Ораторское искусство

— Что есть медицина? — Люциус проникновенно смотрел на членов Визенгамота. — Медицина и целительство суть дар, который должен служить всем. И вправе ли мы делить людей на магов и магглов, если речь идёт... — тут он чуть повысил голос, — о сохранении жизни? В зале заседаний было тихо-тихо, даже самопишущие перья репортёров почти не скрипели, словно тоже прислушивались к выступлению. Люциус усмехнулся про себя: всё шло по плану. — Медицина магглов не всесильна — так же, как и целительство, но! —Люциус с силой опустил ладони на крышку кафедры и чуть наклонился вперёд. — Вместе мы можем больше. У нас есть зелья, у магглов — технологии. И технологии не только медицинские. Он сошёл с кафедры и встал поближе к слушателям. — До сих пор мы варим зелья, как в средневековье: тёмные комнаты, закопчённые котлы, ступки и разделочные доски. Наши зельевары словно из сказок магглов Гримм сбежали, — тут в зале раздались смешки, и Люциус тоже позволил себе полуулыбку. —Но вот что я скажу вам, господа: это — мракобесие! Момент тишины, и слушатели возмущённо загомонили. — Да-да, именно так! — Люциус воздел руки, словно призывая в свидетели высшие силы. — Только представьте, сколько зелий мы могли бы производить, будь у нас в распоряжении маггловское оборудование. А ведь сейчас, по данным гильдии зельеваров, мы едва покрываем потребности магического мира! Он взмахнул рукой: над ораторским помостом зависло полотно с графиками и диаграммами. Люциус подхватил с кафедры указку, словно шпагу, и бросился к экрану. На Визенгамот и репортёров сыпались данные и примеры, десятки имен зельеваров и специалистов по маггловедению. Выступление Люциус готовил не один месяц, и всё было безупречно. Он приводил примеры, задавал риторические вопросы, и публика реагировала, как надо. Каждый жест и каждое слово были на своём месте. — …Не мы ли говорили об интеграции маггловского и магического миров? И есть ли более высокая цель для их слияния, нежели общее благо — здоровье граждан? Именно поэтому массовое производство зелий, да ещё на основе сотрудничества, так важно для нас. «А особенно для автора проекта, то есть меня…» — И как возрастёт качество зелий, если доверить производство механизмам — точным, отлаженным, не знающим усталости… Самый скользкий момент: гильдия была против проекта, справедливо полагая, что после его реализации потребность в специалистах по зельям снизится. Однако у него был заготовлен не один демонстрационный экран. Публика очень любит графики – они внушают доверие. Люциус взмахнул рукой… И застыл: кто-то из ложи почётных граждан встал и двинулся к выходу. Поттер. Что он творит?! К счастью, его ухода никто не заметил — слушатели уставились на экран. Люциус глубоко вдохнул и, пообещав себе позже оторвать Поттеру голову, вновь обратился к публике… Его выступление сорвало аплодисменты. Были и недовольные, но Люциус не сомневался, что грант у него в кармане. Остальные соискатели с их мелкими скучными идеями и минусовым красноречием ему не соперники. Однако триумф был неполным: выходка Поттера изрядно подпортила настроение. И ведь знал, как важен проект, но всё равно ушёл посреди выступления. Фактически бойкотировал. Да это просто свинство! Или месть? Но за что? Зал дремал под выступление гнусавого старика из отдела артефактов. Люциус закипал. В конце концов он не выдержал и, наплевав на приличия, стал пробираться к выходу. В коридоре никого не было. Люциус прошёлся взад-вперёд и решил заглянуть в аврорат, но тут скрипнула дверь туалета… Завидев Люциуса, Поттер юркнул обратно. — Стоять! Люциус захлопнул тяжёлую дверь и прошипел: — Ты что себе позволяешь? Поттер с тоской уставился в угол. В трубах журчала вода. — Я спрашиваю, — Люциус медленно двинулся к нему, — какого Мордреда ты ушёл? — Слушай, не кипятись. — Поттер попятился. — Это не то, что ты подумал. — Тогда объясни, что именно я должен был подумать! — Люциус взял его за грудки и притиснул к облицованной тёмно-зелёным мрамором стенке. — В чем глубинный смысл твоей демонстрации и… — он опустил глаза. «Глубинный смысл» ощущался даже через складки аврорской мантии и упирался ему в бедро. — Поттер… Ты ушёл, чтобы?.. — Нет! — тот вывернулся. — Я просто умылся. Холодной водой. — Судя по времени, ты тут душ принимал. Определённо, с твоим сатириазисом надо что-то делать. — И вовсе у меня не это слово, — буркнул Поттер. — Просто ты выступал весь такой… — он развёл руками. — Ну, такой. В общем, сам виноват. Люциус закусил губу, сдерживая улыбку. Не каждый день увидишь старшего аврора краснеющим. Хотя чему удивляться: после войны тот был очень серьёзным и нервным, но теперь, в свои двадцать пять, иной раз вёл себя, как пятнадцатилетний. Дураковаляние и беспечность — Поттер словно доигрывал что-то, недоигранное раньше. Иногда его выходки смешили, иногда раздражали. А иногда это было даже лестно. Люциус представил, как у Поттера встаёт на его доклад, и развеселился окончательно. И поэтому не сразу заметил, что тот многозначительно косится на него и придвигается всё ближе. А когда заметил, было поздно. — Убери руки. — Почему? — Это туалет. — И что? Мрамор-позолота, как у тебя в мэноре, — хмыкнул Поттер. — Прекрати, я сказал! Поттер, удерживая его прижатым к раковине, вынул палочку и сотворил Очищающее. — Так лучше? — Нет. — Люциус попытался вырваться, но аврорская сноровка, как всегда, победила. — Да это просто глупо! — Угу. — Поттер целовал его в ямку за ухом. Он уже расстегнул мантию Люциуса и добрался до брюк. — Перестань! Что, нормальных мест мало? А если кто-то войдёт? Ты мне за это заплатишь! Ты… Я тебя… Дьявол! Дверь хотя бы запри. Тёплая, чуть шершавая ладонь скользнула по члену и обхватила мошонку. Люциус зажмурился, раздвинул ноги. — Будь ты проклят… Поттер неторопливо целовал его, поглаживая яйца, сжимая сильнее, чем нужно, отчего Люциус вздрагивал и еле слышно стонал. Ему нравилась небольшая грубость. Поттер об этом отлично знал. — Рубашка, — прошептал он, отрываясь от губ Люциуса. Тот расстегнул пуговицы и откинулся назад. Поттер слегка куснул подставленное горло, свободной рукой выкручивая сосок. Ладонь в брюках тёрла, теребила набухшую мошонку, и Люциус против воли приподнялся на носках. — Ого, — выдохнул Поттер, опускаясь на колени, — раньше ты так не делал… Он взял в рот полностью вставший член, лаская языком головку. Люциус прижался к умывальнику. Взмокшие ладони скользили по влажному мрамору, и он прогнулся, опёрся на локти. Поттер, не прерывая минета, умудрился стянуть с него ботинки и брюки, но было уже всё равно. Вдруг он остановился. Люциус открыл глаза. — Что? — Как ты хочешь? — хрипло спросил Поттер. — Хочешь кончить так? Люциус взглянул на смуглые широкие ладони, стиснувшие его бёдра. — Нет. Не так. — Чёрт, смазки же нет. — Поттер виновато моргнул и уставился на флаконы с жидким мылом. — Даже не думай, — Люциус дёрнул его наверх и подтолкнул к проверенной раковине. С одеждой Поттера разобрались быстро — тот сам расстегнул брюки. Люциус обхватил аккуратный, чуть изогнутый член губами, выжидая, когда из-за солёного вкуса во рту соберётся слюна. Потом медленно впустил его дальше, обсасывая и смазывая по всей длине. Поттер сдавленно выругался. Люциус двинул головой ещё пару раз и поднялся. — Готово. Поттер, задыхаясь, быстро поцеловал его и развернул спиной. Люциус лёг животом на зелёный мрамор, стараясь не смотреть на своё отражение. За его плечом Поттер облизал пальцы, и через секунду Люциус ощутил, как они скользнули по крестцу вниз, раздвигая ягодицы. — Я осторожно. И Поттер не то чтобы соврал. Просто когда он сделал первый неглубокий толчок, Люциус прижался пахом к холодной облицовке. Он дёрнулся, инстинктивно подался назад, и обоим стало не до осторожности. Слюна — не самая лучшая смазка. Люциусу было немного больно, но от этой боли всё ощущалось ярче — и член, распирающий задницу, и шарящие по телу руки. Двойные стоны отдавались в пустом туалете гулким эхом. Поттер подхватил его под колено, раскрывая ещё сильнее, но Люциус врезался в край раковины и зашипел. —Извини… — Поттер перевернул его и, подхватив под ягодицы, усадил на мрамор. Люциус зашарил в поисках опоры, но вместо этого задел ближайший латунный вентиль. Хлынула вода. Поттер дёрнул его на себя, навалился, вновь засаживая до упора. Где-то далеко на пол посыпались флаконы с мылом. Люциус прижался к стене. Теперь под лопатками было ледяное зеркало, сбоку в раковине бурлил кипяток, выпуская клубы пара. А Поттер закинул ноги Люциуса себе на плечи и трахал его, то ли целуя, то ли кусая в шею. Дышать стало почти невозможно; острое и душное, холодное и горячее собралось внутри тугим пульсирующим комком и взорвалось, просочилось сквозь пальцы Поттера. Тот сжал покрытый спермой член Люциуса, пробормотал что-то и задрожал, кончая. В тот же миг за стеной раздались приглушённые, но весьма бурные аплодисменты. Выступление претендентов на получение правительственных грантов закончилось. — Быстро, — простонал Люциус, спихивая Поттера и кое-как разгибая затёкшие ноги. Буквально за пять минут они привели себя в приличный вид. — Выходи не сразу, задержись. — Ладно. Люциус остановился на пороге, разглядывая его — подтянутого, собранного начальника аврората. Поттер взмахнул палочкой, убрал с зелени мрамора россыпь белых капель и, насвистывая, принялся расставлять сбитые флаконы. — Поттер. — М? — Моё выступление. Что скажешь? Поттер поднял глаза и, встретившись с ним в зеркале взглядами, улыбнулся. — Да знаешь, я почти ничего не запомнил. Может, как-нибудь повторишь? Для меня. Fin.