Всегда прав

Фиддлфорд всегда знал, когда что-то идёт не так. Всегда знал, когда стоит остановится. И всегда знал, когда наступает конец. Даже с учётом оскорблений, криков в адрес своего уже бывшего партнёра, Стенфорд скучал. Скучал по брынчанию банджо, растрепанным русым волосам, играм подземелье подземелье и ещё подземелье. Ему даже было стыдно за оскорбления. Фиддлфорд даже не забрал свои вещи, просто ушёл, будто ещё должен вернуться. Может быть, он всё-таки был прав. Он выглядел по не человечески напугано, дрожал и его глаза так нервозно смотрели. — Фиддлфорд! Что ты видел? Что? Треся за плечи говорил Пайнс — Бойся одноглазого зверья. Бойся одноглазого зверья. Это звучало дрожаще и напоминало мантру. Мантру, которая убивает твою голову. — Фиддлфорд, успокойся — Успокойся?! Как рык произнесена фраза. — Ты говоришь мне успокоится?! Плечи дрожали, глаза были покрасневшими и дикими, а тело будто бы не являлось своим. — Эта машина опасна. Опасна для человечества, мы совершили ошибку. Хрипло, болезненно. — Ты издеваешься?! Мы в прямом смысле слова в шаге от двери в другие миры, нам откроются большие знания, нечто большее. Воодушевлённые речи никак не воодушевляли напуганного Фиддла, скорее наоборот. Они стояли на своём, роя между собой гигантскую пропасть, которую, возможно, уже не выйдет залатать. — Ну и катись. Я не нуждаюсь в тебе! Ты параноик и ужаснейший трус, я не могу поверить что дружил с тобой! Фиддл ушёл. Ушёл из проэкта, из жизни Стенфорда Пайнса. Доверию тоже приходит конец, а доверял он много. Возможно, даже слишком. Оставшись совсем один, парня накрыла лёгкая паника. Он уже сомневался во всех своих действиях, после слов бывшего партнёра. Треугольники были по всему дому, сам же такое устроил. Сам виноват. Сам вырыл себе яму. Больше никто тебе не помогал в этом, наивный Пайнс. Не виделись они с Фиддлфордом несколько дней после ссоры. Пайнс с надеждой ходил в магазин, думая что может встретит его там. Такого же уставшего параноика, каким теперь являлся сам. Будет брать кофе на двоих и табак, потом играть на банджо, пока Стенфорд додумывает чертежи, паралельно разговаривать. Этого не хватало. И всё-таки Пайнс нашёл Фиддлфорда. Бункер, построенный по инициативе Андрона. Хоть где-то не было треугольников, безумное счастье для головы и глаз. Из бункера брынчало банджо, такое привычное. Стенфорду хотелось верить, что Адрону хотя бы немного лучше. Спустившись в бункер, с весьма громкими шагами, Андрон испуганно поднял глаза, выронив брынчалку с рук. От появления Стенфорда, ему будто бы поплохело. Он взял в руки пистолет, вскакивая с просиженного стула. Пистолет, который должен был быть уничтожен. Уничтожен ещё несколько месяцев назад, как обещал. — Уходи отсюда. Угрожающе забормотал он, дрожа пистолетом. — Фиддлфорд, я, просто хочу поговорить. — А я не хочу с тобой разговаривать. Он нервно дёрнулся. — Пожалуйста. Я не желаю тебя видеть, а тем более общаться. — Я понимаю, Фиддлфорд. Но ты был прав. Прав и ещё раз прав. Слова были как поражение, признание, Форд опустил голову как щенок, которого наказали. — Не напоминай мне. Не напоминай. Не говори ничего что может мне напомнить. Фиддлфорд дрожал, его глаз нервно дёрнулся, он продолжил речь. — Я доверял тебе, я верил тебе, но сейчас, я мечтаю забыть обо всём что было. Было с этим, ахгх, порталом. Было с тобой, с нами. Он звучал как растроеное банджо и только что порванная струна. Нервно продолжая речи, Стенфорд понимал, что натворил. Он испортил все отношения между ними, испортил жизнь себе, ему, и возможно всему человечеству, если его разумом завладеют. — Я не хочу верить, что ты работал с кем то из других миров, не хочу признавать что был прав, до жути не хочу. Ещё более отчаянно продолжал Фиддлфорд — Я думал на счет того, чтоб стереть тебя из своей памяти. Он опустился на колени, опуская пистолет. — Но. Я не могу. Я просто не могу, но ужасно хочу. Тихо и больно это резало душу, душу Стенфорда Пайна. Фиддлфорд уже шептал — Я. Хотел оставаться с тобой. Хотел проводить время вместе, а не ещё больших проблем с головой. Вздох Стенфорд молчал. Молчал как ягнёнок, смотря на своего бывшего друга. Слова не помогут, он боялся сделать только хуже. Он опустился на колени к Фиддлфорду, легонько приобняв. Приобняв ласково, боясь снова сделать ему больно. Сделать больно человеку, которым дорожит. Дорожит своим мальчиком, хоть и звучит это не совсем правильно. Стыдно, назваться его другом. Он достоин лучшего человека, а не такого как я. Не такого, кто испортил ему голову. Стенфорд услышал всхлипы, и почувствовал чужие, дрожащие руки на своей спине. То, что Фиддлфорд его не оттолкнул, было как удар током, приятный удар током, излучающий надежду, что он сможет спасти хоть и не себя, но хотя бы Фиддлфорда. Андрон дрожал, дрожал, пока его обнимал шестипалый. Единственной возможностью воссоединиться, оказалось упасть вместе в пропасть. Пропасть, из которой есть выход только для одного. — Прости, Фиддлфорд.