та поняла, что Блейз действует вместе с Поттером. Походило на дешевый приключенческий роман. Наконец он остановился и несколько раз глубоко вздохнул. Прикрыв глаза, он направил свое сознание внутрь комнаты, пытаясь понять, все ли на месте. Он не ошибся. Хищно улыбнувшись, Малфой с грохотом распахнул дверь. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Но Драко считал это бредом. Гораздо приятнее, когда месть прожигает глотки врагов, заставляя их вопить. *** Рон достал чашу Пенелопы Пуффендуй и положил на пол. Он вопросительно посмотрел на Гермиону и Джинни, как бы прося разрешения. — Сделай это, — решительно сказала Гермиона. Рон занес клык Василиска и с отчаянным воплем вонзил его в металл. Всех троих отбросило в разные стороны, и они несколько раз перекувыркнулись. Гермиона слабо простонала, почувствовав резь в правом плече. Сырость и боль слились в ужасающую симфонию, напоминающую ночь, проведенную в подвале. Гермиона крепко зажмурилась и прижала ладонь к больному плечу. По ее щекам потекли горячие слезы. — Гермиона? — прохрипел Рон и стал тормошить ее в разные стороны, — Ты в порядке? Я… Я не знал, что так будет… — В порядке, — всхлипнула она, пытаясь прогнать наваждение, — в порядке. Просто дай мне секунду. Рон кивнул и пошел на шатающихся ногах в сторону Джинни, которую отбросило дальше всех остальных. Когда он подошел ближе, то увидел, что вся ее левая сторона лица испачкана в крови. — Джинни! Рон принялся рыться в карманах и, найдя настойку бадьяна, обильно полил ей лицо. Но Джинни не реагировала. — Гермиона! — в отчаянии позвал Рон, — С ней что-то не то, она… Пока Гермиона слабо поднималась на ноги, гонимая страхом за подругу, Рон начал водить над ней палочкой, пытаясь вспомнить те немногие целительные заклинания, которые они с Гарри пытались выучить. Гермиона оттолкнула Рона и стала прощупывать ее пульс, но собственное сердце билось так громко, что заглушало все остальные звуки и чувства. Ничего не выходило. «Возьми себя в руки, возьми себя в руки» — стучало у нее в голове. Она взмахнула палочкой, и вены на теле Джинни подсветились зеленоватым светом. — Она жива, — выдохнула Гермиона, — просто в отключке. Видимо, сильно ударилась головой. — Мы не можем оставить ее здесь! — Конечно, не можем, Рональд, — строго сказала она и направила палочку на Джинни, — проснись! Джинни открыла глаза и со стоном схватилась за голову. *** Драко вальяжно развалился на темном кожаном диване, держа в одной руке стакан с виски, а в другой волшебную палочку. — Ну что? — спросил он у двух Кэрроу, которые были привязаны к стульям, стоявшими друг напротив друга. Амикус сплюнул на пол. — Наглый щенок, — прошипел он, — мерзкий предатель крови. Я так и знал, что род Малфоев давно прогнил! Папаша — трус, а мамаша — очередная тупая шлюха! Малфой улыбнулся и кивнул, будто прося Кэрроу продолжить. — Я это уже давно понял. От тебя за милю воняет грязью. Мерзкий ублюдок! Мразь! Драко хмыкнул и подошел к его сестре. Прислонив к ее лбу волшебную палочку, он повернулся к Амикусу. — Ты прав, «мразь» звучит неплохо. Он стал выводить палочкой это слово на лбу Алекто. Та стала дергаться и поскуливать от боли. — Почему ты не кричишь? — спросил Драко, пристально глядя ей в глаза. По его лицу расползлась злобная усмешка. От вида струек крови, стремящихся попасть в глаза Алекто, злость распалялась лишь сильнее. Потому что ему казалось, что что бы он не сделал, все равно будет болеть недостаточно сильно. Не так, как у Грейнджер. — Ты кричишь слишком слабо, — прошептал он ей на ухо. Алекто перевела на него взгляд, полный ужаса. — Ты… Ты освободил ее?! Грейнджер! Безмозглый дурак! Темный Лорд скоро будет здесь! Он… Драко схватил ее за горло. Хотелось придушить мерзкую суку. — Все еще недостаточно громко. А потом рассек воздух палочкой, и на пол упало ухо. Алекто закричала и задергалась. Стул упал на спинку. — Мешок дерьма! — закричал Амикус. — Ты сдохнешь! Я убью тебя и твою грязнокровную шлюху! Малфой резко обернулся и ударил Амикуса кулаком по челюсти. Раздался хруст, и Амикус заскулил от боли. Костяшки саднило, но Драко чувствовал не боль, а лишь всепоглощающую ярость. И немного удовлетворения. Затем он с помощью заклинания вернул Алекто в сидячее положение и подошел к ней. — Прекращай, Малфой, — кричала она, — иначе тебе же хуже будет! Драко дотронулся пальцами до левой стороны лица Алекто, набирая на них кровь. Затем подошел к Амикусу и поставил жирную бордовую точку прямо на его лбу, делая что-то вроде мишени. В глазах Кэрроу непонимание и отвращение сменилось ужасом. Драко сел обратно на диван. — Акцио! В руку Драко влетел какая-то серебряная статуэтка со стола Кэрроу. Он пару раз повертел ее в руках, а затем хмыкнул. — Семейная реликвия? Статуэтка прямо в его руках трансфигурировалась в метательный клинок. — Как думаешь, я достаточно меток, чтобы размозжить твой череп с первого раза? Его голос сочился ядом. Не дав Кэрроу время для ответа, он швырнул в него клинок, который прошел по касательной и распорол скулу. Амикус заскулил. — Видимо, мне нужно немного потренироваться, — ухмыльнулся он и сделал глоток виски, — я всегда знал, что ты просто визгливая сучка, Кэрроу. Алекто продолжала задыхаться от боли и хныкать, оплакивая свое потерянное ухо. Амикус же скривил лицо в яростном выражении, но если посмотреть чуть внимательнее, то был виден его натуральный страх. Чем дольше он наблюдал за молодым Малфоем, тем яснее осознавал происходящее. Драко совсем не был похож на отца. И если пару лет назад Люциуса стоило бояться лишь из-за денег и влияния, то его сын был просто безумцем. Видимо, крови Блэков в нем было гораздо больше. — Значит так, да? — хрипло спросил Амикус, решая зайти с другой стороны, — продал свою семью ради грязной шлюхи? Ты знаешь, что будет, когда Темный Лорд узнает об этом? Драко еще раз трансфигурировал какую-то безделушку и швырнул ее в Кэрроу, намеренно задевая плечо. Из-под порванной ткани брызнула кровь. Амикус зашипел и предпринял попытку сбросить с себя путы. — Знаешь, Амикус, я, может быть, и прислушался бы к твоим словам по поводу грязных шлюх. Если бы не одно «но». Ты сам — грязная, уродливая шлюха, которой никто не дает, помимо собственной родной сестры. Драко замахнулся и кинул кинжал. На этот раз он попал в цель, потому что Амикус завопил от боли в паху. По его лицу стали распространяться красные пятна, свидетельствующие о наивысшей точке ужаса. — Ублюдок! — орал он, — Предатель крови! Ты сдохнешь! — Может быть, — хмыкнул Малфой, — но не раньше тебя. Драко обратил свой взгляд к настенным часам. У него осталось не так много времени. Он встал с дивана и пошел к выходу, останавливаясь около входа. В крови все еще бурлил гнев. — Инсендио, — и по комнате загуляли языки пламени, поглощая все больше и больше пространства, — взял идею у вас. Только мне показалось, что сгореть вживую куда интереснее, чем в своем сознании. Всего хорошего. Драко захлопнул за собой дверь, не обращая внимания на вопли обоих Кэрроу. Он наложил защитные чары на комнату, чтобы предотвратить распространение пожара и прислонился спиной к стене, стирая рукавом пот со лба. Метку жгло адским пламенем. Слова Кэрроу о незавидной судьбе его семьи смешались со словами Грейнджер о необходимости сражаться за то, во что веришь. На секунду он пожалел о том, что расправился с Кэрроу слишком быстро. *** — Рон! Гермиона! — кричал Гарри, подбегая к месту встречи, — я знаю, что это! Он оперся ладонями на колени, пытаясь отдышаться. К этому времени за его спиной появился Блейз, выглядевший намного спокойнее и опрятнее Поттера. — Что с тобой? — напряженно спросил Блейз у Джинни, на виске которой расплывался большой фиолетовый синяк. — Тебя это волновать не должно, — огрызнулся Рон. — Я в порядке, — ответила Джинни, пихая Рона в плечо, — меня отбросило на пол, когда мы уничтожили крестраж, поэтому сейчас… — Уничтожили? — неверующе спросил Забини, — правда получилось? — А ты сомневался? — едко спросил Гарри, который уже полностью оклемался после пробежки. Градус напряжения опять стал повышаться. — Успокойтесь, — взмолилась Гермиона, — что там с реликвией Когтеврана? *** На этот раз Драко понадобилось чуть больше времени, чтобы зайти в кабинет. Он не упускал ни единой возможности, чтобы съязвить в сторону декана. Не важно, в лицо или за спиной. Но сейчас, стоя напротив злосчастной двери, его захлестнули сомнения. Снейп — семья. Пускай не кровный родственник. Пускай даже по меркам Малфоев слишком мрачный и раздражительный. Драко постучался в дверь. Почему-то именно сейчас захотелось проявить вежливость. Но Малфой не изменял своим привычкам, а потому, не дождавшись приглашения, вошел. — Здравствуй, Драко, — пробасил знакомый голос, — я уже стал думать, что ты не придешь.