Простой ответ

Иногда ситуации бывают действительно неудобными. Очень. До невозможного. Как, например, сейчас. С сигилом на теле многим о ситуации не расскажешь, да даже если бы и мог, Кифри бы не стал. Поэтому нынче полураздетый он сидит в комнате Оругио, думая, что, возможно, смерть от смущения тоже существует. Профессор вздрагивает, когда чувствует чужое дыхание у себя на спине, а затем и прикосновение, вероятно, от того, что его друг в процессе изучения сигила обводит его очертания пальцем. Быть может как раз из-за этой реакции, Оругио прекращает контакт, и Кифри слышит его задумчивое «хм-м-м». — Ну что? — он уточняет оглядываясь через плечо. И не без беспокойства молча подмечает натуральнейшую хмурость на и без того усталом лице. — Большую часть я не понимаю, — признается Оругио со вздохом, — но из того, что мне знакомо и судя по... ну, эффекту, — тут следует пауза. Крайне неловкая, в течение которой Кифри чувствует, как нагреваются его лицо и уши. А потом, спасибо небесам, колдун таки решает продолжить, — это все похоже на правду. Очень. Я бы сказал, погрешность крайне мала. Кифри напрягается сильнее. Теперь ещё и от страха. Какая нелепость, честное слово. Он натягивает обратно мантия, не имея ни терпения, ни желания бороться с остальной частью своей одежды. — Получается, часть и о том, как это заклятие снять, тоже? — решает уточнить профессор, оборачиваясь к другу и пытливо вглядываясь в его лицо. И под таким пристальным взглядом Оругио ёрзает на месте и только сильнее мрачнеет. — Я не знаю, — он звучит разбито, и это уничтожает Кифри изнутри вместе с нарастающей чувствительностью буквально ко всему, — это очевидно запретная магия, и мы не можем кому-то сказать об этом. Я не знаю, что это за глиф, на котором все держится, так что создание обратного заклинания займет время. А если мы попробуем снять его с тебя физически… Исход будет тоже плачевный. И снова тишина. Кифри кажется, что румянец уже просто не покидает его лицо, он крепче стискивает собственные плечи пальцами. — То есть ты считаешь, что необходимость в половом акте, чтобы снять заклятие, реальна? Серьезно? Профессор держит серьезное выражение лица. Он подбирает наиболее нейтральные выражения. И тем не менее ему все больше хочется провалиться как можно глубже под землю. Тем более почему это так смущающе тут, наедине с Оругио? Они были вместе во многих смущающих ситуациях, а сейчас это еще и вопрос буквально жизни и смерти, потому что было пообещано, что если заклятие не будет снято спустя сутки, то тело Кифри просто не выдержит и погибнет. Возможно, из-за условия снятия. Потому что секс обычно — о двух людях. И сейчас тут их именно столько. А оставить все по-старому после такого не получится, не стоит и питать подобной надежды. Тишина затягивается. Становится звеняще напряженной. — Даже если это звучит нелепо, это может спасти тебе жизнь. Кифри отшатывается на полшага в сторону двери, стоит ему только заметить, как Оругио тянется к нему. Ему больно видеть печаль в его глазах, но главное, что он знает, что так будет лучше. Как бы страшно ни было сейчас. Они обязательно найдут из этого выход, да. Какой-то другой. Колдуну самому в это не до конца верится, но ничто не помешает ему убеждать себя в этом. — Я пойду к себе, попытаюсь подумать над обратным сигилом. Помоги мне, пожалуйста, Оругио, — просит Кифри, понижая тон голоса, — мы можем успеть. Ответа не следует. — И скажи девочкам, что мы сегодня заняты и надеемся на их благоразумие. — Хорошо, — коротко отвечает Оругио и отворачивается. — Хорошо, — вторит ему Кифри, прежде чем покинуть комнату друга, чуть ежась от неожиданного ощущения прохлады. *** Солнце клонится к закату, когда рука Кифри в очередной раз дергается и линия у глифа получается снова неровной. Пальцы болят, и продолжать сосредотачиваться становится все сложнее. Сердце стучит где-то в ушах, по позвоночнику бегут мурашки, а конечностям случается то и дело дернуться от напряжения. И с каждым часом, минутой это состояние начинает казаться все невыносимее, а конец, где его тело не выдержит, вполне реальным. Кифри упирается лбом в стол, сгорбившись и закрывает глаза, уверяя себя, что если он не даст себе передышку, этот конец ждет его раньше, чем через сутки. И стоит ему испустить долгий выдох, расслабиться, как его мысли возвращаются к тому нелепому условию шляпника. К тому, что Оругио был, кажется, не против помочь исполнить его. И к тому, что сейчас просить об этом было бы странно. Эгоистично. И что Кифри будет делать, если это сработает? Пути назад уже не будет. Подумать об одной возможности оказывается опасно. Профессор жмурится и зарывается руками в свои волосы и сжимая их в кулаках, пока не заболит кожа головы. Но это не помогает избавиться от мысли о том, как крепкие руки приятно бы сейчас ощущались на его теле. Каким бы это было облегчением. Кифри тяжело вздыхает, чувствуя, как быстро эти мысли вызывают реакцию в виде весьма неудобного стояка. А потом ему случается задуматься, а что фактически стало бы сигналом к освобождению от заклятия в таком случае? Они не в сказке, где все решалось бы удивительной силой любви. А если так, то это должно быть что-то в его теле, что дало бы такой импульс. И… что ж, сигил, в конце-концов, на его спине, так что что это мало имеет общего с телом его предположительного партнера. А значит, ответ удивительно прост. И до смешного рядом с ним. Ему нужно просто достичь оргазма. Да? все правда настолько просто? Профессор посмеивается, выпрямляясь, а затем потянувшись к поясу своих одежд. А что ему остается? Сигилы не выходят один за другим, почему бы не попробовать способ попроще, раз он существует? Кифри весь напрягается и испускает негромкий стон на выдохе, когда обхватывает рукой собственный член. Тем более в его состоянии это не займет много времени. Движения его руки быстро набирают амплитуду, ему даже не нужны конкретные фантазии, чтобы в рекордные сроки ощутить себя ужасно близко к оргазму. Ему же лучше. Потому что остается пара последних движений, и наконец. Кифри с облегчением кончает.