И когда мы стали такими?
Знаешь, это не та пагубная привычка, к которой бы я хотел приучиться, но ты не оставлял мне другого выбора. Ты продолжал хлопать чёртовой дверью, от чего, порой, мне хотелось снять её с петель. Хотя ты бы и без неё находил способ демонстративно и громко уходить от меня. Порой я даже надеюсь, что навсегда, но, увы.Возможно пора бы уйти самому, но есть одно смешное, безумно забавное «но» …
Я вижу твои ключи на столе, лежат рядом с пепельницей. Странно, что она пуста. Хотя может это и к лучшему. Я подхожу к двери и заглядываю в глазок: ты ушёл. Запираюсь. Возможно, сдаться было бы в разы легче, но, ты ведь знаешь, я не умею так просто. Поэтому я сгребаю скоп пустых пачек сигарет (и наконец нахожу пропавшие бычки внутри них) и бутылок в мусорный пакет. Ставлю воду для супа, мою посуду и пол. Меняю постельное белье, загружаю стирку. Пора бы сдаться. Обещанные врачом изменения не произошли. Ты все также пьёшь и куришь как раньше. Прошло чёртовых два года. Отчего же так? Я смотрю в окно. Снег пошёл. Замечаю тебя на лавочке у подъезда с очередной сигаретой. Так и до рака недалеко, но, кажется, тебе плевать. Вижу твоего лучшего друга, что слёту отвешивает тебе подзатыльник и выбивает сигарету из рук. Улыбаюсь. У него уж точно получится вразумить тебя. Я слышу, как вы поднимаетесь в квартиру и открываете дверь. — Боже блять, ты опять двери не закрыл? А если украдут что? И что это за вонь? — Было бы, что красть. — хрипишь ты, стягивая обувь. — Юнги, это уже ни в какие ворота. Уж лучше соглашайся. Ты привычно хмуришь брови, падая на диван. Тэхён открывает окна нараспашку, впуская свежий, но всё ещё прохладный весенний воздух. — У тебя завтра день рождения, к тому же. Ты до чего себя довести хочешь? Думаешь, он будет рад увидеть тебя раньше времени, тем более в таком состоянии? Я усаживаюсь на стул в углу комнаты, пока ты поджимаешь губы. Ты не любишь говорить обо мне, потому что я — единственный способ действенных манипуляций над тобой. — Хён, давай, — Тэхён подсаживается к тебе, а ты смотришь в мою сторону. — Ты переедешь к нам на какое-то время, мы поможем с работой. Отремонтируем квартиру. А как только ты встанешь на ноги — вернёшься сюда. Нельзя же так весь остаток жизни. Ты, к тому же, давно не ездил к нему. Я вижу, как твои кулаки сжимаются. Сердце в груди следует за ними, но не у меня. — Я… — ты не знаешь, что говорить. Ты ведь знаешь, что я бы тебе сказал сейчас, и ты обязательно меня послушал. Но я молча сижу в углу и наблюдаю за тобой. — Обещаю, что предлагаю в последний раз. Если откажешься вновь, то… — Я согласен. — выдыхаешь ты, отворачиваясь к окну. Из-за всех сил стараясь сдержать слёзы, ты учащенно дышишь и впиваешься ногтями в обивку дивана. — Только отвези меня к нему. Прямо сейчас. Тэхён, пусть и не совсем ожидая такой скорый ответ, тут же подскакивает и кидает «Тогда жду внизу», улетая прочь из квартиры. Знает, что нужно время собрать вещи и себя по кусочкам. Ты ведь справишься? Ты ложишься на диван и закрываешь глаза. Сдерживаешь слёзы, ведь знаешь, что плакать здесь не будешь. Иначе будешь чувствовать себя неправильно на встрече со мной. Ты никогда не любил плакать при мне, но делал это только когда я был рядом. Иначе ты не мог, да и я не хотел. Ты наскоро кидаешь в рюкзак несколько вещей, зубную щётку и разряженный телефон.— Только не забудь закрыть дверь.
Стоя на пороге квартиры, ты смотришь в её глубь, будто видишь, как я, опираясь о стену, улыбаюсь тебе. Дверь закрывается. Уже на замок. Вот ты и ушёл навсегда. Наконец-то ты сможешь научиться жить без меня, а наши встречи ограничатся снами. Тебе пора принять мою смерть. Мне жаль, но пора.