Crazy gay porno sbornik

В дверь уже несколько минут кто-то старательно названивал. — Как туалет занимать, так они первые, а как дверь открывать, так пусть Васька идет, — недовольно бурчал Задов, устало волоча ноги. Потом остановился в полуметре от двери: — Так нет же дома никого, — со всей дури хлопнул себя по лбу, и тут же взвыл от боли. Все жительницы дома по улице Красивых молдавских партизан, а именно: Нина Задова, Зинаида Тракторенко, Галина Пастушенко, Люся Сморковичева и Екатерина Дмитриевна (уважаемая жена комбата) скинулись, и уехали в какой-то супер секретный санаторий, только для женщин. Паша женился и съехал, а Танька убежала ночевать к какой-то подружке (или к дружку, что вероятнее). — Здравствуй, Василий, — на пороге стоял товарищ комбат, переминаясь с ноги на ногу. Одет он был, как и хозяин квартиры в майку, трусы и носки. В руках держал бутылку шампанского, фрукты и консервы. В общем типичный набор для обольщения. Интересно, к чему бы. — Здрасти, товарищ комбат, чего это вы на ночь глядя, — спросил Задов, потирая лоб. — Дело у меня к тебе есть. Безотлагательное, — заговорческим тоном проговорил комбат. — Ну проходите, — отошел прапорщик, пропуская начальника внутрь. Оказавшись в гостиной комбат сразу же выложил все принесенное и уселся за стол: — Как ты уже успел заметить, Василий, жены наши уехали, — начал он. — Заметил, как не заметить. Нинка — подлюка картошки целую кастрюлю наварила и свалила отдыхать, разносолы жрать. А Васенька пусть давится, — разулыбался Задов, жадно набрасываясь на угощение. Комбат хмыкнул и продолжил: — А желание-то, сам знаешь какое, осталось! — Осталось, еще как, — весело поддакивал Василий. — Теперь-то ты понимаешь зачем я пришел? — Нет, товарищ комбат, чего-то совсем не понимаю, — нервно хихикнул Задов. — С тобой я это желание хочу реализовать, — выдал комбат, открывая шампанское. Прапорщик тут же вскочил со своего места, комбат за ним. Василий в сторону и комбат туда же. Задов вжался в стенку, а комбату только это и надо. — Чей-то вы ко мне жметесь, товарищ комбат, ну чей-то, — отпрянул от стены Задов, ретируясь подальше от обезумевшего начальника. — Ты, Василий не переживай. Ты лейтенантом стать хочешь? — останавливался комбат. — Ох, это че такое делается, — вздохнул прапорщик. — Хочешь или нет? — с нажимом переспросил товарищ комбат. Задов задумался: — Конечно хочу. — А Москвич новый хочешь? — уже более мягким тоном продолжил комбат. — Что же вы, товарищ комбат, вопросы такие очевидные задаете. Конечно хочу, как не хотеть-то. — Ну так вот, Василий, я могу тебе это все так сказать обеспечить. Только и тебе за это тоже придется мне кое-что дать, — причмокнул мужчина, игриво оттягивая резинку трусов. Задов охнул: — Ой, ну не могу я. У меня эта… Нинка и дочь её и еще этот… сын. Ой не могу. — Значит, придется мне пойти к Пастушенко, — вздохнул комбат, собирая со стола остатки еды. — Как к Пастушенко? — вскрикнул Задов. — Вот так, Василий, чувствую он посговорчивее тебя будет, да и запросы у него наверняка поскромнее. — Не надо к Пастушенко, пусть сидит сало свое, трескает, свинья. — Ну вот это уже совсем другой разговор, — обрадовался комбат, поставив все обратно. Затем притянул Василия к себе и впился в губы страстным поцелуем, отчего у того глаза собрались в кучку. Всему процессу мешал только внушительный нос прапорщика. Закончив с поцелуем комбат взял Василия за руку и мягко, но настойчиво повел к дивану. Уложив подчиненного на диван, снял с него нижнее белье и развел трясущиеся ноги в сторону. Достоинство у Задова было скромных размеров. Все, как и рассказывала буфетчица Клавдия. Впрочем, в предстоящем им деле это не имело абсолютно никакого значения. Василий попытался прикрыться, но комбат не дал это сделать, ему хотелось насладиться зрелищем сполна. А посмотреть действительно было на что. Тело у Задова было весьма недурным для его возраста и общего состояния, сказывались детские занятия дзюдой. Мускулистое, загорелое, тут спасибо Настасье Филлиповне, гоняющей любимого зятька летом по всему огороду мокрой тряпкой. И вообще всем своим видом он напоминал известного телевизионного актёра и ведущего Дмитрия Нагиева. Только вот этот злосчастный нос… Комбат восторженно хрюкнул, соскочил с дивана и тут принялся снимать с себя одежду, стараясь не отрывать взгляд от распластанного, ждущего его тело. Застиранная майка и полосатые трусы мигом полетели куда-то в сторону. Похвастаться столь же красивым телом начальник не мог, неоткуда взяться мускулатуре, если только и делаешь, что уминаешь тушенку со склада. Василий с содроганием наблюдал как на него движется объемная волосатая туша с полувставшим членом между мясистых ляжек. И тут самые худшие опасения подтвердились и перевозбужденный комбат, оттолкнувшись от пола прыгнул на подчинённого, отчего послышался печальный скрип, то ли дивана, то ли самого Василия. Комбат, немного поерзав, потерся мясистой головкой о чужое бедро и крикнул голосом, которым обычно отдавал приказы младшим по званию: — Вхожу! Со всей дури ворвался в окосевшего от боли прапорщика. — Мааа-а-маа, — только и смог выдавить из себя Василий. Такую боль в заднем проходе он испытывал только тогда, когда объелся тещиных прошлопропрошлогодних солений и три дня провел на сортире. Но в том случая какая никакая польза, во-первых, законные выходные, во-вторых, Настасья Филипповна старая энурезница была вынуждена бегать на горшок к соседям, а бегать приходилось ой как часто. — Ох, за что же Васеньке такое наказание, — еле слышно причитал прапорщик. — Чего? — не переставая двигаться спросил комбат, в очередной раз стирая пот со лба. — А, ничего, товарищ комбат. Хорошо говорю мне, продолжайте, — опомнился Задов. Не хватало ещё, чтоб комбат разобиделся и все сегодняшние муки были прожиты зря. — А-а-а, — радостно выдохнул товарищ комбат. А мне то как хорошо, Васенька — бережно потрепал по щеке. «Смотри не уработайся до смерти, свинюшка» — подумал Задов. — Ох, ах, ой как хорошо мне товарищ комбат, — эмитируя звуки из немецких порнофильмов, которыми барыжил Пашка, выдавая их на фильмы Тартоковского. Своей гениальной игрой прапорщик окончательно довел комбата до пика удовольствия и тот спустя пару минут отбойной молоточной работы излился в тело бывшего прапорщика. На следующий день, подложив Нинкину подушку под задницу Задов рассекал по двору на своем новеньком москвиче, а счастливый комбат наблюдал за этим действием на балконе, покуривая трубку и игриво покручивая усы.