Больше, чем мог бы попросить

Микки не боится боли. Он не сплёвывает горячую кровь, когда Шади профессиональным ударом бьёт его в челюсть. Микки не боится. Не жмурится. Он смеётся, падая на пол. Смеётся так, словно вокруг никого. Смеётся из-за звона в ушах. Смеётся, чувствуя струйку, стекающую по губам. Он не сплёвывает. Его рот заполняется кровью. Шади не поддаётся ему. Шади никогда не даёт ему поблажек, потому что Микки сам его провоцирует. У него есть только пыль и водолазки. А под водолазками целые каньоны, в каждом из которых спрятана частичка Микки. У него есть только друзья. Даже трусов своих у него нет. У него есть пятеро человек, которые зовут его другом. У него есть Веро, которая целуется с ним, когда он почистит зубы. И есть Шади, который бросает в лицо полотенце. Есть Стас, который похлопывает по плечу. Катя, которая смотрит на него с усмешкой. Есть Соня, которая предлагает выпить. И нет никого, кто бы подержал его волосы, пока он склоняется над унитазом. Отсутствие необходимости в этом — совершенно не волнует. У Микки есть целый набор зависимостей и боязнь воды. У него в пакетиках "Генератор счастья", который он вдыхает через нос, после чего обычно кружится голова, а лампочки светят слишком ярко. У него есть доска и целый океан. У него есть собственные слёзы и чужие ножи в спине. У него есть золотистый ретривер и мать. Он хватается за Шади. Он хватается за Стаса. Он хватается за воротник удушающей водолазки. За спиной чёрный и жёлтый, а перед ним двое, которые готовы разорвать толпу. Микки смеётся, потому что не может поблагодарить их. Микки смеётся, потому что он слишком обдолбан, чтобы плакать. Микки смеётся, потому что Шади в машине даёт ему бабскую пощёчину. — Профессиональный боец? — Заткнись, Мик. Веро притягивает его за шею для поцелуя. Микки целует её губы, не способный сосредоточится. Микки хватает её за бедра и усаживает на колени. — Не в моей машине, Мик. — Думаешь, я никогда не кончал на этих самых сидениях? — Микки играет бровями, раздвигает ноги и хватает Веро за задницу. — Нужно было отдать тебя Санчесу, — говорит Шади, проскальзывая на последних секундах светофора. — Не думаю, что он ушёл далеко, — поёт Микки. Шади не выбрасывает его из машины. Микки не кончает, как бы Веро не тёрлась, не ласкала, не игралась. Он отрубается, потому что он всё ещё накачен. Микки нравится, как шумит океан. Микки нравится дышать его солёным воздухом. Он чувствует себя живым. Настоящим. Он любит одиночество, потому что оно позволяет ему быть свободным. Он любит кошек, возможно, поэтому они к нему все и лезут. На самом деле, его любимым напитком является чай с шиповником и грецкими орехами. На самом деле, ему нравится, когда его обнимают. На самом деле, ему больно. Всегда. Марьяна не улыбается, когда смотрит на него. Марьяна улыбается со всеми, но смотрит только на Микки. Она знает его расписание. Она знает, как громко Микки кричит, когда ему снятся кошмары. Она знает, как обрабатывать порезы. Микки начинает к ней тянутся, когда у него отбирают всё. Когда друзей остаётся трое или двое, или вообще никого не остаётся. Он приходит к ней в комнату, пьяный-пьяный, и заваливается на кровать, а затем жмётся к её груди и долго-долго пытается не расплакаться от боли. Когда его окольцовывают руки, обещающие не делать больно, глаза начинает щипать. Марьяна молчит практически час, прижимает его к себе, гладит по затылку, по вспотевшей шее, подвернув ткань, пока истерика разъедает Микки изнутри. Спустя ещё несколько минут, когда на парня набрасывается икота, Марьяна шепчет: — Я с тобой, Микки. С тобой. Прямо здесь, — парень заходится кашлем. Она не выпускает его из рук, ведь он кажется таким маленьким и уязвимым. Она стягивает с него влажную водолазку, одной рукой придерживая за подбородок, чтобы он не потерял её из виду. Она просит открыть глаза и смотреть, помогая фокусироваться. — Микки... Микки, я принесу воды, хорошо? Останешься здесь на пару минут? — девушка пытается поймать хотя бы кивок, хоть что-нибудь, но Микки лишь смотрит, как она хотела. Его колотит. Девушка закутывает его в одеяло, стащив джинсы. Выходит из комнаты на две минуты, чтобы налить воды, а, когда возвращается, видит Микки, всё ещё лежащего в её постели. У него грязные волосы, сопли со слезами смешались в носогубном желобке. От него пахнет алкоголем, свежей кровью, потом и всем остальным, чем пропитан сломанный человек. — Я держу тебя за голову и вливаю воду в твой рот. Ты глотаешь, хорошо? Микки пытается сесть ровно. Правда пытается. Однако он пьяный и только что пережил самую сильную истерику за последние несколько лет, поэтому ему можно всё спустить с рук. Марьяна бы спустила ему даже больше. Пока Микки засыпает, Марьяна обнимает его и гладит по голове. Ей отчего-то кажется, что сегодня, возможно, его второй день рождения. Он вспомнит. Завтра всё точно вспомнит. А сегодня она будет защищать его сон, словно орёл. Микки учится улыбаться без наркотиков. Микки учится не улыбаться без них. Микки учится понимать мир. Он заваливает Марьяну на подушки. Губы на шее, руки на талии. Глаза в глаза. Он спрашивает тихо: — Что тебе нравится? Её улыбка прячется в его волосах. — Ты. Мне нравишься ты. Взгляд парня теплеет. На губах спокойная улыбка. — Я спросил "что", — Микки целует её осторожно, отзывается на объятия хмыком. — Твои руки, твоё тело, твои глаза, твои губы — каждая часть тебя. Микки набрасывается на губы, как бык на красную тряпку. Он целует её. Целует. Целует. Его ладони везде. Его губы везде. Он шепчет что-то нежное, что-то пошлое, что-то мягкое. Он смеётся. Стонет в унисон, не выпуская девушку из рук. На выдохе произносит: — Ты мне тоже нравишься. И всё, что связано с тобой. У Микки есть боязнь воды, несколько друзей, прошлое и золотистый ретривер. На спине у него шрамы, а на безымянном пальце золотое кольцо. У него есть Марьяна, которая целуется с ним, даже если он не почистил зубы. Марьяна, которая держит его волосы, целует его спину, когда он склоняется над унитазом. Марьяна, которая любит его. И это больше, чем он мог бы когда-либо попросить.