«Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце…
"Книга притчей Соломоновых, 13:12
Это не было любовью с первого взгляда. Наверное, это было чем-то похожим на последний взгляд, но, разумеется, суть последнего взгляда в том, что это конец, и продолжения не будет. Может быть, если бы о «последнем взгляде» он знал раньше, это стало бы чем-то… но он был «он», а потому пока его сознание всё пыталось уловить первый взгляд, последний застал его врасплох. Она была «она», так что она умчалась далеко вперёд, вероятно, даже не заметив, как хлестанула последним взглядом. Момент был не самый удачный. Он по локти в машинном масле ремонтировал дюзы своего истребителя. На этой заросшей джунглями планете температура воздуха доходила до сотни градусов, а кондиционеры были отключены для экономии энергии. Вместе с остальными новобранцами, слегка ошеломлённая, она только что сошла с корабля. Душа не было четыре дня, и её вьющиеся волосы засалились и отяжелели от влажности. Они оба размышляли, слишком много размышляли и пытались заглушить боль, от которой, как они знали, просто так не избавишься. — Не подскажете, где здесь столовая? — По этому коридору до конца и направо. Кивнув друг другу, они вновь замкнулись в себе. Он ни о чем не думал, она тоже, пока спустя пару дней она не появилась в комнате инструктажа эскадрильи, а он опоздал, и единственное свободное место оказалось возле неё. Он улыбнулся ей, она едва кивнула. Может быть, всё сложилось бы иначе, если б она была единственной новенькой… может быть, может быть… но они все были новенькими… кроме него и Веджа. Впрочем, на самом деле он тоже был новичком. В тот день, по окончании вводного инструктажа, все вместе обедали в столовой. За столом она сидела напротив него, но он думал о том, что ему скоро заступать на дежурство в ангаре, а она гадала, нашла ли тётя её прощальную записку. — Во сколько начинается утренняя тренировка? — В семь ноль-ноль. Увидимся. Он увидел её утром, но ненадолго, потому что принцесса и генерал Додонна вызвали его на важный разговор (спустя годы это перестало иметь значение). А когда он вернулся, она уже отбыла на базовую подготовку в другое место. Так что снова они смогли поговорить лишь на следующее утро. Новый командир поставил их в одну группу на симуляторе, и, пока компьютеры анализировали результаты занятий, они немного пообщались. Это был обычный рабочий разговор, о тренировках и тому подобном, но потом он рассказал что-то курьёзное о командире. Она рассмеялась. Он улыбнулся. Она тогда заметила, что у него очень красивые глаза. Будь он внимательнее, он бы запомнил, что именно в тот момент он заметил, что её смех кажется одним из лучших, что он когда-либо слышал. И лишь через много лет он понял, что её смех — то самое, что его так зацепило. — Кстати, отлично отработала на симуляторе. — Спасибо, но ты лучше. Когда закончились вводные и предварительные тренировки, её назначили в четвёртое звено. Он служил во втором. Его она видела чаще, чем он её, потому что ей и другой девушке из эскадрильи нравилось подглядывать за «своими парнями». Иногда они пытались пробраться с голокамерой в мужскую раздевалку, но это срабатывало, только когда там не было его — каким-то образом он всегда догадывался об их «набеге». К тому времени, когда генерал Додонна отправил переформированную эскадрилью на первое задание, он оставался единственным, кого они не засняли. По этому поводу она подшучивала над ним, говорила, что он трусишка. Но после первого вылета никогда больше она не называла так ни его, ни кого-то другого, кто летал на истребителях. — По-моему, я не гожусь для этого. Я там до смерти испугалась. — И все мы тоже. А у тебя действительно всё хорошо получалось. Не сдавайся. Именно тогда она поняла, что в нём присутствует доброта, которая даже прекраснее, чем его глаза. Если б он был повнимательнее, он бы понял, что она увидела. Но он был «он» (притом молодой), и всё, на что он пока обратил внимание, — это её точный глаз на движущиеся цели на средней дистанции. И лишь спустя какое-то время, после третьей миссии, до него дошло, что на самом деле она — это «она». На третьем задании погибла другая девушка, сгинув в пылающем шаре скорбной славы. Они не раз слышали разговоры о том, что большинство новичков не доживают до пятого боя. Но до третьей миссии это была просто статистика. В том бою погиб кто-то ещё, но для неё самым важным была её подруга. После этого бок о бок они сидели в комнате инструктажа. — Своего лучшего друга я потерял во время первой миссии, против Звезды Смерти. Это сложно. — Мне раньше казалось, что мы не способны по-настоящему умереть. А сейчас мне кажется, что к моему затылку приставили бластер. Расплакавшись, она пыталась убрать с лица волосы, а они всё время сбивались, и растрёпанные локоны болтались перед её влажными щеками… так он и понял, что она — это «она». После этого он с ней так и остался, говорил ей, чтоб она не боялась, что она — молодец, что она справится с Пятым заданием и когда-нибудь будет рассказывать внукам байки о своих геройствах. Но внутри у него всё содрогалось так же сильно, как она плакала. Ведь, что, если Пятую миссию не пройдёт он? Всё-таки в наши дни бессмертными не были даже планеты. — Как ты? — Нормально, мне уже легче. Она погибла не напрасно. С тех пор он старался общаться с ней немного чаще чем обычно, просто чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. В какой-то день он решил, что ему нравится, как она вскидывает брови, когда у неё возникает вопрос или она серьёзно настроена. А на следующее утро она хохотала над ним, когда он расчихался, по меньшей мере, минут на пять. Смеялись все, но её смех звучал приятней, чем у остальных. В тот вечер он робко подумал, что она ему, наверное, нравится, а перед самым сном у него промелькнула мысль, что он, возможно, ей нравится тоже. Её тайные надежды в темноте взлетели выше любого звёздного истребителя — в ту ночь ей снилось, как она рассказывает внукам сказки о героях, принадлежащие им обоим. «Четвёртое звено! Прервать атаку и перегруппироваться…« «Приняла, сэр… Ситх… он долбанул мне в правый борт…» До пятой миссии она не дожила… лишь до четвёртой. Вражеский пилот срезал ей правый маневровый двигатель и подставил под удар лазеров своего ведомого… и все «может быть» испарились ярким блестящим облаком. Одна вспышка в пространстве-времени, безжалостный свет убитых мечтаний. Она была не единственной, кто тогда погиб, но для него она была наиболее значимой. Он твёрдо решил не забывать никогда. Сперва это было нетрудно, потому что он не мог думать ни о чём, кроме как о её бровях, которые никогда больше не приподнимутся, и о том, как, перед тем как навсегда исчезнуть, её душа, казалось, на мгновение наклонилась к нему. Потом была Пятая миссия. Погибло ещё больше пилотов… но он не погиб. Потом прибыли новички, и большинство из них тоже погибло, как и следующие за ними. Её мертвое лицо медленно ускользало из его сознания, поглощаемое множеством друзей, которых он хоронил в братской могиле своей памяти, пока не осталось лишь смутное, печальное воспоминание чистоты. В конечном счёте, он по-прежнему оставался «он», а её теперь просто не было.Конец.