Порочные связи.

Холодный, темный взгляд падает в расплывчатое отражение железного лифта. Мужчина коротко вздыхает, перебирая меж собой двумя пальцами в кармане классических брюк. Жарко, душно. Правильно. Легкий аромат духов стоящей рядом особы достигает кончика носа. Аромат как легкая пощечина по лицу, что отрезвляет ясность ума. Саске уверен, что наконец, он поступает правильно, так как нужно было поступить уже давно. Он сжимает потную ладонь в кулак и слегка наклоняет голову, коротко выдыхая, наблюдая как жена поправляет выбившую прядку розовых волос назад. Слышится тонкий писк, и железные двери открываются, пропуская пару вперед. Они не держатся за руки, лишь надменно, слегка пафосно, поднимают подбородки и прикрывают глаза встречаясь с оживленной хостэс в черном костюме с белым, идеально выглаженным воротничком и сжатым хвостом темных волос на затылке. - Пройдемте. Их столик зарезервирован на четыре персоны. Саске выбрал этот ресторан, сидя в своем кабинете с пол-ночи, ориентируясь на отзывы, но все же больше на антураж и интерьер, что идеально бы подходил под завершения его истории. Как поставленная наконец точка. Но так, чтобы запоминалось, если бы была хоть малая возможность превратить ее легким нажатием чернил, в мазанную запятую. Он выдыхает, кротко, лишь для того чтобы сбавить обороты. Вновь отвлечься. Протирает глаза от усталости и холодного раздражения, от того, что даже в таком выборе он остается педантичен, прислушиваясь к своим идеалам и вкусам. Это должно быть нечто памятное, запоминающееся. И конечно, не скудный ассортимент винной карты, будет большим преимуществом. Но позже. Обязательно. Взгляд останавливается на ресторане с тремя звездами "Мишлен". Самый центр, тридцать третий этаж с видом на город. Мужчина тихо ухмыляется, протирая щеку двумя пальцами, видя в этом некую иронию и благоприятное совпадение. Пару десятков фото с интерьером, пару кликов на фото и поджатые губы; выдох через нос, когда вибрация смартфона перебирает за 10 сообщений. Он переворачивает айфон, экраном вниз, даже не проверяя их, ставит на беззвучный режим и нажимает на бронирование столика на четверых. На вечер пятницы. "Сойдет". Усталость бьет по затылку, хрустят пальцы рук. В голове играет мысль, подчинится, перестать водить нос и наконец ответить. Но мужчина не делает этого, закрывая ноутбук, оставаясь полностью в темной комнате, в полном одиночестве. Неделя проходит слишком быстро, без каких либо событий. Саске открывает глаза, плотно проморгавшись, и вот он уже сидит со своей женой в этом самом месте, заказывая легкий коктейль для Сакуры и двойной виски без льда для себя. Саске рассматривает картины, прислушивается к живой музыке, что играет пианист на огромном лакированном рояле. Примечает, что заведение слишком пафосное, но вполне атмосферное. Все в черно-золотых тонах. Смотрит на живые цветы и все ради того, чтобы унять свое нахлынувшее, сжимающее ребра, волнение, что становится все сильнее, как только он слышит до боли знакомый голос позади. Его плечи дрожат, нутро замирает, мышцы сжимаются, но он не подает не малейшего вида в своей нахлынувшей нервозности, как только видит старшего брата и его супругу. Привычно встает и крепко пожимает руку, отводя взгляд в сторону. Итачи с супругой садятся напротив, быстро заказывая выпивку, и Саске должен признать, старшему брату идут костюмы. Как бы он не отвлекал себя, куда бы не смотрел, его взгляд так и просился посмотреть на Итачи. И проигрывает, быстрее чем планировалось. Это слишком... Слишком красиво, строго, сексуально. Тончайший вкус в стиле всегда преследовал его некой завистью напополам с гордостью и пагубным интересом, особенно когда Итачи стал главой их семейной компании, что перешла ему в полное право владения от отца. Ох, прошло столько времени с момента, когда белые рубашки с закатанными рукавами сменились черным костюмом с темно-серым галстуком и черным открытым пиджаком без пуговиц. Волосы уже не выбиваются тонкими прядями, когда он был "мальчиком на побегушках", а собраны сзади в аккуратно тонкий хвост. Идеально, гладко, до невозможности притягательно. "Этот вечер становится все напряженней". Время идет, их оживленные разговоры продолжаются. Брюнет пару раз переводит взгляд на супругу брата и на Сакуру, чья оживленная беседа кажется не имеет конца и края. Бытовуха в основном, и пару тем о важных модных сплетнях. Саске начинает скучать и пытаясь сконцентрироваться внутри себя на основной теме, к которой нет смелости подойти, или же нет никакого желания. Он не знает как, и глушит этот застойный момент, что никак не произнесет в слух, очередным виски. Саске почти не произносит ни слова за вечер, находясь внутри себя, бегая глазами по залу, так и не притронувшись к еде, не выпуская чередующиеся стаканы из рук. И Итачи это настораживает. Его тонкие брови хмурятся. Он переводит глаза и слегка, заинтересованно наклоняет голову, пытаясь прочесть, о чем думает его младший брат, что выглядел как манекен на витрине. Весь бледный, в застывшей позе, совсем не живой. Итачи слегка ухмыляется и берет инициативу в свои руки, впрочем, ему не привыкать. - Так, по какому вопросу вы нас позвали? Если бы это был семейный ужин, то почему не вижу родителей? Все четко, по делу, как и всегда. Итачи привык говорить все прямо, а не увиливать и искать обходные пути. Все же опыт в компании, сыграл большую роль. И Саске решил ответить ему тем же, к чему выжидать и оттягивать? - Мы уезжаем. - Он глубоко выдохнул, царапающее горло сухое напряжение. - В Америку. Сакура что-то тихо прошептала, недовольно фыркнув себе под нос, отпивая бежевое шампанское. Итачи лишь вскинул брови, почти не удивившись, прислонил полу-пустой бокал к тонким губам. - М-м, надолго? - Навсегда. Все внутри покрывается острым инеем, затапливается горячим алкоголем. В любом случае, Саске больше не намерен отступать, скрывать. Карты на стол, а пальцы слабо нажимают на курок револьвера с одной единственной пулей, что моментально попадает прямо в висок, не отскочив и ни отрикашетив, как это было раньше. Зрачки Итачи расширяются, он убирает бокал, что легким движением лишь прикоснулся к губам. Сакура думает, что вечер безнадежно испорчен стремительным действием, она бы желала еще немного времени побыть в непринужденной обстановке, теперь же прибиваемой только в глухой, воцарившийся тяжести, повисший сухим облаком над ними. - Мы хотим сменить обстановку... - Женщина решает заговорить первой, но ее нагло прерывают. - Нет. Мы давно думали о переезде. Я уже подал документы в другую компанию и меня взяли. Так что, переезд, лишь был вопросом времени. Сейчас самый подходящий момент перед новогодними праздниками. В груди щипет, в сердце закладывает очередной громкий удар. Саске говорит это так быстро, четко, в душе осознавая, что так будет правильно. В душе, но не в сердце, которое он игнорирует и пытается унять. - Ох, мы вас искренне поздравляем! - Говорит жена Итачи - Изуми, которая, казалось, действительно рада за них. Саске не поднимает головы, искренне боясь реакции брата, что не говорит ничего, только пристально смотрит, сощурив глаза. Его холодный взгляд одаривает каждый сантиметр и Саске совсем становится не по себе. Ему кажется, что он загнанный зверек, а его старший брат - хищник, что выслеживает свою добычу. Он не может спрятаться от этих глаз, что всей чернотой указывают на неправильность его поступков. Холод в теле, постепенно меняется пустынным сухим жаром внутри. Учиха младший сейчас жалеет лишь о том, что бросил курить как три года назад. Сейчас пару затяжек оказались бы не лишними, особенно когда хочется провалится сквозь землю, попутно засыпая себя в ней с головой. Неловкость между ними бьет током. Саске оглядывает свою жену, что резко переключилась и вновь ведет привычную, заинтересованную беседу с Изуми. Он отдергивает указательным пальцем ворот черной рубашки и под предлогом выходит в уборную. Саске склоняется над мраморной раковиной, включая кран, споласкивая лицо холодной водой. Смотрит на себя в зеркало исподлобья. Унять разбушевавшееся нутро не получается, а алкоголь только все усугубил. Все тело разом содрогается, он смотрит на ладони, которые дрожат и холодеют. В чем дело? Он же действует согласно плану. "Сказать, оборвать, уйти." - Повторяет младший Учиха про себя, как мантру. Все выходит хорошо, даже идеально. Так почему он чувствует себя настолько отвратительно и неправильно, позволяя подавленным эмоциям брать контроль над ситуацией и разумом. "Черт" - Произносит он одними губами, как только слышит звук открывающейся двери в уборную. Его ничуть не удивляет, что старший брат пошел за ним следом, наоборот, к такому он был готов. Поэтому, споласкивает лицо последний раз, пытается уйти как можно скорее, выпрямляясь, спиной чувствуя как Итачи стоит позади. Секундная пауза. - И? Когда ты хотел мне рассказать, что уезжаешь? Итачи как всегда краток и сдержан. Но, сейчас никого рядом нет, кабинки свободны, камер не наблюдается, поэтому они оба могут снять всю эту пафосную мишуру и говорить совершенно нормально, не прячась. - Говорю. Сейчас. Разве ты не слышал? Саске пытается язвить, смотря в глаза старшего брата через настенное зеркало с приглушенной подсветкой поверх. Он выпрямляется, становится ровно и собирается уйти, но его резко останавливают, хватая за локоть, поворачивая к себе лицом. - Что, черт возьми, происходит? Итачи теряется, шипит сквозь сжатые зубы, сжимая предплечье. В глазах появляется терпкий страх и внезапная растерянность, когда он видит такого нового, нет, подмененного брата. Саске чертовки хорош, даже слишком, когда ведет себя как самодовольная сука, которую давно не пороли и она считает, что хозяин смиловался, и теперь можно вести себя как конченная стерва. Итачи разом подмечает, усмехается и в глубине души он не против такого брата, но не когда тот серьезен как никогда прежде. Это и пугает и выводит из себя. Как и выводило почти две предыдущие недели. - Почему ты не отвечал на мои звонки? - Голос старшего брюнета встревожен, но оставаясь настойчивым, требовательным. Ему нужна правда. Итачи слишком долго пребывал в раздумьях и нервном напряжении. Вся эта ситуация выводит его из колеи. Слишком много поворотов событий, к которым он, кажется, никогда не был готов. Саске не отвечает, морщит лицо и пытается увиливать. Его преследует за хвост знакомое чувство; чувство, что он подавлял столько лет. Чувство, которое вновь вспыхнуло огоньками черной ярости в глазах. И он пытался погасить их, смотря по сторонам. Впрочем, это было уже привычно, но все еще отдавалось легкой стяжкой кривого рубца под сердцем, посередине, в районе желудочка. Обливая слизкой желчью янтарную ревность. Саске впервые хочет уличить старшего брата, прижать к стене и потребовать объяснений. Кто эта чертова блондинка и какого хрена Итачи делал в стрип-клубе две недели назад? Ему нужны ответы, гарантии, любое доказательство того, что его брат не трахался с ней. Любой намек на то, что у Итачи больше никого нет. Ну кроме жены разумеется.... Это и смешит. Он остается собственником даже тогда, когда Итачи окольцован, женат и имеет совместного ребенка. Забавно. Это лишнее. Больше не имеет смысла. Жизнь Саске через некоторое время изменится, повернется, и стоит подождать каких-то несколько дней, когда вот вот все устаканиться и придет в норму. Точно? Ведь так? Саске пожимает плечами, будто отвечая внутреннему голосу. Он не смотрит на брата, отворачивается и Итачи это ранит. - Что-то не так? С работой что-то? Может долги? От чего ты решил вот так вот резко сбежать не поделившись со мной своими планами. Может, тебе помощь нужна? Саске хмурит брови, вальяжно убирая руку брата, лукаво улыбается, смотря в растерянные глаза напротив. "Хах, мы почти одного роста. А я и не замечал." Он предпочитает уйти, так и не ответив. К чему слова, когда все итак давно понятно и очевидно? Этот ход должен был давно произведен. Нужно было с самого начала отречься от всего этого, или хотя бы научится грамотно врать. - Так будет лучше. - Хладнокровно отвечает Саске и пытается вновь уйти. Спичка внутри старшего из братьев зажигается, накаляется и создает настоящий пожар. Он моментально гневается такой отчужденности. Смогом перед глазами, сглатываемой слюной по сухому горлу, он хватает с силой Саске за волосы, таким образом чтобы хватка не была болезненна, скорее - показательна. Он заталкивает младшего брата в первую попавшуюся из кабинок, закрывая дверь на серебристую щеколду. Прижимает резко к стенке с глухим ударом, вышибающим весь воздух из легких, придерживая за грудки, вцепившись в пиджак. - О, Саске. Только я знаю, как тебе будет лучше... - Мягко произносит Итачи с плохо скрываемым гневом в голосе. Он тянется ближе, касается языком мягких губ с привкусом алкоголя. Вся эта театральщина только завела еще больше. Итачи кажется, что он в ролевой игре и сейчас, все что нужно это четко придерживаться своих ролей. Его рука гладит щеки, двумя пальцами проводя по острой скуле, рисуя подушечками линию вниз, спускаясь за подбородок, приподнимая лицо бьющегося в внутренней истерике Саске. Внутри все нарастает. Нежность Итачи только усугубляет все. Итачи медленно щурит глаза, приспускает брови смотря на младшего братика. Черт, ему совершенно не нравится эта идея Саске - отрастить волосы. Мешает. Да и выглядит нелепо, для такого солидного возраста. Как никак третий десяток. Учиха ведет ладонью вверх, убирая мешающую копну челки с одного глаза, хватает за волосы у лба, сжимает в кулаке. Горячее дыхание остается на белоснежных щеках. Саске жмурит глаза, сопротивляется, без особого ритма. Мнется, но встречает каждый глубокий поцелуй, что дарит ему Итачи. Не отвечает, пытаясь все еще обуздать нарастающую похоть, что с каждым ощущением влажного языка, становится только заметней и толще. Их сопровождает тихое мычание, сжатый воздух, терпкое ожидание со вкусом запретного яда. Итачи прижимается к телу, водит рукой по гладко выглаженному костюму, касается самых эрогенных зон. Обманом ведет, резко сминает талию, приподнимает, впивается губы новым поцелуем. Трется пахом о подрагивающее бедра младшего брата. Это чертовски заводит. Саске закатывает глаза от удовольствия, тихо мычит прижатый к стенке. Он почти отталкивает Итачи, хватаясь дрожащими руками за край пиджака, но тут же останавливается отпуская поцелуй, когда коленка брата прижимается к его волнующей промежности. Веки трепещут, сердце гудит, грудь вжимается пропуская пару глотков воздуха. Саске вновь посещает мысль, что он лишь безвольная игрушка в руках брата. Как было всегда... Старший Учиха ухмыляется, едва заметно улыбаясь, прикрывая глаза, наклоняясь к уху. - Будешь отправлять мне валентинки, маленький брат? - Жарко шепчет он, кончиком языка проводя по раковине, по всей длине, сомкнув губы на мочке. Лицо Саске искажается от удовольствия, он испускает пару стонов, и почти ненавидит себя за то, что когда-то осмелился. Получая от Итачи издевки и насмешки о их начале порочной связи. "Если бы не та гребаная валентинка! Если бы я остановился и струсил, то этого бы никогда не произошло!" Слова Итачи возвращают его в прошлое. С самого зачатия их "отношений", если можно так выразиться. 13 лет назад. Февраль. - Воровать не хорошо, глупый брат. - Усмехается Итачи, ненароком выглянув на подозрительное шуршание в холле, оперившись плечом на дверной косяк. Поймав Саске с поличным, когда тот бессовестно рылся в его рюкзаке. Саске же резко выпрямился, спрятав руки за собой. Щеки его окрасились багряно-красным оттенком. Он мельтешил, а глаза бегали. Тогда еще ему были знакомы такие понятия как стыд и совесть. - Я ничего не делал! - Голос захрипел, а речь прерывалась. Он никак не ожидал быть пойманным. Как же глупо он чувствовал себя. Проклиная все на свете, когда Итачи будто вгрызаясь взглядом понял, что в руках у младшего брата действительно ничего нет. Руки сами собой схватили старшего брата, когда тот под смущенным взором полез в свой собственный рюкзак, на удивление Саске, Итачи почти спокойно отреагировал, достав из внутреннего кармана клочок розовой бумаги. - Ха, серьезно? - Конечно нет! - Громко выразился Саске, перед тем как его старший брат успел хоть что-то прочитать из розовой бумаги в форме сердца. - Отдай! Итачи никак не отреагировал, лишь ухватил младшего брата под локоть, когда тот попытался сбежать свою комнату, гонимый стыдом и соблазном запереть дверь, скрыться от всей этой ситуации под одеяло. Ему хотелось спрятаться, провалиться сквозь землю, только бы не ощущать кожей это электрическое напряжение воцарившееся в холле; сухое молчание между ними, когда Итачи прочитав бумагу медленно перевел взгляд на младшего брата. - Это не то, что ты думаешь! Саске сейчас и не помнит точно, что там было написано. Какой-то слащавый, пломбирный бред о возвышенных чувствах. Ха, он даже прилагал усилия для того чтобы написать все в стихотворной форме. К сожалению или к счастью, он оставил все как есть. - Я просто пошутил! - Воскликнул младший Учиха. - Почему ты так смотришь? Тон его резко сменился, осел на тяжелый хрип в голосе. Ноги будто сковало ржавыми цепями, но он не двинулся с места, больше не попытавшись вырваться. Холодные глаза блуждали в каждом сантиметре, в каждом трепете и ожидании. Саске казалось, что Итачи и не моргал даже. Стоял в немом оцепенении, неподвижно, не спуская глаз. Саске думал о том, что это один из трюков. По крайней мере он догадывался, что это почти похоже на то, во что они играли в детстве. Называлась - игра в гляделки. Кто первый уберет глаза в сторону, моргнет, тот - проиграл. Но такая реакция вполне была ожидаема, поэтому он и придумал весь этот дурацкий план с признанием, что не хватало смелости произнести. Они уже давно не дети. Саске выпускник школы, а Итачи почти закончил университет, параллельно помогая отцу разбирать бумажную волокиту на работе. Ожидаемо, что в дальнейшем старший Учиха займет его место, был лишь вопрос времени когда. Итачи слишком занят, а Саске слишком не хватает той атмосферы, что была между ними ранее. Когда все было не настолько серьезно, чтобы проходить с постоянными мыслями в голове о старшем брате, вскоре понимая, что они граничат с тем, что называют чувствами. Он свыкся с почти безразличием и остатками минут наедине, где каждый не знает о чем говорить, кроме банальщины о делах или погоде. Мыслей много, они занимали почти все время младшего Учихи. Заинтересованность - днем, и более откровенные ближе к ночи. Саске признается сам себе, что никогда не чувствовал их неправильность, будто так и должно быть, будто он родился с этим. Но реакции Итачи он все же боялся. Чего именно он не может произнести. Отторжения? Саске почувствовал как рука, что сжимала его локоть, стала тяжелее, впиваясь пятерней в тонкую кожу. Он распахнул глаза и тут же затаился, сжался, почти болезненно закрывая их. Он внутренне готовился к удару, к насмешке, к толчку, но ничего этого не было. Был лишь поцелуй в уголок рта, что разом перевернул его мир, когда юный на тот момент Учиха, медленно открыл глаза встречая нежную улыбку Итачи. К этому он точно не был готов, как и к тому, что Итачи ничего не говоря поведет его в свою комнату. Саске выдыхает через нос, прикрывая рот, дабы не издавать посторонних звуков, когда старший брат спускается ниже. Ведет слабыми, ели заметными касаниями губ по шее, водя кончиком носа. Собственные руки дрожат, хватаясь и сминая чужой пиджак. Только не тут, и Итачи непристойно ухмыляется поднимая глаза, прекрасно зная, что именно тут. За столько времени он изучил все эрогенные зоны своего братишки. Все, что нравилось Саске, он показал ему сам, позвав в этот порочный мир самостоятельно. Показал совершенно иную границу. Итачи ухмыляется сильнее, ощущая некое подобие дежавю, словно он вновь приглашает Саске в свою запретную от всех комнату. Слова "тащит" так и просится на язык, но старший Учиха умело его игнорирует. Все же Саске сам проявил инициативу. Должно быть, давно догадываясь о грязных желаниях старшего брата, когда тот, резко прикрывал появившийся стояк при виде такого милого братика, что заспанный, в безразмерной футболке желает ему доброго утра. - Сучка! - Шепотом на вдохе произносит Итачи, поглощая яркий одеколон на шее, втираясь носом в тонкую кожу шеи. - Гребаная сучка! Его несет, член колом выпирает через тесные брюки и он трется им о промежность Саске, встречая самые выразительные, зажатые в кулаке стоны. Это слишком! Слишком чтобы быть правдой. Он не хочет терять Саске! Почему братику вообще взбрело это в голову? Тринадцать лет все было чертовски идеально! Саске не хочет останавливаться, встречая каждую волну касаний напряженного члена о собственный стояк через брюки. Саске хотел подавить все, уйти - убежать если быть точнее, но наплевал на все с первым прикосновением губ. Но проиграл, вновь позволил. И теперь, все повторяется. Он больше не может терпеть, откликаясь. Особенно когда его властные руки брата касаются каждого сантиметра его тела. Когда Итачи специально нарочито медлит. Саске забывается, приглушенно стонет и двигается в такт толчкам, что создают неприятное трение об одежду. Но воспоминания навязываются и обретают новую окраску событий, всего пережитого ранее, общего прошлого и общей извращенной истории. Он не привык видеть Итачи таким. Таким манящим, призывающим. Дьяволом под человеческой маской отчуждения, внутри скрываемой - хорошо оттененный порок всей тонкости линий безнравственности. "Ему было все равно" - Думает Саске, возвращаясь к началу. Итачи кладет его первый раз на холодную простынь, прижимается и ведет. Он делал все сам. Самостоятельно нежно прикасаясь, пробуя, задевая острые нервы. Слыша первые стоны удовольствия не подаренные больше никем. Тогда младший думал иначе, в силу своего юного возраста или же неопытности. Кто знает, думали ли они об одном и том же, или просто старший брат воспользовался моментом, чтобы опустошить свои яйца. В тот момент Саске не особо хотел думать об этом, полностью погруженный в процесс, встречая каждый тягучий, медленный толчок члена в себе, вальяжно раскинувшись в подушках, запрокидывая голову, но не убирая взгляда от совершенно нового, такого другого брата, что бесстыдно трахал его. Его первый раз был великолепным. Что-то около идеальности и полного безумия, которое так боялся обронить, раз за разом растворяясь в моменте воспоминаний. Впрочем, размышлений над этим у него было не особо много времени, когда на второй день он вошел в гостиную. Весь красный от смущения, сконфуженный, вновь оставаясь наедине с братом. Облокотившись о дверной косяк, высматривая что-то, опять же боясь "подойти" ближе и разузнать подробности их вчерашнего вечера. "Будут ли они вместе теперь или же это был просто секс?" Когда тебе семнадцать, ты еще задаешься такими вопросами. Но когда тебе двадцать три и ты более опытен, ты, возможно, даже не вспомнишь. Саске жмется на месте, пытаясь уйти в программу по тв, которая так интересует старшего брата. Настолько, что Итачи не поворачивает головы, а лишь двумя пальцами подзывает ближе к себе, приглашая присоединиться. Открывает пространство у груди, и Саске ничего не говоря, присаживается рядом, прижимаясь к горячему телу, кладет голову на плечо Итачи, обнимая его за талию двумя руками. Они просидели так около двадцати минут. Никто так и не заговорил первый. Будто это что-то лишнее, будто никто не хотел прерывать воцарившуюся в комнате комфортную атмосферу. Видимо это быстро наскучило Итачи, когда он перевел взгляд на брата, что заинтересованно вглядывался в его лицо все это время. Итачи усмехнулся наплывшему румянцу смущения, резко появившегося на лице младшего брата. Он же сам никак не реагировал; ухватив двумя пальцами подбородок, большим пальцем надавливая на пухлую нижнюю губу оттягивая ее на себя, от чего щеки Саске гуще налились красным оттенком. Ресницы затрепетали, когда большой палец надавил сильнее, приоткрывая рот младшего брата. Лишь увесисто хмыкнул, выдыхая через нос, поглаживая указательным и средним пальцем краешек губы. Саске совершенно испуганный, не понимал, что происходит, но сидел смирно, почти не подвижно заглядывая брату в глаза. Итачи заинтересованно разглядывал его, обманчиво нежно водил пальцами по раскрытому рту, надавливая на губы, медленно вводя пальцы внутрь влажного рта. Итачи испустил пару громких выдохов, облизнувшись, когда он стал водить пальцами внутри теплого рта, играя с языком с диким рвением просунуть палец глубоко в глотку до увесистых горловых хрипов. Так он и делает, резко просовывая пальцы глубже, с надрывом и собственным стоном, пока Саске распахивает глаза, но не убирает взгляда, смирно сидит и давится слюнями, что стекают по краю подбородка, капают нитями на диван. Хлюпающие звуки заполняют комнату. Телевизор становится лишь фоном, когда Итачи щипит сквозь зубы, рычит и тянет домашние штаны вниз вместе с боксерами, выпуская наружу длинный толстый член, что ударяется о пупок. Саске не ожидал такого поворота, ни ожидал резкой смены, когда его тянут вниз. Головой к паху, руками призывая к скорым действиям. - Я.... - Мямлит он, оказавшись лицом около горячего члена. - Я никогда этого не делал! Итачи борется с легкой насмешкой и противным комментарием в стиле: "все когда нибудь бывает впервые" или "с первым минетом тебя, детка! Я рад быть тем, кто лишит девственности твой аппетитный ротик". Но он молчит, впиваясь в густые черные волосы всей пятерней, призывая Саске самому сдаться и быть немного инициативнее. Он уже было произнес в слух подбадривающие фразы, но резко остановился ощущая влажность языка проходящей по головке напряженного члена. Он дает Саске полный простор, расслабившись, запрокинув голову назад на спинку красного дивана. Вся неумелость и сконфуженность принудительным предложением тут же испаряется, как только Итачи гладит Саске по голове, откровенно громко стонет, подгоняемый яркими движениями горячего рта вдоль члена. Громкие звуки сопровождают хлюпанье с выступающей слюной, капающей в уголке рта, обтекаемой по напряженным, гладко выбритым яйцам. Младший Учиха берет в рот столько, сколько толстой плоти помещается. Стремительно быстро увлекается: входит во вкус, чавкает и сводит с ума старшего брата еще больше, когда головка члена упирается, скользит уздечкой вдоль щеки. Саске хвалится собственными усилиями, вперемешку с нарастающим возбуждением в узких джинсах. - Я хорошо все делаю? - Спрашивает Саске, приподнимаясь, заглядывая брату в глаза. Ему как всегда нужна оценка в лице Итачи. - Идеально... - Шепчет Итачи, царапая ногтями кожу головы. Идеально, чтобы быть правдой. Идеально настолько, что невозможно открыть тяжелые веки и перестать громко стонать, когда язык водит кругами у головки, а правая рука надрачивает основание в такт. Сердце Итачи бешено колотится, разум плывет по молочной реке, сбивая с толку сознание. Он почти не отдает себе отчет в действиях и словах. - Т-такой хороший брат... - Заикается он, шепчет в пол голоса, прерывисто дыша. - Я хочу в тебя кончить... Его речь обретает окрас, когда рука впивается в волосы Саске со всей силой, удерживая на месте, дабы тот не смог соскочить, когда член тяжелеет, наливается кровью и пульсирует, извергая густую сперму прямо в рот, опешившего от наполненности Саске. Звуки постепенно затихают. Итачи глубоко дышит в полном расслаблении, закрывая локтем вспотевшее лицо. Его волосы сбились, а на открытой половине лица прослеживается ехидная улыбка. "С того момента границы стали открыты" - думает Саске, - "точно." Вспоминая, как все напрочь перевернулось после. Он не думал никогда, что его брат так помешан на сексе и на всех его связующих. Не думал и то, что придется свыкнуться с тем, что подобное будет повторяться практически каждый день в отсутствие родителей, или в других местах когда Итачи приспичит "разрядится". "Так он это называл." Ночью, когда Саске спокойно спал перед сдачей экзаменов, внезапно пробудившись от того, что по телу гуляют чужие руки, а его самого медленно трахают позади, приподняв задницу к верху, откинув одеяло назад. Или же в торговом центре, в кабинке для переодеваний. Когда это должна быть обыкновенная вылазка на шопинг, что оказалась лишь последующим предлогом для того чтобы "спустить". Но все становится обычным. Рано или поздно ты приспосабливаешься к новому положению или жизни в которой тебе предстоит барахтаться. Все идет своим чередом. Итачи подлавливает его в самый неподходящий момент, в любое время дня и ночи, в любом месте где ему заблагорассудится. "На скамейке в парке. Тогда, поздно вечером; все же был перебор" - думает Саске. Но ничего не имело сомнений, Саске будто свыкся. Итачи был отстранен, хладнокровен и особо не выделялся среди других людей. Его натянутая маска идеально вписывалась в привычную обстановку, никак не выдавая своего истинного лица, которого видел только его младший брат. Все было под замками, закрытыми дверьми. Их маленькой, развратной комнаткой, где существовали лишь два ключа. Темное место внутри, где никогда не просвечивал свет. Никому из братьев не хотелось огласки. Подрыв репутации в семье был равносилен смерти. Особенно от отца, что положил все, дабы добраться на вершину карьерной лестницы. Столько усилий и лишь для того, чтобы вновь величать и запечатлеть возглавляющую фамилию, как многие его потомки так успешно смели тщеславно опорочить своей глупостью. Эта натянутость стрелы всегда была невидимой в семье, где каждый ходил словно по черно-белым квадратикам шахматной доски. Шаг влево и тебе конец. Шаг вправо и ждет еще большая участь нежели смерть. - Ерунда, тебе надо женится. - Произнес отец за семейным ужином, глубоко вглядываясь в глаза быстро растерявшегося Итачи. Они переглянулись пару секунд и только. - Я не могу. Я не встречаюсь ни с кем. Это резкая, брошенная фраза с полным безразличием, впервые задевает Саске за живое. Младший Учиха мнется, тихо сглатывает остатки ужина и мысленно тормошит себя за плечи, впервые испытав самое мерзкое из чувств. С тех пор как Итачи стал более требователен, он ловит себя на мысли, что старший брат лишь забавляется, выбрав в качестве развлечения того, кто действительно проявлял к нему чувства. Это было впервые, но позже, Саске будет ощущать это гнилое послевкусие почти постоянно. Итачи увиливал, уходил от темы когда Саске пытался поговорить с ним более серьезно, более открыто, расставить все точки и разложить все по своим местам. Итачи говорил лишь, что ненавидит ярлыки, что в мире все всегда расплывчато и не то, чем кажется, даже если люди привыкли видеть одно, за кулисами всегда будет все иначе. Фугаку - глава семьи лишь поверхностно вздернул одутловатый нос, сморившись. "Видимо у него уже были планы." - Возьмешь эту... Как ее? - Он ткнул вилкой в пустоту, вспоминая, поднимая глаза в потолок, разжевывая рыбу. - Дочку прокурора. Вы с ней еще общались когда были младше. Итачи не долго думая, вспомнил о ком говорит отец. - Изуми? - Да, да. - Произнес он, наконец прожевав ужин. - Я думаю помолвка и скорая свадьба отлично скрасит твое резюме при должности, которую я хочу тебе оставить. Фугаку повел бровью, надменно взглядывать перед таким заинтересованным и в то же время сбитым с толку сыном. Наживка брошена, рыбка клюнула, осталось лишь подсечь и выловить уход на пенсию и обзавестись парочкой внучков на денежном горбу. - Ты хочешь чтобы я женился на Изуми для получения должности? Фугаку раскинул руками. А его толстые брови нахмурились. - Итачи... - Твердо начал он, с плохо скрываемым раздражением внутри. Отец никогда не любил, когда все идет не так как ему бы хотелось. Он ненавидел когда планы рушились, менялись. Это выводило из себя. Он по природе своей был холерик, загорался по щелчку пальца. - Тебе пора понять, что в нашем бизнесе ничего не делается просто так. Если что-то хочешь получить, нужно что-то отдать взамен. У Саске забегали глаза. Он уставился на брата, брови его приподнялись от испуга, что все может вот так вот обернуться. Пропасть и сломаться. Вся эта тонко выстраиваемая линия их отношений, внезапно рушиться под тесным гнетом отца. Саске помнит это, жмется, неровно выдыхая наплывшим ощущениям внутренней борьбы. Помнит и ответ брата. Помнит и прокручивает в голове целый отрезок как из фильма, пока руки слабо прижимаются к Итачи. Все внутри плавится как воск и подчиняются гладким невозможным рукам, что касаются его везде. - Я хочу тебя. - Шепотом у самого сердца. - Прямо сейчас! Не самая приятная обстановка, но Саске не привыкать. Единственное, что он делает это - бездействует. Опускает руки и жмется в стенку сильнее, ощущая натиск горячего возбуждения, что длинной линией тянется внутри и сжимает горло когда младший Учиха слышит как медленно Итачи ведет собачку ширинки вниз. - Черт... - Выражается младший Учиха, и вновь пытается сбежать в свой разум, что постепенно отходит на второй план, полностью сконцентрированный на ощущениях. Одежда мешает. Только усугубляя все, что нутром просится наружу. Жмет и нарастает при каждом плавном движении рук. Дико невыносимо чувствовать скованность одежды и Итачи просекает это, ловя каждый отчаянный надрывный вздох. Расстегивает ремень, спускает брюки по щиколотку. Разводит ноги в стороны, прижимаясь к горячим губам. - Тебе никогда и ни с кем не будет так же хорошо как со мной! - Шепчет старший Учиха с требовательным надрывом в голосе. - Саске.... И Саске знает. Знает настолько, что как бы не гудели его мысли он подчиняется и опускает тяжелые веки, когда старший брат водит ладонью по горячему члену. "Он сказал тогда что-то подобное" Саске вновь возвращает в тот вечер. После ужина, когда часы на стене зашли за половину второго ночи и он, в ожидании, сидел полностью голым на постели, полностью опустошенный последней брошенной фразой брата. "Хорошо". - Спокойно ответил Итачи, резко сменившему свой горячий пыл на милость отцу. - Как же так? - Восклицает Саске в пол голоса, когда Итачи несдержанно берет его сзади, руками обхватив за талию, трахает особо грубо. Слишком сильно, чтобы зажать в руках подушку, стискивать зубы и плавиться от ощущений, когда слюни текут сами собой и хочется разве, что кричать от удовольствия. Но Саске зажимает рот, мычит и пытается сконцентрироваться на стонах брата. Саске преследует откровение в голосе и он подмечает, что Итачи берет его как в последний раз. - Ты серьезно женишься на ней? - Это вынужденная мера, младший брат. - Говорит Итачи наклоняясь ниже, почти прошептав у самого кончика уха. - Иначе никак. Саске задыхается, когда головка твердого члена бьет прямо в горячее место. Зрачки расширяются, разум плывет, а мышцы содрогаются под таким горячим и сильным братом. Он не может поверить, слезы чувствительно рождаются на глазах, но Саске гасит их ежесекундно, размазывая по подушке, сопя носом. Всхлипывает и подавляет выступившее слезы. - Все хорошо? - Спрашивает Итачи, переворачивая брата на спину, на что Саске моментально закрывается рукой. Он не хочет, чтобы брат видел его таким. Таким жалким, как ему кажется. Он чувствует себя девчонкой, чьего парня вот вот заберут неизвестно куда. Он не понимает до конца что происходит, Саске кажется, что он теряет Итачи. Все разом рушится, блекнет и перестает быть таким очаровательным как раньше. Момент испорчен, а так хотелось, чтобы он никогда не кончался. Были ли они вместе? Встречались? Являлись парой настолько, что можно было поставить статус в социальной сети или отшивать непрошеных любовников? Никто не знал, их отношения были странными сами по себе. Не объяснимыми настолько, что Саске чувствовал себя дураком, ведь он искренне надеялся, что секс это зеленая галочка, что крестом перечеркивает все возможные, потенциальные действия с другими людьми. Сейчас он видит, что это не так. Что возможно он не единственный, или не будет им в кротчайшие сроки. От этого его слезы становятся более видимыми и Итачи это беспокоит. - Эй, - улыбается старший Учиха, убирая руку с покрасневшего от слез и всхлипов лица. - Все будет хорошо. Поцелуй трепетный, мягкий, не страстный, с долей успокоительного, в котором сейчас так нуждается Саске. Становится лучше, отчасти. Ненадолго. Итачи гладит Саске по лицу, медленными толчками проникая внутрь сжатых мышц. "Почти романтично."- отмечает Саске, - " по-особенному" Из горла младшего Учихи доносятся приглушенные стоны, просящиеся наружу. - Я женюсь на ней, получу должность и все - развод. - Смеется Итачи, заглядывая Саске в глаза. - Правда? Итачи дарит еще один кроткий поцелуй в щеку, зарываясь носом в волосы, вдыхая их запах. Руки сжимают запястья, яркими толчками до оргазма. Саске прижимается сильнее, чувствуя приближение. Он почти достиг кульминации. - Да... - Произносит Итачи, почти полностью находясь на пределе, едва сдерживая себя чтобы не вогнать член глубоко и не воспользоваться грубой силой, с диким рвением долбить эту ненасытную дырку всю ночь. - О, fuck, да... Где-то на стеночке, около сердца становится спокойней, теплее. Густая жижа доверия льется через края и эти признания брата, только подогревают эту жилку надежды, что едва колеблется и придает признаки жизни. Они кончают одновременно, с маленькой периодичностью секунд. Но это не столь важно. Важно лишь то, что Итачи нагло его обманул.. Итачи прерывисто дышит, водит руками вдоль тела, оголяя промежность. Его несет, жар внутри нарастает и создает неотъемлемую необходимость, когда его младший братик вновь строит из себя недотрогу и призывно зовет продолжать. Итачи живет ради этих моментов. Такой строгий на людях Саске, и такая похотливая шлюха наедине с ним. Хитрый братишка играет, манит пальцем, дразнит и просит прикоснуться. Итачи подмечает это; его смешит сама мысль о том, что все давно спланировано и Саске специально всегда оголял при нем свои стройные ноги, надевая самые короткие, тесные шорты. Он ухмыляется, отодвигаясь от брата, рассматривая его с головы до пят. Одежда мешает, ему хочется видеть Саске обнаженного, чувствовать его тепло, запечатлеть свой собственный запах на подтянутом теле. Итачи всегда будет мало. Он подхватывает Саске под бедра, сжимает пятерней пальцев, приподнимает, и прижимает к себе, запрокидывая изящные, гладко выбритые ноги к себе на талию. Трет налитым кровью членом о мягкую дырку, что расслабляется, вынуждая Итачи наконец поиметь его. Мыслей поток. Жаркие вздохи заполняют кабинку. Итачи специально медлит, ожидает, влажным языком касается острого подбородка. Эта часть больше всего всегда раздражала Саске, Итачи всегда слишком долго тянет. Играет, упивается и жаждет отклика, когда сил сдерживаться больше нет. - Как долго еще ждать твоего развода? - Почти со злостью в голосе, твердо произносит Саске, прикрывая обнаженную грудь уголком одеяла. Отель. Пятый этаж. Три звезды. Почти центр и лишь час из того времени, что хотелось бы провести вместе. Итачи женился четыре года назад как. Постоянные командировки, замотанность делами, усталость, дали о себе знать. Они не встречались толком, изредка быстренько пересекаясь. Не более. Теперь у каждого была своя жизнь, свой другой мир, где каждому отведено место лишь на час. Их последняя встреча была семь месяцев назад, в этом же самом отеле. Они меняют окружение уже не из-за интереса в смене локации, в поиске новых ощущений, а исключительно из-за необходимости. Старшего Учиху параноит. Вот уже четыре года как долгожданная должность перешла в его руки. Четыре года как жизнь полностью изменилась. Семь месяцев ожидания и заебаности на работе. Семь месяцев как он пьет таблетки от нервов. Семь месяцев как он избегает Саске и почти не смотрит ему в глаза от страха. Семь месяцев как Итачи не может признаться Саске в том, что его жена беременна. Теперь точно нет пути назад, хотя он не особо настаивал на аборте. Черт, он слишком увлекся, признаваясь самому себе, что данная, еще школьная любовь вскружила ему голову. Но он так и не смог поддаться и растворится в бытовухе семейной жизни со всеми этими ужинами при свечах, и сексе под первую попавшуюся стереотипную музыку из поисковика. Под эти едва заметные стоны, что никак не вяжутся со стонами, что издает его братишка. Итачи слишком быстро соскучился. Кажется, это было с первым задетым зубами - минетом. Итачи и не помнил как набрал номер знакомый наизусть. Хотя ловил себя на мысли, что пора заканчивать с инцестом, и наконец взять себя в руки, оборвав все напрочь и оставить как нелепую историю в прошлом. В конце концов у каждого есть грязные секретики за спиной, которые он не готов вывалить первому встречному, которые, сам с неохотой да вспоминаешь. Тут дело в том как именно: с улыбкой или же с горьким отвращением. В случае Итачи был первый вариант, хотя сдался он тоже быстро. Слишком быстро, чтобы позвать Саске и долбить гребаную суку пол ночи, в свой единственный выходной. Он пытается оправдаться... Валит все на выпивку и две коксовые дорожки, что только усилили его, в последнее время, гулящее возбуждение. Итачи хотел стать хорошим семьянином, он правда старался. Не замечал Саске, не думал, пытался не вспоминать или хотя бы не мастурбировать на его образ, пришедший во сне. Терпел, но в итоге все катилось в чертову преисподнюю. Все было слишком: чертова должность била по нервам, нескончаемые командировки, гормональная жена, которой вечно чего-то не хватает, и собственный постоянно ноющий и требующий разрядки член. Он сдался, кажется сразу как только услышал мягкий голос младшего братика по телефону. Ну как младшего.... Уже вступившего во взрослую жизнь Саске, с университетом и подработкой. Итачи признает, что взрослый братик возбуждает его еще больше, чем раньше. Саске вырос, окреп, его плечи стали шире, глаза глубже, характер тверже. И это надменность доставшаяся ему от отца, только подогревала аппетит, когда Итачи неровно вглядывался как Саске пафосно ведет себя на людях и вспоминал как сладко стонет под ним. Это заводит, разогревает сердце до предела, так, что пар идет из ушей. Итачи садится рядом: почти невесомо, нежно целуя Саске в плечо, водя кончиками пальцев по подтянутой груди, убрав краешек одеяла, спускаясь ниже к гладко выбритому паху. Ему хочется еще, мало, недостаточно. - Давай оставим все как есть? - Шепчет Итачи, легонько толкая Саске, что падает на мягкую кровать, но тут же приподнимается на локтях. - В смысле? - В его глазах гуляет страх, паника, неясность. Итачи отводит глаза, пожимает плечами и хочет поцеловать брата, но Саске резко подымается, отталкивая его от себя. - Ты не будешь разводиться? - Почти нервно кричит младший Учиха. Глаза наполняют гневом, вновь это обезвоженное чувство ревности, чувство, что брат кормит его вот уже четыре года. Четыре года, чтобы умирать от ревности, слушать от родителей про семью Итачи и скрывать появившееся отвращением на лице, натягивая что-то отдаленно напоминающее улыбку. Больно. Мерзко. Особенно от Итачи, что обнаженный сидит на кровати, поправляя волосы, устало выдыхая. - Саске.... - Громко шепчет Итачи. Он невероятно устал, это сказывается на всем. Теперь еще слушать еще одни нотации, почти такие же, от которых он сбежал сюда. Итачи протирает глаза двумя пальцами. Но рано или поздно этот разговор все равно бы состоялся. Итачи предпочел бы, чтобы он никогда не наступал. - Что ты хочешь? - Наконец, Старший из братьев перестает уходить и прятаться. Голос его груб, он вновь берет все в свои руки и выдает то, он чего у Саске внутри все холодеет: - Ты хочешь быть вместе? Может ты хочешь свадьбу, детей и домик у моря? Стабильность и встретить старость вместе, пялясь в семейный альбом и вспоминая все хорошее? Ну, чтобы как у всех! Итачи глумливо хихикает под нос, с комом в горле и нарастающей истерикой поверх. Он тихо смеется от представлений, прикрывая рот ладонью. Саске помнит. Помнит как внутри что-то оборвалось, резко изменилось, померкло и оставило умирать его полностью голым на морозе. Эти ощущения не передать, все слова разом куда-то испарились, исчезли. Не было ни слез, не появившегося гнева, лишь немое опустошение внутри и громкое сердце. - Тогда будешь мне готовить кексики? - Продолжает Итачи, - знаешь, такие с розовым кремом и сердечками! О, еще быть полностью голым, в таком маленьком розовом фартучке с рюшечками. На каблучках, в белых чулочках, с серебряным подносом в одной руке и бутылкой шампанского и анальной смазкой в другой.... Итачи сильно увлекается, издевается, член его подымается от представлений, он облокачивается на кровать, в то время как Саске стоит неподвижно, ровно, и лишь дрожащие губы выдают , какой ураган эмоций сбивает его с толку и уносить куда-то глубоко. Он шокирован, сбит с толку, проваливается внутри себя. - Давай, иди сюда! - Приподнимается старший Учиха, беря Саске за руку притянув к себе. Но Саске уворачивается убирая руку. - Да пошел ты! Хватает одежду с кресла, одевается дрожащими руками, сопит носом, на что Итачи лишь поверхностно закатывает глаза. - Перестань. Ты выглядишь жалко. - А ты настоящий ублюдок и лжец! Это первый раз, когда Саске осознает, что зря затеял все - сам. Первый раз, когда он пожалел, что открылся. Он смотрит на Итачи, и не выносит совершенного безразличия в его глазах, то, как он берет смартфон и не обращает внимания на прибывавшего на грани истерики - Саске. "Перебесится и придет" - думает Итачи, припуская брови, когда входная дверь хлопает слишком громко. "Нужно было прекратить все тогда" - Думает Саске, но давится оглушительными вздохами, чувствуя как мышцы расслабляются, а член брата плавно входит в него одним увесистым движением до конца. - Ты же знаешь, что не можешь жить без меня! - Хрипит Итачи, медленно толкаясь, покрывая лицо Саске мелкими поцелуями. Саске кладет руки на широкие плечи вжимаясь, его нос трогает стойкий одеколон брата. Плотные мурашки бегут по спине от такого яркого сломящего разум - запаха. Саске подмечает, что всегда запах Итачи оставался на его одежде, на коже и он не помнит точно как выглядит его собственный. Итачи требователен, настойчив, он вжимает Саске в стенку, кусает за шею, вращая бедрами. "Он сегодня не такой как обычно". Итачи думает, что Саске серьезен, но эта мысль жалит сама по себе. Таких моментов было несколько. Мало настолько, что они стираются из памяти и остаются почти незаметными. Кроме одно случая, когда Саске решил пойти на крайние меры. Итачи не знает, сделал ли он это в отместку, или же он действительно питал чувства к этой сальной дуре. - Я женюсь. - Начал Саске, когда Итачи и его жена присутствуют на семейном ужине в честь рождества. - И приглашаю вас! Саске злится, сжимает кулаки под столом, но паясничает и хитро отыгрывается очередному упущенному моменту, заставая в дверном проеме жену Итачи с огромным животом. Он щурит глаза, гневается и плавно выдыхает переводя просто убийственный взгляд, мысленно уничтожающий Итачи. Прикидывает по месяцам, когда у них был последний секс и почему старший брат не смел признаться, что скоро станет папочкой. "Мразь!" - Шепчет Саске одними губами, пытаясь оставить от Итачи лишь горсть пепла. Итачи смотрит, вопросительно приподнимает одну бровь, кажется прочитав, что сказал Саске. - "Какая же ты мразь..." - повторяет он и Итачи теперь уверен, убирая глаза в сторону. Ему совершенно не нравится перспектива Саске жениться. Он проходит глазами по выбранной пассии его брата и чуть фыркает про себя. "Худая, страшная. Мог бы хоть грудастую присмотреть, раз дело на то пошло." Малыш вот вот родиться, а Итачи озадачен совершенно не этим. Он смущается, пытается убрать взгляд, когда глаза касаются ярко-красной рубашки Саске. "Вот сука!" - шипит он мысленно. В этом откровении он видит, что младший брат потешается над ним, выбрав именно красный. Саске знает, что это любимый цвет его брата, знает, что Итачи возбуждается, и пользуется этим. Саске всматривается в лицо, щурит глаза, бросая ехидную улыбочку, приоткрывая ровные белоснежные зубы и берет со стола банан из вазы с фруктами. У Итачи все холодеет, сердце пропускает пару ударов, руки покрываются мурашками. Он думает, что Саске не способен к такому виду издевательства, когда у старшего брата давно свербит все вдоль и поперек. Итачи пытается отвлечься, думает выйти из-за стола, но резко появившийся стояк мешает этой идее. Он поджимает губы и как бы не старался не смотреть, все же не сможет обуздать себя внутри и бросает кроткий взгляд, которого достаточно, чтобы завестись и успеть среагировать, не набросившись на Саске словно бык на красную тряпку. Старший Учиха перестает дышать, когда Саске демонстративно медленно разворачивает банан от кожуры, бросает томный взгляд на брата и убрав прядку волос на ухо начинает плавно водить языком по фрукту. Благо, все слишком увлечены беседой и совершенно не замечают. Итачи тяжело сглатывает, когда Саске хлопая длинным ресницами, смотрит и глубоко берет в рот фрукт. Так глубоко, что Итачи больше не может оторвать взгляд от такого извращенного брата. В паху начинает зудеть и Итачи кладет руку на промежность, растирая встревоженный такой картинкой член. Он начинает дрочить себе сквозь тесные брюки, проклиная все на свете. Сексуальный наглый брат смеется, издевается, высвобождает банан из своего рта и ведет языком по основанию. Итачи кусает губы и принимается растирать выпирающий через брюки член сильнее. Он чертовки хочет кончить, все его нутро так и кричит об этом. Но, не спустить себе в штаны, а лучше прямо на лицо любимого братика, что кажется увлекся и облизывает банан вдоль и поперек, не отрывая взгляда. "Шлюха!" - Шепчет старший Учиха лишь губами, подражая младшему брату, на что Саске лишь кивает головой, ловко подмигивая. Итачи обдумывает пути обхода, где бы зажать эту наглую суку и выпотрошить как овечку на бойне. Трахать так, чтобы все слышали жалобный скулеж и громкие стоны с его именем на губах. Выебать так глубоко и сильно, чтобы Саске несколько дней, нет, лучше недель, не смог ходить и проворачивать подобные выходки. Саске видит это, читает на покрасневшем лице брата, знает все, что Итачи хочет сделать. Подначивает и наконец кусает банан, усмехаясь, всматриваясь в легкий смех Итачи и широкую улыбку. Вышло забавно. И он опять чувствует это обтекаемое по венам тепло. Все будто вся эта показная прелюдия немного сгладила напряжение между ними. С их последнего разговора прошло три месяца. Три месяца на то, чтобы придумать план мести и почти воплотить его в жизнь. Три месяца на то, чтобы изголодать по хорошему сексу не меньше похотливого брата. Сакура - не то. С ней не так, пресно и не вкусно, вяло и пусто. А с Итачи - дико, ненасытно, страстно, до изнеможения хорошо. Саске ловит себя на мысли, что перестал злится. Он, почему-то даже не в ярости, что жена брата - беременна. Как будто это было ожидаемо и лишь вопросом времени - когда. Тем не менее, Саске не собирается повторять, ничего из того, что было прежде. Все закончилось, он поставил точку. Повторяет он сам себе, когда его телефон гудит от уведомлений о сообщениях после ужина, ближе к двум часам ночи. Он все еще не спал. Много думал. Курил. "Выходи. Я у твоего дома. Надо поговорить!" Саске ежится несколько минут, обходит комнату, трясет головой, приглаживая волосы и наконец сдается, пулей вылетая с дома накинув сверху черное пальто. Обходит глазами и не встречает ничего кроме давящего осеннего ночного мороза и пару сигналов гудка. Он приподнимает брови когда Итачи сигналит ему из салона матового внедорожника Тайоты Ленд Крузер. Саске ловит тихий смешок, подмечая, что Итачи испытывает комплексы купив такую большую тачку. Хотя, именно наоборот, в случае брата, таким образом он только подчеркивает свои габариты. Саске тихо выдыхает садясь на переднее сиденье. Легкая музыка играет в машине когда они отъезжают. И Саске узнает эту песню. - Ты ведь поговорить хотел, - демонстративно наигранно смеется Саске, видя как пальцы Итачи нервно сжимают руль, а на его лице прослеживается плохо скрываемое напряжение. Он считывает это сразу, как только они подъезжают в какой-то закоулок и старший брат ставит машину на ручник. - Заткнись, и полезай на задние сиденье! Саске пытается бороться, мысленно, заведомо зная, что нет смысла, поэтому ему ничего не остается кроме как подчинится и пересесть. Он садится, снимает пальто, расстегивает ремень и ахает, когда Итачи хлопает дверью, резко хватает его за руку, разворачивает от себя ставя на коленки и буквально сдирает с младшего брата джинсы, оголяя аппетитную задницу с округлыми ягодицами. Саске мнется, растворяется, шипит сквозь зубы когда Итачи хлопает по одной мясистой ягодице рукой в кожаной перчатке, а потом по другой, и так еще и еще пока задница младшего Учихи не начинает гореть от ударов. Он думает, что Итачи возбуждает грубость, но он знает, что это правда. Но тут скорее воспитательный процесс. Как только шлепки заканчиваются, Саске медленно, опрометчиво медленно расслабляется и получает удар с такой силы, что ягодица наливается красным цветом. - Ты - развратная шлюха! Что за спектакль ты устроил за столом? Нравится когда на тебя смотрят? - Злится Итачи, сжимая ягодицы, прислоняясь ближе. - Нужно было чтобы отец увидел твое маленькое шоу! Вот тогда посмеялись бы все! Саске все еще уверен, что Итачи опасается отца. Что его беспокоит сама мысль о том, что их могут поймать, и тогда все пойдет крахом. Все то, к чему он так долго стремился будет покрыто родовым позором от которого вовек не отмыться. Отец много раз указывал на выходцев из клана, чьи имена запятнали великую фамилию. Итачи слышал это неоднократно, опасаясь повторений в своем лице. Он прекрасный актер, но страх все еще сидел за этой железной маской и подлавливал его во снах. Саске хрипит, пытается отстранится, когда слышит звук расстегиваемой ширинки. Быстро. Но Итачи и не думал нежится. Ему все это не нравится. Ему никогда не нравилась подобная показуха. Он приспускает брюки, берет в руку налитый член и упирается головкой прямо ко входу в податливое тело Саске. Медлит. Выжидает, тихо смеется, бездействуя. - Нравится дразнить меня? - Шепчет Итачи наклоняясь над ухом брата. - Что ж, давай я тебя подразню! Посмотрим, на сколько тебя хватит... Саске пытается понять, что от него хочет брат, но тут же осекается, и протяжно стонет, когда упругий горячий член трет его мягкое колечко мышц. - Ох, - трясется младший Учиха в предвкушении. Он все же очень соскучился по всему этому. Он соскучился по брату. Очень. Так, что готов на все, лишь бы толстый член наконец начал долбить его до потери сознания. Но Итачи лишь кротко улыбается, водя органом вверх вниз по горячей дырочке. Кусает губы, щипает губами Саске за плечо. У него сносит крышу от запаха, бедра подрагивают, рука сжимает основание, но победа слаще. - Проси! - Похотливо произносит старший Учиха, водя членом, едва углубляясь и тут же обманно убирает. У Саске едет чердак, все тело напрягается, горячий пот прошибает, он виляет задом в попытке самостоятельно насадиться, но Итачи удерживает его крепко за плечо, перемещая руку на волосы, зарываясь в них. Он обожает этот короткий ежик черных волос, структуру, запах, то как хаотично разбросаны прядки по бокам. Он сам стал отращивать волосы из-за того, что Саске когда-то обмолвился о том, что имеет слабость к длинным волосам. Тогда, почему бы и нет? - Итачи, пожалуйста! - Пищит Саске, оборачивается и тихонько стонет от такой картинки, он смотрит брату в глаза, на наглую полу-улыбку. Кусает губы, высовывая язык из-за рта. Ногти царапают поверхность сиденья, оставляя белые полосы. Итачи чуть поддается вперед, плавно двигая бедрами по его сочной, дрожащей дырочке, что так и манит, чтобы в нее вошли. У Саске глаза на мокром месте, его трясет как при температуре и он больше не сдерживается: - Боже... - Мм, я не против, что бы ты меня так называл. - Усмехается Итачи. Саске вымученно хрипит, терзается, мнется и наконец проигрывает, полностью пораженный и сломленный. - Прошу! Выеби меня!, Я хочу почувствовать твой толстый член в себе! Пожалуйста!- Почти кричит Саске в изнеможении, шокируя Итачи. И старший брат ничего не отвечает, резко входит до самого основания прижимаясь гладко выбритым пахом о горячую задницу, тихо прорычав, дергая волосы Саске на себя. Младший корчится от боли, все же три месяца без разработки слишком долгий срок, и это отражается. Он кривит губы, испускает пару волнительных вздохов, привыкая к резкой разработке мышц, когда Итачи полностью вытягивается, и резко, грубо бьет обратно в сладкое место, от чего перед глазами Саске появляются белые искорки. Он не сдержан, ведет, глубоко вбиваясь, удерживая братика на месте пока член бесстыдно поражает его простату. - Н-не надо... - Кричит Саске, севшим голосом. Он знает, что таким образом у него будет мало времени насладится процессом, он быстро кончит если старший брат не прекратит долбить его в этот напряженный комок нервов, что так сводит с ума младшего Учиху. Итачи знает это тоже, поэтому лишь усмехается, кладет руки на красную задницу, грубыми толчками развращая братика в его любимой позе. У него достаточно весомые факты не останавливаться. Саске должен заплатить за все. И такой подход отличное искупление вины, особенно когда он выглядит таким нуждающимся в удовлетворении, дрожит под ним, кусает губы и что-то бормочет себе под нос постанывая как дешевая мотельная блядь. Итачи трахает до звучных шлепков, мнет руками в перчатках белоснежную кожу оставляя пятна застойных следов. Наклоняется ближе, меняет угол и трется головкой, слушая самые сладкие нарастающие стоны. Перед глазами все плывет, темнеет. Итачи сходит с ума от оглушающих приятных звуков. Все тело истекает жаром при каждом тягучем толчке, наливаясь горячим свинцом внизу живота, еще пару резких движений и он перестает соображать. - Боже, перестань! Я сейчас.... - Что? - Потешается Итачи, с силой притягивая Саске к себе за волосы, удерживая за ребра, прижимая к себе ближе, спиной к серой рубашке брата. - Что, хочешь кончить? Мы только начали! Он откровенен, ненасытен и ему катастрофически мало. Итачи тянет руку ниже, по ребрам, по плоскому животу с легко прослеживающими кубиками пресса, кладет руку на нуждающийся в прикосновении член Саске и проводит ладонью по всей длине. Кожа перчатки натирает, это остается последней каплей и Саске громко простонав имя брата, кончает ему в руку, жмуря до боли глаза, застыв на месте, высунув язык. Итачи это льстит, жаль он не видел лица Саске. Такая мордашка когда его младший брат кончает, была его любимым выражением лица. Мышцы сжимают и пульсируют вокруг его члена, от чего Итачи громко стонет. Чертовки хорошо, жадно, настолько, что он сам перестает соображать, бросая Саске на сиденье, приподнимая его за тазовые кости и двигается, ударяясь бедрами до громких хлопков, пока разум плывет, а младший братик развалившись давится слюнями. Волосы выбиваются из аккуратного хвоста, ноги немеют, но он не думал останавливаться раз за разом поражая простату и слушая самые громкие стоны, что когда-либо слышал от Саске. Он не терпит самодеятельности, не может мирится с тем, что младший брат принимает решения без него. Итачи ненавидит когда его игнорируют. Саске ведет себя как мальчишка, затеив весь этот фарс со свадьбой, только чтобы позлить Итачи еще сильнее. Он пытается соскочить, перестать думать об избраннице его младшего брата, дабы все внизу не повисло от отвращения. Но, отступает. Решает разбавить свою жизнь, и поэтому с удовольствием принимает правила игры, активно в ней участвуя. Коротко смеется, запрокидывая голову, закрывая глаза. Его бедра заикаются, движения сильные, надрывные. Он проучит маленького брата. Саске еще пожалеет... Саске узнает эти движения, мычит откидывает голову и любуется таким откровенным братом, что сжимает его. - Подожди! - Почти кричит младший Учиха, но его резко прерывают и заставляют заткнуться одним резким толчком в комок нервов. И Саске вновь падает, открыто стонет и шепчет через силу. - Презерватив! - Извивается он, самостоятельно поддаваясь задницей назад, расставляя ноги. Еще немножко... Саске даже не приходится использовать свои руки, чтобы накалится до белого скрежета, когда внутри все полыхает. - Зачем? - Смеется старший Учиха, - Я думал ты любишь когда я в тебя кончаю. И это правда. Саске чертовки это нравилось, везде, повсюду, то как делал это Итачи всегда было чем-то особенным и желанным. Саске чувствовал будто его семя это как отметина, что Саске принадлежит своему брату. Конечно, он лишь так думал, на деле же это было совершенно иное значение, для старшего Учихи по крайней мере. Ему нравилось, что Саске ведет себя с ним как шлюха и Саске знал это тоже, поэтому особо не возражал, да и всегда было не до этого. Но сейчас не так. Сейчас, он самостоятельно останавливает Итачи. Пытается... - Или что? - Итачи с силой сжимает ягодицы Саске в руках, ускоряя движения бедрами, чувствуя, что еще осталось немного. Он открыто стонет, закидывает распустившееся длинные волосы назад, на плечи. - Боишься, что твоя избранница узнает, что ты любишь, когда я тебя трахаю? - Нет, нет, нет! - Кричит Саске и оргазм настигает их одновременно. Член старшего брата пульсирует вокруг сжимающийся дырки, выбрасывая густые капли спермы прямо в разработанное нутро красной от следов задницы. Тихое дыхание заполняет салон автомобиля. Саске лишь цокает языком, стирая густые капли, что вытекают из его ануса. "Итачи как всегда делает то, что хочет." Его это даже не удивляет. Он смирился. За столько лет, почти привык, поэтому вытирается футболкой, которую выкинет в мусор как только придет домой. Они подъезжают к дому Саске когда начинает святать на улице, а на небе прослеживается розовый блеклый рассвет. Не говорят ничего, каждый в своих мыслях, слушая фоном музыку. - Когда мы увидимся снова? - Спрашивает не громко Саске, как только машина останавливается. Он вопросительно поглядывает на брата, что устало водит взглядом. И Итачи это забавит. "Надо же, Саске хочет скорее увидится, после того как сам же избегал почти три месяца" Но Итачи лишь пожимает плечами. - На твоей свадьбе, братишка. - Смеется он, приближаясь чтобы чмокнуть Саске в уголок губ. Саске бесится от подобных детских поцелуев, поэтому притягивает Итачи ближе. Прижимается, кладет руки на плечи и глубоко целует, приоткрывая рот. Поцелуй неутомимый, страстный, небрежно неряшливый. Они стонут в унисон и оба понимают, что увидятся совсем скоро. Скованность в неудобной позе только выводит из себя, как и мысль, что требовательно лезут в голову воспоминаниями. Кажется, свадьба Саске стала отправной точкой к не возврату их привычной извращенной рутине. Все меняется следом за тем, как Саске сказал свое долгожданное "да". Он помнит лицо Итачи на свадьбе. Помнит, что наигранно провоцировал брата, но в ответ получал лишь сдержанность и легкую отрешенность в позе. Хмурое выражение лица и совершенно иную ауру, что была холодной и тяжелой. Саске впервые почувствовал как тончайшее скользкое железо проникает в его сердце и остается где-то в закромах сознания. От этого становилось еще не спокойнее, волнующе. Строже по отношению ко всему, когда старший брат буквально его игнорировал на празднестве. Или попросту старался не замечать. Саске не знает, не понимает. Такое отношение от брата было и раньше, но не таким кардинальным как в тот день. Младший Учиха подумал, что и вправду задел Итачи за живое, заставил усомниться, признаться может, наконец. Саске хмуриться, прибывает не совсем живой в атмосфере праздника. Его поникший взгляд сопровождается натянутой улыбкой и поцелуями под требование гостей. Он смотрит на Итачи весь вечер, что почти не соприкасается с ним взглядом в ответ. Ожесточает, бьет по голове и заставляет усомниться в правильности своих действий. Свадьбой он хотел подогреть интерес Итачи к себе, а получается что - оттолкнул. Но все мысли выбивает разом, когда Саске заходит комнату для курения, что является по совместительству кладовой. Он встречается с Итачи взглядом, и полностью поникший садится рядом, вынимая из пиджака "последнюю" сигарету - закуривает. Он не знает какая по счету в жизни это - последняя сигарета. Он слишком часто намеревается бросить курить. Они сидят вместе и Саске лишь сипло выдыхает сизый дым над головой, облакотившись на стену позади. Тишина разрушает, а напряжение в груди только растет и усиливается. Бушует ураган вопросов, которые он не смеет произнести. Смехотворно. Особенно если осознать, что эта свадьба создана специально для брата, чтобы пощекотать его нервы. Холодно отомстить и заставить одуматься и принять какое-либо решение. Расставить все по своим местам и определиться. - Как тебе праздник? - Не выдерживает Саске, приоткрывая один глаз. Смотрит на Итачи и ждет хоть какой-нибудь реакции, но тот лишь делает последнюю затяжку сигареты с вишневым фильтром и встает. - Плохо. Саске оглушают эти слова. Плечи сжались, глаза на мокром месте. - Плохо? - Повторяет он, думая о том, что вся эта ситуация со свадьбой настолько неприятна Итачи, что брату остается лишь терпеть. - Да... - Итачи закидывает руки за голову, подтягивается на носочках. - Плохо, что ты в смокинге выглядишь так горячо, а я все еще в тебя не кончил. У Саске все возгорается изнутри, воздух выбивает железная хватка брата, когда Саске не успев даже подумать, или дать какое либо согласие был притянут на руку в направлении кладовой. Дверь не заперта, будто Итачи больше не пугает быть пойманным, или вся это скользкая, щекотливая ситуация только развращает его пыл. - Ты знал, что я без ума от того, как ты выглядишь? - Горячо шепчет на ухо старший брат, попадая головкой члена прямо в любимое место Саске. Брюнет запрокидывает голову назад. - Ты очень сильно меня заводишь. У меня стоит с того момента как я тебя увидел. Мысли Саске путаются с каждым ритмичным толчком Итачи. Он перестает соображать, когда тягучие, медленные движения подвигают его к самому пику. Короткие ногти царапают поверхность стены, когда рука старшего брата на изнывающем члене, ускоряет движения кулаком. - Мне все равно, что ты женился! - Шипит Итачи, ускоряя движения тазом, - Ты принадлежишь только мне! И Саске тает от этих слов, его глаза закатываются от удовольствия, от произнесенных слов. Сжимает ровные зубы, чтобы не застонать, не прокричать имя брата, образца для подражания, человек чье присутствие, вызывало в нем неодолимое желание подчиниться и быть рядом. Итачи действовал на него магнетически, не понятно, будто сам Дьявол шептал на ухо и требовал беспрекословно выполнять все приказы. Празднество отошло на второй план при первом, измученном выдохе от оргазма. "Я променял все значимые моменты жизни на похоть!" - Думает Саске, оглушенным сознанием, тлеет в горячих руках, когда Итачи ускоряет движения тазом. Он пытается вспомнить, зацепиться хоть за какой-то момент не связанный с сексом, но получается слабо. Комки совести не расходятся, а лишь создают особый вакуум, образуя большую опухоль ненависти и презрения к самому себе. Это чутко прослеживается. В трепещущих мыслях, в взгляде в зеркало, в прикосновениях брата, с которыми он не может совладать и унять свое внутреннее противоречие. Он зависим. Саске не понимает точно от чего. От похвалы, принуждения кончать или же от томного шепота на ухо. Он уверяет себя, что старший брат "такой" только с ним и никому больше не дарит свою искренность. Он встречает каждый тягучий, манящий толчок. Неутолимо влажный. Мышцы плавятся, содрогаются вокруг твердого члена. Рассудок отвергает всю неправильность. Потому что сейчас - это именно то, что должно происходить. Быть на своем месте. Быть с Итачи в этой тесной кабинке туалета, быть в его руках, сгорать от ощущений и умирать вместе с воспоминаниями, наконец придавая им значения. Глаза загораются, воспоминания возвращаются. Горят и жалят - требуют быть осознанными. - Глубже! - Шепотом кричит Саске на ухо, шокируя старшего брата. Итачи привык видеть его тихоней, что плавится от его рук и движений. Но сейчас это то, что хочет Саске. Оставить еще один момент их соединения, что будет не раз прокручивать у себя в голове. - Если ты настаиваешь. - Шепчет Итачи, ускоряя движения бедрами, до громких хлопков. Саске еще раз думает о том, что Итачи все равно. Он не предавал этому значение раньше. Но сейчас мысли терзают его с каждой секундой, когда он отвлекается от особо важных дел, когда выбегает курить, стрельнув сигаретку у коллеги. Одиночество все чаще вторгается в его жизнь. - "Почему этот извращенец не может удовлетвориться со своей сукой?! Ведь у нее три дырки, кончай сколько хочешь!" - Саске морщится, вспоминает их семейные посиделки у старшего брата дома, когда тот особенно заинтересованно прикладывал своего ребенка к себе, выпуская через гарпун очередную стрелу прямо в сердце. Вспоминает и борется с тошнотой, когда он с самым улыбчивым видом, взял детище брата на руки, качая. Он хотел уличить Итачи тогда, рассказать все всем. Но лишь бросил взгляд в сторону. Отгонял все мысли, все человеческие чувства, что были ему неясны, не с его мира. Не такими к каких он привык видеть. Это была вторая загнанная мысль в голове, что позже раскроет себя в виде сомнений. Позже, когда вновь будет тянуть. Поздно ночью, когда Саске не будет спать, а слепившееся веки будут будоражить сознание и он почувствует легкую вибрацию от смарфона в два часа ночи с одним единственным словом в сообщении. "Выходи". Очередная команда, очередной властный зов, по которому Саске следует. Порхает бабочкой по дороге, усыпанной стеклом, мчится через тернии, через кусты малины, царапая кожу. Зачем-то, перед встречей одевается опрятно. Зачем - то брызгает любимым парфюмом. И выходит, спускается к искусителю, прямо в когтистые лапы. Все это... Непонятно зачем... Саске задается этим вопросом уже столько времени, чуть больше, чем он предполагал изначально, когда украдкой подбросил анонимные чувства с признаниями в маленький карман. Может, этот вопрос всегда существовал в его голове, как только появились первые звоночки на то, что он испытывает к Итачи немного больше чем братские чувства. "Потом" - думает Саске, садясь в теплый внедорожник, встречаясь с Итачи взглядом. - "все потом...." Потом. Не наступает. "Никогда не наступит!" - Думает Учиха младший, прозябая около часа под крыльцом дома, когда осенний дождь тарабанит как проклятый. Но он все еще надеется. Пытается завести разговор с братом, оставаясь в отеле. Когда до разговора остаются считанные минуты. Он не понимает, какую роль играет. Не понимает и каждый раз, когда соглашается, сбегая при первом звоне смс или звонка, когда старшему брату особо скучно, и он, берет еще один ненастоящий день командировки, прибывая в окружении младшего брата. Саске пытается быть хорошим семьянином. Пытается думать о Сакуре, когда все мысли занимает лишь старший брат. Усмехается, сам себе противоречит и врет. Думает начать пить таблетки, или посетить специалиста. - Как тебе семейная жизнь? - Спрашивает его Итачи, при очередной вылазке в отель, когда они лежат на кровати смотря в зеркальный потолок. Саске отводит взгляд, когда Итачи с большим интересом оглядывает его, трогает волосы. Ему нужны подробности, которыми младший Учиха не особо хочет делится. - Нормально. - Лжет он в ответ. "Устало, отвратительно и напряженно..." - Подмечает Саске, но молчит, сглатывая слюну и давится глухими хрипами, когда старший брат спускается губами чуть ниже уровня вздымающего пресса. Сакура буквально не дает ему прохода, бегая вокруг как собачонка в попытке угодить. Мечтает о детях, а Саске о вазэктомии и сексе с участием Итачи в главной роли. Тело требует, мысли мешают спать, и все что остается в этом душном нагнетании лишь сбегать на работу, прячась в собственном кабинете допоздна. Он не хочет признаваться, что семейная жизнь совершенно не то, какой ее идеализируют в обществе. Что она пресная и высасывает из тебя последнее живое. Что отвлечься не получается, как и постоянно сбегать. В его голове рождается план и Саске особо не думая его исполняет, постоянно пичкая свою супругу деньгами. Он видит, как Сакура ищет в себе изъяны каждый раз, когда Учиха отказывается с ней спать. На первую сумму она сделала нос, вколола пару филлеров в губы. "Не помогло," - отшучивается Саске в голове, вспоминая как же нелепо она выглядела при отеках от операции. Потом пошли шмотки: шубы, кольца, всякая ерунда с секс-шопов. Плетки, резиновые члены, на которых позже наедине с собой скакал Саске, представляя как Итачи трахает его. Вибраторы, наручники и прочий бред, который он бы с удовольствием испробовал бы в отсутствие жены с тем, кто лежал рядом и трогал его между ног. Саске - загнанный зверек, сам не понимает, что же ему нужно. Мельтешит, работает и приходит домой, бросая взгляд будто по требованию, когда жена в особо тонком и коротком халатике зазывает его в спальню с желанием обзавестись парой детишек. Он впервые думает о разводе, и впервые за жизнь подмечает, что сойдет с ума от ожидания встречи, когда Итачи будет в очередной командировке. Когда старшему Учихе будет не до этого, и он пришлет еще одно обескураженное смс о том, что "очень сильно скучает, и пару фотографий обнаженного Саске в похотливой позе, не повредят". Или же видео. В любом случае, все равно. Саске согласен, если за этим последует оценка его действа, в виде комментария или смайлика с огоньком. Это не впервые... Но это впервые с той самой мысли, что преследует его по сей день. Саске не знает любит ли Итачи его по - настоящему, или все их "отношения" лишь были поводом пощекотать внутреннее превосходство и эгоцентризм. В любом случае, Саске не говорит ничего, не особо интересуется. Не останавливает, когда Итачи особо жесток в своей похоти. Когда тело нуждается в нежных прикосновениях и объятьях. Когда Саске хочет поцелуев, но слушает особо едкий, мерзкий шепот похабщины, что ранят его еще сильнее. Отвращают и выводят из себя, оставляя позорное послевкусие. Несдержанность кроется во всем. В кротких смс об ожидании у дома, где Итачи припарковывается. Хватает Саске за волосы и тянет к паху, как только двери машины захлопываются. В сообщениях о просьбе с пикантными фото в самых откровенных позах. В моменте их уединения, когда старший Учиха оставляет короткий дозвон о договоренности встречи в отеле. Все это должно быть рутиной, но становится ядовитей и отвратительнее с каждым податливым разом. Саске пытается сбежать, но проклиная все и вся соглашается и ведется на полу-согнутых, находясь в заспанном бреду. Время идет. Саске разменял уже третий десяток. Они почти не переходят на поцелуи, не ведут разговоры. Никакой обременяющей нежности. Лишь грязный, быстрый секс и пару фраз, что остаются наедине в мыслях. Саске пытается оправдать Итачи, но не находит подходящих слов. Внутри все сжимается, тянет за легкие, выпуская весь воздух наружу. Рушится и постепенно гниёт. Он злится сам на себя, пытается отвлечься, но возвращается и утопает в блуждающих руках по телу. Ничего нового, лишь старые знакомые движения и оставленное на губах чувство стыда. Несдержанность Итачи перестает приносить отдушину и восторг. Саске ощущает себя посмешищем перед самим собой. Знает, что не может сопротивляться, отказать, играя роль послушной куклы, игрушкой при первой необходимости брата в удовлетворении собственных низменных потребностей. Раньше это никогда не ощущалось так пренебрежительно как сейчас. Саске признается, что устал играть на два фронта. От переизбытка нервного напряжения, от непонятности в жизни, что он не может контролировать, находясь в постоянном ожидании. И каждый раз, тайком встречаясь с Итачи, он хочет высказать все ему в лицо, но молчит, послушно сглатывая и прощаясь. Саске думает, что Итачи неплохо устроился в жизни - имея работу о которой грезил, жену, за которой ухлестывал еще со школьной скамьи, сына, и горячий секс, практически на регулярной основе. А что ему? Какая ему роль отведена в этом спектакле абсурда? Быть утехой брата, которому фактически кроме секса ничего не нужно? И что будет если из этой идеальной цепочки убрать одно звено? Изменится ли что-то для Итачи? "Вряд ли…" Саске думает об этом последние недели, как только получил злополучное сообщение от лучшего друга. Не верит до конца, отталкивает, отгоняет от себя. Пытается удалить фотографию, но возвращается, рассматривает до каждой мелочи. Саске перестает нормально спать, лишь прибывая в заспанной дреме. Организм функционирует лишь за счет кофе. Много работает. Пытается не обращать внимание на разрывающий от смс и звонков телефон. Пытается думать, даже медитировать, но все сводится лишь к тому, что выходит слабо. Все останавливается как только в мыслях вырисовывается знакомый с детства образ. Саске думает: "если бы не поганая валентинка, то жизнь повернулась бы иначе. Ничего бы не было, они бы оставались обычными братьями, что иногда пропускают вместе по стаканчику и сидят на семейных праздниках. Опять же чистая формальность и слишком банальные фразы для галочки". "Было бы лучше, если бы Итачи меня тогда послал или просто ударил!" Саске пострадал бы пару недель, как это обычно бывает в подростковом возрасте. Подумал, может быть попросил прощения после, в дальнейшем вспоминая все с улыбкой. И они никогда бы не вернулись к этой теме. Не говорили, не обсуждали. Со временем громкая, скованная тишина на кухне, ушла бы на второй план. Со временем все бы забылось и осталось как есть. Но это лишь мысли, жалкие представления о том, как все могло изменится. Саске винит себя, находясь на грани презрения. Внутри сидит и колет это - пожирающее слово "шлюха". Он не хочет себя клеймить, но это мерзкое слово раз за разом всплывает в его голове, как только он бросает короткий взгляд на еще один звонок от брата. Тихо вздыхает, сидя в своем кабинете поздно ночью, и перевернув смартфон, листает ленту с съемном жильем на первое время. Саске держит в руках письмо о переводе в другую страну. Билет на пути к свободе. Так нужно было сделать давно. Еще в начале их зарождения искусственных отношений, что яркие на вид, но пластмассовые на вкус. Когда все было не так сложно, чтобы иметь мысли соскочить. Но сейчас, Саске как никогда настойчив и тверд. Все его мысли заполнены фотографией на телефоне, где запечатлен Итачи в окружении какой-то блондинки, чьи волосы скрывают половину лица. Итачи видимо наскучило однообразие, поэтому он решил по полной прокатится по изменам. Конечно, чисто формально он не изменял Саске, они это никогда не обсуждали. Итачи упоминал тройничок, но приправил шуткой поверх: «если бы ты обладал техникой клонирования». «Больной извращенец!» - думает Саске. Чувство горелой ревности растекается по организму, затхлым, обдавая зловонным запахом жженой травы. Он переводит последний взгляд на фото, прежде чем поставить телефон на беззвучный режим от надоедливых вибраций. Блядотная на вид блондинка, видимо не так хороша в постели, как хотелось бы его брату. - Как будто тебе нравятся женщины... - Помечает Саске в слух, кривя губы. - Грязный пидераст! Саске думает о том, что нужно завершить свою историю хорошей концовкой, пригласить на ужин, попрощаться и уйти. Где-то внутри что-то ломается, идет трещиной вдоль позвоночника, пересекает грудь и ударяет в сердце. Что-то, что Саске не может контролировать, прижимая Итачи к себе сильнее, когда скользкие движения внутри него нарастают, жаром ударяясь головкой члена о простату, заставляя оглушено стонать, упершись лбом о плечо брата, вдыхая его запах. Его преследует ощущения тревоги и полной потери. "Это последний раз!" - Вьется мысль в голове, когда горло начинает саднить, а крепкие руки с силой впиваются в плечи, хватают за шею, за волосы. Он цепляется за Итачи, тянет на себя, губами прижимая ближе, завлекая в страстный, несдержанный поцелуй, встречая каждый глубокий толчок. Жарко, влажно до невозможности, сносит крышу от ощущений. - Ты знаешь, что ты мне нужен? - Шепчет старший Учиха, прерывая поцелуй, устраивается поудобнее между ног младшего брата, с силой подхватывая за горячие бедра. - И я тебе нужен. Правда же, Саске? Саске пытается не слушать, отвергает, концентрируется на своих ощущениях, мнет губы брата в ответ, царапая кожу головы. - Скажи, - Шепчет Итачи, выскальзывая и вновь двигая бедрами с особой жестокостью, попадая членом в простату. - Скажи это! - Требует старший Учиха, раздвигая ноги Саске шире, ускоряя движения, неоднократно попадая в любимую точку. Вокруг все плывет, разум тлеет от похоти. Несдержанность брата только побуждает его поддаться и плавится от вязкости внутри. Желание усиливается как только Итачи злоупотребляет, толкаясь с громкими хлопками до оглушающего звона в ушах. - Да, - произносит Саске на выдохе. Жмурит глаза, напрягаясь всем телом, когда рука брата оказывается на его члене. - Да... Разум мнет и предательски ноет, когда ощущения власти усиливаются. Рука на напряженном члене ускоряет движения и младший Учиха кончает с громким криком, сжимаясь и дрожит всем телом. Он чувствует как Итачи напрягается, что-то неразборчиво шепча ему на ухо. Саске надеется, что это долгожданное признание в любви, но это не оно. "Он не говорил," - думает Саске, приобнимая Итачи, касаясь губами теплой шеи. - "Никогда не говорил..." Он чувствует как теплая сперма наполняет его с последним, особо грубым толчком. Ощущения полного отвращения вращаются и крутятся по кругу, в его голове. Вьется юлой и бьет плетью на подкорке. Итачи ничего не говорит, лишь прерывисто дышит, застегивая ремень. Ему кажется, что все эта лишь разыгравшееся постановка, очередная их игра и Саске просто блефует. Очередная выходка обиженного на мир брата, который и сам не знает, что ему нужно. Это раздражает все больше с каждым разом, как Саске использует грязные трюки, тупые игноры, которые граничат с детской болезнью. Это слишком. Но Итачи почти привык, лишь закатывая глаза на жалкое представление, умело подыгрывая. Итачи не нужны факты, подробности, ему нужны лишь обещания, слова, которые будут позволять ему держаться на плаву немного дольше; гарантии, что все фигуры на его шахматной доске стоят на своих местах, не шевелятся и тем более, не имеют голосов, чтобы ходить против шахматиста. Итачи вновь натягивает привычную маску для посторонних людей и выходит, оставляя Саске одного. Он стоит в кабинке, облокотившись о стену со спущенными штанами. По стройным жилистым бедрам течет еще теплая сперма, но Саске это только смешит. Он мог бы прокрутить в своей голове потоки самых счастливых флэшбеков, но почти не натыкается на них в своем подсознании. Воспоминаний было достаточно за вечер. Саске искал хоть каплю, единицу того, за что можно ухватиться и позволить себе остаться, но так и не нашел ничего. Последнее признание в чувствах, идеально подошло бы, но к сожалению, ничего подобного не случилось. Его лицо резко меняется, глаза закрываться сами собой, а из горла лезут непрошеные всхлипы. Саске давит, поглощает их, мирится, но не может остановить этот бессвязный поток. Он заплакал, впервые за столько лет, дав волю чувствам, что пожирали его изнутри. Болью с которой он свыкся, с молчанием, что сопровождало и дергало за ниточку его одиночество. Опустошенность, которую он глушил сексом, беспрекословно выполняя все прихоти и желания того, за кем хотелось следовать, мнимо подражать и упиваться каждой секундой проведенной наедине. Хотелось идти за ноющим сердцем, но он предпочел головой. Саске откашливается пару раз, стирая горячие слезы рукавом рубашки, выдыхает, яро промаргавшись, чтобы не упустить, не позволить скатиться больше ни единой слезинке. Одевается быстро, споласкивает лицо ледяной водой, посмотрев на себя в зеркало, но игнорируя полностью глаза. Он знал, что если посмотрит, то даст сам себе еще один крошечный шанс, последний, что будет тянуть бесконечное время - остаться. Он мнется на месте, почти забывается; но горделиво приподнимает подбородок, держа свое положение, такое искусственное и лживое для самого себя, но такое наигранно натуральное для остальных. Саске смотрит на Итачи весь вечер, преследует его глазами, обхаживает и умоляет где-то внутри, в подсознании - забрать его с этого дешевого спектакля. Где примитивны и предсказуемы любые диалоги. Не находит отклика, а лишь тонко прослеживающий взгляд, что заставляет усомнится в себе, в своем решении и пойти на второй круг, опять же "отпросившись" на разговор у не особо заинтересованных жен. - Я выйду.... - Быстро говорит Саске, даже не прерывая диалог Сакуры и Изуми. Смотрит на брата, дольше чем обычно, оставляя каждую частичку, что будет вспоминать. Молчит и уходит. Поздно ночью, сидит на краю кровати и просит развода у супруги, что жмется ближе, целует его и резко останавливается, совершенно обескураженная. Той же ночью Саске пробует напиться, когда Сакура в истерике уходит, прихватив с собой чемоданы, наполненные брендовыми шмотками. Саске вручает ей деньги на первое время и тут же получает ими в лицо. Он не отвечает, почему решил расстаться. Не объясняет причины, ни говорит об изменах и отношениях с Итачи. Молчит и терпит надоедливый скулеж о том, сколько времени Сакура потратила на него. Саске жаль, но он не чувствует настоящего сожаления, лишь воздух вокруг, что схож с запахом свободы. Алкоголь не идет и Учиха решает не усердствовать, когда в голове возникает желание перезвонить брату, позвать его к себе в пустую квартиру, остаться с ним на еще одну, совершенно последнюю ночь. "Все же не слишком эстетично, оставлять свой последний раз в уборной ресторана". Руки холодеют, в груди жмет и плавится, когда он включает телефон и видит сорок пропущенных, и штук под шестьдесят смс с разных номеров. Тело моментально обволакивают приятные, трепетные мурашки. Саске кусает губы, прикрывает глаза. Кричит сам себе, перестать обманывать себя, прекратить весь этот спектакль, сдаться. Перестать ходить кругами и послушно ждать, когда знакомый сигнал Тайоты подаст знак, чтобы выйти и встретится. Но он лишь выключает телефон, бросает на кровать и ложится рядом, выключая свет. "Нет, не сегодня. Больше никогда!" Больше не нужно объяснений, поиска встреч, оправданий и лихорадочного ожидания. Его преследуют грязные мысли всю ночь. Ночь, которую он провел без сна, лежа в холодной постели. Густое чувство вины заполняет комнату черным смрадом, что течет по стенам. Он ворочается и ловит каждый тихий звук за окном. Сжимает одеяло в руках и изнывает от болезненной ломки. Саске нервно усмехается собственному положению. Внутри играет музыка, а низменный голос в подсознании заводит в еще большую глубину темного леса. "Ты такой же!" - Кричит кто-то внутри, когда Саске почти провалился в сон под утро, и резко вынырнув из него, хватаясь за вспотевшую грудь. Никого. Тишина. Он произносит одними сухими губами: - "Да". Соглашаясь. Он - такой же как его брат. Такой же зависимый от секса, от грязи и похоти. Такой же лжец и изменщик. Такой же умелый владелец железной маски, что скрывает за собой отвратительного обладателя всех человеческих пороков. Его жизнь не была чем-то осмысленным, лишь билась на последнем издыхании жалкой тенью с родни тем, что он желал на самом деле. Хотел ли он от Итачи признания? "Да!" - ответит Саске сам себе и вновь замкнется на не озвученном вопросе, что режет внутренний голос своим сиплым хрипом. "Тогда почему сам никогда не говорил?" И Саске не ответит. Он никогда не думал об этом. Он не был инициатором, а ждал, что Итачи будет первым кто сделает заветный шаг. Но, проблема в том, что его брат точно такой же смертный и читать мысли он не умеет. Было ли вообще хоть что-то важно? Так важно, что невозможно закрыть глаза на происходящее и перестать мучатся. Поговорить, а не искать пути к обходу? Не принимать грубые факты, а пытаться самостоятельно все наладить. В любом из случаев их совместных прожитых моментов. Броские слова остаются в подсознании, мечутся и ищут путь быть наконец высказанными. Оправдания к которым он привык за столь долгое время, кажутся смехотворными и он решает сдаться, от гнетущего, прорастающего под кожей - стыда. Саске признает что струсил. Убегал и гнал собственные мысли оставляя все идти своим чередом. Сама мысль бросалась в глаза, подобно соринке, от которой ты пытаешься избавиться, но постепенно привыкаешь к ее присутствию. Боялся всегда, и по правде, не хотел, чтобы все так оборачивалось... Он боялся. Каждый раз боялся завязать разговор, лишь потому что старший брат надумает после этого его бросить. Лишь страх быть отвергнутым всегда держал Саске слишком близко, стоя позади и шепча на ухо. Он чувствовал этот скачущий, по узким плечам, холодок все время. Страх быть оставленным. Не просматривал смс лишь потому-что искренне боялся, сжимаясь от страха как собака на морозе. Искренне не желал знать, что брат нашел кого-то еще. Кого-то лучше... Человека, ради которого можно бросить все свои прежние "отношения" и полностью погрузится в новый, совершенно неизведанный мир, где ему совсем нет места. Не хотел вдаваться в подробности, ни хотел и мягких оправданий от брата или наоборот, слишком жесткой правды от Итачи. Та фотография, стала кажется отправной точкой к неизбежному. В любом случае, их отношения когда-нибудь бы закончились. Это слишком очевидно. Очевидно и то, что что-то всегда было не так... Это подмечало все их близкое окружение. Сакура, что с недоверием оглядывала мужа, когда тот поздно возвращался с работы. Избегала самых шокирующих, но упорно доносившихся из подсознания - фактов. Когда Саске пропадал без причины: приходил домой в мятой, расстегнутой на половину рубашке, с едва видимыми засосами на шее, что только дают свою краску; что Саске, в последствии, будет замазывать стойким тональником. Тон в тон. Как нечто обыденное; как повседневная процедура вроде чистки зубов. Вроде все привычно но слишком подозрительно, чтобы не обращать внимания на постоянную усталость и полное отсутствие интимной жизни между ними. Слишком, чтобы закрывать глаза на постоянные смс, которые разрывают телефон по ночам. Щурить глаза и получать лишь гневный, скомканный шепот в ответ от любимого человека, чьи глаза горят, а губы трепетно сжимаются в едва заметной улыбке, пролистывая экран смартфона. Саске догадывается, что Сакура знала все всегда. Хотя... Ему по правде было все равно на это. Все равно, ведь отношения с ней были лишь наигранной показухой, не более. Может, поэтому он почти равнодушно принял и жену брата, осознавая, что он все еще остается важен. Искренне верил, что играет нужную роль, хоть и в такой потребительской значимости как секс. Признается, что секс был лишь инструментом сближения. И только он делал их связь крепче. Как и в первый раз, так и в последний. Но теперь, Саске чувствовал, что все меняется, а мерзкий холод знобит почти до потери сознания. Их встречи стали мимолетны, как пункт в блокноте, что нужно обязательно выполнить. И Саске вновь мнется, переворачивается на другой бок, закрывая лицо рукой. Эта ночь дорована последними воспоминаниями, что он оставит к рассвету. Как только первые лучи коснуться земли, а сиплый голос внутри перестанет шептать очевидные вещи. Он оставит все к утру, когда почти невыносимо будет слушать шепчущий голос, что одним лишь завыванием потребует вновь проникнуться и поддаться. Отбросить все, и вновь зайти на порочный круг, что будет нескончаемо душить в своей потребности. Он выбрал свой путь. Собственный. Единожды приняв решение, с которого так хочется выйти и вновь вернуться к началу. Играть роль, притворяться до последнего, убирать сомнительные взгляды и трепетать от ожидания, нервно теребя волосы, прихорашиваясь и ждать. Но ожидание губительно, как и привычка к нужде. Но сбежать не получается, как и отвлечься на новые отношения, что вьют веревки вокруг шеи. Правильно-ли он поступил? Так и заготовила для Саске судьба? Быть с тем, кто почти всегда находиться рядом. Мельтешит, и заваливает его сотнями смс приглашениями о совместном завтраке в перерывах между работой. Новая жизнь кажется ему достаточно обыденной, хоть и однобоко сладка со стороны. Так и должны выглядеть идеальные отношения... Когда ты не безразличен, а твой партнер буквально раствояется в тебе и ловит каждый ответный, затяжной момент. Учиха младший вступил в новые отношения, совершенно опрометчиво. Под первого попавшегося парня у клуба, в котором он появился, чтобы напиться, забыться и унять нервозность. Новый партнер по началу был хорошей альтернативой и заменой. Своей болтовней затмевая все режущие воспоминания. Он хороший человек, хороший любовник, что сводит с ума и заставляет тело содрогаться от оргазма. Он не сбегает как делал это Итачи. Обнимает со спины, целует каждый сантиметр горячего тела и усыпляет долгими разговорами, под сладкими прикосновениями к рукам. Он - романтичен, и оставляет каждое утро чашечку капучино с пенкой на тумбочке, с выведенной поверх корицей маленькое сердце. Саске приятны такие моменты, однако, он грустит с первым глотком крепкого кофе. Отводит глаза в сторону и дергается от приятной концовки сна. Прошло почти два года как он переехал. Почти два года, для того, чтобы перестать думать. Перестать вспоминать и отвлекаться на безумные идеи о проектах нового парня, отвлекая себя таким образом, чтобы в голове вновь не возник до боли знакомый образ. Он отталкивает себя, ибо знает, что так и должно быть. Они с Итачи - расстались, навсегда. Ничего больше нет. "И никогда не было". Саске вздыхает и пытается вникнуть в разговор. Четко признаться он не может, как и держаться в стороне. Тело приятно расслабляется в пенной ванной, что пахнет ванилью и шоколадом. Учиха проматывает ленту новостей и кусает губы в немом проклятье. Кусает губы и заходит в "сохраненные профили". Нажимает на аккаунт жены старшего брата. Он обманывает себя, что это лишь интерес, однако знает, что ее фото ему не важны. Его мягкое лицо неосознанно морщиться, а руки сжимают телефон сильнее. Она - красавица. Он встречает главное фото, где Изуми держит в руках огромный букет белых лилий. Жгучая, забытая ревность - таранит все его, тихо скрываемое нутро из сгустка залежавшихся эмоций. Саске не понимает до конца. Как и не понимал всегда. Он смотрел в ее карие глаза и убирал руки за спину, сжимая кулаки. Поглядывал на Итачи и хотел уловить эту маленькую нить того, что же есть такого особенного между этими двумя, чего нет у братьев. Саске старался, выводил всю свою интимную близость между ними до идеала. Даже если внутри полыхал стыд, а жилка собственной, пульсирующей совести умоляла остановиться. - Мразь.... Он не имеет ввиду Изуми. Саске хорошо относиться к жене Итачи, хоть и должен был всегда воспринимать ее как очевидную соперницу. Саске все еще чувствует себя не достаточно хорошим. Копает яму глубоко внутри и каждый раз спрашивает у нового партнера во время минета то, что когда-то спрашивал у старшего брата. - Нравится? Он кивает в ответ. Новый любовник не такой как Итачи. Далеко - нет. Новый парень не настаивает на "продолжении" не называет его похабными словечками, наоборот, он все цело одаривает комплиментами. Саске не плохо живется, у них потрясающий секс. Но голове все еще вьется мысль тягучего сравнение, где Итачи, в любом случае выходил победителем. Саске знает, что Итачи рано или поздно будет появляться в его мыслях. Но, он совершенно не ожидал, что он, однажды появиться в его сообщениях. Утром. Совершенно обескураженный, получив смс с неопределенного номера почти в 7 утра. Кладет телефон экраном вниз и псевдо заинтересованно смотрит на своего парня, отгоняя непрошеное волнение. В поведении Саске не было ничего не обычного. Та же отрешенность, тот же жесткий взгляд, уставленый в экран новостей по тв. И только нога, что стучала о бежевый кафель кухни, выдавала всю нервозность. Учиха пропустил пару мыслей о том, чтобы сбежать в туалет и сидя на унитазе ответить на сообщение. Номер не определен, но Саске узнает этот почерк, хоть и строчными буквами. "Выходи. Надо поговорить." Внутри все кипит, съедает кислотой. Нервы на пределе, а тремор в ноге учащается и отбивает целую чечетку под столом. Саске не знает, как толком реагировать, но мысленно просит своего парня уйти пораньше, чтобы он, наконец, смог надменно ответить в своем стиле и ухабисто хмыкнуть поверх, даже если оппонент его не услышит. Он обманывает сам себя, что ему все равно но коротко поглядывает на время, ожидая очередную смс. Саске не думает о том, как Итачи нашел его, как будто это было само собой очевидное и должно было рано или поздно произойти. Саске по приезду в новую страну оборвал все связи, сменил все свое окружение, удалил все профили в соц-сетях. Учиха не удивляется, этому маленькому факту. Встреча с братом была неминуемой, но он предполагал, что она состоится намного позже. Лет через десять, когда он сам захочет вернуться и попроведать семью. Встретиться с Итачи лично, но уже не как любовники, а как обычные братья. Новый парень говорит о том, что ему пора уходить на работу. Но Саске его даже не слушает, получая легкий, теплый поцелуй в щеку. Хватается за смартфон дрожащими руками, как только блондин выходит с кухни. "Нам не о чем говорить!" Проходит полчаса с момента как Саске попрощался со своим парнем, возвращаеться и кружит по кухне, и то и дело поглядывая на экран смартфона о новых уведомлениях. Ничего. "Возможно, номером ошиблись." Удручает сама мысль и тут же подхватывает за талию в надежде о встрече, когда в дверной звонок с ярой настойчивостью жмут по кнопке. Саске замирает на месте. Его колени дрожат, а с горла вырывается сухой хрип. Он не думая, открывает железную дверь. Его глаза распахиваются сами по себе. Это немного не тот образ, что он лицезрел когда-то.... Черные волосы касаются тела, отросшими кончиками ползут к талии. На лице выслеживающая щетина грубых волос. Итачи проходит внутрь, совершенно позабыв о приличиях. Он не здоровается и Саске подмечает что, что-то не так... Судя по выражению лица и безумному взгляду. Саске сторониться не осознанно. Пытается держаться в стороне, когда Итачи подходит ближе и кладет руку на плечо. От прежнего образа ничего не осталось. Вся аристократичность съедена паранойей, запятнана стрессом и... унынием? Черные, не естественные круги под глазами на вытянутом и бледном лице кричали о том, что старший брат злоупотребляет препаратами. Ничего, что могло бы характеризовать его как Учиху Итачи - больше нет. Нет той гладкости лица, пафосной маски. Ничего... Лишь оставленная, блуждающая тень, что вылазит наружу и кричит. Итачи кусает губы, смотрит в глаза и глубоко дышит, не прикасаясь. Его мутные глаза блестят, а конечности сводит судорогой. - Ты не рад мне? Как-то машинально, жалобно произносит старший. Саске отшатывается, потому что не знает как реагировать. Он потрясен внешним видом родного брата. Итачи всегда был сдержан, элегантен в движениях и приятно одет. Его шокирует само появление, и каким тоном его старший брат разговаривает. Так милостыню просят у дороги с вытянутой рукой; так общаются со священником, моля божественное прощение. Саске робеет на глазах, когда Итачи издает глухой, увесистый смешок. - Я и вправду думал, что ты не серьезно... - Итачи разводит руками, смеется, - Подозревал, что это - очередная наша игра... Старший Учиха делает увесистый вдох, опечалено смотря на брата. Саске растерян, совершенно не понимая как реагировать. Он не ожидал увидеть Итачи таким... сломленным? - Сакура пришла к нам в тот вечер и рассказала все. Она сказала, что подозревала, что у тебя кто-то есть... Итачи запинается, явно перебарывая себя. Разговоры по душам никогда его жаловали, но сейчас, глядя в черные глаза Саске, он желает излить всю душу, все то, что застряло в его черном сердце. Переживаний так много, что хочется, наконец, избавиться от всего, что тяготит его каждую ночь. Он не спал ночами от волнения. Специально брал долгие командировки. Пытался изгнать из себя преследующий образ Саске, что не давал покоя. Все становилось только хуже. Старший брат прозябал в барах, пытался находить утешения в объятьях незнакомок в борделях. Он наивно списывал все на недостаток секса, к которому Итачи так привык за тринадцать лет. Но нет...Все это не то... Сам процесс стал отвратителен и приевшимся. А работа выбивала последние силы. Он замкнулся в себе и перестал следить за всем. Перестал обращать внимания на собственную жену и на ребенка. И Итачи впервые понимает, что испытывал Саске, и понимает почему брат решил уехать и бросить все. - Ага. Как и у тебя всегда кто-то был на мою замену. - Саске злиться, моментально загореться от ярости. Он вспоминает то дурацкое фото, что достал из удаленной корзины на телефоне и хранит как до сих пор. Единственный оберег от любовных отношений с Итачи. - Не понимаю, чего ты хочешь? Как же твоя жена и новая любовница? Тебе в очередной раз стало скучно? - О чем ты говоришь? - О, не прикидывайся! Я знаю, что у тебя кто-то был все это время! - Саске отдергивает руку от смартфона в заднем кармане бридж, чтобы не показать брату то фото, которое стало последней каплей в его выдержке. Но зная Итачи, так он только сделает хуже, показав, что все еще хранит воспоминания. - Я был женат, как и ты. Саске хлопает глазами, но сглатывает и продолжает. Его действительно гложила эта измена Итачи, и теперь он решает выдать все. К чему скрывать и прятаться, если они, по большей части, больше никто друг другу? - А как же та блондинка, с которой ты ходил в стрипушник? Боже, перестань, только не снова твои увиливания! Скажи мне как есть! "Я хочу правды! Она мне нужна!" (Нужна настолько, будто это что-то еще может изменить). Саске морщиться, понимает, что все равно раскололся и показал, что рана в его сердце так же глубока как и воспоминания об Итачи. Его все еще терзала сама мысль, что он был не достаточно хорош для такого извращенца как его брат. Внутри все еще сидит этот червячок неуверенности, что показывается каждый раз, когда ему нужна оценка в лицах людей, пусть даже посторонних. Его самооценка сильно пошатнулась с того момента и собственная значимость дала глубокую трещину. - Твою мать.... - Итачи приподнимает брови и начинает громко смеяться. Эта резкая смена эмоций заставляет Саске усомниться в психическом здоровье брата. - Я единственный раз был в стрип-клубе! И прошу заметить - это было паршивое место! Ах, и вот тебе маленький секрет, я когда смотрел на девушку, что танцевала на пилоне, думал о том, как ты сексуально будешь смотреться в этом костюме горничной.... - Он поправляет растрепанные волосы и сжато смеется. - Я обошел в тот вечер пол города в поисках похожего костюма. И знаешь, нашел! Я звонил тебе, чтобы ты вышел и примерял его... Саске густо краснеет, тяжело выдыхает полной грудью и пытается убрать все свое напряжение, когда Итачи рассказывает ему о подобных вещах. Его всегда смущало такое откровенное поведение, граничащее с бесстыдством. Смущало, потому что он возбуждался от того, как Итачи повседневно говорит о подобном. Он скрещивает руки на груди, продолжая слушать. - И что? - Он пожимает плечами. Саске все равно как его представляет Итачи и в каких позах мысленно трахает, кончая в кулак. (Он и вправду так считает, однако, все его тело буквально кричит об обратном.) Итачи становиться серьезен. - Это была бизнес встреча, маленький брат. И не я придумал где ее проводить. Тот, кого ты видел - это управляющий одной компании, с которым мы хотели заключить выгодную сделку. - Он вздыхает увесисто, морщит лицо и усмехается, подходя к сути.- Ты уехал, потому что думал, что я тебе изменяю? - Нет! - Выпалил Саске как-то машинально, по инерции. "Не совсем..." Это не было весомой причиной. Скорее совокупность всех факторов, что привело к разрыву. Усталость от постоянных игр в прятки, неопределенность между ними, разрушающие чувства, что так и остались когда они оба смотрят друг на друга через столько болезненно проведенных дней по отдельности. И Саске запутался окончательно. Он не понимает, что испытывает Итачи и тесно гонит саму идею подойти ближе и обнять брата - поблагодарив за то, что снял невидимую тяжесть с сердца. Стало как-то свободнее, но все еще отдавало сженой горечью в груди. Он грустит, а все его тело заметно напрягается. В горле немеет и все слова застревают поперек. И что дальше? Да, ему стало легче, но это не отменяет того факта, что Итачи стоит перед ним. Саске ведь знает, подсознательно ощущает зачем старший брат здесь, но сил произнести нет. Он не хочет быть заложником прошлых чувств, не хочет возвращаться в прошлое, где он играет роль выдрессированной куклы. Быть объектом исполнения похотливых желаний, а не живым человеком. Его новый парень не видит Саске таким, и сам Саске ждал всегда именно такого отношения от Итачи. Чтобы старший брат не смотрел на него так, только находя утешения в сексуальной разрядке. Ему почти тридцать пять, но перед Итачи Саске всегда ощущает себя на пятнадцать. Итачи видит эту растерянность и ему впервые становиться стыдно. Он никогда не чувствовал людей, читал их мысли, выслеживал по повадкам, но никак не мог проникнуться, ибо в нем не было чувства характерной эмпатии. Но Саске... Это происходило постепенно. Кажется, с момента как Сакура - бывшая жена Саске, пришла в их дом поздней ночью, вся в слезах. Сидела на кухне и рыдала, рассказывая о том, что ее бросили. Грубая волна страха пробежала наркотиком по венам, когда она упомянула о "другой женщине". Итачи боялся за себя, за свою репутацию и внешние признаки. Боялся, что зеленые глаза остановятся на нем и уличат в близости. Все пошло бы крахом, и карточный, маленький домик, сотканный из красных ниток греха, моментально будет разрушен. Их мир, их тайная комната будет привлечена огласке. Теперь же, это не имело смысла... Потому что так нельзя. Не огласка должна была волновать, не то, что расскроется секрет, так охраняемый долгие годы. Саске не брал трубку... И Итачи решил навестить брата к утру, расспросив все подробнее. Но никого не было. Он зашел в дом, что оказался открыт и не обнаружил там - никого. Этот дом, совершенно пустой, без Саске, как олицетворение его собственного сердца. Пустота, заполненная дорогим хламом. Итачи улыбнулся, подходя ближе. Саске впервые видит блеск в матовых глазах брата. - Я сдержал обещание.... - Итачи осторожно касается кончиками пальцев острого подбородка, убирая волосы с половины лица. - Я развелся. И... Темные глаза закрываются, а пульсирующее молчание прерывает истиричный, тихий смех старшего из братьев. - Отец сказал, что застрелит нас обоих... Саске шокировано приподнимает брови, не отходит когда тонкие пальцы трогают его лицо, трут щеки. - Знаешь, он был в бешенстве. Итачи начинает истошно смеяться и Саске подхватывает его смех. С лица стекают горячие дорожки слез, он доверчиво трется о руку брата, мурлычет как котенок. Их лбы соприкасаются и Итачи вкушает нежный и родной запах. Жилистые руки ложатся на талию прижимая к себе. - Я скучал по тебе... Очень. Итачи смеется, доставая бумажник из заднего кармана. Саске потрясен видя розовый клочек бумаги. - Как там говорилось... "И мир остановиться, даруя время нам двоим". Саске молчит, прижимается ближе к груди, маскируя свои слезы, что брызжут из глаз. Это не долгожданное признание, но вполне весомое. Итачи наблюдает за младшим братом. Преследует короткой улыбкой и молчит. Не спрашивает о том, что Саске пишет на бумаге, оставляя ту на кухонном столе. Никаких возвышенных тирад, только краткое извинение. Небольшое предложение о расставании, о том, что так будет лучше. Глубокая боль другого человека, что испариться с громким стоном. Он - привык так поступать. Все забудется моментально. Они молчат всю дорогу, как только матовый внедорожник прибавляет ходу. Саске смотрит в окно, прижимая руку ко рту, смеется внутри себя и делает музыку в машине громче. Он знает эту песню... "Emily Wells - Becomes The Color" Тело расслабляется, а взгляд падает на брата, что ведет машину в неизвестном направлении. Саске все равно... Он закрывает глаза, как только яркие лучи просачиваются в салон автомобиля. Вздыхает тихо. Впереди - целая жизнь и целая вечность.