Up above the water

Мир вокруг ощущается океаном. Стоит отпустить спасательный круг, течение утащит вниз, волны не дадут подняться, безжалостно сталкивая в прозрачную соль глубины. Лю Сан вдыхает медленно, до переполненных лёгких, пока взбудораженное разумом сердце не утихнет, не мешая более слышать. Глубоко и неспешно, закрепить нормальным вдохом — ритм перед нырком. Символично. Без наушников мир оглушающий. Слишком большой, слишком живой, поющий на тысячи голосов. Шорох листьев под шёпотом ветра — почти прибой, мерный, шуршащий по коже прибрежным песком, лижущий лицо волной. Стрёкот насекомых — режущий затылок ансамбль скрипок, симфония ударов в виски. Лю Сан сглатывает, борясь с тошнотой. Первый десяток стрел попадает в мишень, но не слишком точно. Ладони дрожат: он оттягивает тетиву слишком сильно, неправильно укладывает снаряд, дезориентированный посторонними звуками. Мишень издевательски качается под порывами летнего ветерка, лениво и едва-едва, раздражая недостижимой простотой. Как живительный воздух и солнечный свет, как игривый блик на водной глади. Лю Сан закрывает глаза, сосредотачиваясь. Тихое поскрипывание цели; лук в руке; дыхание. Вес стрелы в ладони и движение воздушных потоков. Он натягивает тетиву осторожно, прислушиваясь к тому, как она звучит; мягче, осторожнее, можно ещё, держать ровнее. Плавно и так далеко, как только получится, до глухого пульса струны и ноющих мышц. Выдержать мгновение, соединяя точки в прямую, выводя путь в голове картой шорохов и сигналов… Отпустить. И ещё раз — не глядя, не думая, лишь выдерживая ритм, чтобы удержать уверенность, пока лук поёт, а тело слушается. Он повторяет снова и снова, пока рука не коснётся пустого колчана. Стойка становится спасительным мелководьем; Лю Сан дышит вместе с морем звуков и покачивается на его волнах, неспособный более утонуть. Сейчас он часть целого, а не лишний элемент. Это не похоже на технику небесного слуха, которой он порой пользовался. С ней единение с миром было результатом концентрации; источником его текущего состояния было расслабление. Успокоиться и не сопротивляться, двигаясь вместе с оружием, не пытаясь подчинить его или переделать. Слушать и отвечать, слышать и откликаться. Сохранять силы, а не растрачивать. Редкое, редкое ощущение умиротворения, которое раньше поймать удавалось лишь во время дождя. Он открывает глаза с неохотой, щурясь от пляски солнечных лучей. Всё в цель. Ха. Но только половина легла идеально, придётся ещё поработать. С движущейся мишенью как-то проще. Обычная… Раздражает. Она примитивная, но отчего-то смеётся над ним из тренировки в тренировку. Ещё ни разу не удалось отправить все стрелы точно в центр, а ведь с охотой у него никаких проблем нет, меткость в порядке, скорость поправок на ветер и препятствия в норме. Чертовщина какая-то. Он надевает наушники, привычно отбрасывая раздражение. Надо — значит, отработает ещё. Нужно собрать стрелы и повторить цикл. Лю Сан сам выбирает лук. Оружие достаточно тихое, чтобы навредить его слуху, с восполняемыми снарядами, дальнобойное и не вызывающее столько вопросов у полиции, сколько вызывает огнестрел. Не слишком удобное в тесных стенах гробницы, зато идеальное на поверхности. Лёгкое в устройстве, но не обернётся против владельца, оказавшись в чужих руках. Эффективное. Похожее на него самого. Глухая вибрация тетивы, тонкий свист стрел, упорство и сила, чтобы натянуть, выверенный по миллиметрам контроль. Карта упавших перьев и нитей дорог, ведущих к цели. Деловитая тишина. Возможность быть и путником, и проводником, и вселенной в песчинке, и звёздным отблеском морской волны, утопающим и спасителем. Лю Сану нравится. И аргументы окружающих не заставят его измениться. Он выдыхает с миром и стреляет опять.