Ночи, подобные этим

Дождь в Стране Огня часто сопровождался раскатами грома и вспышками молний. Возникающие грозы при желании могли сотрясать землю. Хей-Ран не была уверена, что именно разбудило её той ночью: грохочущие звуки бури или тихие шаги, доносившиеся из коридора их спальни. Хей-Ран села, моргая, пока её глаза привыкали к тускло освещённой комнате. Она зажгла свечу рядом с кроватью, затем посмотрела на дверь спальни. Она смогла разглядеть движущуюся тень под дверью, когда та медленно, со скрипом отворилась, и едва её глаза сфокусировались на маленькой фигурке в дверном проёме, ведущем в комнату, она мягко улыбнулась. — Ранги, что ты здесь делаешь так поздно? — тихо спросила она трёхлетнюю девочку, стараясь не разбудить мирно спящего рядом мужа. — Не могу уснуть, — донёсся до неё шёпот её дочери. От глаз Хей-Ран не ускользнуло, как неуловимо дрожало её тело. Она сразу поняла, в чём дело, быстро встала с кровати и подошла к девочке. — О, милая, тебя напугал шторм? — спросила она, присаживаясь так, чтобы её глаза были на одном уровне с ней. Малышка кивнула, и женщина раскрыла объятия. — Иди сюда. Внезапная вспышка вместе с раскатом грома заставила Ранги немедленно броситься к ней. Она спряталась в объятиях матери, в то время как Хей-Ран крепко обняла её, чтобы успокоить. Её рука поглаживала спину юной покорительницы огня, а сама она поцеловала её в висок. — Это всего лишь небольшой шторм, Ранги. — Но он такой громкий… — пробормотала та сквозь красную ночную рубашку Хей-Ран. — Я знаю. Скоро он кончится, обещаю. Когда раскаты грома стихли, девочка отстранилась, и её тёмно-бронзовые глаза, унаследованные от Хей-Ран, уставились на ту в ответ. — Мам, можно мне сегодня переночевать с тобой и папой? Хей-Ран была очень строгой и стремилась научить Ранги дисциплине, даже если речь шла просто о том, чтобы спать в отдельной кровати, но учитывая, какая сегодня была буря, и не желая её долго обсуждать, она тихо вздохнула и мягко кивнула головой. Хей-Ран положила одну руку на спину дочери, а другую чуть пониже, прежде чем поднять её и вернуться в постель. — Но только на сегодня, хорошо? — Обещаю, — ответила Ранги, устало протирая глаза. — Ты мой храбрый маленький тигрёнок, — мать поцеловала её в лоб. Она осторожно положила Ранги на матрас, и та сразу же юркнула в пространство между обоими родителями, зарывшись под тёплые одеяла. Директриса вздрогнула, когда матрас сдвинулся немного сильнее, чем она ожидала, когда она села, что разбудило Джунсика. — Хей-Ранни? — позвал он, и она почувствовала, как её щёки залились лёгким румянцем от прозвища, которое он использовал только тогда, когда они были вместе. Прежде чем она успела что-либо сказать, Джунсик обернулся, и его встретили две пары бронзовых глаз, смотрящих на него. Сначала он смущённо приподнял брови, но, заметив дочь, смягчился. — Ну, и кто у нас здесь, дорогая? — улыбнулся он. — Папа! — громко воскликнула Ранги, немного разволновавшись. — Тсс, тише, Ранги, — успокоил её отец с весёлой усмешкой на губах. — Мы же не хотим сейчас разбудить дракона, не так ли? — Угу, — девочка прикрыла рот двумя руками и качнула головой, затем зевнула. Улыбающиеся глаза Джунсика не отрывались от неё, и он поцеловал её в лоб, когда она уютно устроилась между ними. Ранги всегда была ближе к Джунсику, чем к Хей-Ран. Они так часто проводили время вместе, что иногда Хей-Ран догадывалась, что их дочь всегда больше любила своего отца. Так что она была застигнута врасплох, когда та внезапно придвинулась к ней ближе и уткнулась носом в её шею. Это ощущение близости с частичкой Джунсика и её самой, которую она так любила, заставило сердце Хей-Ран пропустить удар. У неё не было сомнений в том, что Ранги, с её прекрасным умом, душой и сердцем — такими же, как у её отца, — точно так же обожала обнимашки. — Ты же знаешь: «Ничто не сравнится с объятиями с мамой», верно? — добавил Джунсик, лёжа на левом боку лицом к обеим своим любимым девочкам. Он тепло улыбнулся жене, но от её внимания не ускользнуло усталое выражение его лица. — Мне жаль, Джун. Я знаю, у тебя сегодня был долгий день; я не хотела тебя будить, — извинилась Хей-Ран, укладываясь на правый бок и позволяя Ранги уютно прижаться к ней. Джунсик не сводил с неё глаз, его рука легла на щёку Хей-Ран, нежно поглаживая её большим пальцем. Затем он опустил руку ниже, чтобы нежно погладить волосы цвета воронова крыла их дочери, крепко спящей в объятиях матери. — Тебе не за что извиняться, — сказал он мягким понимающим тоном. — Я думал, это что-то серьёзное, но когда я увидел тебя и Ранги, я просто рад был узнать, что всё в порядке. Кроме того, ты редко будишь меня, если только это не срочно, или когда ты хочешь… ну, ты знаешь. Хей-Ран посмотрела на него, приподняв бровь в ответ на его пустое заявление. Тёплая улыбка её мужа теперь сменилась широкой дразнящей ухмылкой, и как только она поняла, что это означало, то мигом пожалела, что не погасила свечу, прежде чем лечь обратно. Хей-Ран почувствовала, как всё её лицо запылало. Она отвела взгляд, попыталась сосредоточиться на чём угодно, лишь бы это не было связано с лежащим рядом человеком. Который, она была уверена, удивился, увидев, каким пунцовым стало её лицо в этот момент. Мужчина издал тихий смешок: — Даже после стольких лет нашего брака ты всё ещё нервничаешь из-за этого? Я не сомневаюсь, что каждый человек во всех четырёх странах считает тебя главной в наших отношениях. Но я-то знаю, как оно на самом деле, верно? — Н-не говори такого вслух, Джунсик! Что, если Ранги услышит? — сначала она заикалась, но договорила более сдержанным тоном, чем обычно, чтобы не потревожить спящую малышку. — Ну что ты, наш маленький тигрёнок крепко спит. Кроме того, это было не так уж и откровенно, но даже если она услышит, то поймёт, как сильно её мать и отец любят друг друга, — весело поддразнил он, тотчас получив убийственный взгляд от жены, прежде чем снова отвернуться. Он знал, что облажался, всякий раз, когда она это делала. — Хей-Ранни? — мягко позвал её он по прозвищу, пытаясь остудить её гнев. — Что? Я всё ещё злюсь. — Я знаю, тебе не нравится, когда тебя так дразнят, прости. Но я действительно хочу кое-что сделать, — сказал Джунсик умоляющим голосом, который напомнил ей голос Ранги. Каков отец, такова и дочь. — Ты позволишь? — Пожалуйста, не делай ничего такого, чего я не одобряю. Особенно когда здесь Ранги, — со вздохом ответила Хей-Ран. — Не буду. Я обещаю. — Хорошо. Хей-Ран оглянулась на мужа, когда он вдруг замолчал после того, как она дала своё одобрение. Она заметила, что он постоянно обменивается взглядами с ней и дочерью. Затем Джунсик нежно взял её левую руку и положил на тело Ранги, словно приглашая её чувствовать постоянное и глубокое дыхание их спящей дочери и тепло его собственной ладони. — Это не выходит у меня из головы уже некоторое время, особенно когда я смотрю на нашу дочь. Ты чувствуешь это? Живое доказательство нашей любви, — его светло-бронзовые глаза встретились с её, более тёмными. — Даже если нас не станет, наша драгоценная свирепая малютка Ранги всегда будет нести сквозь вечность пламя нашей любви. Любви, которая никогда не иссякнет, — сказал он с тёплой улыбкой, которую Хей-Ран никогда не уставала видеть и которая отражала её собственную. Это была одна из немногих вещей, на которые был способен только Джунсик, — лишать её дара речи причудливостью своих слов, из-за чего иногда ей казалось, что ему даже не нужно пытаться. С её статусом в Армии Огня, а затем учителя магии огня у Аватара, она встречала немало людей, которые, по её мнению, подходили для её личной жизни, включая Курука. Однако никто из них не был похож на Джунсика — тихого, робкого, порой дерзкого со своими поддразниваниями, но в чём-то мудрого, хотя и на несколько лет младше её. Они были полными противоположностями, и всё же дополняли друг друга. Отсутствие тепла в его руке поверх её вернуло её к реальности, когда она увидела, как он навис над ней и Ранги, осторожно пытаясь сохранить равновесие и потушить пламя свечи позади неё. Прежде чем снова устроиться поудобнее, он наклонился ближе к левому уху Хей-Ран и прошептал слова, которые всегда заставляли её сердце трепетать: — Я люблю тебя, Хей-Ран. — Я тоже люблю тебя, Джунсик, — шепнула Хей-Ран в ответ. У них была практически детская привычка упоминать в конце имена друг друга, но каждый раз, когда они так делали, это придавало их словам более глубокий смысл. Сейчас комната была тускло освещена, но Хей-Ран могла поклясться, что увидела на лице мужа ту мягкую, чуть глуповатую улыбку, которую всегда обожала. И почему-то она не могла не вспомнить, как он не так давно завоевал её сердце. Память перенесла её в день сбора клана Сей'нака несколько лет назад, когда она согласилась на случайный танец с человеком, которого она едва знала, но который перевернул её жизнь. Именно его глазами она увидела его сердце. Мягкое, нежное, чуть грубоватое по отношению к ней. Все её мысли исчезли, когда она почувствовала лёгкое, тёплое прикосновение к своему лбу. Оно оставалось там секунду, прежде чем она почувствовала, что оно переместилось к её губам, на что она инстинктивно ответила тем же. Хей-Ран поняла, что сделал Джунсик, и на сей раз она была рада, что всё произошло в темноте, но не смогла удержаться от тихого смешка. — Ты сентиментальный идиот, — тихо сказала она. — Твой сентиментальный идиот, — поправил он с лёгким смешком. И правда, подумала Хей-Ран, ощутив, что к ней снова вернулось тепло её ладони и тепло их ребёнка, она не могла придумать ничего более приятного в ночь, подобную нынешней. Когда она засыпала вместе с двумя самыми дорогими ей людьми, её последние мысли были о том, насколько полной стала её жизнь, и о том, что она ни за что на свете не пожелала бы, чтобы всё было иначе.

Настоящее

Всякий раз, когда Хей-Ран приходила в гости, за этим следовало забавное восхищение её дочерью и Киоши, возглавляющими свою маленькую семью, что часто вызывало улыбку на её лице, а иногда заставляло её сердце падать в желудок. Потому что, несмотря на то, что Киоши была занята своими обязанностями Аватара, а Ранги была для неё опорой, они обе преуспели в том, чтобы стать прекрасными матерями двух бесспорно очаровательных детей. Коко была их первым четырёхлетним приёмышем, которого они привезли домой и отогрели своей любовью. Маленькой девочке потребовалось время, чтобы привыкнуть к любви новой семьи, и когда она это сделала, обе родительницы прослезились. Год спустя появился Курама. Это заставило Коко открыться намного больше, и с годами Ранги и Киоши полюбили их обоих и воспитывали как родных брата и сестру. К тому времени, когда Хей-Ран стало известно о внуках, она уже знала, что с семьёй её дочери всё в порядке: все четверо были вместе на одной фотографии. С годами она убедилась, что присутствие Коко и Курамы в их жизни укрепило отношения Ранги и Киоши. Оба ребёнка нуждались в любви и заботе родителей, что было частью головоломки, которой не хватало в их жизни, а также источником связи, которая крепла всё больше и больше. С тех пор прошло четыре года. Хей-Ран предупредила Киоши и Ранги о своём визите, но не упомянула, когда именно он состоится. Она не обрадовалась, застав по прибытии дождливую, холодную погоду Ёкойи. Шёл сильный дождь, сопровождаемый раскатами грома. Когда она приехала к ним домой, её встретил удивлённый взгляд дочери, у которой была мука на рубашке и немного — на переносице. — Мама, почему ты не сказала, что приедешь сегодня? — гневно спросила Ранги, открывая дверь шире, чтобы впустить её внутрь. — Я подумывала о том, чтобы нанести вам неожиданный визит. Но, похоже, дождь меня опередил, — ответила Хей-Ран. Войдя внутрь, она увидела, что Киоши исчезла, но вскоре вернулась с полотенцем, увидев её, промокшую под дождём. Невестка протянула ей полотенце, и обе повели пожилую женщину погреться у камина. Проходя через кухню, Киоши заметила, что Коко и Курама сидят на столешнице и что-то помешивают в миске, но они приостановились, когда она заговорила, и обернулись, чтобы посмотреть на Хей-Ран сияющими глазами. — Бабушка! — радостно закричали дети, когда Киоши опустила их на землю, и быстро подбежали к гостье, обняв её. Хотя с золотых дней её юности прошло много лет, она была достаточно сильна, чтобы выдержать силу двух детей. — Глядите-ка: уже такие большие! — проворковала Хей-Ран Коко и Кураме. Боковым зрением она разглядела, как Ранги и Киоши пожали плечами и заговорили друг с другом, после чего Аватар вернулась на кухню. Хей-Ран всегда была снисходительна к их детям, будучи совершенно другим человеком, нежели в молодости. Даже Атуат упоминала, что она часто ужасно балует своих внуков, когда Киоши и Ранги нет рядом. — Ладно, успокойтесь вы двое, — строго сказала Ранги. К счастью, оба ребёнка легко подчинились. — Разве у тебя нет никаких дел на кухне? — намекнула она. — О, точно! — Коко вспомнила об их текущей задаче, взяла Кураму за руку и повела его за собой. — Пошли, Курама. На лице Хей-Ран появилась улыбка, когда она увидела, как хорошо ладят её внуки. — Где Киоши? — спросила она, садясь и глядя на дочь перед собой. — Готовит чай на кухне, — неторопливо пояснила Ранги. — Аватар готовит тебе чай? — приподняла бровь Хей-Ран. — Ну, мы… просто… это не то, что ты думаешь, — коротко сказала Ранги, не находя слов и борясь с чувством, что мать застукала её за тем, что она расслабляется, а не заботится об Аватаре. Она прочистила горло и сменила тему. — Итак, что привело тебя сюда, мама? — Я всего лишь пришла в гости, — мягко произнесла Хей-Ран. — И это всё? — её ответ явно не убедил дочь. — Ты говоришь так, будто у меня был мотив, Ранги. — Иногда так и бывает, — пожала плечами та. Хей-Ран тихо усмехнулась. — Ну, тебе не нужно беспокоиться. Я просто пришла посмотреть, как у всех вас дела. Вы с Киоши кажетесь… занятыми, — отметила она, указывая на беспорядок в одежде Ранги и муку на её лице. — Мы с детьми кое-что пекли на кухне. Похоже, мы немного увлеклись, — смущённо пояснила Ранги. — Понимаю. А как дети? Как у них обоих дела? — спросила Хей-Ран, которой было интересно услышать отрывки из жизни своих внуков. — Ну, Коко ходила в школу и великолепно выступала в своём классе. А Курама… — покорительница огня тихо рассмеялась, думая об упрямстве своего сына, который страстно хотел ходить в школу, даже когда ему не разрешали, — ну, это Курама. Но сейчас они оба знают, как покорять землю и огонь. Мы с Киоши немного научили их, но мы устанавливаем для них жёсткие правила. — Покорять? Оба? — спросила Хей-Ран. Она знала, что для восьмилетнего ребёнка это безопасно, но насчёт четырёхлетнего не была так уверена. — Да. — Но Кураме всего четыре, — серьёзно заявила Хей-Ран. — Да, он… он быстро учится, — сказала Ранги, увидев, что серьёзность сменяется беспокойством. — Не волнуйся, мама. Мы с Киоши поняли это, мы бы никогда не научили их ничему опасному. Хей-Ран расстроила не магия, а то, как быстро летит время. Самое трудное в наблюдении за тем, как растёт ребёнок, — это позволить ему расти. Именно так она относилась к Ранги, желая, чтобы время остановилось или замедлилось хотя бы на мгновение, и теперь она хотела того же для своих внуков. Хотя эти пожелания останутся всего лишь пожеланиями, она невероятно гордилась матерями, которыми Ранги и Киоши стали как для Коко, так и для Курамы. Несмотря ни на что, она доверяла их способностям и материнскому инстинкту в воспитании их маленьких магов. — Я знаю. В конце концов, они оба твои дети, — сказала Хей-Ран с тёплой улыбкой, которую Ранги редко доводилось видеть на её лице. Как по команде, Киоши принесла постоянный запас горячего чая, а также свежеиспечённые горячие пирожки и печенье, которые дети помогали готовить. Благодаря сочетанию запахов и ощущению тепла у камина Хей-Ран было легко забыть обо всём и ценить проводимый с ними момент. — Где дети? — спросила Ранги у Киоши. — Я сказала, чтобы они принесли свои одеяла и подушки вниз, — ответила та. Несколько минут спустя пришли Коко и Курама с подушками и одеялами и разложили их в гостиной, что заставило Хей-Ран приподнять брови. — Какой-то особый случай? — поинтересовалась она. — Нет, это просто то, что они любят делать, когда идёт дождь, — с улыбкой объяснила её дочь. — Да! А ещё я помогаю печь горячие пирожки и печенье! — подхватил Курама. — Да, ты так и делаешь, дружок, — усмехнулась Ранги, обнимая его. Она щекотала четырёхлетнего малыша до тех пор, пока он не запросил пощады, и в конце концов отпустила его, оставив поцелуй на его щеке. Они все собрались и сели в гостиной, откуда открывался полный вид на их двор, залитый вечерним дождём, из-за чего тут и там образовалось несколько лужиц воды. Киоши предложила Хей-Ран чашку чая, которую та с радостью приняла. Гостья сделала глоток чая вместе с Ранги и Киоши, в то время как Коко и Курама поглощали всё, что попадалось им на глаза. Вскоре с горячими пирожными и печеньем было быстро покончено, и обоим детям помогли расставить пустые тарелки на обеденном столе. Закончив уборку, они присоединились к взрослым, вернувшимся на свои места. Ранги села рядом с Киоши и положила голову ей на плечо, Коко и Курама сели между ними и Хей-Ран. — Бабушка, ты не могла бы рассказать нам сказку? — спросила Коко. — Да! — добавил её брат. — Тогда как насчёт того, что я рассказала вам о вашем дедушке? — предложила Хей-Ран, надеясь, что они согласятся узнать о нём больше. — Дедушка Джунсик? — спросили дети одновременно. — Да, он, — её дочь, должно быть, тоже рассказывала о нём истории, и Хей-Ран было приятно об этом слышать. Но были ещё такие, о которых не знала даже Ранги. — Идите сюда, — тихонько позвала она. Оба ребёнка подошли к ней поближе. Коко села рядом, а Курама забрался к ней на колени. Хей-Ран мягко взъерошила волосы мальчика и начала свой рассказ с момента их первой встречи с Джунсиком, при этом Коко и Курама, а также Киоши и Ранги спокойно слушали. Спокойная атмосфера была как нельзя более хороша для Хей-Ран. Коко и Курама крепко дремали вокруг неё на одеяле, которое сами же и принесли. Она не могла удержаться от улыбки, глядя на них, нежно поглаживая их по волосам. Когда поздний вечер перешёл в ночь, а дождь нисколько не утих, Хей-Ран посетило чувство сопричастности. — Я приготовила комнату наверху, мама, — прошептала Ранги Хей-Ран, когда на улице стало темнеть, и та кивнула. Она стояла и смотрела, как две матери обращаются со своими детьми. Мягкость Киоши и Ранги как родителей по отношению к своим детям была одной из немногих вещей, которые Хей-Ран обожала. Она видела, как Ранги осторожно взяла Кураму на руки, и пока мальчик шевелился, она непрерывно гладила его по спине и нежно укачивала, пока не убеждалась, что он снова крепко спит, а затем позволила ему положить голову ей на плечо. То же самое касалось и Киоши: отсутствие родителей с нежного возраста не помешало ей стать замечательной матерью. Она медленно просунула руки под мышки Коко и осторожно приподняла её. Девочка некоторое время была в полудрёме, но вскоре прислонилась к её плечу. Когда они все поднимались по лестнице, Хей-Ран решила последовать за ними сзади, чтобы запечатлеть обоих детей, спокойно спящих на руках у своих матерей. Зрелище, которым она будет очень дорожить. Наступила полночь, и, как и ожидала Хей-Ран, дождь в ту ночь не утих, лишь снаружи раздалось несколько лёгких раскатов грома. Она решила проведать внуков, беспокоясь, не напугает ли их шторм так же, как раньше пугал Ранги. Но когда она проходила мимо каждой из комнат, ни Коко, ни Курамы там не было. Когда Хей-Ран шла мимо хозяйской спальни, приоткрывшаяся дверь остановила её на полпути. Она была почти уверена, что дети были вместе с матерями, но не удержалась и заглянула в комнату. Её сердце подпрыгнуло к горлу при виде их объятий вокруг маленьких тел Коко и Курамы. Коко спала лицом к Киоши, а Курама прижимался носом к Ранги. Оба ребёнка уютно устроились между своими мамами, одеяло укутало всех четверых, а рука Киоши держала руку Ранги, лежащую поверх одеяла. Этот вид вернул Хей-Ран в те времена, когда Ранги была маленькой и спала между ней и Джунсиком. Её губы тронула мягкая улыбка, поскольку она не могла представить никого из них друг без друга. Единственная мысль, которую она могла осознать, была о том, что её дочь и Киоши наконец-то дома. Они все дома. Хей-Ран вспомнила те слова, сказанные Джунсиком много лет назад, и это было правдой. Их любовь никогда не иссякнет.