***
Июль 2002 года Это было в новинку. У Ремуса были водительские права, а у Джеймса их еще не было. Так и получилось, они арендовали машину, Ремус сел за руль, а Джеймс счастливо сидел на пассажирском сиденье, глядя на автостраду, а потом, когда они снова оказались за городом, на овец, коттеджи и всякие подобные милые вещи. В наши дни покидать город было в новинку. Вот почему Поттер так отчаянно хотел привезти Ремуса к себе домой. Они познакомились на первой неделе учебы в университете. Учитывая, что сейчас было лето второго курса, это означало, что они знали друг друга уже почти два года. Большую часть этого времени они были друзьями, которых связывала любовь к истории и тот факт, что они всегда соперничали за наилучшие оценки в любом задании. Ремус занял бы первое место на лекции о современной европейской войне только для того, чтобы Джеймс потом был лучшим в знаниях о Крестовых походах. И так далее, и тому подобное. Это привело к поздним ночным занятиям в библиотеке, а затем, позже, в одном или другом из их студенческих домов проводить время вместе. Делить диван. Пить чай. Ремус, в своих узорчатых носках, розовощекий и слишком много смеющийся над одной из дерьмовых шуток Джеймса. Джеймс, к своему немалому удивлению, обнаружил, что ему хочется любой ценой сохранить этот слабый румянец на его щеках. Он медленно осознавал, что, может быть, только может быть, что-то есть. А еще позже был крошечный, робкий поцелуй на домашней вечеринке, которую затеял один из них. Не имело значения, кто именно. Что имело значение, так это то, что Ремус затем потащил его за руку в темноту улицы, где все стало немного более накаленным, где Ремус просунул прохладную руку под футболку "Blondie" Джеймса, и тот вздрогнул всем телом от прикосновения; издал тихий звук в рот Ремуса, как будто пытаясь это скрыть. Смущенный, поцеловал в ответ, как будто его тоже будут оценивать прямо сейчас. Не так как Ремус. Его поцелуи были сладкими, горячими и уверенными. Джеймс никак не мог насытиться. — Я кое-кого встретил, — сказал он Сириусу позже на той неделе, когда стоял в темноте в телефонной будке в конце дороги, ожидая их обычного субботнего созвона. — Я думаю, он мне очень нравится. Это было несколько недель назад, и теперь Джеймс забирал Ремуса домой на целых две недели; две блаженные недели, чтобы по-настоящему узнать его как следует, без надвигающихся учебных дедлайнов и этого проклятого Наполеона, сующего нос в их дела в спальне. Лучшим во всем этом было то, что родители Джеймса большую часть месяца были в круизе по Нилу, и дом был в их полном распоряжении. Конечно, будет Сириус, но он не в счет. Сириус был практически частью обстановки. Конечно же, модной мебелью. Как шезлонг или деревянный шкаф, притащенный из огромного особняка. — Ты просто должен пообещать мне одну вещь, — сказал Джеймс, постукивая пальцами по приборной панели и чувствуя себя немного глупо из-за того, что вообще заговорил об этом. — И я знаю, что это глупо. Я знаю, что я паранойю, и это чертовски раздражает, но я не могу контролировать это так же, как ты не можешь отказаться от своей зависимости по хрустящим M&Ms. Ремус взглянул на него и приподнял густую бровь. — Что за глупость? - спросил он. Джеймс сглотнул. — Ты должен пообещать мне, что не влюбишься в него. Ремус издал милый смешок, который больше походил на горячее дыхание. — Что? — Сириус. Все влюбляются в него, и я просто очень волнуюсь, что это случится и с тобой. Я знаю, это звучит безумно, но у меня это было всю мою жизнь. Люди думают, что я им нравлюсь, а потом встречают моего более красивого, обаятельного друга, а я просто смотрю... Я немного унылый, да? — Я никогда не считал тебя унылым, — заверил его Ремус, перестраиваясь на среднюю полосу. — И ты мне не очень-то нравишься. Я твой фанатик, ясно? — Хорошо. — Джеймс прикусил губу и кивнул. — Да, я знаю, что это глупо. Полагаю, я просто хотел, чтобы ты знал, что это моя ахиллесова пята, небольшая неуверенность. — Хорошо, — торжественно сказал Ремус, явно изо всех сил стараясь не рассмеяться Джеймсу в лицо. — Что ж, в таком случае позволь попытаться тебя убедить. Я совершенно уверен, что не влюблюсь в твоего лучшего друга. На самом деле, я планирую провести как можно больше времени, занимаясь с тобой фантастически грязными вещами на настоящей двуспальной кровати хоть раз в жизни. Я сомневаюсь, что у меня вообще будет время узнать Сириуса поближе. — Чудесно, — Джеймс улыбнулся немного натянуто. — Что ж, это просто здорово. И он снова принялся разглядывать сухие каменные стены и овечьи выгулы, почти, почти поверив в это.***
Настоящее время — Он этого не рассказывал, — провздыхал Гарри. — Ну, это было довольно давно, не так ли? — Джеймс от души рассмеялся. — Возможно, я допустил некоторую художественную вольность в пересказе. Но, если мне не изменяет память, нам определенно понравилась двуспальная кровать. Ты можешь себе представить, что нам обоим приходилось втискиваться в односпальную, со всеми нашими длинными ногами? Это была пытка. Моя спина до сих пор ноет. — Кажется, что ты не даешь мне времени, чтобы привыкнуть к тому факту, что у вас с дядей Ремусом были отношения, — замечает Гарри, беря круассан из тарелки на столе.— Как ваши отношения сейчас связываются с вашим делением постели и, предположительно, всем, что с этим связано. Разве это не попахивает немного инцестом? — Ты просто подожди, пока он закончит рассказ, — застенчиво говорит Лили. — Дальше только хуже. — Господи, — бормочет Гарри и снова позволяет Джеймсу продолжить.***
Июль 2002 года Когда они добрались до дома - дома детства Джеймса, - Ремус рассмеялся, не без злобы. — О, так ты, типа, богатенький мальчик, — сказал он, и его обычно мягкий нортумберлендский акцент стал чуть сильнее, словно напоминая Джеймсу об их разительной разнице. — Ну, мы живем в достатке, - признал Джеймс. — Но тебе не нужно беспокоиться. Все абсолютно нормальные. Никто не женится на своей двоюродной сестре. Не то что в семье Сириуса, где есть небольшое кровосмешение, на которое все закрывают глаза. — Он остановился рядом с ярко-красным Фольксвагеном Гольф на подъездной дорожке, который Сириус купил в порыве бунта, потому что он ездил очень быстро, и думал, что так он будет выглядеть так, будто может быть похож на рабочий класс. — Ах да, здесь он нас опередил. Это хорошо. Тогда, я полагаю, вы, э-э-э, познакомитесь с ним сейчас. — Отлично, — искренне сказал Ремус. — Может, нам сейчас занести сумки? — Нет, оставь их ненадолго. Я умираю от желания отлить, и мы можем прийти и забрать их после того, как все выпьют заслуженную чашечку кофе. —Хорошо, — приветливо сказал Ремус, отстегивая ремень безопасности и вытягивая свои длинные ноги из машины, потягиваясь так, что его и без того слишком короткая футболка задралась и обнажила бледный живот. Он был ослепительно красив: длинные ноги, растрепанные волосы и покусанные губы. Джеймс действительно надеялся, что ему удастся продолжить заниматься сейчас тем, что ему нужно было сделать. Сириус открыл дверь прежде, чем они успели постучать. Университет явно пошёл ему на пользу. Дни худобы, казалось бы, остались позади, он немного поправился, ровно настолько, чтобы одежда не свисала с него, как когда-то. Его лицо стало круглее и менее прищуренным. Его шерсть - волосы, напомнил себе Джеймс, потому что, несмотря на многие черты его характера, на самом деле он не был собакой, - была блестящей, как у выставочного кокера, и были подобранны спиралевидным обручем назад, который, казалось, был сделан по образцу браконьерского капкана. Он заключил Джеймса в огромные медвежьи объятия и игриво покачивал его взад-вперед, наполовину грубо, наполовину искренне радуясь воссоединению после еще одного семестра разлуки. — А это кто? — спросил он, ухмыляясь и отстраняясь, хотя прекрасно знал, кто это был. Ремус протянул руку, и Джеймс был рад увидеть, что не было и следа того, что он терял хладнокровие рядом с Сириусом, как многие до него, даже когда Сириус смотрел на него своими серыми, сверкающими глазами, которые имели надоедливую привычку заставлять чувствовать себя по-настоящему замеченным, как будто ты единственный человек в комнате. — Ремус, — сказал он тихим голосом. — Джеймс... — Он замолчал и смущенно рассмеялся, почесывая ухо свободной рукой. — Ну, мы еще не говорили о том, кто я такой. Но для этого еще достаточно времени. Сириус с энтузиазмом пожал ему руку, и Джеймс успокоился. Они не собирались влюбляться друг в друга. Конечно, это было не так. Какое у него было чересчур живое воображение! В какое состояние он чуть себя довел из-за пустяка! Чувствуя себя немного глупо, он прошел на кухню и со щелчком включил чайник. — Я приготовил карри, — сообщил им Сириус за чашкой крепкого кофе несколько минут спустя, и на его щеках появился странный румянец. — Но имейте в виду, я думаю, что он довольно перчённый и острый. Возможно, мы захотим купить немного йогурта или еще чего-нибудь, чтобы бедняге Ремусу не оторвало задницу. Ремус фыркнул от смеха, его глаза заблестели и на мгновение метнулись к Сириусу. — Я был в восторге от лаймового чатни Джеймса, — игриво сказал он ему. — Так что, думаю, я прислушаюсь к твоему предупреждению. Сириус ухмыльнулся ему, и желудок Джеймса неприятно сжался. — Так что ты об этом думаешь? — спросил Джеймс Сириуса позже, когда Ремус был в туалете. — Я бы сказал, что постарался сделать всё хорошо. — Он милый, — согласился Сириус, не встречаясь взглядом с Джеймсом. — И в этом есть злое чувство юмора, не так ли? Я бы сказал, что ты сделал больше, чем просто хорошо. Так оно и было. Поначалу все шло хорошо. Разговор шел легко: Ремус рассказывал Сириусу истории о Джеймсе в университете, и Сириус отвечал тем же, потчевая Ремуса всеми выходками, которые Джеймс вытворял в их школьные годы. Находилось что-то приятное в том, чтобы наблюдать за сближением двух важных людей для него. По крайней мере, сейчас. Примерно через неделю после их визита Сириус вернулся из ранней поездки в город и застал Джеймса за кухонным столом. — Никто не обратил внимания на мои волосы, — сказал он, швыряя на пол несколько пакетов из супермаркета. Джеймс даже не потрудился поднять голову. — Хмм? — Разве я не похож на него? — в отчаянии спросил Сириус. — На кого? - спросил Джеймс. — На Курта Кобейна! Это моя дань уважения ему. Вот только ни один ублюдок этого даже не заметил: ни девушка на заправке, ни дама на кассе в "Теско". Это издевательство! Именно в этот момент вошел Ремус в пушистом халате и тапочках, и весь гнев Сириуса со свистом выплеснулся из него. Он поприветствовал Ремуса мягким "Доброе утро, соня" Ремус мутно уставился на него, и Сириус слабо рассмеялся, прикусив нижнюю губу и поддерживая зрительный контакт, который вспыхивал и угасал между ними. О, это было возмутительно! Чертов прикус губ! Разве он не мог удержать от того, чтоб не прикусывать ничего?! Джеймс чуть было не швырнул в него своим тостом, джемом вверх. Справедливости ради, в защиту Ремуса, тот, казалось, неплохо противостоял безжалостному сексуальному нападению Сириуса. Джеймс знал, что Сириус ничего не мог с этим поделать. Он был просто очень привлекательным человеком. Он даже не подозревал, что большую часть времени занимался соблазнительными вещами. Он был пламенем, к которому тянулись все мужчины (мальчики, девочки, разведенные люди неподходящего возраста). — Ты подстригся, — небрежно сказал Ремус, как только ему удалось нормально открыть глаза. — Тебе это идет. Прямо как Курт Кобейн. Сириус ухмыльнулся и вставил компакт-диск в проигрыватель. После пары треков Джеймс решил, что ему это вообще не очень нравится. Все это было глупо и уныло, но лицо Ремуса просияло. —“Pablo Honey”. Сириус посмотрел на него так, словно он был пришельцем. — Да, тебе нравится Radiohead? —Черт возьми, да. В сентябре они играют в Кембридже. — Ремус взглянул на него. —Тебе следует... э-э-э, прийти. — Да, мне бы это понравилось, - сказал Сириус, все еще улыбаясь про себя, вероятно, заново переживая всю эту историю с волосами, как примадонна, которой он, безусловно, был. Джеймс, должно быть, что-то проворчал вслух, потому что Ремус повернулся к нему. —Пожалуйста, ты тоже можешь пойти, - сказал он ему. —Я просто не думал, что ты действительно увлекаешься подобными вещами. Дело не в группе! Джеймсу хотелось закричать. Но он просто кивнул. — Да, может быть. Губы Сириуса слегка скривились, когда он переводил взгляд с одного на другого. — Забыл упомянуть, — сказал он Джеймсу. — Я получил посылку по поводу твоего заказа для ножек, как ты и просил. — Он полез в сумку для обуви и швырнул в него предмет, который пролетел по воздуху, как летающая тарелка, и приземлился прямо на лоб Джеймса. — И мне все еще нравится, что ты слишком горд, чтобы признать, что пользуешься шлифовальной пилкой для пяток. — Что ж, это работает, — рассеянно сказал Ремус. — У него очень мягкие ножки. При этих словах улыбка Сириуса исчезла. Ремус плюхнулся в кресло. — Боже, я ужасно проголодался. Сириус просиял. — Что ж, тебе повезло. Напильники для ног — это не все, что я приобрел во время своих путешествий. У меня есть все, что нам нужно для полноценного завтрака, а также несколько сырных закусок. Да, и трехкилограммовый пакет макарон. — Он подмигнул. — Для пищевых целей. Ремус тихо рассмеялся. — Замечтально. Некоторое время спустя, когда их накормили, напоили и одели, Джеймс заметил, что Ремус странно моргает и его глаза потеряли свой обычный блеск. На его руках появились мурашки. — Холодно? — спросил его Джеймс. Ремусу потребовалось слишком много времени, чтобы ответить, как будто его мозгу требовалась секунда, чтобы осмыслить услышанное. — Да, но моя толстовка в стирке. Джеймс, не говоря больше ни слова, расстегнул молнию на своей толстовке. — Вот, можешь надеть мою. Ремус с благодарностью принял и закутался в одежду, застегнув ее и натянув рукава на руки. Они провели день, болтаясь на кухне, слушая музыку, из-за чего Джеймс был бы слишком груб, если бы сказал, что не понимает очарования этими мелодиями. Только ближе к вечеру Ремус наконец признал свое поражение. — Я чувствую себя неважно, поэтому я собираюсь принять немного ибупрофена, чуть перекусить закусками и ненадолго лечь спать, — сказал он. — Мигрень? — спросил Джеймс. — Думаю, что назревает, да. — Хочешь, чтобы я побыл с тобой? — Нет, все в порядке. — Ремус прикусил губу. — Вы, ребята, развлекайтесь. Мне станет лучше после хорошего сна. Джеймс видел, как Сириус наблюдал за Ремусом, когда тот, шаркая, выходил из комнаты. — И часто с ним такое случается? — спросил Сириус секунду или две спустя, не встречаясь с ним взглядом. — Иногда, — сказал Джеймс. — Обычно это происходит, когда он слишком долго проводит под флуоресцентными лампами в библиотеке, но иногда это бывает вот так, как сейчас. Сириус прикусил губу и кивнул. Следующий час он весь дергался, пока не вскочил со своего места. — Послушай, я просто пойду и проверю, как он, посмотрю, не нужно ли ему чего-нибудь. Тогда, может, сыграем в Катан⁹ или еще во что-нибудь? —Ты уверен, что хочешь поставить себя в такое положение? — Джеймс рассмеялся. — В прошлый раз я хорошенько тебя отшлепал. — Как пожелаешь, — хихикнул Сириус и направился в комнату Джеймса.***
Настоящее время — Он пробыл там целую вечность, — говорит Джеймс. — И я просто подумал, что было действительно приятно, что Сириус беспокоился о самочувствии Ремуса. — Он слышит, как его голос становится мягче. — Видишь ли, я был настроен и готов к тому, что Ремус влюбится в Сириуса, но мне никогда не приходило в голову, что лучше бы я побеспокоился о ситуации наоборот. У Сириуса никогда не было парня или чего-то такого, что длилось бы дольше пары недель. Я предположил, что он не заинтересован в отношениях. — Бедный папа, — фыркает Гарри, поджимая губы. — Бедный, невежественный папа, — весело соглашается Джеймс.***
Июль 2002 года Еще две недели, и все стало плохо - по-настоящему плохо. Имел ли он в виду именно это, но Сириус своей харизмой продолжал дальше окружать Ремуса, и они продолжали находить все больше общего. Это было ужасно, правда. Почему Джеймс чувствовал себя лишней деталью в своем собственном доме? Он знал почему. Или, по крайней мере, стали прорастать семена сомнения. Между ними что-то было. Проблеск. Искра. Джеймс был почти уверен, что оно не просто пробуждалось, а что это была реальная, осязаемая вещь. Существо, у которого на глазах росли ноги. Чтобы попытаться развеять свои опасения, ему пришла в голову блестящая идея разбить лагерь под звездами в лесу, выходящем окнами в сад. Это было гениально. Никто никогда не влюблялся под тихое волшебство походного костра, не так ли? Сириус, однако, был в ужасном настроении и, казалось, не хотел ничего другого, кроме как сидеть на бревне, ворошить огонь отвратительно длинной палкой и колотить бутылки "Бада". Джеймс знал, что не стоит дразнить медведя, не тогда, когда он был таким угрюмым, в то время, как Ремус, который сидел и радостно объяснял им обоим свой план диссертации, а Сириус грозно уставился в огонь. Он позволил Ремусу говорить там, где тот почти наверняка уже набросился бы на Джеймса. — И идея, если мне удастся это осуществить, конечно, заключается в том, что я смогу показать, что крах цивилизаций в позднем бронзовом веке не был неизбежностью. Я подробно изучу те цивилизации, которые преобладали, такие как Ассирия и Элам, затем я посмотрю, что они сделали правильно; проведу некоторое статистическое моделирование, которое рассмотрит альтернативные сценарии, которые могли бы изменить судьбы тех, кто потерпел крах. Он поднял голову, щеки его порозовели от прогулки на свежем воздухе, или от пива, или- — Извини, я слишком много болтал. — Он лукаво улыбнулся Сириусу. — Как ты можешь догадаться, я просто большой придурок. Сириус отвел взгляд от того места, где был поглощен огнем, чтобы пристально посмотреть на Ремуса, мерцающее пламя слегка пугающе отражалось в его темных глазах. И с большим жаром в голосе он сказал: — Ты не просто кто-то. Уфф. Даже Джеймс начал краснеть при этих словах. Все было странным и напряженным, и это заставляло Джеймса нервничать, так что ему и Ремусу ничего не оставалось, как присоединиться к Сириусу в его смелом стремлении напиться как можно больше. Ремус, казалось, получил любовную записку без необходимости отвечать на ее, и он раздал каждому по три бутылки из тайника. Он вернулся на свое место рядом с Джеймсом. Любопытно, что Сириус и Ремус, казалось, никогда не сидели рядом друг с другом. На самом деле, иногда казалось, что они идут на крайние меры, чтобы не оказаться слишком близко друг к другу. Сириус допил свой напиток с рекордной скоростью и принялся за другой. Этот пьяница больше не мог себя контролировать. Теперь он не сдерживал взглядов, которые бросал в сторону Ремуса. Взгляды, которые были полны желания, капризности и потребности. И что еще хуже,что-то изменилось. Ремус перестал пытаться отводить взгляд. — Когда же ты тогда собираешься найти хорошего парня? — спросил Джеймс Сириуса после паузы, пытаясь разрядить напряжение. — Никогда, — фыркнул Сириус. — О, да ладно тебе. Ты так негативишь! Ты отличный выбор. Ты заслуживаешь встречи с кем-нибудь милым. Сириус нервно пошкрябал за этикетку на своей бутылке. — Меня никто не интересует. — Но, может быть, если ты... Сириус отшатнулся. — Черт возьми, Джеймс, — рявкнул он. — Может, мы просто закроем эту тему? — Он вихрем вскочил на ноги, швырнул свою палку на землю и умчался в чащу леса. Джеймс почти не мог скрыть шок на своем лице от Ремуса, который тоже широко раскрытыми глазами уставился в то место, где только что был Сириус. — Что только что произошло? — спросил его Джеймс, все еще немного удивленный. Ремус не ответил ему, просто положил руку ему на колено и легонько сжал. Джеймс покачал головой. — Я должен пойти и найти его. — Не надо, — быстро сказал Ремус. — Он этого не хочет. Джеймсу оставалось только гадать, почему Ремус знал, чего хочет Сириус, когда он, по-видимому нет. На следующий день все по-прежнему было явно не в порядке. Сириус был таким жизнерадостным за завтраком, как будто пытался скрыть вчерашнюю истерику. Но Ремус представлял собой жалкую картину, ковыряясь ложкой в своем завтраке, и Джеймс почувствовал, что должен попытаться все исправить. Так они отправились в путешествие на остров Хейлинг, чтобы насладиться великолепным солнечным светом. Они ели мороженое, загорели на плечах и купались топлес в море. И все стало лучше, за исключением того, что на самом деле это было не так. Потому что, когда Джеймс наблюдал за Ремусом и Сириусом в море без него, то, что он видел, было непринужденной болтовней, легкой скрытной улыбкой, взглядами, мелькающими там, где им не следовало. И когда он присоединился к ним, все стихало. Так что на самом деле лучше бы было совсем не так. В ту ночь, измученные, они все рухнули на разные мягкие стулья и дремали, пока Сириус не объявил, что отправляется спать. Ремус свернулся калачиком рядом с Джеймсом на большом диване и поднял голову только для того, чтобы пожелать спокойной ночи, прежде чем снова погрузиться в сон. Сириус наблюдал за ними секунду, две секунды, а затем глубоко вздохнул. — Тогда спокойной ночи, — сказал он и выключил свет.***
— Дело в том, что я даже не мог так сильно разозлиться из-за этого. Сириус был так чертовски нежен с ним. И я полагаю, что, хотя это было не совсем то, что я планировал на лето, мне все же удалось понаблюдать, как они влюбляются друг в друга. — Не похоже, чтобы ты так уж сильно старался это остановить, — замечает Гарри. — Ну, у меня был выбор: надеть на Ремуса цепи, ограничить его общение с Сириусом и убедиться, что он останется моим, или позволить всему идти своим чередом и оставить это на милость богов. Думаю, уже тогда я знал, что я очень молод и у меня впереди большая жизнь. Что предстоит пройти долгий путь, пока все это не уладится. Ремус был явно не в себе и ужасно противоречил. Он был весь такой нервный и явно не хотел признаваться в том, что там что-то было, даже самому себе. Как ты помнишь из моих предыдущих рассказов, он заверил меня, что мой лучший друг его не заинтересует, и я знаю, что он думал, что это так. И если Ремусу был плохо, то Сириусу было просто отвратительно. Он явно был одурманен и очень, очень виноват в этом. Он никогда бы не сказал ни слова. Я все еще верю в это и по сей день. Мы с Ремусом могли бы быть на мальчишнике, собирались бы идти к алтарю, и я все еще не думаю, что Сириус сказал бы кому-нибудь, что он был влюблен в него. Ты же знаешь Сириуса; он никогда не ставил по центру стола собственное счастье, и я... просто так сильно чувствовал, что мне нужно помочь ему достичь этого. Джеймс проводит рукой по волосам и вздыхает. — Конечно, я все еще думаю, что солнце светит из задницы Ремуса. Но последнее, чего я хотел бы, это чтобы они не последовали зову своего сердца и пропустили что-то блестящее, и все из-за какого-то искаженного чувства преданности мне, которое вообще никого не сделало счастливым.***
Июль 2002 Джеймс застал Сириуса за просмотром MTV, растянувшимся на диване. — Найдется место для кое-кого маленького? — спросил Джеймс, и Сириус подвинулся, освобождая место. Они сидели в дружеской тишине, наблюдая, как пятеро красивых мужчин скакали вокруг и пели о том, как всё меняется. — Я знаю, что я всего лишь обычный парень, — лениво сказал Сириус, — но я искренне верю, что если бы я встретил Гэри Барлоу, я смог бы убедить его, что я мужчина его мечты и что он должен сбежать со мной. — Я бы не стал сбрасывать это со счетов. — Спасибо, - искренне сказал Сириус. — Послушай, могу я с тобой поговорить? — Голос Джеймса прозвучал гораздо спокойнее, чем он думал. — Это насчет Ремуса. — О, — сказал Сириус, внимательно разглядывая его. —У вас все в порядке, ребята? — Да, — сказал Джеймс. Затем он подумал о том моменте в лесу и обо всем, что к этому привело. Косые взгляды. Страстное желание. Все, что осталось невысказанным. — И в то же время, нет. Сириус ничего не сказал, просто посмотрел на него, немного запаниковав. — Я чувствую, — сказал Джеймс на выдохе, осторожно, о, так осторожно, — что, может быть, между вами двумя есть небольшая искра? Это было, конечно, преуменьшением века, но он не хотел спугнуть его еще до того, как они начали. — Я, — сказал Сириус после долгой паузы. —Я и Ремус? Джеймс кивнул и решил переждать. Сириус, ошеломленный, пробормотал: — Ты думаешь, между мной и Ремусом что-то происходит? Джеймс, ты мне как брат. Ты должен знать, что я бы никогда... — Я знаю. — Джеймс протянул руку и накрыл тонкое запястье Сириуса своей ладонью. — Конечно, я знаю, что ты не сделал бы ничего, что могло бы причинить мне боль. Но я также был бы очень признателен, если бы ты сказал мне правду. Не потому, что я собираюсь огорчить тебя из-за этого, а потому, что это поможет мне решить, что делать дальше. Он... он тебе нравится? Сириус уставился на него, как кролик в свете фар, явно не ожидая, что Джеймс просто выйдет и скажет это. — Джеймс, —повторил он, но на самом деле этого было недостаточно. Джеймс на грани слёз. — Пожалуйста, просто скажи мне. Это ничего не испортит, если ты мне расскажешь, мне просто нужно знать. Что ты чувствуешь? Гэри Барлоу сменился Мэрайей Кэри, и больше шума не было. — Я без ума от него, — сказал Сириус после долгой паузы низким, тихим и пораженным голосом. — Верно, — кивнул Джеймс, сердце сжалось от жалости к своему другу, к его только начинающимся отношениям, к тому факту, что все это было несправедливо. Но, несмотря на все это, был один правильный вариант. Он нежно сжал руку Сириуса. — Спасибо, что рассказал мне. Я не сержусь. Мне просто нужно немного времени, чтобы подумать. Глаза Сириуса расширились. — Джеймс! — Пожалуйста, Сириус. Просто оставь меня в покое сегодня днем, и со мной все будет в порядке. Я обещаю. С нами все будет в порядке. Сириус прерывисто вдохнул. — Ладно. Боже, мне так жаль. Я действительно пытался не позволить этому... — Я знаю, — сказал Джеймс, коротко кивнув. — Да, я знаю. — Он встал, в последний раз взглянул на бледное лицо Сириуса и вышел в сад.***
Настоящее время — Ой-ой, — сказал Гарри. — Мм, — соглашается Джеймс. — Не очень приятно. Мне пришлось расспросить Ремуса. Потому что мне пришло в голову, что если я ошибался насчет него, если он не чувствовал того же самого, то единственным человеком, у которого была проблема, был Сириус. И я мог бы справиться с этим, отправив Ремуса домой на следующий день, как и планировалось, пусть Сириус лелеет свое разбитое сердечко, и мы с Ремусом могли бы продолжать встречаться в университете. Ничего страшного, просто небольшая черноволосая кочка на ровной дороге. Гарри засмеялся так, словно Джеймс немного сумасшедший. — Скорее, лакомый кусочек на дороге. И очевидно, что не ошибся, потому что они… ну, знаешь, женаты. И я прекрасно понимал, что был прав, но мне показалось хорошей идеей проверить, прежде чем я просто брошу в Ремуса гранату в форме Сириуса. Я знал, что с Ремусом мне нужно было поступить по-другому. Ты бы не хотел сходить на свидание с моим парнем? Это был не совсем легкий разговор, и я не хотел, чтобы он чувствовал, будто я ушел от него и просто пытаюсь переложить на кого-то другого. Несмотря на все это, я очень заботился о его чувствах — Так что же ты сделал? Джеймс печально улыбнулся.***
Июль 2002 Джеймс провел кончиками пальцев по высокой траве, лежа на спине и глядя в ярко-голубое небо. — Привет. — Мягкий, глубокий голос прорезался в воздухе, и Джеймс изо всех сил постарался вспомнить, как он обычно регулировал свое дыхание. — Привет, — выдавил он в ответ. — Что ты там делаешь внизу? Джеймс открыл глаза и уставился на Ремуса ростом в 180 сантиметров. — Может подойдешь и ляжешь со мной? Ремус сделал, как ему сказали, положил голову Джеймсу на грудь и переплел их лодыжки. Джеймс чувствовал тепло его дыхания через футболку и прижал его к себе, возможно, в последний раз, уткнувшись носом в его мягкие кудри. — Как проходит твой день? — спросил его Ремус. — Я тут кое о чем подумал, — сказал Джеймс тихим (но в конечном счете очень храбрым и мужественным) голосом. — О? — спросил Ремус, и там, где кожа их рук соприкоснулась, пробежала легкая дрожь. — Мм. — Он закрыл глаза. — О тебе. И я, я полагаю. И... что ж, о Сириусе. Резкий вдох Ремуса сказал ему все, что ему нужно было знать. — Джеймс, — сказал он после долгой паузы. — Да, вы оба продолжаете это говорить, — сказал Джеймс с грустным смешком. — И мне очень трудно понять, что сказать в ответ. За исключением... — Он слегка повернулся лицом к Ремусу. — Ну, вот что: иногда все происходит не так, как мы предполагали. Никто не виноват, когда это произошло, просто так оно и есть. Они лежали там, глядя в вечернее небо, на низко садящееся солнце. — Ты и Сириус, - сказал Джеймс приглушенным голосом, — вы просто есть. Ремус уставился на него, его карие глаза ярко светились в лучах заходящего солнца. Он уткнулся головой в грудь Джеймса, и они некоторое время лежали так, дыша синхронно и мягко. — Тогда пошли, - в конце концов сказал Джеймс. —Давай пойдем и встретимся лицом к лицу с этой музыкой. Ремус прижал его к себе еще на секунду. — Извини, — пробормотал он в конце концов. —Мне жаль. — Да , — кивнул Джеймс, изобразив улыбку на своё лице. Они вернулись на кухню, и глаза Сириуса расширились снова в удивлении. — Джимми, — выдохнул он, когда увидел их. Джеймс подошел прямо к нему, дернул за футболку и рывком поставил на ноги, немного грубо. Сириус выглядел искренне испуганным, как человек, который думал, что его сейчас поколотят, и согласился, что заслужил свое наказание. — Ты мой брат, — прямо сказал ему Джеймс.— И я бесконечно люблю тебя. А теперь не облажайся. Сириус недоверчиво рассмеялся, замешательство взяло верх над обидой. — Что? — Я сказал, не облажайся. — Джеймс шлепнул его по попе. — Я думаю, вам двоим нужно кое о чем поговорить. Я пойду на вечер к Марлен, которая по соседству живет, и оставлю Вас ненадолго. Вернусь около десяти. Не делай ничего такого, чего не сделал бы я. И с этими словами он схватил свою куртку и ключи и оставил их наедине.***
Настоящее время — Это было очень по-взрослому с твоей стороны, — отметил Гарри. —Я знаю, — согласился Джеймс. — Чертовски больно. Но я знал, что это было правильно. Таким образом, я сохранил бы их двоих. — Ну и что? Ты просто позволил им обоим остаться в твоем доме, и вы все притворились, что Ремус не поменялся постелями в середине отпуска? — В некотором роде да, — рассмеялся Джеймс, потому что это действительно прозвучало довольно глупо, когда он произнес это вслух. — Был небольшой промежуток времени, когда он покинул мою спальню и начал оставаться в комнате для гостей, но я почти уверен, что это длилось недолго...***
Июль 2002 Когда Джеймс вернулся в дом, в нем, наконец, воцарилась теплая тишина. Марлен была настолько добра, что испекла ему несколько маффинов, и он съел три без малейшего чувства вины. Весь свет был выключен, и он продолжал двигаться по дому в том же освещении, только полоска лунного света указывала ему путь по коридору. В гостиной сидел Сириус и ждал, очерченный тем же жутким серебром. Он был легко одет, только в футболке и джинсах, и, несмотря на одеяло на подлокотнике кресла, он явно решил, что лучше он замерзнет до смерти, как в наказание. — Где Ремус? — спросил его Джеймс, занимая место слева от него. — Наверху. Спит, я думаю. — Ты не хотел бы сделать то же самое? — Не смог бы, -— сказал Сириус с кривой улыбкой. — Точнее не стал бы, пока... — Он взглянул на Джеймса. — Пока что? — Джеймс осторожно прощупал почву. — Пока я не поговорил бы с тобой, дал бы понять, что ты всегда на первом месте. Хочу, чтобы ты знал, что я бы не допустил, чтобы что-то пошло дальше с Ремусом, если бы был хоть какой-то шанс, что это испортит отношения между мной и тобой. Джеймс прикусил нижнюю губу и кивнул. — Скажи мне, о чем ты подумал, — сказал он. — Когда ты увидел его в первый раз. Расскажи мне, что ты чувствовал. Сириус издает тихий звук. — Что я чувствовал? Влечение. Чувство вины. Я думал, что подобное будет самой дерьмовой вещью, которую я когда-либо делал с тобой, а потом я все равно пошел и сделал это. Джеймс хотел утешить его, но у него у самого было желание выслушать Сириуса о том, что же происходило в течении этих нескольких недель. — Но он тебе понравился с самого начала? — Я не уверен, что он понравился мне с самого начала. Это было нечто большее. Я чувствовал себя запыхавшимся. Нервозным. Я слишком много думал о том, что я делаю, все это было ужасно и странно. Но тогда проводить с ним время казалось таким естественным и легким. Я не чувствовал, что мне нужно надевать маску того, кем я не являюсь. И все, о чем я продолжал думать, это о том, что я бы так сильно влюбился в него, если бы все было по-другому. Если бы Вы не встретились первыми. — Чувак, — начал говорить Джеймс. — На самом деле, чертовски наивно с моей стороны было думать, что не падать духом - это все еще вариант. Потому что ночью, когда он лег с тобой в постель, мои эмоции были чертовски отвратительными. Чистая ревность. Зависть была такой острой, что казалось, она вот-вот разорвет меня на части. Впадал в отвратительное настроение, потому что хотел, чтобы он надел мой чертов джемпер. Джеймс оглядел его с ног до головы. — Не уверен, что ему это подойдет, — сказал он, скривив рот. Сириус издал лающий смешок. — О, это так чертовски глупо, не так ли? Я устал. Хочешь посмотреть со мной ”Свидание вслепую"? Джеймс, улыбаясь, покачал головой. — Ты мог бы поговорить со мной. — А я мог бы? Как я мог? Как я мог сказать тебе, что я был в процессе того, чтоб причинить тебе боль, сделать что-то настолько отвратительное? — Так каков был твой план? —Ничего не говорить. Ничего не делать. Помалкивать об этом. Ремус собирался вернуться домой через несколько дней, и я просто подумал э что вся эта... непонятка исчезнет, как только он это сделает. Тогда мы с тобой все еще могли бы быть лучшими друзьями. В конечном счете, это самое главное. — Я собираюсь сказать кое-что противоречивое, — сказал Джеймс. — А это значит, что твое счастье имеет такое же значение, как и мое. Я знаю, тебе это никогда не приходило в голову. Я знаю, что тебе никто никогда не говорил. Но я говорю тебе это сейчас. И я думаю, что сейчас наверху есть мальчик, который мог бы сделать тебя счастливым. Возможно, счастливее, чем он когда-либо мог бы сделать меня. Так что хватит мучиться чувством вины. Хватит самобичевания. Ты тоже можешь что-то делать, чтобы быть счастливым. Сириус с жаром уставился на обивку дивана. — Я тебя не заслуживаю — И все же, — Джеймс улыбнулся и слегка подтолкнул их плечами друг к другу. — Да ладно тебе. Может, посмотрим, что Силла скажет обо всем этом? Сириус одарил его слабой улыбкой, которая была за гранью благодарности и он потянулся за пультом от телевизора.***
Настоящее время — Вот так всё было на самом деле, — говорит Джеймс с заключительным росчерком. — Сириус и Ремус были вместе с самого начала. И это очень быстро перестало быть чем-то странным. —А потом произошло... событие, — сказала Лили, заглядывая поверх своей книги. — Ты не можешь закончить историю, не рассказав об этом... Джеймс пожимает плечами. Ему нечего скрывать, и это могло бы заставить Гарри почувствовать себя лучше из-за его маленькой любви. — Произошло событие, — вторил он и наливает себе еще чашку чая. — И, о! Каким выдающимся оно было!***
Август 2002 Из-за того, что Сириус и Ремус были влюблены друг в друга или что-то в этом роде, Ремус в итоге остался намного дольше, чем предполагалось изначально. К их чести, они держали это в основном при себе, но в воздухе витал первый прилив любви, и все пахло цветами и бабочками. Это вызывало глубокое раздражение, но Джеймс был непреклонен: он справится с этим с необходимой грацией и приличием и лишь чуть-чуть поворчал. Родители Джеймса вернулись из круиза и еле преодолели первоначальное замешательство по поводу того, чьим парнем на самом деле был Ремус. Но затем пришло известие, что родители Сириуса выгнали его младшего брата Регулуса, точно так же, как они поступили с ним четыре года назад - не оглядываясь назад и не заботясь о том, куда пойдут их сыновья. — Я просто не знаю, что делать. Он там совсем один, скитается и питается объедками, а ему всего девятнадцать, — признался Сириус однажды ночью, грызя ногти, как будто они могли быть ключом к решению проблемы. —Приведи его сюда, — услышал Джеймс свой голос. — Будет ещё один Блэк у нас в доме. Брови Сириуса сошлись на переносице. — Это уже слишком. Твои родители не захотят принимать еще одного члена моей гребаной семьи. — Они неравнодушны к Вам двоим. Худенькие бледные мальчики с богатым воображением. Приведи его, Сириус. Честно, все будет нормально Так что именно это и произошло. Ремус отвез Сириуса на арендованной машине, чтобы забрать его младшего брата, и когда они вернулись, выяснилось, что младший брат был... Ох, ну нет.***
Настоящее время —Я вижу, к чему это ведет, и мне это не нравится, — фыркнул Гарри. — Серьезно, папа? Регулус? Ты и Регулус? Ваша компания становится всё более и более странной. — Нет, не понимаешь, Гарри. Не смотри на меня так! Это было похоже... Он высосал весь воздух из комнаты. Сириус привел его в дом, и он был весь израненный и колючий, с огромными полуприкрытыми глазами и таким милым заостренным подбородком. Он посмотрел прямо на меня и вдруг..... Что ж, я понял, через что проходил Сириус, когда привел Ремуса домой. Для меня просто всё встало на свои места. И если то, что было у меня с Ремусом, было медленным, тёплым, сонным, то Регулус был настоящим взрывом. Он был таким саркастичным. Ничто из того, что он говорил, нельзя было принимать за чистую монету. И голос у него был глубокий. Низкий. Режущий. —И что дальше? —спросил Гарри. — Ну, что ты должен понять, так это то, что он был немного не в себе. Безумно привлекательный. В доме была просто сумасшедшая обстановка, на самом деле: очень интенсивная. В последние дни он сильно успокоился, но тогда я чувствовал, что сгораю каждый раз, когда он просто смотрел на меня. — А это было часто, — вмешалась Лили. — Так оно и было, к его большому неудовольствию. Я был супер-увлеченным знатоком истории, и все его поведение совершенно ясно давало понять, что он не считает меня подходящей парой. Он не хотел, чтоб я ему нравился. Но по взглядам, которые он бросал на меня, я мог сказать, что я определенно ему понравился, и просто этот факт сильно раздражал его. — Так что же произошло?— Гарри прощупал почву. — В конце концов, это заняло всего три дня. Три дня он ворчал, закатывал глаза и изображал полное безразличие, прежде чем сорвался, прижал меня к холодильнику и целовал до следующего вторника. И то, что раньше было довольно заурядным, душераздирающим летом, стало одним из лучших. Он был красив, развязен и опасен - в нем было все, что нужно моему двадцатилетнему "я". Настолько чертовски неотразим, что я даже не могу тебе передать. Я должен был заполучить его, хотя и знал, что это не приведет ни к чему, кроме боли. Он был лучшим плохим решением, которое я когда-либо принимал. Плюс, я думаю, это заставило Сириуса почувствовать себя немного лучше из-за того, что он все еще считал своим великим предательством: я занимался любовью с его младшим братом. Немного выровнял ситуацию, хах. В любом случае, я думаю, моя точка зрения заключается в том, что иногда нужно позволить себе принять неправильное решение. Вдруг оно может стать хорошим решением? — Так почему же у вас ничего не получилось? — Мы были слишком разными. Мы очень нравились друг другу, но между нами не было более глубокой связи. Но я думаю, будет справедливо сказать, что ни один из нас не оставил никаких чувств сожаления по этому поводу. — То есть ты хочешь сказать, что это нормально - влюбляться в язвительного мерзавца, даже если он немного придурок, который сводит тебя с ума? Джеймс рассмеялся. — Я не думаю, что это просто прекрасно. Я думаю, что это неплохо. И не то чтобы это меня касалось, но, наверное, разумнее спросить, не хочет ли он пойти с тобой выпить. И, может быть, из этого ничего не получится. Может быть, этот парень в конечном итоге станет твоим Регулусом. Ты никогда не знаешь наверняка. Это не обязательно должна быть любовь, чтобы это того стоило. Гарри ударился головой о стол, а затем снова поднял ее, испытывая боль. Джеймсу знакомо это выражение. Это то, с каким лицом он постоянно щеголял, когда встретил Лили, и испытывал изысканную агонию от одного осознания того, что она ходит по этой земле. — Это любовь, не так ли? — мягко спрашивает он. — Этого не может быть! Разве ты не слышал ту часть о том, что он невыносимый, вспыльчивый болван?— Гарри издает сдавленный звук и откидывается на спинку стула. Он медленно выдыхает. — Да, — говорит он. — Черт, да. Я думаю, что это могла бы быть любовь.